Его стальная Мэгги

Дверной проем чернеет, пропуская вперед себя длинную тень. Майкл заходит в подвал и начинает спускаться по лестнице. Деревянные ступени прогибаются под тяжестью его тела, когда он ступает по ним. Вздыхают и стонут, как и его многочисленные жертвы, не помнящие себя от мучительной, навязчивой боли. В помещении темно и достаточно тихо, не считая холодных сквозняков, гуляющих по земляному полу; металлического звона и мышиной возни в старом опревшем сене. Здесь пахнет пылью, кровью и сыростью. Коротенький поворот налево встречает Майкла Майерса одиноким столбом, врытым в пол посреди комнаты. Разбегаясь на манер подрубленного креста его навершие оканчивается четырьмя здоровенными мясницкими крюками на длинных, тронутых легкой ржавчиной цепях. Повышенная влажность, царящая здесь, и время пока что щадят орудия пыток, стойко выдерживающих брыкающихся пленников. Двое из крючьев уже измазаны кровью, чьи пятна виднеются на столбе и земле, под ногами, и еще двое дожидаются своей очереди. Ближайший из них мелко раскачивается, призывно поблескивая острием. Майклу остается сделать только пару-тройку шагов и насадить на него свою бесчувственную добычу. Никакой обморок не спасет девчонку от боли в насквозь пробитом плече и ее душераздирающий крик прокатится по подвалу, вырываясь наружу через дверь, вместе с последним человеческим вздохом. Но Майкл Майерс медлит. Глубокие рубиновые отсветы скользят по темной поверхности его глаз в прорезях белой маски, когда мужчина поворачивает голову в сторону шкафа. Там заперта его последняя жертва. Ее стоны стали значительно тише с тех пор, как он настиг ее в погоне, свалив на землю точным ударом ножа под лопатку. Если не поспешить, измотанная дичь истечет кровью и испустит дух до того, как повиснет на крюке. Ему отсюда слышно ее дыхание и успокаивающий стук сердца. Кажется, эта жертва несколько крепче прочих и вполне подождет, пока он решает судьбу уцелевшей девчонки. Красноватые огни в его глазах гаснут. Опустив взгляд на девушку, Майерс пятится назад, прижимается спиной к стене и медленно сползает по ней на пол, не выпуская из рук своей ноши. Теперь, когда до победы осталось рукой дотянуться, он колеблется. Он захотел поймать ее с того самого момента, как впервые увидел на территории автосвалки. С неведомым доселе ему чувством Майкл Майерс наблюдал за тем, как девчонка берет на себя роль лидера в их маленькой, перепуганной насмерть команде, угодившей к нему в гости. Под ее руководством другие слаженно запускают один генератор за другим, лечат друг друга и зорко наблюдают за происходящим. Они называют ее Мэг и охотно подчиняются, четко осознавая, что она их единственный заветный ключик к свободе, начинающейся за пределами тяжелых ворот. Она упрямая, стремительная и сильная. Она безжалостная и бесстрашная. Она первой заметила его, скрывающегося за деревом, и дала знать о его присутствии криком, обращая своих напарников в спасительное бегство. Она отвлекала его на себя в долгих, головокружительных пробежках от одной стены автосвалки и до другой. Ловко перескакивая через препятствия и огибая их, она скрывалась за застенками, ныряла вправо и влево, прыгала через окна и блокировала ему путь к себе. Один раз, в пылу погони он проявил неосторожность, сунувшись за ней в дом с небольшой заминкой и расплатился за это ударом тяжелой деревянной конструкции, пришедшимся по коленной чашечке. После этого он на время оставил ее, переключившись на самых паршивых овец из стада, гоняться за которыми оказалось так же скучно как и существовать до встречи с Мэг Томас. Она стала его яркой вспышкой в холодной мгле, его вдохновением и Музой. Он мог бы исписать многокилометровые свитки в попытках охарактеризовать ее невероятную натуру, но так и не смог бы до нее дотянуться. Такой близкой и одновременной недосягаемой она была для него. Облизнув губы под маской, Майкл с жадностью вглядывается в черты ее перепачканного грязью лица. Она настолько прекрасна и совершенна, что сквозь его восхищение на миг пробивается жгучая алая ненависть, и желание пустить ей кровь становится практически