***
Пусан, Южная Корея, 2002
Жизнь второго по величине города страны текла своим чередом. В центре города шумят машины, спешат куда-то местные жители, стоят, разинув рты, туристы, шум машин и вечных строек. Хочется скрыться от этой суматохи, зарыться в одеяло где-нибудь в глуши на краю обрыва. Хорошо жителям на окраине города, где определенно своя атмосфера отдельного маленького городка. В таком районе все друг друга знают, все приветливы и улыбаются друг другу. Молодые пары прогуливаются с колясками, пожилые люди сидят на скамеечках, кормя подлетавших голубей, дети катаются на велосипедах, на роликах или просто играют под присмотром родителей. На одной из детских площадок простенького района Пусана. — Отдай нам деньги, очкарик. Банда мальчишек около шести лет окружила хрупкого мальчика в очках, который вжался в стену детской постройки. — Ты меня не услышал? — повторил видимо самый главный и дал щелбан зажатому в угол. Он был крупнее своих сверстников, за что и стал «главарём», которого все боялись. — Н-но у меня их нет… — пропищал парнишка. — Ну тогда давай мы поиграем! Он взял того за шкирку, как тряпичную куклу, и встряхнул. Очки упали на землю, что вызвало смех у ребят так называемой банды. — Отпустите его, — твёрдо сказали откуда-то с боку. Все развернулись и уставились на маленького мальчика, явно младше них. — Вали отсюда, мелочь, — фыркнул «главарь» и продолжил издеваться над своей жертвой. — Не трогайте его! — более требовательно сказал тот и топнул ножкой. — Пожалуйста. Мальчишки лишь рассмеялись и отбросили свою старую игрушку, явно заинтересовавшись новой. — Ну значит теперь ты будешь нашей потехой. И они медленно направились к ребёнку, в глазах которого читался испуг и наворачивались слёзы. Командир банды взял его за ворот майки и откинул его в сторону. Тот закусил губу, чтобы не вскрикнуть от боли, полученной во время падения на совсем не мягкую землю. — Ну давай, плачь, сопляк, — засмеялся главарь и его шайка, — плачь и зови свою мамочку. Но парнишка лишь сильнее закусил губу до крови, сжал крохотные кулачки и встал, чуть покачнувшись на тоненьких ножках. Мальчуганы рассмеялись ещё громче и главный занёс руку для удара. Бедный мальчик зажмурился и закрыл руками голову, но удара не последовало, а смех стих. Открыв глаза, он увидел другого паренька, примерно одного возраста с обидчиками, но немного выше их всех. Он задержал руку нападавшего в паре сантиметров от лица мальчика. — И не стыдно вам обижать тех, кто младше вас? — грубо спросил тот и откинул схваченную руку. — Что, драться с теми, кто равен вам по силе не можете? Он окинул всю банду угрожающим взглядом. — Ха, кому нужна эта мелюзга, — сказал обидчик, припугнувшись такого взгляда и он махнул рукой, уводя за собой остальных. Когда те скрылись из виду, парнишка повернулся и встретился с парой совсем детских тёмных глаз. Он застыл на месте. Этот взгляд навсегда запал в сердце мальчику семи лет. В этом взгляде было столько восторга, столько благодарности и тепла. В его глазах, таких невинных, таких глубоких, словно море, можно было утонуть. Да, в них хотелось утонуть и затеряться, скрыться от жестокости реального мира. Старший не смог сдержаться и широко-широко улыбнулся самой светлой и самой доброй улыбкой, которую когда-либо видел этот ребёнок. Эта улыбка навсегда запала в сердце мальчику пяти лет. И вот наружу просачивались сдержанные слёзы. Увидев малюсенькие капельки, стекавшие из бездонных глаз младшего, старший кинулся к нему, сажая того на лавочку. — Эй, ты как? Что болит? — обеспокоенно осматривал тоненькое тельце и обнаружил разодранные коленки и руку. Он облегчённо вздохнул и успокаивающе улыбнулся. — Ну ничего, боевые ранения украшают мужчину, — весело подмигнул тот и снял со спины рюкзак. Немного покопавшись он достал оттуда коробочку с пластырем, бутылочку с водой и вату. Он намочил кусочек ватки и аккуратно поднёс