Три удара в минуту

Вы ошиблись номером. Не оставляйте сообщение после сигнала. Джейсон хмурится, поднимая глаза – здесь есть домашний телефон? Серьезно? – Джей, это я. Ты снова сменил номер мобильного, Тим еще не вычислил новый. Надеюсь, ты слышишь это. Завтра… Тебе плевать, я понимаю, но ты должен прийти. Пожалуйста, Джей. Оторвись от убийства гребаных мафиози на пару минут. Или хотя бы подумай над этим. Дик сбрасывает вызов, и мерзкий писк автоответчика обозначает конец сообщения. Мерный перестук компьютерных клавиш обрывается, погружая комнату в непривычную тишину. От густого запаха зверобоя и полыни ломит виски. Джейсон смотрит на загоревшуюся лампочку-индикатор новой записи. Нет, правда, откуда здесь домашний телефон? -///- Удивительно, но в это утро дождь обходит Готэм стороной; стылость и блеклость, впрочем, никуда не деваются. Лишенный цвета город выглядит полным безысходности и излишней театральной драматичности нуара пятидесятых. Серость гротескно разбавляется пятном темно-бордового галстука Брюса и алой помадой Барбары; в остальном все кажется притрушенным пылью, даже свежие пионы у Дрейка в руках. Грейсон замечает появление брата, все-таки снизошедшего до тайм-аута, и коротко улыбается; эмоция не имеет ничего общего с радостью, раздавленная горечью тяжелой памяти момента. Глупое чувство, обманчивый фантом того, что если человек молод, он обязательно переживет своих старших товарищей. Безосновательная непоколебимая уверенность. Дик подорвался на этом. Дважды. Тим смотрит сквозь букет в собственных руках. Коннор возвышается рядом с ним; в черном строгом костюме Супербой выглядит особенно траурно. Стефани прячет лицо в атласном платке, еле сдерживая слезы; Кассандра опускает ладонь на ее плечо в немом жесте поддержки. Барбара прижимается к Дику, пальцы их рук переплетены. Столбик пепла от истлевшей сигареты комиссара Гордона падает на вымощенную плиткой дорожку. Альфред похож на статую, его осанка неестественно напряжена, а уголки губ заметно опущены. Кларк, впервые за всю историю человечества, не выглядит символом надежды. Брюс. На него даже смотреть больно. Общее горе созвало семью и близких друзей, стянуло воедино с разных концов планеты. И вот они здесь. Снова. Первая годовщина. Джейсон засовывает руки в карманы и останавливается рядом с Диком. Томас Уэйн. Марта Уэйн. Дэмиан Уэйн Невосполнимая утрата Эпитафия Джейсона – союзник и друг; Дэмиан же, прежде всего, был именно сыном, а уже потом напарником, солдатом, убийцей, гением, социопатом, занозой в заднице и далее по списку. Всегда. Джейсон не обижается или что-то в этом духе – ситуация вполне понятна. Дэмиан был сложным ребенком, после – сложным подростком; никаких сомнений, что минула бы пара лет, и Уэйн бы стал сложным взрослым. Упрощение со временем не предвиделось, но каким бы говнистым ни был его характер, он являлся родным сыном Брюса. Единственным действительно сыном. Невосполнимым, что уж там. Именно поэтому Брюс не штампанул очередного Робина и пост до сих пор пустовал. (Хотя, может быть, просто не нашлось еще одного Тима Дрейка, который вытащил бы Бэтмена из трясины самоуничижения, а первый подкачал.) Была некая ирония в том, что Дэмиан оказался не только вторым погибшим Робином, но и вторым, погибшим в шестнадцать. Внутренний зануда Дрейка бы сказал, что вероятность дожить до семнадцати, будучи протеже Бэтмена, составляет шестьдесят процентов (Стефани все же носила плащ, хоть и всего пару недель, так что выжили трое), Джейсон бы сказал, что комбо. Ладно, не важно. Не смешно, на самом деле. Дэмиан мертв. Уэйн грешил манией бросаться в пекло с головой, да и вообще, быть Робином – травмоопасный спорт; переменчивая Фортуна отвернулась и от него. Джейсона вернули Ямы, но в этот раз не прокатило; Крепость Одиночества тоже оказалась бесполезна. Брюс перепробовал еще вариантов с десять – подробностей Джейсон не знал, но уверен, что так и было – все в бестолку. Дэмиан был мертв окончательно и бесповоротно. Джейсон вертит бензиновую зажигалку между пальцами, особо не задумываясь, хочет он курить или это просто нервная тяга занять руки. Кларк поправляет аккуратный букет на могиле Марты. Номинально Супермен все еще бдил и жил в Метрополисе, по факту, он год как неофициально переехал в поместье (и это не последняя причина того, что Брюс еще с горя не тронулся умом). Коннор же был сокомандником Тима по Титанам, а вне супергеройской деятельности – смыслом его жизни. Оба Кента стали чем-то вроде круга доверенных уникальной во всех отношениях бэт-семейки и, в общем-то, невзирая на странности разношерстного дома Уэйнов, влились неплохо – Джейсон пару раз пересекался с ними, неплохие парни. Дик тянет воздух и щурится, недоуменно косясь на брата. – Что за запах? – Новый шампунь. Тим тоже принюхивается и кривит губы. Джейсон пожимает плечами – отвалите, эстеты гребаные, какая разница, чем он пахнет, не мясокомбинатом и нормально. Брюс оставляет цветы на плите у надгробия, Коннор забирает пионы Тима и относит их к могильному камню. Джейсон отщелкивает крышку зажигалки и закрывает обратно. Нет, пожалуй, он все же непрочь подымить. Закуривая по пути к воротам, он оборачивается на оставшуюся за спиной траурную процессию; и неожиданно сталкивается глазами с Брюсом. Джейсон останавливается, удерживая тяжелый пустой взгляд. Было дело, Джейсон хотел его грохнуть, Уэйн тоже частенько задумывался, не засадить ли второго приемыша в Аркхэм; уже завтра Бэтмен будет снова зорко следить за Красным Колпаком, чтобы прищучить за слишком жестокое обращение с преступниками своего города, но все же Уэйн потерял родного сына. Дэмиан мертв. Может быть, Джейсон немного скотина (он никогда не отрицал этого), но все еще часть семьи, и испытывает к общему горю некий пиетет. Он и сам словил немалый шок в первое время; потом стало не до того. Джейсон коротко кивает – Брюс на секунду устало прикрывает глаза – и отворачивается, продолжая путь к выходу с территории последнего пристанища всех членов семьи Уэйн. -///- Он запирает дверь и откидывает ключи в вазу на тумбе, ботинки тут же таранит маленький жизнерадостный комок слюней и шерсти. – Привет, чудовище, – улыбается Джейсон, наклоняясь и почесывая зверину между ушами. – Пошли, выясним, чем мы сегодня богаты. Он бережно поднимает собаку и, уворачиваясь от дружелюбных облизываний, проходит на кухню. Ставит чайник, заглядывает в холодильник. Из недр лучшего друга всех полуночников пышет холодом и испортившимися продуктами. Всеми и сразу. Не скопытился, разве что, собачий корм, да майонез – им не страшна и ядерная война. Джейсон трет глаза, глубоко