Топор вместо молота

Разворот, рывок, удар, блок, стойка. Ошметки гнилой плоти оседают на сверкающих звеньях кольчуги. Отсеченная голова зомби катится куда-то прочь, но это уже не имеет значения. Следующий зомби складывается пополам под могучим ударом дварфийского топора. За ним срез к срезу ложится еще один восставший мертвец. И, кажется, это все. Полдюжины монстров посечены освященным оружием и более не восстанут. Этот участок тоннеля зачищен. Герика вытирает лезвие топора о край плаща, дает отмашку разведчикам, чтобы шли вперед, и следующим за ней жрецам-талхундам, что здесь теперь все чисто. Возносит короткую безмолвную молитву Думатойну, что даровал ей победу в этом бою, приблизил еще на шаг к заветной цели. Думатойн не покровитель воинов и обычно не любит шум, производимый битвами, но этот поход благословлен им. А как же иначе, ведь его цель те, кто не только разграбляет подгорные дары, но и оскверняет дварфийские гробницы и храмы. Талхунды искали следы вандалов много лет, тыкались носами в тупики, теряли прихожан, служителей и храмы под обвалами, но всё было тщетно, пока одной из жертв не удалось выжить, не иначе как по воле самого Думатойна. Выжить и запомнить. Герика перебрасывает топор из руки в руку. Щит закреплен за спиной. Против зомби и прочей нежити сподручнее сражаться двумя руками, воительница все равно успевает отбивать неуклюжие атаки прежде, чем те достигают её, а с двух рук нежить укладывается на вечный покой всяко быстрее. Говорят, молотом нежить крошить удобнее – пожалуй, так оно и есть, да и Безмолвный Хранитель предпочитает молот, вот только самой Герике больше по душе топор. Не дробящий, а рассекающий – резко, чисто, быстро, без лишних мучений. О, несомненно, она владеет молотом не хуже, но… ненавидит зрелище дробящихся костей, голов, лиц, ненавидит с тех пор, как выжила. Тогда, в маленькой часовне, запрятанной в дальних тоннелях, Герика была не одна. На утреннюю молитву собрались шахтеры, жрецы, пара талхундов вместе с Герикой, посланных выяснить, почему обрушилось несколько штреков в этом районе. Гора была тиха. Ничто не предвещало беды. Каменные зубья с потолка начали падать внезапно, и первый же из них перегородил вход. Жрецы моментально накрыли паству щитами, все стали разбирать завал, быстро, но без суеты и стараясь не поддаваться панике, но тут огни на алтаре погасли, священные самоцветы потускнели, откуда-то из-за него потянуло холодом и гнилью. Мертвенный, проклятый, противный Хранителю Мертвых туман обволакивал пленников, лишая их силы, заставляя опускать руки, ослаблял волю. Щиты проседали, камни сыпались с потолка беспрерывным потоком. Первого жреца рассекло осколком камня надвое, осколок был с дварфа ростом. Герика бросилась к своему наставнику, шептавшему молитвы, сплела свой тихий голос с его, пусть они не слышали даже самих себя в этом грохоте, но были уверены, что Думатойн их слышит, по крайней мере, была уверена Герика. Даже тогда, когда мелкие булыжники заколотили её по спине, так что ребра трещали, несмотря на кольчугу. Когда шальным осколком, рассекшим самой Герике лоб, её наставнику разбило лицо, превратив его в месиво из костей и мозга, когда со всех сторон брызгала кровь и обломки, когда каменная пыль драла горло до того, что каждый выдох выходил с кровавым кашлем. Перед глазами расходились багрово-черные круги, но Герика отчего-то знала, что ей нельзя терять сознание. Пока нельзя! И неверным зрением – мешали смотреть слипшиеся багровым ресницы и стоящая столбом каменная пыль – воительница разглядела… Женщина-дроу, высохшая настолько, что больше походила на мумию, в изодранных одеяниях и странном головном уборе, с алыми, светящимися глазами без зрачков и белков, с седыми патлами волос до самого пола, с тонкими как паучьи лапки, высохшими пальцами, на которых едва держалось множество серебряных колец. Она не касалась ногами земли, летящие с потолка глыбы скользили вокруг неё, не причиняя вреда. «Лич, – мгновенно пронеслось в голове у Герики, – а рука в серебряных кольцах – это знак нечестивой богини проклятых дроу!». И последнее, врезавшееся в память воспоминание – косой крестообразный шрам на груди. Едва Герика увидела его, сознание покинуло её. По тому кресту в итоге и нашли. Лич любила оставлять подобный своим жертвам. Герика дожидается сигнала от разведчиков, следующий коридор чист, зомби оттуда либо уже досрочно встретились с топором Воительницы Думатойна, либо еще не успели добежать. Воительница Думатойна, а ведь за возможность стать ею Герике пришлось выдержать не одно сражение, и не на поле боя, что было бы проще, а в консервативном дварфийском обществе. Подумать только, какой скандал – старшая дочь главы клана и советника короля, которой пророчили высокое место в касте воинов, решает встать на духовный путь, перечеркнув блестящие перспективы и усиливая позицию клира. И ладно, если бы она избрала божество-женщину, как положено приличной высокородной золотой дварфийке. Но Думатойн?! Божество не их рода, и даже не воинов! С таким выбором Герика из клана Песни Камня, считай, похоронила себя заживо. Но она твердо стояла на своем, и, в конце концов, отец, от которого зависело почти всё, понял и принял её выбор. Герика никогда не забудет его слова в тот день, когда он зашел к ней во время тренировки, в зал, где гранит стен был отполирован столь виртуозно, что отражал движения воительницы лучше любого зеркала. – Твои глаза, столь редкие в нашем роду, походят на самоцветы твоего бога. Только синие, а не зеленые. Говорят, такие бывают у наших полярных сородичей, но я слишком хорошо знаю, что Песня Камня звучит чистейшим золотом, а значит, твои глаза-сапфиры – отметка твоего бога. Что же, иди выбранным путем, и если не свернешь, когда дорастешь до Победителя, я подарю тебе топор моего деда. Я знаю, это оружие будет тебе по руке. Сказал так, и ушел, не дождавшись ответа. Сейчас Герика уже стала Победителем, и в её руках был зачарованный топор, который можно было метнуть, и, поразив цель, он тотчас оказался бы вновь у своей хозяйки. С чудесным оружием своего прадеда, единственно отличавшим её от бойцов-талхундов – более тяжелая броня не в счет – Герика шла на бой с заклятым врагом Думатойна, немертвой посланницей богини нежити и некромантов, и собиралась победить.