к ранке. Младший дернулся и зажмурился от боли, стиснув зубы, и всхлипнул. Вдруг он почувствовал прохладный ветерок, который, казалось уносит всю боль с ранки. Он открыл глаза и увидел как старший бережно дует на коленку и протирает её от грязи и засохшей крови. — Видишь, всё хорошо, — вот он отложил ватку и ещё более бережно заклеил её пластырем с машинками. — Ну, малыш, не плачь, — он заботливо смахнул капельки слёз с его щеки. Тот последний раз шмыгнул носом и кивнул, неотрывно смотря на паренька. Так старшенький закончил с коленками и принялся за кисть руки. — Всё, теперь ты полностью залатанный борец и готов идти на фронт, — он весело улыбнулся и потрепал младшего по голове, а тот от всей души залился ребяческим смехом. Парнишка подхватил его смех и сел рядышком. Он опять полез в рюкзак и достал оттуда шоколадные батончики, и протянул один малышу. Тот во все глаза посмотрел на старшего. — С-спасибо, — пролепетал младший и взял угощение, смущённо улыбаясь и полу поклоняясь. — Ха-ах-ах, ты такой милый, — паренёк не сдержался и вновь потрепал волосы соседа. Они уже докушали свои сладости, как старший увидел шоколад на лице ребёнка. Он вздохнул, достал из рюкзака салфетку и заботливо вытер оставшийся десерт. Малыш всё так же впился глазами в своего героя. Именно так он на него смотрел. Как на супергероя из своих полюбившихся с ранних лет американских комиксов. — Вот так лучше. О, кстати, меня зовут Чимин, Пак Чимин, — вспомнил старший, что не представился. — А я Чонгук… Чон Чонгук. — Рад познакомиться, Гуки, — мило улыбнулся Чимин, протягивая руку. — Угу, — восторженно кивнул головой тот и неловко сжал протянутую ладонь. Однако Чимин и не думал отпускать его руку, а встал и повёл его за собой. — Уже поздно, родители наверняка будут волноваться. Давай я отведу тебя домой, — предложил Чимин, на что Чонгук всё так же кивнул и сильнее сжал ладонь старшего. Оказалось, что Чонгук живёт не в этом районе, а здесь он находится летом у бабушки с дедушкой, которые живут в паре остановок. Всю дорогу Чимин пытался заводить разговор, и они даже весело шутили, но он заметил как стесняется младший, который то и дело поглядывал на него. Вот они вышли на безлюдную улицу с милыми и аккуратными домишками. Дойдя до нужного дома, мальчики остановились. — Ну вот мы и пришли, — сказал Чимин, выпуская маленькую ладошку, тот нехотя убрал руки назад. Чонгук застопорился, опустил голову и начал переступаться с ноги на ногу. Он выглядел как провинившейся щеночек, от чего у Чимина возникло желание почесать его за ушком. — Эй, малыш, ты чего? — и он уже привычно потрепал его волосы. Чонгук выглядел так, будто бы собирался сигануть с самой высокой башни прямо в воду. Он вдруг набрал в лёгкие воздуха и на одном дыхании тихонько вымолвил, зажмурившись: — Можно я буду звать тебя хёном? Чимин пару раз моргнул, потом запрокинул голову назад и громко засмеялся. Такой реакции малыш не ожидал и в растерянности смотрел на старшего, всё ещё покрасневший от своих слов. — П-прости, — в улыбке закусил губу Чимин, — конечно ты можешь звать меня хёном, Гуки. От радости Чонгук запрыгал на месте и кинулся на Чимина. — Хён! — он повис у того на шее, весело смеясь. Старший немного покружил его на месте и поставил на землю. — Чонгуки, милый, это ты? — с порога дома крикнула пожилая женщина всматриваясь на пару мальчиков. — Беги, тебя уже заждались, — подмигнул Чимин. — Ага, спасибо, хён! — он еще раз резко обнял парнишку и побежал по дорожке к дому. Чимин помахал на прощанье и развернулся, как вдруг слышит: — Хён! Мы же ещё встретимся, да? — сколько надежды было в этом ребяческом голосе. — Конечно! — крикнул в ответ старший и смотрел, как Чонгук захлопал в ладоши и скрылся вместе с бабушкой за дверью. На душе у Чимина было так тепло и спокойно. Эти глаза всё ещё мелькали у него в голове. Необычайно большие, детские и ещё чистые непорочные глаза.