вздыхает. Как же он устал от этого дерьма, кто бы только знал. Он берет вскрытый пакет молока и уходит в комнату. – Слушай, – Джейсон демонстративно трясет упаковкой. – Я, конечно, все понимаю, но это уже порядком подбешивает. Что такого сложного в том, чтобы не трогать гребаные растения? – Эта дрянь воняет. – Потерпишь. Дэмиан перестает долбить по клавиатуре и отклеивает от экрана раздраженный взгляд. Говорят, каждый пишет книгу своей жизни. Если так, то труд Джейсона называется «Как же я заебался» и является энциклопедией, полноценно охватывающей все аспекты предмета. И на обложке именно этот момент – лицо Дэмиана Уэйна в бликах компьютерной подсветки. А, да. Дэмиан был мертв окончательно и бесповоротно. Но это не значит, что он не вернулся. Уэйн появился на пороге спустя неделю после собственных похорон (даже на том свете они были примерно одинаковое время – тройное комбо) и выглядел он выползшим из могилы. Что так и было – Джейсон сам зарывал ее, заметая следы. Вокруг Уэйна портились продукты, воздух становился спертым, огонь горел синим, вещи в рекордные сроки пылились, трескались, ржавели; и единственное, что спасало от скорейшего упадка – зверобой, полынь, крапива, чертополох, лаванда и еще парочка отпугивающих злых духов растений. Все явочные квартиры Джейсона превратились в оранжереи, да еще такие, что Айсли сожрала бы собственные локти от зависти к великолепию этих восхитительных садов. Отражение Дэмиана утратило резкость, его лицо вообще превратилось в размытое пятно; фото и видео искажались, больше не сохраняя черт оригинала. Температура кожи болталась в рамках комнатной и изменялась в зависимости от окружающей среды – по сути, он имел температуру места, в котором находился, прекрасно перенося любые морозы в джинсах и футболке (с жарой оказалось сложнее – никаких обмороков и гниения, но его вены вздувались и темнели застоявшейся кровью, а глаза выцветали, теряя радужку и зрачок). Белый шум по связи, взрывающиеся лампочки, перебои подачи питания – эффект закороченных электроприборов, который теперь преследовал Уэйна по пятам – с переменным успехом сбивался многочисленными магическими пентаклями и прорвой амулетов. Дэмиан не мог зайти в обжитый дом без блядского приглашения, не мог пересечь хренову текущую воду и, следовательно, выйти за границы чертова Готэма – город стоял на острове. Пульс Уэйна насчитывал три удара в минуту во время бодрствования и полностью пропадал во время сна. Он не то чтобы спал, но было похоже – отрубался, выпадая из реальности. Иногда он делал это с открытыми глазами. Та еще жуть, да. Все, что Дэмиан ел, выблевывалось черной жижей, усвоению подвергался только алкоголь и кровь. Кровь. Дэмиан пил кровь. Джейсон сам иногда таскал ему пакеты донорской – откуда ее еще было взять? Уэйн вернулся неведомой ебатой, гребаным умертвием, и Джейсон понимает, почему нянькой был выбран именно он – жалость. Остальные члены семьи бы захлебнулись избыточными соплями, даже Дрейк бы прослезился (а хоть отношения у них выровнялись, Тим ни разу не забыл бурное детство сынули Брюса, за время которого третьему Робину прилетело едва ли меньше, чем Джокеру). Джейсону же было на Дэмиана насрать, Дэмиану на него тоже глубоко положить – общались они не так уж плотно, но оба были частью семьи. Уэйн превратился в тикающую бомбу и, случись что, только Джейсон мог вовремя полностью его обезвредить; к тому же, бракованного сына великого Бэтмена невелика потеря пустить в расход. Что уж, вариант идеальный. Ну, а хорошие новости… Уэйн не спал в гробу, несомненный плюс – ни одну из своих хибар Джейсон не считал полноценным домом (и поэтому этот труп мог шастать везде невозбранно, без проблем пересекая порог), но все же превращать в похоронные бюро собственные гостиные бы не желал. Еще Дэмиан не горел на солнце и игнорировал святую воду, а вот от настоянной на серебре получал ожоги, как и от самого металла. Классика. Что еще? Он не разлагался. Тоже спасибо. Вообще, кроме подобной потусторонней жути, он был таким же, как и до смерти – Дэмиан сравнил данные анализа, полученного лабораторией Красного Колпака, и карту собственной биометрии, под шумок вытащенную с бэт-компьютера – на молекулярном уровне он ничуть не изменился. За год они выяснили примерно все о его нынешнем состоянии, открытым оставался только один вопрос. Какого черта. Нет, правда. Как он вернулся? Что именно открыло двери обратно в мир живых? И, пожалуй, второй повесткой стояло полноценное превращение обратно в человека – статус Франкенштейна Уэйна не устраивал. (Джейсону было по боку; он никогда не сказал бы этого вслух, но себе признаться мог – к персональному зомби он давно привык. Ну, то есть, почти. Сложно считать Дэмиана своим персональным чем-то, разве что, только проклятьем.) Искали все, рассматривали любые теории – Дэмиан засел за книги и интернет; Джейсон обратил свой взор на более живые источники информации. Задал несколько ненавязчивых вопросов Затанне, смотался к Дукре, даже Доктору Фэйту позвонил; познакомился с десятком гадалок и медиумов, засветился на паре спиритических сеансов (фокус с летающим столом был прикольным, но все же фокусом). Ничего по обоим фронтам. Может быть, воскрешение было связано со стремительным вымиранием уссурийских тигров. Может быть, криптонский супербойфренд Тима неудачно чихнул на другом конце планеты. Незавершенные дела? Кто-нибудь вообще умирает, полностью расплатившись по долгам? Никто так и не появился, чтобы объяснить в чем вопрос – прибытие загадочного незнакомца они тоже рассматривали – ведь Дэмиана могли поднять из мертвых в качестве инструмента для каких-либо целей. Вроде сходи и устрой небольшому государству локальный геноцид. Профессиональные навыки Уэйна как раз позволяли исполнить такое без особых напрягов. Но ничего. Судя по всему, все было банальнее. Места ни в раю, ни в аду не нашлось, и где-то там решили, что самое оно быть такому счастью на земле – Джейсон их прекрасно понимал – он бы тоже отправил этот сюрприз обратно дарителю. Да и вообще это же Дэмиан Уэйн, никаких шансов, что в один прекрасный день он просто умер бы, как и миллионы простых людей до него – раз и навсегда. О, конечно, нет. Только не Дэмиан. Джейсон отставляет пакет испортившегося молока на стеллаж – потом уберет. – Тим принес пионы, – говорит он, возвращая собаку на пол. Фрэнк убегает обратно к хозяину – щенок всецело принадлежал Уэйну – резво запрыгивает на кровать и доверчиво подставляется под заботливые руки. Дэмиан всегда любил животных, это не изменил бы и апокалипсис, что там какая-то смерть. – Польщен, – безразлично