Лучшее в жизни

Вечер догорал. На холме под одинокой старой сливой виднелась мужская фигура в сером кимоно. Он глядел на горизонт, туда, где солнце готовилось отойти ко сну. Прошло уже шесть лет с тех пор как все закончилось. Мир и спокойствие снизошли на Токио. Камуи прикрыл глаза и вдохнул теплый, по - вечернему свежий воздух. Он любил это место, любил проводить здесь время и любил его обитателей… А сейчас он и сам стал обитателем этого тихого и уютного местечка. Храм Тогакуси стал его домом… Камуи ощутил чье-то присутствие и обернулся. На холме появилась еще одна хрупкая фигурка с букетом белых цветов в руках. Ее волнистые рыжевато-каштановые волосы мягко развевались по ветру, светло-карие глаза с золотистыми лучиками смотрели на мир добрым и теплым взглядом из-под густых ресниц. Котори ничуть не изменилась за это время. Все такая же хрупкая, нежная и заботливая, похожая на птичку. Она улыбнулась ему и положила цветы на надгробный камень под сливой. Сложив руки, она безмолвно произнесла молитву и отошла от могилы. Камуи протянул руку и привлек Котори к себе. Она смущенно порозовела, словно та же девочка, какой была шесть лет назад. — Сегодня шестая годовщина с тех пор, как его не стало, — тихо произнесла Котори, вместе с ним глядя на горизонт, залитый алым светом. — Камуи, ты еще мечтаешь о чем-нибудь? Котори обратила свой мягкий взор на него. Он улыбнулся, взяв ее за руку. Дотронувшись до колечка, блестящего на ее безымянном пальце, он мягко сжал в ладони ее маленькую руку. — Я не имею права мечтать и желать большего, — ответил Камуи. — Я получил все, чего когда-либо хотел. - Чего же ты хотел? - Мирного неба над головой и жизнь рядом с тобой… От его слов сердце Котори сладко екнуло. Она улыбнулась и приложила ладонь к груди. — Что-то не так? — обеспокоенно спросил Камуи. Котори всегда была слабой здоровьем, он это знал, а потому малейшие признаки болезней вызывали у него целую бурю эмоций. — Все хорошо, Камуи. И даже слишком. — Она поспешила его успокоить, накрыв ладошкой его руку, сжимавшую ее пальцы. — Ты счастлив, Камуи? Но ответить он не успел. Вечерний воздух прорезал веселый детский крик. Быстро перебирая пухленькими ножками, на холм взбежал темноволосый мальчик в синем матросском костюмчике. На его руках, виляя хвостом, высунув розовый язычок, сидел щенок хаски. Он звонко тявкал, изредка облизывая щечки мальчика. — Папочка, мамочка!!! Посмотрите, что мне подарил дядя Кусанаги и тетя Юзуриха!!! Они сказали, что собачка будет меня защищать!!! Задыхаясь от волнения и восторга, одновременно переполнивших его, мальчик подбежал к родителям и высоко поднял щенка, который с любопытством разглядывал появившиеся перед ним новые лица. — Мамочка, можно его оставить? Ну пожалуйста? Папочка, можно? — он с надеждой переводил разгоревшиеся глаза от матери к отцу. Камуи подхватил мальчика на руки. Темноволосые головы прижались друг ко другу. Котори улыбнулась — он был очень похож на Камуи. От нее унаследовал лишь цвет глаз и безмерную любовь к животным. Оставалось надеяться, что малыш в будущем не узнает тех ужасов, с которыми довелось столкнуться Камуи. Рваная кровавая рана на его сердце никогда не затянется… Котори потянулась, поцеловала сына в щечку и перехватила теплый взгляд Камуи, мягкий, полный нежности и любви. — Я счастлив, Котори, — тихо ответил он на недавно заданный вопрос. — Счастлив с тобой и Фумой… Мальчик, сидевший на его руках, внимательно слушал слова, смысл которых был ему еще непонятен, но он все-таки догадался, что речь велась о чем-то теплом и приятном. — Папа любит маму, да? — с детской серьезностью спросил он. Щенок весело тявкнул. Камуи погладил зверька между острых ушей и улыбнулся. — Конечно, сынок. И маму, и тебя, больше всего на свете. В глазках ребенка засветилось неподдельное счастье. В такие минуты звонким смехом и улыбкой он напоминал Котори. Всегда такой разный… — Папочка, отпусти, — попросил Фума, поерзав у него на руках. Камуи нехотя повиновался и опустил его на землю. — Ну что, можно оставить собачку? — осторожно спросил мальчик, буквально подпрыгивая на месте. Котори присела перед ним. — Как ты хочешь назвать его, дорогой? — Я назову его Никко… мамочка, так Никко может остаться?! — Конечно, но только если ты будешь о нем заботиться. — Обещаю! — Фума кивнул, обхватил шею матери пухленькой ручкой и звонко поцеловал ее в щеку. Сбежав с холма, он обернулся на секунду, помахал на прощание и скрылся за стволами деревьев. Котори нежно глядела вслед сыну. Есть в нем еще что-то похожее на брата, и это не только имя. — Мне немного не хватает его, Камуи… — Нам всем. Но, я думаю, он сейчас в лучшем мире. — Он был замечательным братом, надеюсь, наш Фума тоже будет таким… Камуи внимательно вслушался в ее слова. — Постой… ты имеешь в виду… Котори загадочно улыбнулась. — Скоро нас будет четверо. После этой фразы он почувствовал, как что-то внутри затрепетало. Маленький комочек счастья стал разрастаться, увеличиваться в размерах, пока все внутри не заполнилось благодатным теплом. Он порывисто заключил Котори в объятия и осыпал ее лицо поцелуями. — Камуи, — растерянно прошептала она. — Тебя это настолько обрадовало? — И ты еще спрашиваешь? — радостно воскликнул он, целуя ее руки. — Это лучший подарок судьбы! Котори улыбнулась, ладошкой коснувшись его щеки. — У нас еще будет время обсудить это, а сейчас, кажется, к нам пожаловали Кусанаги-сан и Юзуриха-сан, нужно принять их как подобает. Взяв за руку, она повела его вниз к храму. Камуи остановился ненадолго и обернулся назад. Белые цветы сливы тихо облетали, и лепестки плавно опускались на надгробие Фумы. В раскидистой кроне дерева зашуршали крылья. Птица сорвалась с ветки и стремительно взвилась в небо. Камуи улыбнулся, повернув голову. Котори была уже далеко. — Я выполнил твое желание, сберег ее, — тихо сказал он, провожая взглядом удаляющуюся, такую любимую фигурку. — Она счастлива, и, надеюсь, ты смотришь на нее и улыбаешься. Она лучшее, что было подарено мне с жизнью… Легкий порыв вечернего воздуха налетел на дерево сливы, потревожил букет, оставленный Котори, и, подняв облако белоснежных лепестков, унес их куда-то далеко, куда совсем недавно улетела птица. Солнце закатилось за горизонт, окрасив все вокруг в теплые оранжевые тона. То тут, то там лениво стрекотали цикады, и воздух становился прохладным. Вечер догорел. Ночь готовилась войти в свои права…