Меланхолия

      Бывают люди, как птицы – заносит в твою жизнь попутным ветром, но миг – и они, повинуясь необъяснимому внутреннему инстинкту, меняют направление.       Бывают люди, как каменные стены – за ними легко спрятаться, но они предпочтут оставаться незыблемыми даже под накалом жгучих, как огонь, чувств. Минус это или плюс – кто как рассудит.       А есть люди, как книги – легко открываются, и читая их, окунаешься в совершенно особенный мир, выпадаешь из реальности.       Дэхён любит книги – особенно непередаваемо прекрасный запах плотных листов бумаги, на котором хранится отпечаток чьей-нибудь, правдивой ли, выдуманной ли, истории. Дэхён знает, что в каждой букве, каждом слоге есть какая-нибудь мысль, которая ведет за собой, рождая новые чувства, неиспытанные ранее. В его библиотеке много книг, скрывающих свои тайны под твердыми обложками, и на досуге он не раз открывал каждую из них, сидя на любимом подоконнике с накиданными на него в беспорядке одеялами.       А еще у него есть один человек, и он не устает сравнивать его с книгой, которая стоит на полке уже сто лет, но ценишь ее настолько, что боязно даже открыть форзац. Он как загадка, ответ на которую словно лежит на поверхности, но достать трудно. Нужно приложить определенные усилия, перебороть себя и найти силы признаться, что именно эту историю ты хочешь узнать больше всего на свете. И Дэхён честно пытается.       Он небрежным движением откидывает с глаз отросшую челку и вполне обыденно поправляет наспех намотанный на шею шарф. А под ним прячется улыбка, и еще пальцы подрагивают немного. Объект его внимания ухахатывается над чьей-то очередной шуткой, и не подозревая, что пара карих глаз из воооон того неприметного угла студенческой кафешки непрерывно наблюдает за ним, а их обладатель совершенно искренне удивляется, как так – все вокруг мечтают заполучить сияющую и такую притягательную обложку, даже не задумываясь, что за история спрятана внутри, под этим теплющим пальто, под этим вязаным свитером с высоким горлом, прямо там, где гулко бухает теплое сердце.       Дэхён уже давно понял, что сказки про прекрасных принцев, принцесс, драконов и замки не в его стиле. Все это как-то надуманно, пафосно и чересчур сказочно. Так не бывает. А как же тогда? Счастье не свалится на голову внезапно, как снежный ком, и пресловутые одиннадцать минут его ожидания тоже не помогут. И никакими дальними походами или молитвами не повернуть вселенную так, чтобы она вертелась лишь в твою сторону. Получается, у него есть только он сам и его решимость, зажатая в кулак. Но боже, как же страшно! И кровь бежит по венам с удвоенной силой, и сдавливает внутренности, а на деле все, что он замечает – легкий румянец на щеках и подрагивающие ресницы. - Я не расслышал, Дэхён-и… Ты – что?       Его голос такой низкий, что зимний воздух заходится почти что ощутимой вибрацией. - Я хочу прочесть тебя. Позволишь? *** Книги дают такой жар только лишь тогда, когда горят.       Эта мысль прилетает в Дэхёнову голову и так же стремительно улетает, оставляя пустоту. Зато эта пустота не мешает чувствовать, как губы скользят по губам, впитывая украденный поцелуй. Неожиданно? Да. Но только для него, ведь Дэхён все решил намного раньше. К черту все – и его библиотеку, и старые городские архивы, и все те книги, что он еще не успел прочесть – потому что то, что он сейчас делает, и только это является единственным правильным в его жизни. Ему приходится признать, что в зазеркальном мире чужих выдуманных историй он совсем забыл, что значит ощущать. Так, чтобы до мурашек по спине. Так, чтобы до случайной дрожи в тонких пальцах, путающихся в чужих волосах. Так, чтобы аж колени подгибались от того, насколько нравится. Ёнгук потрясающе целуется, и еще у него сбивается всегда такое ровное дыхание. Он позволил даже то, что Дэхён ну никак не ожидал. Например, держать руку на груди. Под свитером. Там, где слышно отчетливее всего. Или… или касаться губами бьющейся венки на длинной шее, прослеживать всю ее, и слушать, слушать сбивчивый шепот у уха. Или сжимать пальцы под плотной тканью домашних джинсов, впитывая глубокие грудные стоны, и смотреть в любимые глаза с длинными ресницами, подернутые пеленой наслаждения. Неприкрытого, живого наслаждения. А причина – сам Дэхён. То, чем он не ожидал когда-либо стать.       Но тем не менее они здесь, на его любимом подоконнике в библиотеке, который закидан тысячей одеял, смотрят на первый в этом году снег, не обращая внимание на то, что книги, зачитываемые когда-то до дыр, давным-давно покрылись тонким слоем пыли.