отзывается Дэмиан, ероша мягкую шерсть. – Как отец? – Выглядишь лучше, чем он. Дэмиан напряженно сжимает губы. По семье он скучал, особенно – по Брюсу. Смерть сына Бэтмена иссушила, опустошив до самых недр души. Уэйну-младшему досталось не меньше, он тоже плохо переносил разлуку; но обратно к домашнему очагу не рвался, понимая, что возвращение в таком виде обернется одними проблемами. Волновать шаткий после всего пережитого рассудок Брюса подобными выкрутасами было опасно – все шансы сдвинуть крышу Рыцаря Ночи окончательно и уже никакой Кент не сможет ничего с этим поделать. А именно так бы и получилось, встреться они наконец. Если и был вариант вернуть его в семью, невзирая ни на что, они отказались от затеи в тот момент, когда Дэмиан загрыз одну из ночных бабочек – как бы Бэтмен не любил своего почившего Робина, но попадись Уэйн-младший на таком, конец немного предсказуем. Джейсон не в восторге от обоих, но отец, убивающий сына… очень по-библейски. Он не помнил в Библии ничего похожего, но наверняка было – священное писание книга вообще довольно драматичная. И вот уже почти год он прикрывает присутствие Дэмиана в городе, пряча его от всей чертовой семьи, и параллельно пытается разобраться, как все исправить. Потому что, либо они делают Уэйна как было и больше никаких донорских пакетов, чтобы подавить его кровавый жор, либо его придется убить. Снова. А если не сработает – закопать в серебряном ящике глубоко под городом, сокрыв яму десятком тонн земли (мадам Ксанаду и Джейсон Блад в один голос уверяли так и сделать, а по соседству зарыть и идею что-то изменить). Пока результат нулевой, но, с другой стороны, они и не попались – бэт-клан все еще ничего не подозревал – так что, должно быть, удача на их стороне. Дэмиан опускает взгляд. – Ты не снял обувь, – кривит мину он. – Пачкаешь ковры. Месяцами ранее Джейсон бы сказал «не нуди, Альфи», но он делит с этим парнем крышу над головой уже достаточно времени, и даже если они не стали хоть немного друзьями, засыпать раны друг друга солью триста лет как прекратили. Поэтому Джейсон чертыхается и пропадает в коридоре, по пути сбрасывая в мусор испортившееся молоко. Чайник свистит. – Что за коробка? – заливая кофе кипятком, спрашивает Джейсон. Ящик вчера доставил курьер – Дэмиан в очередной раз вытащил что-то с eBay. Против такого фривольного распоряжения собственными денежными средствами, Джейсон ничего не имел – если это поможет разобраться с проблемой, пусть тратит, сколько пожелает. Благо дело, Готэм все еще кишел отожравшимися на преступности мажорами, которых в любой момент можно обокрасть. Собственно, это Дэмиан пару раз и проворачивал, когда для лабораторного анализа понадобилось дорогостоящее оборудование, которого у Джейсона не нашлось. Парнишка Брюса в компьютерных технологиях оказался едва ли не одареннее Тима, а тот вообще-то был эталоном бэт-семьи в подобной сфере. Дэмиан появляется на кухне, держа в руках распечатку с рисунком, очень напоминающим вписанные в окружности и треугольники хреноглифы, которыми изрисован весь пол квартиры. Настелили ковров исключительно ради этого – скрыть знаки на случай внепланового визита Бэтмена и иже. Наличие многочисленных растений пришлось бы тоже как-то объяснять; поэтому дома кишели и кустами конопли, ну, как вариант того, что Джейсон заделался разводить траву и перепутал рассаду – с кем не бывает. Этим не обдуришь, но фору во времени они бы урвали. – Что ты знаешь о татуировках? – Тело проще опознать, если они есть, – не задумываясь, отзывается Джейсон. – Зависит от того, к чему твой интерес. Дэмиан подходит ближе, подсовывая лист ему практически под нос. Джейсон одаривает изображение мимолетным вниманием – что-то из викки. О, да, он теперь неплохо разбирается в сортах магического дерьма. – Если сработает, мы сможем избавиться от растений. Джейсон хмурится, забирая распечатку. Дэмиану шестнадцать и он собирается набить татуировку? Ну, технически, ему уже семнадцать, но, понимаете, мертв он с шестнадцати, и не изменился с того дня ни на сутки, так что Уэйн все еще не достиг необходимой планки совершеннолетия. Джейсон отдаленно прогоняет все это в сознании и задумывается, какого черта его вообще коробят подобные вещи. – Собираешься в тату салон? На тебе моментально все заживает, ты уже придумал, чем объяснишь это мастеру? И нужно будет сообразить, как заставить его замолчать. Даже если они выберут самый задрипанный и захолустный, слух вполне может пойти. Готэм обширен и богат на всякую шваль, но и здесь не так уж много мета-народа. – Тебе нужны объяснения? Дэмиан открывает холодильник и достает оттуда пакет крови; прорезает упаковку, дотошно принюхивается – судя по влажному металлическому запаху, она пережила соседство с капризным трупом наравне с кормом Фрэнка и майонезом. Чудеса. Уэйн сливает содержимое в стакан. – Что значит: мне? – подозрительно спрашивает Джейсон. Отпивая напиток, Дэмиан вслепую пододвигает коробку ближе, намекая, что посылка интересна и ему. Джейсон суммирует происходящее, выводя единственный логичный результат. – Я хреново рисую, – говорит он. – Зато учишься быстро, – пожимает плечами Уэйн. – Если бы не это, не продержался в зеленых колготках и час. Джейсон даже не сразу понимает о чем он, но при виде глумливой усмешки, конечно, доходит. Ой, кто бы вякал. – Это были не колготки. – Продолжай утешать себя этим. – Это были штаны, вроде тех, что носил ты. Только зеленые. Темно-зеленые, почти черные. Как у тебя. Ладно, они были облегающими. Возможно, слишком. Может быть, иногда Джейсону неслабо казалось, что он не Робин, а Найтвинг с довеском в виде плаща; не последняя причина того, что после воскрешения он перешел на джинсы. – Болотно-зеленые, – уточняет Дэмиан. – Я видел твой костюм. Все костюмы, которые когда-либо носила семья. Суть вообще не в этом. Его губы покрыты кровью. Джейсон уже забыл, когда от такого его хотя бы передергивало. Дэмиан отрывисто мычит, вспомнив о чем-то; ловко переворачивает лист, демонстрируя изображение на обороте. – Эту мы набьем тебе, – облизываясь, говорит Уэйн. – Если верить описанию, она способна защитить от… – он замолкает, подбирая слово; ведет ладонью, подразумевая окружающее пространство. – Твоей Ауры Смерти, – приходит на помощь Джейсон, когда красноречие так и не проклевывается. Уэйн моргает, придирчиво щурится; и снова нехило так задумывается. – Слушай, парень, на правду не обижаются, – говорит Джейсон, выдержав паузу; Дэмиан более присутствующим не становится. Рисунок напоминает тот, что на браслете Джейсона. Немного сложнее, но узор узнается. Прекрасно, теперь каракули