Сколько времени?

— Я говорю правду! Дровосек из бригады по заготовке леса сидел в местном полицейском участке, пытаясь убедить следователя в том, что он собственно не причастен к трагедии. — Тогда как вы можете объяснить то, что на ваших рукавах и топоре кровь убитого? Скептический взгляд проскользнул по чужому лицу, пытаясь вызвать эмоции, которые выдали бы убийцу. Неподалёку сидела секретарша, которая записывала всё, чтобы не произошло в кабинете. Не каждый же день увидишь такое кровавое убийство, да и настолько очевидное, не смотря на препирания обвиняемого. Помимо девушки, за ситуацией следил врач-психиатр. Именно психиатр, психолога решили не звать, ибо ночной допрос 2 дня назад доказал, что это совершенно пустая трата времени. — Я не знаю. Но я этого не делал, клянусь вам. — Грузный мужчина опустил руки, покрытые множественными ссадинами, но, не только от наручников. — Садитесь, Алексей, и расскажите нам всё по порядку. Следователь придвинул стул подозреваемому. Тот присел, пододвинулся к столу и начал свой рассказ. — Лёшенька, вставай, пора уже. Этот голос… чудесный голос. Если бы я не был знаком с этой женщиной, если бы она не была моей женой, я бы подумал, что это ангел разговаривает со мной, таким голосом. — Лёня, я сказала, вставай! А вот тут тембр уже изменился и я понял, что лучше действительно встать, пока не огрёб от неё. Эх, утро, как утро. Вроде бы пару мгновений, а уже успел, и позавтракать, и душ принять, и жену поцеловать, и быть на полпути к работе. Вроде, только вчера пинал во дворе с ребятами мяч, а сегодня, с теми же ребятами (ну как ребятами, мужиками) иду валить лес на заготовку. Куда же время так торопиться? Наверное, мне никогда не понять этого. А жаль. — Дядь, зачем ты в лес идёшь? Мальчонка, не старше десяти плёлся рядом. Чудной. Штаны в грязи, на куртке дыра, прожжённая, босой. Сам тёмненький какой-то, наверное, из табора, что кантуется подле посёлка. Глаза зелёные, кудри чёрные, родинка на щеке… — Дядь, так зачем в лес идёшь? — Рубить иду. Мелкий мне начал не нравится. Далече у соседки цыгане часы украли при разговоре, потому, я решил следить за навязчивым попутчиком, стараясь приглядывать за своими часами, на которые зелёные глаза порой опускали свой взор. — Уже так много времени. Жаль, что вас не было здесь раньше. Вы идёте слишком поздно. Уголки его губ дёрнулись. Он накинул капюшон и побежал по тропинке, идущая вправо, к болоту. Через минуту начался дождь, так что по колено в грязи я добрёл до ветхой избушки, где должна была собраться бригада. — Здорово, Лёха! Что-то ты припозднился. — Здорово, Игорь. Вроде нет, я с часами сверялся, вовремя. Игорь присвистнул и показал на свои часы, они опережали мои минут на пятьдесят. Я удивился, ведь не может быть так, чтобы все часы в моём доме запаздывали на пятьдесят минут. Да и Ирина, наверняка бы заметила. Что-то тут неладное. — Развести меня решил? — Нет, что ты? Серьёзно говорю. Уже все на работе, мне тебя ждать поручили. — Игорь сильно удивился, да и побрёл вон из избы, к чаще. — Ладно, проехали, давай уж работать начинать. Чем раньше начнём, тем раньше закончим. Норму на такой «ясный» день дали по… Я его уже не слушал, было без разницы, всё равно, так или иначе, Игорь хороший друг, и перевыполнить норму он мне не даст, иначе перевыполненная норма, станет обычной нормой. Больше зациклился, на том, чтобы радио работало. — Пройдём метров 30 вперёд, дальше я налево, ты направо. Через 2 часа в хижине встретимся, перекур. — Ладно, только, у тебя есть рюкзак с собой? — Эво как. Есть. А зачем тебе? — Да, радио с собой взял. А вишь, как из ведра. Сломается. А тут, хоть и худо, но и не сломается, да и слышно будет. — Ладно, только тогда, 2 часа ты слушаешь, 2 я, идёт? — Идёт. На том и порешили. До места добрался мимолётом и около часу я выполнял эту работу. Честно говоря, я всегда её ненавидел. Будь моя воля, пошёл бы в Гринпис. Из-за таких вот как я, столько несчастных душ теряют свои дома, да и в деревьях, наверняка, есть душа. Получается, я не только вор, но и убийца. От этой мысли мне стало не по себе. К сожалению, радио не долго играло, батарейки сдались на песне «В интересах революции.» С досадой, я решил сделать перекур раньше времени, пошёл обратно. Поставил рюкзак, топор и радио в угол, сам подсел к столу, достал пачку с папиросами и затянулся. Мда, жизнь, наискучнейшая