Я буду ждать тебя под Рождество

Так происходит каждый год: в один из холодных, снежных вечеров Драко заявляется в Нью-Йорк, как будто не исчезал все эти одиннадцать месяцев. Возвращается, чтобы скоротать это Рождество с кем-нибудь, чтобы почувствовать себя одну ночь нужным и счастливым. Ему это нужно. Хотя бы раз в год. Он знает, что она его ждёт. Что при встрече одарит его долгожданным взглядом и шикарной-такой-необходимой-улыбкой. Он обязательно зайдёт к ней, но перед этим пройдётся по снежным дорогам и вспомнит пару их прошлых встреч. Драко даст ей знать, что с ним всё в порядке, что он жив, что у него всё хорошо. Что он помнит её. *** Стоит около двери в её квартиру. Он весь в снегу и, наверное, замёрз, но не осознаёт этого в полной мере. Сжимает ладонь в кулак и стучит пару раз фалангами пальцев по двери. Хватает пару секунд, как он слышит звук открывающегося замка, а следом — и её. В тонкой, до бёдер свободной толстовке, джинсах и шерстяном пледе на плечах. Волосы её собраны в две аккуратные косы. Эту деталь Драко подмечает невзначай. И эта деталь его удивляет. Деталь, которая не свойственна образу Гермионы, но он находит её довольно уместной и ёмкой в настоящее время. Будто бы она готовилась к его приезду. — Не ждала, Грейнджер? — в голосе звучит открытый холод и усмешка. Её уголки губ приподнимаются вверх, а затем она не скрывает того, что очень рада его видеть, и улыбается широко. Так, как улыбалась Поттеру во время школьных занятий, когда их золотая троица была сплоченнее и крепче стали. Когда их искрящийся смех был слышен по всему большому залу и отравлял собой всю серьёзность и серость школы. Тогда было всё гораздо проще и легче. А сейчас они повзрослели. — Раздевайся, а я сейчас приготовлю кофе. Ну же! — Гермиона знает, что он не пьёт ничего, кроме кофе и качественного, крепкого огневиски, поэтому уже без труда знает: без сахара и сливок. Простой чёрный. Она быстро разворачивается и оставляет его одного в гостиной, между тем поправляя соскользнувший с плеч плед и стараясь скрыть румянец. Драко снимает шерстяное пальто. У него прозябли руки и, кажется, всё тело, но ему хорошо. Потому что он ощущает себя дома. Возвращаться сюда — это как возвращаться во что-то далёкое, укромное, тихое, но родное. В то, что примет тебя любым: уставшим, печальным, рассерженным, потерянным, — но это место всегда снимет с твоих плеч часть забот. Подарит немного спокойствия и сил. Драко думает, что он был бы рад остаться жить на окраине Нью-Йорка, если бы не работа в другом городе. Может, так он и поступит когда-нибудь. Заведёт собаку и, уйдя от суеты, откроет где-нибудь в Нью-Йорке небольшое производство огневиски. Вот будет радость для ценителей отборного, пылающего напитка. Малфой решает ступить вовнутрь гостиной. Он двигается тихо и неспеша. Осматривается — ничего не изменилось. У Грейнджер всё та же уютная и такая до невозможности непривычная обстановка. Драко раздражают тёплые оттенки и этот запах ели и домашней выпечки, но вместе с тем избавляет от этого чувства запах Грейнджер. Мёд, корица и зимняя прохлада. Рука Малфоя скользит по стеллажу, а взгляд — по обложкам и названиям книг. «‎Гордость и предубеждение», «‎Праздник, который всегда с тобой», «‎Тринадцатая сказка», «‎Астрология для начинающих». Он усмехается и скользит взглядом по журнальному столику, важным бумагам Грейнджер, по окну и возле него разукрашенной, мигающей огнями ели. Натыкается взглядом на совместное фото, где Гермиона улыбается и прижимается щекой к плечу Драко. Тихие шаги, и что-то совсем близко, рядом с Драко звякает. Оборачивается, встречает взглядом вошедшую Гермиону и две чашки с кофе. Несколько плавных шагов, и он падает в кресло напротив. — Знаешь, Грейнджер, даже спустя год, ты всё равно остаёшься такой же, какой я запомнил тебя при последней встрече, — Малфой изучает её внимательным взглядом. Ищет следы, которые оставило на ней время, но в свои двадцать три она выглядит лучше, чем в школьные годы. Девочка превратилась во взрослую, пылкую и целеустремлённую девушку. Мечта для кого-то, но ему сложно представить её с кем-то в паре. Даже самого себя. — Не всех время меняет быстро так, как тебя, Драко, — с усмешкой выпаливает Гермиона и отпивает несколько глотков из чашки. — Пусть так, но с каждым годом я становлюсь лучше, разве нет? — Драко источает своим голосом превосходство по привычке. Просто потому что так нужно, независимо от того, с кем он ведёт разговор. Он тянется рукой к кофе, но на его колени приземляется что-то пушистое, мурлыкающее. То, о чём он позабыл. То, что Грейнджер зовёт «‎Живоглот».  — Погляди, Герми, даже твой кот находит меня довольно привлекательным. — От тебя пахнет хвоей и ванилью, — подмечает Гермиона и прячет короткую улыбку за кружкой, наблюдая, как брови Малфоя чуть хмурятся, а в глазах скрывается море усталости. Он пытается прогнать кота, но после пары секунд всё же бросает эту идею и тянется прохладными пальцами к чашке с кофе. Пробует на вкус и отмечает, что она добавила в него немного молотого имбиря. Он испытывает особую страсть к имбирю. Порой, даже добавляет его в огневиски. Это оказывает хороший согревающий эффект. Драко слишком хорошо знает Гермиону, и она его тоже, и именно поэтому он отставляет кофе на журнальный столик и негромко произносит, будто бы они сейчас в толпе среди людей и эту фразу только ей нужно услышать: — Иди и надень что-то более тёплое, — слова роняются и разлетаются по воздуху, словно лёгкие снежинки за окном. — На мне плед, Драко. Мне тепло. — На улицу ты тоже в этом дурацком пледе пойдёшь? — язвительно отвечает он и замечает, как уголки её губ поднимаются чуть вверх и она, отставив чашку, встаёт и скрывается в дверном проёме. Наверное, он слишком устал, чтобы спорить с Грейнджер. Ему дико хочется отсюда её увести. Показать ей усыпанный снегом город, отвлечь её и себя от рутины и забыться, кто они есть на самом деле. Он откидывает голову на спинку кресла, белая платина падает на лоб и касается едва бровей, а рядом мурлычет кот. *** Смеются, улыбаются друг другу, и им совершенно нет дела до окружающих их людей. Он покупает ей одну из знаменитых городских сладостей — круассан или разноцветное миндальное пирожное с начинкой. Она улыбается, а щёки заливаются красным румянцем. Протягивает ладонь к сладости, но он не отдаёт. Дразнит. Гермиона делает обиженную гримасу, а её щёки краснеют ещё больше от зимнего, острого ветра. — Малфой, перестань. Еда ведь не игрушка. Отдай! — нравоучительным тоном произносит она и продолжает тянуть свои тонкие ручонки к сладости, а он делает такой вид, будто ничего не происходит, будто Грейнджер сейчас маленькое, лохматое создание в тёплом пуховике, которое хочет победить в этой неравной борьбе и уйти с трофеем в руках. Счастье опьяняет их, но стоит ли оно целого года ожидания? — Ещё пять минут назад я был «‎Драко», а теперь стал «‎Малфой», — немного помолчал и добавил: — Ты такая зануда, Грейнджер. Гермиона считает, что Драко нужно быть более открытым, свободным. Собой. Хотя бы с ней. Она же ведь ему не чужая. Наверное. А Малфой отвечает, что это лишнее, что ему вполне удобно в своей какофонии мыслей, что ему совершенно не хочется напрягать своими проблемами Гермиону. — О, ты такой дурак, Драко Малфой, — она отвечает наигранным голосом и делает несколько странных жестов руками, высоко вздёрнув подбородок и цитируя его: — «‎Ты такая зануда, Грейнджер». Он ничего не отвечает, лишь жмёт губы в своей фирменной манере. Гермиона сердится. Её раздражает, когда он так делает, и поэтому она пихает его плечом в грудь. Соприкосновение. Недолгое, но этого хватает, чтобы стереть с лица эту усмешку. Она ведёт себя ребячливо. Ей весело. Это дело рук Драко. Он усмехается, а она, пользуясь моментом, выхватывает сладость из его рук и так же громко, с нотами веселья и озорства смеётся. Уголки его губ поднимаются вверх, затем он суёт руки в карманы брюк, и они идут по ночным, хорошо освещаемым фонарями улицам, болтая так до самой ночи. Она — ослепляющая вспышка, грёбаная зануда, чёртов книжный червь и правильная девушка, требующая понимания и открытости от Драко Малфоя, близкого и родного ей человека. Он — стремящийся доказать, что способен обойтись без её помощи, циничный минималист, упёртый кретин и требующий, чтобы дура-Грейнджер его не ждала на протяжении всего года. Это так глупо. Ждать его каждый год, под Рождество и готовить ему кофе, ходить вечерами по ярко освещённым улицам и любоваться мигающими вывесками магазинов. Забывать о всех проблемах, наслаждаясь тем, что у них сейчас есть - счастьем. Они приходят поздно с прогулки. Все продрогшие и холодные идут пить снова кофе, чтобы согреться. Любоваться мигающими огоньками гирлянды, вдыхать запах ели и продолжать эти-такие-необходимые-нужные-беседы. А под утро он скажет, что ему пора, что его ждёт самолёт через восемь часов и ему нужно забежать к Блейзу. Скажет, что был очень рад увидеться с ней и, захлопнув двери, уйдёт, оставив на память лишь ещё один вечер с ним. Я буду ждать тебя под Рождество. Проносится в голове у Гермионы, и она вдыхает в лёгкие его оставшийся запах.