будут покрывать не только квартиру и море украшений, которыми они увешаны, как непомерно счастливые в своем сатанизме подростки, но и их самих. Словами не передать, как Джейсон рад всему этому. – Я не думаю, что это действительно Аура Смерти, – наконец отвисает Уэйн. – Не совсем, по крайней мере. – Можем назвать это Лучами Твоего Великолепия, – предлагает Джейсон. – Или Эффектом Доплера. – Это точно не Эффект Доплера, – хмуро возражает Дэмиан. – Хотя мое присутствие имеет постоянное биологическое и электромагнитное воздействие, интенсивность распространения которого обратно пропорциональна расстоянию от меня, я не испускаю волн, здесь нет частоты. Следовательно, Эффекта Доплера тоже быть не может. Уэйн потратил действительно много времени на изучение своей новой упаковки. Полцарства за то, чтобы он не цитировал Зомбипедию. – То есть, мы сошлись на Лучах Великолепия? – заключает Джейсон. Дэмиан закатывает глаза; и это единственный человек на памяти Джейсона, который умудряется при этом выглядеть одновременно надуто, возмущенно и смертельно опасно. Ну, конкретно сейчас он не пытается казаться ужасающим… а, нет, вот теперь пытается. – Это то, что может ненароком содрать мясо с твоих костей, если мы не сделаем вот эту татуировку, – Уэйн снова подсовывает лист. – Лучше ближе к сердцу, так что рекомендую грудь или плечо. Или на спину, но тогда обрабатывать самостоятельно ее ты не сможешь. Решай сам. Джейсон откладывает рисунок на стол и возвращается к кофе. – Ты не думал пойти в менеджмент? С такими талантами к убеждению тебя там с руками оторвут. – Если ты забыл, я управлял Уэйн Энтерпрайзес пока отец был не у дел. – Да еще и с опытом работы. За тебя передерутся, парень. От раздражения Дэмиана потолочный свет начинает едва заметно пульсировать, Джейсон несильно стукает чашкой о чужой стакан, чуть приподнимает ее, объявляя тост. – Навстречу новым горизонтам, – и отпивает кофе. С некоторых пор его жизнь выглядит плюс-минус так; а говорят, смерть решает все проблемы. Ага. Конечно. -///- Просто не получается, но рисунок все же цепляется – хотя раны Дэмиана и закрываются буквально за секунды, чернила, вбиваемые иглой прямо под кожу, там и остаются. Уже после того, как Джейсон замазывает собственные труды антисептическим кремом, обматывает чужое предплечье пищевой пленкой – кожа абсолютно цела, но на всякий случай – и наступает его черед лезть под нож, он соображает в чем прикол – краска на основе серебра. Он вертит в руках вскрытый флакон и именно это и заявлено в составе. Что ж, достойное объяснение дыма, появляющегося от соприкосновения иглы с телом Уэйна и того, что он во время всего процесса практически орал. – Ты в порядке? – слабо оборачиваясь, коротко интересуется Джейсон. Дэмиан, переводящий узор на его лопатку (да, все-таки спина), поднимает глаза. Цвет его радужек иногда был голубым, но в некотором освещении казался зеленым, бывало – вообще отливал желтым. Джейсон не помнит, было ли так, пока сердце Уэйна билось в естественном ритме – перетирались они и правда не много. – Серебро, – говорит Джейсон, когда Дэмиан моргает. Зеленый. Уэйн неопределенно дергает плечами в ответ – как видишь, все еще здесь – и возвращается к работе. Прикосновение холодных ладоней приятно остужает кожу. Вообще, это не в первый раз. Ну, не татуировки, а вот такая постановка присутствующих – с некоторых пор всеми ранами Джейсона занимался Дэмиан; еще Уэйн варил неплохой кофе, просто к слову. Да, Дэмиан жил у него, а за это штопал его шкуру и творил чудеса с туркой. Странновато звучит, но примерно так ведь и получается. Немного напрягало, как при виде открытых ран стекленел взгляд Уэйна, но Джейсон старался не думать об этом – помощи с повреждениями на спине он был даже рад – никаких шансов нормально зашить такое самостоятельно. Наверно и сейчас лопатку выбрал уже по привычке. Дэмиан заканчивает свои манипуляции и замирает с занесенной над кожей иглой. В ожидании поднимает глаза. Зеленый, ошибки быть не может. Как они могли казаться голубыми? – Готов? – спрашивает он. Давно просроченный вопрос. Примерно той ночи, когда Уэйн явился в безвозвратно испорченном строгом костюме, ароматно благоухая потусторонним умиротворением. Тогда он так и не спросил, кстати. Вообще ничего не сказал, поставил перед фактом. У них с Брюсом это семейное. Джейсон не отвечает, просто кивает. Так начинаются его три часа боли. -///- Трех ударов в минуту вполне достаточно, чтобы кровь не застаивалась в венах, а большего и не требуется. Необходимость в кислороде исчезла, но Дэмиан упрямо шевелил грудной клеткой – имитация дыхания его успокаивала. Джейсон гоняет эти мысли туда-сюда; четкими, отточенными до автоматизма, движениями собирая пистолет. Дэмиан устраивается на своей половине кровати. Своей половине кровати. Первое время Уэйн забирался под его одеяло и торчал там часами, грея окоченелое тело о живое тепло. Джейсон не гнал его – он помнил себя после воскрешения. Было хреново. Постоянный озноб, что-то вроде побочного эффекта возвращения с того света. Дэмиану было еще хреновее, ведь в какой-то степени он так и не вернулся. Сейчас нужда в подобном отпала – температура устаканилась, плавая в зависимости от окружающей среды – но Уэйн продолжал это делать, потому что он не из тех, кто отказывается от удобств и привилегий, даже если они утратили былую необходимость. Залезть в чужой дом, обжиться и начать устанавливать свои правила – вполне в его духе. Джейсон не может определить, унаследовал он это от Уэйнов, аль Гулов или от обоих родов одновременно. В любом случае, Джейсон пережил эпоху сна с аналогом пачки пельменей, переживет и такое. Он не хочет думать, какого черта вообще это делает. Возможно, рядом с Уэйном врубался какой-то инстинкт старшего брата – Дэмиан, несомненно, был членом семьи, а хоть с данной темой у Джейсона всю жизнь выходил образцовый стрем, родственников по оружию он все же ценил. Когда случался очередной кризис, о котором он знал, Джейсон всегда оказывался неподалеку; и это не было совпадением. Временами ехать в Готэм приходилось даже через половину долбанной галактики, но он все равно срывался на случай, если сил официальных членов не хватит и понадобится дополнительная помощь. Может быть, он наконец-то перерос обиду на оставившего смерть приемного сына без возмездия Брюса, больше не испытывал ярость к занявшему его место (и справляющемуся намного лучше предшественника) Тиму; изжило себя раздражение на Дика, проигнорировавшего такие перестановки. Может быть. Джейсон резко оборачивается, дергаясь от неожиданного прикосновения; Дэмиан быстро убирает руки. – Я