вещь. Каждый день восходит и заходит солнце. Каждый день я ухожу и прихожу с работы, зная, чем дома занимается моя любимая жена. И молчу. Привычки очень не хочется менять, не смотря на то, что они надоедают. На этот раз на место я решил вернуться только с топором, ибо радио брать сейчас уже нет смысла. Однако, пока шёл, никак не мог найти помеченные деревья, да и срубленных не было. Странно, но, как бы то ни было, необходимо искать дальше. Битый час я пытался найти эти деревья. Только сейчас обнаружил, что хожу кругами, это показывает сруб, который я оставил, спустя 20 минут ходьбы. Следы размывает дождь, где примерно нахожусь, уже неизвестно. Руки, держащие топор, задрожали. Я уже попадал в такую ситуацию, когда нет ориентира на выход из леса. Тогда мне было 10. Через 2 дня, к счастью, меня тогда нашёл лесник и вернул. И тогда наступило сожаление. Моя покойная мать, пусть земля ей будет пухом, начала тотальный контроль за мной, её единственным сыном. Был бы отец, я бы наверняка головы не снёс. Ни зарубок, ни красным крестов, ни пеньков, я так и не увидел. Может оно к лучшему, что я вновь потерялся? Тогда, в далёком детстве, это было страшно. А сейчас…сейчас это даже желанно. Я начинаю понимать, что домой возвращаться совсем не хочется. Неверная жена с цыганом, что тащит всё из нашего и соседних домов. Бригада, которая рассчитывает на меня. Лучше бы другого нашли, ведь есть же кандидатуры! Хоть и мало. Нет. Им просто лень искать! _____________________________________________________________________________________ От злости дровосек ударил по дереву, да так, что-то свалилось с одного удара, ибо тому, по виду и 15 лет нет от роду. Из чащи послышался детский плач. — Поздно, слишком поздно. — голос шептал из глубины деревьев. Покрепче схватившись за рукоять, дровосек направился глубже в лес, таким образом, дойдя до торфяного болота, над которым бродил туман. — Где ты? — Меня нет. — Голос звучал из дерева, помеченный красным крестом. — Как же нет? Есть, раз разговариваешь со мной. — Дровосек злился, просто на пустом месте. — Слишком поздно, скоро ты убьёшь меня. — не унималось дерево. — С чего бы это? — Я гнию изнутри, как и ты. Только меня срубят, а ты будешь ещё долго жить. Но если хочешь, мы можем поменяться местами. — Я не гнию…погоди, как это, поменяться? — А так, закрой глаза и обними меня. Не открывай, пока я не скажу. — Глупость какая-то. — хмыкнул дровосек, собираясь идти дальше. — Стой! Я не хочу умирать! Помоги мне. — Каким образом?! — Встань на моё место. Тебе же всё равно, жив ты, или мёртв. Тебе ничего не изменить…я слышал, как ты разговаривал сам с собой. ТЫ трижды проходил мимо меня и в упор не видел. В твоей жизни нет смысла, так не лучше ли тогда подарить эту жизнь мне? — Возможно, — лесоруб задумался — ладно, я согласен. Алексей отбросил топор и обнял дерево, желая помочь тому. Закрыл глаза. А время шло… — Какие глупые, селяне. Дядь, зачем дерево обнимаешь? Слишком поздно, ты ему уже ничем не поможешь. Голос. Тот же, что и у дерева. Цыганёнок оскалил жемчужные зубы. Тогда Алексей вконец взбесился, подхватил топор и замахнулся. Мальчик рванул прямиком на болото, виртуозно прыгая по кочкам, добрался до другого края и рванул в чащу. Лесоруб за ним, правда, так же прыгать не удалось. Кочки, которые могли бы нормально держать мальчишку, на взрослого порой не хватало, так что, пришлось возвращаться и нарезать круг по безопасной стороне. Но, таков вариант для обычных людей. Алексей срубил огромную ветку и, опираясь на неё, добрёл вброд до другого берега. Долго, но эффективно, время сэкономил. Рванул дальше, вглубь, а после, наткнулся на пеньки, да узкую тропинку. Сзади дровосека дёрнули за рукав куртки, признаться, очень не вовремя… Но этого он не помнил. Этого он не рассказал следователю. Алексею дали всего лишь 5 лет в больнице и штраф на миллион рублей. Смягчили тем, что после он разговорился с психиатром. Тот признал его невменяемым. 5 лет минуло незаметно. Сначала было интересно, потом мне снова стало скучно. Но, наконец-то они прошли. Я вернулся домой. Жена, как и ожидалось, сбежала. Дом продали, правда, комнату одну оставили предыдущему хозяину. Туда-то и вернулся Алексей. Но…в коридоре, на скамейке, сидел мальчик. Босой, с капюшоном на голове, тёмный, не старше десяти лет. — Дядь, а дядь, сколько времени?