нестерпимым. Один взмах по жилке, бьющейся на ее изящной тонкой шее - и все будет кончено. Вне себя, не отрывая взгляда он ее горла, он вытаскивает нож и замахивается им. Тускло сверкнув, его длинный, широкий клинок глубоко вонзается в землю возле ноги Майкла в высоком армейском ботинке на шнуровке. У его добычи длинные волосы цвета печенья, мягкая сливочная кожа и серые, с серебристым отливом глаза, спрятанные за темными сомкнутыми ресницами, и кораллового оттенка губы с жесткой линией. Она напоминает ему маленькую ласку с аккуратными круглыми ушками и стальными когтями и зубами. Склонившись над девушкой, он сжимает хватку на ее теле. В своем нынешнем состоянии Майерс готов вскрыть как консервную банку и повесить на собственных кишках любого, кто попытается отобрать у него Мэг. Даже вездесущая Бездна не получит ее. Бездна прожорлива, но щедра. За каждую жертву она прикасается к нему, вливая в тело новые невиданные силы, превращающие его во все более совершенную машину для убийств. Он бережно касается ее левого виска. Он хотел заставить ее отступить, но не рассчитал своих сил. Мэг сама напросилась, набросившись на него из-за дерева, когда Майерс преследовал раненого щуплого очкарика, изо всех сил пытавшегося от него уползти. Сжимая в руках бог весть где найденный обрезок трубы, Мэг налетела на него сзади с намерением вырубить. Майкл с легкостью ушел от удара, практически не сходя с места, и ударил ее в ответ головкой ножа в висок. Спустя некоторое время место от удара потемнело, отмечая будущий синяк. Она выглядит такой безмятежной, как будто спит. Ладонь Майерса на секунду замирает на ее вздымающейся груди, выискивая ритм сердца, и перемещается в карман ее сине-белого бомбера, выуживая оттуда заколку. Вне зависимости от исхода их встречи, Майерсу будет, что оставить себе на память о девушке. Его пальцы неторопливо разворачивают трофей для наилучшего обзора. Для мужчины у Майкла красивые руки, с в меру широкими ладонями и длинными, ровными пальцами с едва выделенными узлами суставов. Где-нибудь в "приличном обществе" он получил бы с десяток стереотипно-комлиментарных заявлений о том, что с такими пальцами он должен был родиться музыкантом. Например, пианистом или скрипачом. И в этом имелась своя чудовищная ирония, вызывающая у него снисходительную усмешку. Он и так был музыкантом использующим вместо дурацких скрипок или виолончелей человеческие, живые тела, а вместо смычка верный, безупречно отточенный нож, извлекая из жертв звуки таких видов и тональностей, кои не снились никому из прославленных деятелей музыки и их жалким музыкальным инструментам. Как вопила и хныкала та же Клодетт, нанизанная на крюк. К сожалению, она быстро сдалась, ни разу не попытавшись освободиться, и Майкл просто добил ее, чтобы та наконец заткнулась. Ему не хотелось марать об нее нож. Стоя напротив, он выждал пока одна из железных "лап" уедет вниз, вложив пол силы в точный удар по ее сочленению. Подскочив и изогнувшись, шип пробил горло девки, вынырнув с другой стороны, из затылка. Предсмертные конвульсии, пробежавшие по ее хрупкому телу, прошли мимо внимания убийцы, спешившего как можно скорее вернуться к прерванной охоте и снова увидеть Мэг Томас. Мэг Томас - его слабость и сила. Встретив ее, Майерс узнал новый предел своей ненависти. Рядом с ней все его будущие жертвы ничтожества. Он заранее ненавидит их. Их дрожащие, заячьи душонки, их эгоизм, их слабохарактерность и безынициативность. Никто из них не обладает и десятой частью достоинств Мэг Томас. Убийца выдыхает сквозь плотно сжатые челюсти и поднимается на ноги, принимая для себя непростое решение. Он даст ей еще один шанс и займется дожидающимся в шкафу выжившим. На воздухе его идеал быстрее придет в себя, направившись на поиски люка. Снаружи, на выходе, он осторожно садит ее на землю, прислонив спиной к стене здания и берет на прощание за руку, впитывая через прикосновение тепло ее тела. Тепло, которого лишен сам. В кармане он уносит ее заколку. Впервые за долгую историю своего преступной деятельности, Майерсу хочется верить, что Мэг Томас, его Мэг, сбежит от него.