проверял пленку. Рисунок цел. Свою повязку Уэйн снял, следов мази тоже нет – татуировка выглядит так, будто сделана несколько месяцев назад. Линии… получилось неплохо. Возможно, в Джейсоне умер тату-мастер. В Джейсоне вообще много кто умер, если подумать. В свете прикроватной лампы и круглосуточно работающего ноутбука глаза Дэмиана голубые. Что-то не так с освещением? Уэйн вышвырнул растения, сохранив только лаванду (запах его не раздражал); она не спасла продукты от гниения, возможно, спонтанные электросбои тоже не давила. Скачки от дурного настроения не блокировались ничем; с остальными же справлялись знаки на косяках и контуры на полу, но хрен там знает, остались ли они на месте. Дэмиан вполне мог психануть и уничтожить всю защиту – игра в «Сабрину – маленькую ведьму» достала и его тоже. Уэйн отличался сдержанностью только тогда, когда нужно было не рыпаться в патрулях, в остальном чаша его терпения размером походила на наперсток. Джейсон вытаскивает из кармана телефон, листает меню. Кроме разбитого экрана, ничего подозрительного. – Уверен, что сработает? Не хотелось бы опять покупать ноутбук, мобильник, ящик лампочек и доплачивать арендодателю за похеренную проводку. – Возможно, – уклончиво отвечает Дэмиан. – Константин считает, что да. – Джон Константин? – Да. Джейсон впечатленно приподнимает брови. В сложившихся обстоятельствах даже до его величества Блада удалось докопаться быстрее, чем найти пресловутого Посланника Ада (который, походу, окончательно затерялся где-то в районе своих жареных во фритюре друзей); но Уэйн и его достал. На планете вообще остался хоть кто-то, к кому они не обращались? – Он сказал что-нибудь еще? – Пара советов, как сдержать меня. Но не вернуть. Чего и следовало ожидать. Все маги, с которыми они связывались, базировались либо на общей школе, либо имели уклон куда-то в сторону преисподней. Дэмиан был нежитью и, очевидно, для решения таких вопросов требовался некромант. Джейсон знал только одного. И он пока еще не достиг той степени безысходности и отчаяния, чтобы терпеть дебильную ухмылку Клариона и чертова дурацкого кота (Уэйн его в этом полностью поддерживал, хотя против кота ничего не имел). Дэмиан вытягивает руку, лучше рассматривая татуировку; трогает рисунок кончиками пальцев. Из воротника майки виднеется шнур кулона-оберега и шрам от аутопсии. Кожа Уэйна сохранила все наследие нескучной жизни, стирая лишь раны, полученные после возвращения. Остались следы от арбалетных болтов, превративших его в ежа. Еще в тот день он был избит практически в гуляш, заработав пару переломов (и их оказалось больше, чем костей – Дэмиан стащил копию заключения и они изучили его до последней черты); хотя, финальной точкой все же стало лезвие, пронзившее сердце. Смерть милосердием к Робинам не отличалась. Когда именно Дэмиан понял, что он не выберется? Рядом были Тим и Дик, он надеялся на то, что они успеют? История Джейсона длилась часов десять, но он верил до последнего. Только увидев таймер бомбы, он понял, что никто не придет. И не важно, сколько кричать, рыдать, умолять, проклинать – все равно никто не придет. Надежда сгнила только в этот момент. Но Дэмиан, когда именно он… Уэйн прижимает палец к его лбу, Джейсон моргает. – Выпадаешь из реальности. Джейсон дергает головой, сбивая чужую руку. Коротким толчком задвигает в рукоять пистолетный магазин. Раздавшийся щелчок ставит на место не только комплект патронов, но и мозги. Вообще-то в планах бурная ночь и непонятно, кой черт он тут рефлексирует. – Что за знаки? – говорит он, поднимаясь. – Почему рисунок разный? – На тебе барьер, – Дэмиан трет лоб, собираясь с мыслями. – Чисто в теории, эффект моего присутствия больше не будет причинять тебе вред. Но браслет не снимай. Джейсон скользит взглядом по своему запястью, автоматически отмечая обсуждаемый предмет, и возвращается к сборам. Браслет подстраховывал за пределами измалеванных защитными символами квартир. В противном случае, у Джейсона уже давно бы развилась парочка хронических заболеваний, а может, он не дожил бы до сегодняшнего дня и вовсе. – Твой? – Блок, – Уэйн некоторое время молчит, а потом медленно добавляет. – Мне кажется, влияние на электроприборы можно взять под контроль. – В смысле, мигать лампочками когда хочешь, а не когда получается? Отлично, свет перед сном теперь выключаешь ты. Дэмиан кривит мину и издает свой фирменный тцыкающий звук. – Твоя очередь отвечать на вопросы, – скрещивает руки на груди он. – О чем ты думал? Джейсон вытаскивает из шкафа футболку. Устраивать вечер слезоточивых историй о собственных смертях – определенно не лучшая затея. – Давнее прошлое, – спустя паузу, предполагает Дэмиан. – Что-то случилось на кладбище? Джейсон набрасывает куртку, подумав, забирает со стола тросовый пистолет. В доках нет высоток, но кто знает, куда в итоге занесет. – Нет, – мимоходом роняет он. – Все дружно порыдали и разошлись. Окей, сумка… и где? А. – Тодд. Джейсон оборачивается на голос – Дэмиан выглядит так, что лучше бы выложить ему все и сразу, чем иметь дело с последствиями. Да, это именно этот ядовитый «делай, что я говорю или подавишься зубами» взгляд. У Уэйна целая коллекция таких; богатая, обзавидуешься. Джейсон давно приобрел иммунитет на каждый из них. – Не сожри собаку, – привычно ухмыляется он. Дэмиан недовольно фыркает и перетаскивает на колени ноутбук. Когда он поднимает глаза, синева радужек отливает желтым. Джейсон смотрит на четкий золотой блик – секунду, не дольше – и пропадает в коридоре. -///- Делов часа на полтора, но он задерживается. Приходится ждать смены караула, терпеливо сидеть, пока Пингвин иссякнет в приказах, высокопарных угрозах, и свалит в дорогом авто. Потом следует погрузка еще одной партии груза и… очередной пересменок. Прекрасно. Когда Джейсон наконец-то на борту частной яхты, солнце минует зенит. Раздается сигнал принятого сообщения. /Где ты?