Лисьи следы

      Глаза Лиса видели больше, чем глаза кого-либо из людей.       Мало кто заметит промелькнувшую в траве рыжую шкурку, мало кто будет всматриваться в тени по углам и подворотням, выискивая пушистый хвост и острую мордочку.       Лис многое видел.       Он был свидетелем великолепных пышных речей и коротких чётких приказов. Он видел предательство и ложь, горечь и разочарование, обиду и боль, счастье и смех, плач и пустоту в чужих глазах. Сотни и тысячи чужих лиц, слов, воспоминаний запуталось в его рыжей шерсти. Сколько их там? Быть может, даже миллионы?       Никто ведь точно не может знать, сколько уже живёт Лис, как давно было то время, когда его лапа впервые коснулась травы. Он может быть стар, наслаждаясь своим закатом. Он может быть и молодым амбициозным лисом, каким обычно и кажется. Он может быть ещё лисёнком. Он может быть кем угодно. Кем ты захочешь. Потому что он — лис. Рыжий дух, обитатель лесов, чей род уходит корнями глубоко в прошлое, теряясь в нём.       Тёмные глаза вглядываются в листву заснеженного леса. Он ведь никогда не был раньше в этих снегах так долго. Он видел их издалека, он трогал их лапой, но не ощущал на себе всё их могущество. Всю их власть. Холодный ветер взъерошил и без того промёрзшую шерсть. Тёмные лисьи глаза смотрят вдаль.       Сколько ещё историй предстоит ему увидеть?       Лис следует за людьми, бывшими добрыми к нему. За призраком со странной манерой речи, за мрачным и нелюдимым юношей, за недовольной девушкой, за рыжим мальчишкой, от которого пахнет странно и нездешне, за весёлой рыжей сестричкой, за чёрной лошадью. Он следует за ними, иногда давая знать о себе. Он видит их историю и бережно прячет в густой подшёрсток своей шубки. Он заметает длинным хвостом свои следы, чтобы никто не узнал, чтобы никто не поймал. Чтобы никто не забрал его от них, от тех, кто впервые был добр, от тех, кто пытался понять его.       Они всё равно никогда не поймут, что лисьи тёмные глаза видели слишком много.       Он следует за ними по пятам, невидимо, незримо, пока не отпадает их нужда в спутниках. Пока его шерсть не начинает трещать, когда множество лиц и воспоминаний трутся друг об друга. Лис не забывает, не позволяет себе забыть. Он просто исчезает, когда приходит время. Уходит неслышно под густую сень леса. Пока они не видят, пока они сидят у костра и обсуждают место, где можно отогреться.       Тёмные глаза смотрят на заснеженные ветки деревьев, а шерсть начинает искрить.       Он просто встаёт и уходит по свежему снегу. Пока никто не замечает. Пока никто не видит и не может догнать или позвать обратно. Лис прекрасно знает, когда наступает это время.       — Эй, а где Лис? Кто-нибудь видел его? — летит вдогонку, в удаляющуюся звериную спину, чей-то встревоженно-удивлённый голос. Лис исчезает в густом подлеске. Лис меняет личины, шкуру и запах. У Лиса много имён и бессчётное количество лиц. А, быть может, он просто обычный лесной хищник, пресытившийся жизнью среди людей?       Никто ведь не может знать, как оно на самом деле.       Лис видит слишком много своими тёмными, как дубовая кора, глазами. В его зрачках можно увидеть отражения чужих миров, если заглянуть достаточно глубоко. Зверь остаётся зверем, сколько ни пытается прижиться среди тех, кто отличается от него, среди тех, кто живёт, мыслит и выглядит иначе. Люди оставляют слишком много воспоминаний в густой рыжей шкуре, дают ему так много имён, лиц и мыслей, что он перестаёт быть простым лесным обитателем. Он становится актёром, героем второго плана, чья роль лишь в том, чтобы быть рядом в необходимые моменты, а потом отойти в сторону, позволяя всему идти своим чередом. Рыжий хищник с тёмными глазами прекрасно знает, когда уходить со сцены.       Холодный Норхлитский ветер быстро заметёт убегающие вдаль лисьи следы.       Далеко, чтобы никто не нашёл и не смог поймать.       Лис продолжает видеть. Лис продолжает следить. И ждать новых историй, людей, воспоминаний, которые снова отразятся в глубоких и тёмных глазах.       — Как думаешь, он ещё вернётся однажды? — рыжему мальчишке зябко в этих снегах, но он ещё может беспокоиться о ком-то ещё. Не всё же другим о нём заботиться.       — Наверное, — спокойно пожимает плечами темноволосый юноша, одной рукой подкидывая ветки в костёр.       — Он должен вернуться, — уверенно утверждает ётун, глядя в сторону леса, и на миг его глаза кажутся похожими на те, тёмные, звериные. — Лисы всегда возвращаются. Даже если убегают далеко. Очень, очень далеко.       Где-то в северном лесу, среди деревьев и кустарников, мелькнула рыжая шкура, припорошенная снегом, а холодный ветер самого сурового места в этом мире бережно стёр с белого покрывала убегающие вдаль лисьи следы.