Ни за что не отводи от меня взгляд

«Ни за что не отводи от меня взгляд.» И он не отводил. Кажется, даже если бы мир рухнул, Виктор не обратил бы на это внимание и не отвел бы взгляда от Кацуки. Ведь смотреть было на что. Подопечный двигался с непривычной для него самого уверенностью и пластикой. Гибкое, стройное тело буквально порхало над поверхностью льда. Четкие и идеально отточенные движения в сочетании с хорошо подобранной музыкой и внутренним шармом Юри производили феерический эффект на публику, которая то замирала от благоговения, то кричала от восторга, наблюдая за фигуристом. Виктор бы тоже кричал, но не мог. Он смотрел на Юри, как завороженный, и не понимал, куда делся тот стеснительный и забитый парень, которым еще недавно был Кацуки. Пухлый, робкий и по-хорошему смешной, как ребенок, которого хотелось потрепать за волосы, обнять и накормить двойной порцией кацудона. Сейчас Никифорову хотелось совершенно иного - утащить этого неожиданно дерзкого и соблазнительного парня подальше от чужих глаз. Куда-то туда, где Виктору никто не помешает обладать Кацуки полностью. Целовать медленно и чувственно, больно прикусывая нижнюю губу своего протеже, и удовлетворенно слышать, как тот сдавленно стонет от боли и одновременно желает, чтобы Виктор повторил это еще раз. Ласкать через костюм податливое тело, прижиматься так близко, будто бы стараясь слиться с ним в одно целое. Избавить его от такой ненужной одежды и смотреть, любоваться, в душе торжествуя, видя в глазах парня желание и ответную страсть. Ему до безумства хотелось, чтобы Юри нуждался в нем не только, как в хорошем тренере, но и как в мужчине, в своем партнере. И желал его настолько сильно, что это чувство затмевало бы рассудок… Внезапно музыка кончилась, а с ней и выступление фигуриста. Трибуны разрывались от оваций, а раскрасневшийся, уставший, но довольный Кацуки стоял в самом центре ледового поля и пытался отдышаться. - Это было превосходно! - слова непроизвольно вылетели их уст Виктора. О своих желаниях он решил сообщить Юри позже, не в присутствии пары сотен посторонних лиц. Никифоров хоть и любил внимание окружающих, но не в такие моменты. Сейчас ему оставалось только обнять Кацуки, сказать о том, как сильно он гордится им, тем самым вновь вгоняя его в краску, и ждать вечера, когда можно будет воплотить все фантазии в жизнь.