/ Джейсон добирается до рубки и залезает в систему видеонаблюдения, параллельно вспоминая годы школы Брюса и все, чему учил его Рой. Тимом уродиться не срослось, но он накопил неплохое подспорье в виде эксклюзивных уроков Рыцаря Ночи и дюжины полупьяных бесед с Харпером, готовым денно и нощно обсуждать технические бредни (в хлам был Джейсон, Рой все еще в завязке). /Тодд, ответь/ Джейсон переподсоединяет провода, настраивает сеть, получая контроль над системой наблюдения. Двое наемников, сгруженных кучей, видят десятый сон – в отключке, но живы – Бэтс бы гордился. Джейсон даже задумывается сделать фото и отослать, если не Брюсу, то хотя бы Дику; но отбрасывает эту затею. Грейсон еще не уехал после годовщины похорон и ему ничего не стоит подорваться и появиться на горизонте (может быть, даже в компании отца), а Джейсону и так уже слишком комфортно и он не собирается делиться этим уютом с другими. Ну, и. Он считает, что повзрослел и наконец-то завязал с глупостями (Дэмиан, разумеется, имел абсолютно полярное мнение на этот счет). Джейсон проверяет работу системы на наладоннике – похоже, получилось; он видит весь корабль. А вот и груз, отлично. Телефон снова вибрирует. /Свяжись со мной сейчас же/ Так, это уже настораживает. Журнал насчитывает четырнадцать пропущенных – все от Уэйна. Если бы случилось что-то непредвиденное, он бы скинул ремарку, вроде «нашествие гигантских тараканов Аквамэна», «семейные проблемы Рэйвен снова явились из ада», «в тренде сэлфи с Анти-Монитором» – коротко о главном и немного интриги – но этого не произошло. Остальные случаи подпадали под правило двенадцати часов. Дэмиан должен был выждать двенадцать часов с последнего сеанса связи, и только потом лезть на стену – раньше этой планки никто не считался вляпавшимся в историю и отсутствие отклика принималось за норму. Прошло всего десять; а еще Дэмиан знал, что Джейсон никогда не вел светские беседы во время работы в Готэме – в вылазках на территории Бэтмена были нужны все ресурсы его удачи и осторожности. Что за дела? /Пять минут и я направляюсь к тебе. Крышами буду на месте через пятнадцать. Готовься к последствиям, если словлю хвост/ Шантаж, прекрасно. Как будто Джейсону больше всех здесь нужно изображать мисс Перегрин и пансионат ее странных детей. Он вздыхает, щелкая кнопку вызова; перебрасывает канал на шлем. Связь устанавливается на середине первого гудка; Дэмиан что, не спускал с телефона глаз? – Семья не работает при свете дня, – мрачно говорит Джейсон. – Это приглашение? – голос Уэйна звучит насмешливо. Сарказм не маскирует злость, хотя не то чтобы он пытался. Джейсон сверяется с видео в поисках хода в трюм; мелкий паршивец может бегать на ушах сколько влезет, а он не прохлаждаться сюда выбрался. – Я думал, мы закрыли тему твоей супергеройской деятельности и причин ее отсутствия. Взгляд падает на ящик с аварийным топором, в мыслях всплывает знаменитая сцена из «Американского Психопата». Очень кстати, да. Соседний сухогруз дает сигнальный гудок, отчаливая; звук такой громкий и насыщенный, что, должно быть, в Канаде снег с елок посыпался. В голове фонит как в колокольне, Джейсон даже жалеет, что нельзя потереть уши через шлем; но сильнее по барабанкам бьет не эта какофония, а повисший звон молчания Дэмиана. Ну, все, полный привет. – Ты в доках, – и змеиное шипение Уэйна выходит на потенциально новый уровень токсичности. – Ты в доках, но пеленгуешься у здания мэрии. – Последнее время разлюбил любую компанию. Мы можем обсудить твой психоз потом? – Я должен знать, где ты находишься. И я буду знать, где ты находишься. – Лезешь под руки, – огрызается Джейсон. – Прямо сейчас вот очень. Он сбрасывает вызов, не дожидаясь когда осложопость Дэмиана нагонит на потенциально новых высотах его яд. На корабле все еще уйма коробок, которые необходимо осмотреть, у него целый рюкзак пластида, который необходимо распихать по углам и четыре десятка головорезов, которые каким-то мифическим чертом его еще не заметили. Уэйн со своей истерикой как-нибудь перетерпит. На лестнице в трюм телефон снова пищит. Джейсон едва не рычит, но все же смотрит на экран. /Есть причины не работать днем. Ты как на ладони. Будь осторожен/ Если бы неподалеку пробегал торговец душами, обзавелся бы еще одной – конкретно в этот момент Джейсон отдал бы все, лишь бы понять, что творится в голове у этого парня. Он вскрывает пару ящиков – оружие, неплохо – вся партия тянет на год-полтора безоблачного процветания клана Корлеоне. Интересно, в Централ есть мафия? Джейсон был не особо в курсе – обитель спидстеров он видел только проездом; ну, даже если она там и есть, в ближайшее время семье придется искать другие способы самоутверждения. Среди разнообразия огнестрела обнаруживаются и изрядные залежи кокса. Видимо, это тот груз, что неожиданно пришел с опозданием (и обернулся четырьмя часами скуки с биноклем). Джейсон осматривает все великолепие, мысленно конвертирует в бабло; по всему выходит, что в бизнесе Пингвина и гипотетической криминальной диаспоры скоро случится некоторая задница. Отлично. Он устанавливает заряды и настраивает взрыватели; параллельно парочка человек отправляется в прекрасный мир безмятежного (с перспективой жуткого головняка по пробуждению – убивать нельзя, но избивать никто не запрещал). До того как выбраться на берег, Джейсон оттаскивает тела из зоны поражения – не зацепит, но разбудит. Достаточная мотивация для срочной эвакуации. Корабль отчаливает; Джейсон дожидается пока он выйдет из порта и зажимает кнопку детонации. Взрыв не отправляет судно к Стражам Оа, но груз уничтожает в ноль (а даже если что-то и остается, сложно спорить с токсичностью залива, приводящей Гринпис в ужас с самой даты основания «зеленого» движения). Медленно опускающаяся на дно яхта в антураже из клубов дыма и пасмурной готэмской серости выглядит завораживающе. Джейсон закуривает, наслаждаясь чарующей мрачной красотой города, который, он вообще-то действительно любит. Реквизированная винтовка приятно оттягивает плечо, легкие полны ракового дурмана, мотор байка согревает бедро и, да. Это так похоже на идиллию. Джейсон выдыхает через нос, становясь похожим на дракона; переводит взгляд на берег: среди людей поднимается паника. Совсем скоро нагрянут копы пополам с прессой, но пара минут еще есть. Карман вибрирует. Джейсон зажимает сигарету в губах, выуживая телефон. /Возвращайся/ Нет, правда, Дэмиана мотает из крайности в крайность? Но он прав – действительно пора разъезжаться по домам. -///- Джейсон захлопывает дверь, отставляет шлем на полку и пинком отправляет сумку под комод. Фрэнк проносится через всю квартиру, радостно путаясь в ногах. Джейсон берет его на руки, но ненадолго – вылазка немало вымотала – вскоре собака убегает обратно по своим делам. Уэйн, привычно торчащий за компьютером, поднимает глаза, смотря поверх экрана. Джейсон стаскивает ботинки, одновременно бросая в его сторону винтовку; Дэмиан подхватывает ее, будто четыре килограмма металла ему вообще ни о чем не говорят. Его бровь приподнимается в немом вопросе. – Сувенир. Русская классика, все как ты любишь. Они регулярно выбирались на пустыри за городом (в основном для того, чтобы Уэйн не потерял форму); иногда стреляли по банкам. За эти ночи Джейсон узнал много нового. Например, то, что именно Дэмиана хочет видеть прикрывающим его