Доктор Стрэндж. Extended

«Я был хирургом. Выше моего таланта было только мое эго. До тех пор, пока я не сломал руки в результате несчастного случая и не начал искать исцеления по всему земному шару. И я нашел таинственного волшебника, чье имя было Древнейший. Но он не помог мне снова взять скальпель. Он сделал меня верховным магом, мастером магических искусств, главным защитником планеты от магических угроз. И теперь я блуждаю по неведомым краям других измерений. Каждый день удивительнее предыдущего. Каждое новое испытание может окончиться моей гибелью, или проклятием, или же окончательным падением в пучину безумия. Но знаете, что? Я бы соврал, если сказал, что не обожаю это». Когда лезвие в руках Кецилия со свистом рассекло воздух и почти проткнуло грудь Стрэнджа, путь ему внезапно преградил кусок красной накидки, находившейся в разбитом вдребезги стеклянном коробе. Оригинальное знакомство с древним артефактом, ничего не скажешь... В тот момент, пока бывший ученик Старейшины то и дело пытался проделать в бренном теле доктора еще пару-тройку отверстий, Стивен не особо обратил внимание на магическую вещицу, которая почему-то отчаянно пыталась спасти его от скоропостижной смерти. Когда же странный Плащ помог заковать Кецилия, Стрэндж и думать забыл о чем-то живом, висевшем за его спиной. Оно и понятно — пространные разговоры о Темном измерении, о каком-то Дормамму и законах природы собьют с толку любого. Как будто мало было простому нейрохирургу из Нью-Йорка окунуться в последствия чаепития с Древней. Плащ вновь напомнил о себе, когда Стивен, обессиленный от нанесенных повреждений, пытался ползком убраться куда подальше от очередного зилота. Артефакт как выдрессированный питбуль — благо, что без слюнявой зубастой пасти — накинулся на приспешника Дормамму и изрядно потрепал того в узком коридоре. Но и тогда у доктора не было времени и возможности вникать в тот факт, что какая-то волшебная тряпка — угораздило связаться с этими Мумба-Юмба! — всячески старается сохранить его жизнь. Когда Стивен вернулся из больницы, где его подлатала Кристин, и обнаружил Люциана мертвым, то по известной ему одному причине как данность, как часть себя принял артефакт, который словно верный сторожевой пес поджидал на том же месте, где его оставил хозяин. Как естественно было ощущать мягкую, по-человечески теплую шерсть за спиной, будто так было всегда. Будто всегда его плечи надежно укрывал древнейший магический, невесть как оживленный предмет, золотыми застежками впиваясь в новый и необычный для доктора костюм. — Плащ Левитации! — удивленно и восторженно воскликнул тогда Мордо, вошедший в разгромленное помещение. — Да, он вас выбрал. Легкомысленно… — добавила присоединившаяся Старейшина. И вот тогда, несмотря на дикую путаницу в мыслях, извилины доктора словно старый механизм стали проворачивать в его черепной коробке свои проржавевшие шестеренки. — Выбрал? Что значит выбрал? Я что, бездомная зверушка в зоомагазине, в которую можно тыкнуть пальцем и сказать: «Мое»? — пронеслось в голове Стрэнджа. Падение Лондонского храма, убийство Драмма в Санктум Санкторум, новая заварушка с Кецилием — который так не удосужился прочитать инструкцию к Темному измерению — и искореженным пространством, бесконечная нервотрепка древнему существу повторяющейся по кругу фразой: «Дормамму, я пришел договориться!» и миллион собственных смертей в обители демона порядком вымотали бывшего нейрохирурга. После всех событий, обрушившихся на беднягу Стивена, он совершенно обессиленно полулежал в кресле гостиной Нью-Йоркского храма и размышлял: благо, что времени теперь предостаточно. Как он докатился до такой жизни? Ведь он всего лишь хотел вернуть себе ловкость пальцев, чтобы и дальше продолжать спасать жизни никчемным в большинстве своем представителям человечества. Что произошло, и где он свернул не туда? Может, Марс зашел не в тот дом, а Юпитер залез на орбиту Плутона? Ответов на эти вопросы не предвиделось, и похоже, что они навсегда останутся риторическими. Утомленный Стрэндж то и дело проваливался в беспокойный сон, где яркие бессмысленные картинки сменялись кадрами из прошлой обыденной жизни вперемешку с уже новой, наполненной на редкость странными вещами. Стивен в очередной раз прикрыл глаза, съехал чуть пониже в кресле и поморщился от неприятных ощущений. Он хотел отправиться обратно к Кристин, объясниться с ней и попросить обработать раны, но вовремя вспомнил свои слова, сказанные Дормамму: «Врачи с болью на "ты"». Да, пусть эта боль и ломота во всем теле напоминают ему о том, что все до сумасшествия реально. Что же касается Палмер… Когда-нибудь он все расскажет. Когда-нибудь, но не сейчас. Он снова беспокойно пошевелился и почувствовал, как что-то по-домашнему теплое и мягкое касается огромной ссадины на щеке. Стивен открыл глаза и увидел перед собой паривший в воздухе Плащ Левитации. Вот истинный герой последних событий. Верный спутник, который почему-то избрал именно его — взбалмошного, своенравного и высокомерного доктора Стрэнджа. Почему? За что? За какие такие заслуги выбор артефакта пал на него? — Что маячишь? — в полумраке и тишине, нарушаемой лишь тиканьем наручных механических часов, которые Стивену удалось восстановить с помощью Ока Агамотто, раздался низкий голос мага. — Ах, да… Ты же не разговариваешь… Приятель, почему я? То ли расшалившееся в последнее время воображение доктора сыграло с ним злую шутку, то ли Плащ на самом деле сделал это, но мужчина явно увидел жест, жутко напоминающий обычное человеческое недоуменное пожатие плечами. — Ясно, сам не знаешь, — устало выдохнул он и махнул в сторону накидки рукой. Щеки вновь мягко коснулась шерстяная ткань, а Стивен опять открыл глаза и перевел взгляд на Плащ. — Чего тебе? Тот судорожно стал тыкать правой полой куда-то в сторону темного коридора. Маг удивленно приподнял одну бровь и уставился на артефакт. — Ты хочешь, чтобы я пошел за тобой туда? Плащ как будто закивал воротником. — Зачем? — искренне не понимал Стивен, за какой необходимостью ему нужно куда-то двигаться, когда в теле не осталось ни капли сил. — Давай не сейчас, я немного устал. Он снова зажмурился и потер рукой напряженный лоб. Ушей донесся легкий шелест ткани, и он почувствовал окутывающее все его существо уютное тепло. Доктор приоткрыл один глаз и увидел, что Плащ укрыл его на подобие одеяла. Ушибленное плечо Стивена он легко поглаживал, будто успокаивая и убаюкивая разливающуюся по мышцам боль. Странное чувство умиротворения огромной волной затопило сознание Стрэнджа. Сковавшее мускулы напряжение покидало его, уступая место простой усталости. Впервые за длительное время он чувствовал себя по-настоящему дома — без своих дорогущих цацек и дизайнерских элементов интерьера. Перед тем, как окончательно провалиться в крепкие объятия Морфея, он усмехнулся и пробормотал: — Чувствую себя Аладдином с его ковром-самолетом. Мне только мартышки не хватает. Стрэндж уснул, а Плащ Левитации посильнее укутал его со всех сторон и стал смиренно ожидать, когда его новый потрясающий — о чем он сам не догадывается — хозяин проснется навстречу новому дню и новым приключениям. Ведь поплавать среди щекочущих ткань и подкладку пузырьков от средства для стирки можно и немного позже.