спину во время очередного нашествия результатов чьих-то экспериментов, инопланетного вторжения или звездеца вселенских масштабов; и конечно, начал разбираться в его предпочтениях. Уэйн переводит внимание на прилетевший винторез, осматривая внезапный подарок. Ловко переворачивает; щурясь, заглядывает в прицел, ловя в перекрестье потолочный угол. – Мило, – его губы едва изгибаются в намеке на довольство. – Всяким лучше пионов Дрейка. – Любой каприз за деньги Кобблпота, дорогая. Джейсон заканчивает с разоружением и сменой одежды; останавливается, прикидывая, хочет он ждать доставку еды или нет. Дэмиан наблюдает за ним утомленным от безвылазного сидения в интернете взглядом. – Иди спать, – говорит он. Победитель в номинации «Мистер тысяча и один прекрасный совет». Как бы там ни было, Джейсон так и делает. В полудреме он чувствует прикосновение прохладных рук и слышит шелест пленки. Немного пахнет антисептическим кремом и – много – лавандой. Дэмиан бережно промывает кожу и накладывает свежую повязку. Полностью Джейсон так и не просыпается. -///- На самом деле, Уэйн немного помешался. Он был закостенелым мизантропом, но даже людям с его концентрацией нелюдимости необходимы социальные контакты. Дэмиан не сидел взаперти, но ни с кем не общался; и, спустя время такой изоляции, его крыша предсказуемо начала движение (хотя и без этого были не все дома, что уж там). Поэтому Джейсон не удивляется, когда рядом с чашкой Уэйн опускает капсулу с внутривенным датчиком слежения. – Я буду знать, где ты находишься, – емко повторяет он. – Не вынуждай меня оглушать тебя и устанавливать такой маяк. Чему Джейсон удивлен, так это тому, что эта штука еще не перегоняется в его теле вместе с кровью. Уэйн давно превратился в маньяка, повернутого на фанатичном контроле его состояния; это сопровождало их вынужденное сожительство с самого начала и выглядело как море жучков всех сортов и размеров, которые Джейсон вытряхивал с одежды и амуниции регулярно, практически в рутинном графике. Переход на такой уровень был всего лишь вопросом времени. Джейсон перестает ковыряться в лапше, смещает взгляд на кофе. Напиток варил Дэмиан. – Это в моей чашке, да? – Нет. Я решил сначала поговорить, а подсыпать парализатор уже после того, как ты взбесишься и пошлешь меня подальше. – Хорошо, – кивает Джейсон и невозмутимо отпивает. С геометрическим ростом паранойи Дэмиана обратно пропорционально падал его собственный инстинкт самосохранения. – Ты в курсе, что если ток крови унесет маяк в мозг, я умру долгой и мучительной смертью? Рукава хенли Уэйна закатаны – татуировка на левой сползает почти до запястья – а он времени не терял, нанес еще пару знаков. Линии четкие, но местами не ровные – должно быть, выжигать это было болезненно. Но когда мелочи останавливали Дэмиана на пути к цели? – Не умрешь, если я сделаю все правильно, – всего секунду раздумывает он. По сути, в сложившейся ситуации, Джейсон – это все, что у него осталось; и Уэйн прекрасно об этом знает. Джейсону интересно, что же победит: эгоистичное желание полностью заграбастать себе или страх одиночества после его преждевременной кончины. – А ты уверен, что сделаешь все правильно? – насмешливо спрашивает он. – А ты уверен, что выбираешь сложный путь? – отражает издевку Дэмиан. Уэйн стремится уничтожить максимальное число степеней его свободы, но, очевидно, рисковать шкурой лишний раз бы не стал. Кто бы мог подумать, что его смерть приведет к таким вот последствиям. – И какой второй вариант? Сломаешь мне ноги, моя милая Энни? [1] Дэмиан закатывает глаза, давая понять насколько плоским считает его тонкий юмор, и уходит в комнату. Возвращается, на ходу открывая небольшую коробочку; в его пальцах повисает невзрачный кулон. Джейсон забирает, осматривая. Цепочка достаточно плотная и короткая для того, чтобы не быть случайно срезанной и достаточно тонкая и длинная для того, чтобы не мешать – потерять это Джейсон может только с головой – так что угрозы ужасной расправы в подобном случае отпадают как-то сами собой. Он защелкивает украшение на шее и возвращается к ковырянию лапши. – Это не отменяет ночного домашнего ареста. Не вздумай следовать за мной. – Принято, – отзывается Дэмиан, моментально уткнувшись в экран телефона и что-то щелкая; видимо, настройки. – С днем рождения, кстати. Джейсон моргает, сбитый с толку, прикидывает даты – середина августа. По всему походит, что где-то так. Сегодня он был рожден (а не воскрешен – тогда шел апрель). – Ты вызубрил мой файл из базы бэт-компьютера? – Как только получил плащ. Подняв глаза, Дэмиан замечает на экране беззвучно работающего телевизора середину новостного блока; видео транслирует ажиотаж в готэмском порту и яхту, пылающую на горизонте. Он возвращает звук. Уничтоженная многомиллионная партия оружия, покоящийся на дне частный корабль; на поиски виновника происшествия и владельца груза брошены все возможные ресурсы. Экологи обеспокоены результатами проб воды, помимо обычной грязи, выявивших катастрофическое содержание алкалоидов тропанового ряда. – Кокаиновый суп размером с залив. Блестяще, Тодд. Похоже, партия действительно была большой. – Не нравятся мои методы работы? – Да я в безудержном восторге от твоих методов работы. Сарказм Дэмиана звучит как всегда, но все же улавливается нотка надбитости. Уэйну плевать на варварские условия обитания местных рыб (если они вообще водятся в этих зонах); Джейсон понимает настоящую причину – Дэмиан хотел бы быть там сам. Изоляция бесит, точит изнутри; давит день ото дня, и не понятно, сколько еще это продлится – перспективы у них безрадостные. Это даже не жалкое существование, это вообще ничто; хуже могильных червей. Уэйн звучит сломлено. И Джейсону не остается другого выхода, кроме как защекотать его до повторной смерти. Он дергается в направлении Дэмиана, который тут же вскакивает на подоконник, группируясь на корточках в излюбленной позе Человека-Паука. – Прекрати, – настороженно говорит он, безошибочно расшифровав маневр. – Нихрена не смешно. Джейсон ухмыляется и снова бросается в атаку, Дэмиан перепрыгивает на газовую плиту, недовольно сверкая зелеными глазами. О, да, у парня, воспитанного быть супер-пупер крутым властелином мира, есть маленький не такой крутой секрет – он до усрачки боится щекотки. Джейсон подходит ближе, Дэмиан ужом ускользает из хватки, сигая через всю кухню; Уэйн завидно гибок и ловок – он каким-то образом умудряется ничего не перевернуть, хотя все горизонтальные поверхности покрывает плотный холостяцкий бардак – видимо, тренировки с Диком не прошли даром. Прыготня длится пару минут – Дэмиан ухмыляется, захваченный охотой – что-то они все же разбивают, но никто не обращает на это внимания; и заканчивается падением на пол, когда Джейсон умудряется перехватить его поперек талии при побеге из коридора в комнату. – Прекрати ты, господи, Джейсон! Дэмиан захлебывается смехом, ерзает и извивается, пытаясь отбиться от чужих рук; но Джейсон, хоть и не родился в цирке, достаточно проворен, чтобы не получить ладонью в нос (и если бы Дэмиан действительно хотел выбраться, он бы уже давно получил). – Ты уверовал в бога? – азартно улыбается Джейсон. – Уже не такой атеист, да, Дэмиан? – Тодд, мать твою! – взвизгивает Уэйн, дергаясь в тщетных попытках защитить ребра и одновременно вытереть невольно выступившие слезы. Плачущий от смеха Дэмиан Уэйн, кому скажи, не поверят. Жаль нельзя сделать фото – камера же больше его не берет. Во всем этом сумбуре они пропускают звук поворота ключа и Джейсон едва успевает словить дверь, останавливая ее в нескольких сантиметрах от виска Уэйна. Дэмиан изгибается, запрокидывая голову на высунувшегося из-за косяка Роя. – О, ребята, – вскидывает брови Харпер. – Семейная жизнь Дракулы и Мины не теряет потусторонней романтики? – Ариэль. Рой считал Уэйна реинкарнацией Влада Колосажателя (он придерживался этой точки зрения и до воскрешения), Дэмиан называл его рыжеволосым земноводным, охмуряющим прекрасных принцев (не далеко от правды: принцесс); они неплохо ладили. А еще Рой был в курсе всех нор Джейсона и он был третьим (и последним) хранителем тайны вернувшегося Уэйна. – Харпер, – улыбается Джейсон, – Отпуск от отпуска на Тамаране? – С днем рождения тебя~, – пропевает Рой, выше поднимая пакет, очертаниями под завязку забитый бутылками. – Пицца и бухлишко. – Текила! – победно вскидывает руки Дэмиан. Спирт, как и кровь, каким-то образом держал его на плаву, при этом нажраться в полном значении этого слова зомби-метаболизм не позволял, оставляя трезвее стекла. Но, невзирая на это, Джейсон все равно считал его малолетним алкоголиком. -///- – Классная татуха, кстати, – жуя пиццу, замечает Рой. Он щелкает каналы, кажется, лишь бы щелкать каналы – картинка сменяется каждую секунду. Дэмиан переводит взгляд, но упражнений на пресс не прекращает. Джейсон сидит на его ногах, бедром удерживая от ползанья по ковру. – Членам клуба бесплатно, – проматывая ленту Готэм Хроникл в телефоне, говорит он. – Тебе с пятидесяти процентной скидкой и только сегодня. Интересует? – Засранец, – ухмыляется Рой. – Вы нашли что-то новое по теме? – Вроде того, – кивает Джейсон. И это действительно сработало – лапша, которую Дэмиан заказал почти сразу после его отъезда в порт, простояла в холодильнике около суток и хоть бы хны. Растениям и правда пора съезжать, прости, Памела. – Тем не менее, я все еще мертв, – откидываясь на спину, заключает Дэмиан. – Быть мертвым такой отстой, – подкалывает Джейсон. Уэйн выдергивает ногу и пихает его в плечо, Джейсон перехватывает ее за лодыжку, укладывая себе на колени. Дэмиан выуживает и вторую, засовывая под чужие руки. Никакого пота или отдышки, хотя Уэйн занимался около часа. Джейсон вообще не уверен, что в этом есть смысл – его тело не меняется во всех аспектах. Скорее всего, Дэмиан делает это чисто по-привычке, всеми способами хватаясь за полноценность былой жизни. Он стучит пальцами по полу, привлекая внимание Фрэнка. Животные приходили в исступленное бешенство, едва чуя присутствие Уэйна, исключением был, разве что, щенок-калека, притащенный им же в один из вечеров – у Фрэнка не было хвоста, части задней лапы и одного глаза, он пережил уже достаточно, что ему какой-то псевдотруп. Собака подбегает, доверчиво забирается на грудь; Уэйн с улыбкой ерошит мягкую шерсть. Джейсон смотрит на довольную от ласки искалеченную мордочку, на умиротворение в голубых глазах Дэмиана, и думает о том, что из любых правил есть исключения. – Зависит от того, что именно ты подразумеваешь под «я», – вдруг говорит Рой. По телеку остается очередное шоу, вроде Америки, вечно ищущей таланты. – Поясни, – хмурится Дэмиан. – С физической точки зрения бардак, но если определять тебя как сознание, ты живее всех живых. Ментально ведь в полном порядке, без утрат или довесков. Джейсон прикидывает все, что знал о Уэйне до и, вообще-то, да. Дэмиан полностью сохранил характер, привычки и модель поведения, его память, знания и умения остались при нем; он не обзавелся странными идеями (кроме тотальной слежки, но здесь причина в другом), даже его жажда крови была следствием новых потребностей организма, а не появившихся предпочтений. В этом ключе, Уэйн был железобетонно жив и здоров, будто не умирал вовсе. – Это должно меня утешить? – мрачно спрашивает Дэмиан. – Все хреново, – легко соглашается Рой. – Но было бы хуже, если бы ты бегал по городу, пожирая мозги. Джейсон тихо хмыкает, представив картинку; за что тут же получает колкий взгляд. Он медленно проводит пальцами под чужим коленом, намекая, что если кто-то будет слишком выпендриваться, снова огребет щекотки. Уэйн дергает ногой, стряхивая прикосновение. – Странно, что тебе не нравится вариант, – отзывается он, переводя глаза на Роя. – В таком случае, ты был бы в полной безопасности: очевидно, у тебя их нет. Харпер доедает кусок и невозмутимо берет следующий – Джейсон всегда считал его бездонным и не безосновательно. Отчасти хорошо, что он вечно торчал на Тамаране – безвылазное сидение на Земле обрекло бы планету на верную голодную смерть. – Он давно такой козел? – ничуть не обидевшись, спрашивает Рой. – Кажется, еще до рождения. Это он нежничает, наверно, нравишься. Уэйн резко поднимает ногу, целясь в лицо, Джейсон успевает увернуться и, да. Все снова заканчивается ржачем и дрыганьем Дэмиана – его гонор и любовь нарываться не изменит и Армагеддон. – Ты полностью осознаешь происходящее? – тихо спрашивает Рой, рассматривая свою початую банку безалкогольного пива. Он сидит на пожарной лестнице, тогда как Джейсон, дымя, опирается на поручень. Если повернуть голову, можно зацепить занавески, раздуваемые ветром, и увидеть блеклый свет монитора в глубине темной комнаты. Дэмиан гремит на кухне, видимо, в поисках стакана под текилу (которую Рой ему действительно привез, подстрекатель детского алкоголизма). – Конкретнее, – подает голос Джейсон, наблюдая за дымом, исчезающим в сумеречной прохладе. – Отбросим факт, что пацан превратился в потенциально опасную вундервафлю, в конце концов, он и при жизни был забавным малым, – объявляет Рой. – А Джокер и Всекаста дружно убили в тебе любое чувство страха. Он разводит руки и этим жестом будто подводит невидимую черту. Рой поднимает глаза и – ого – Джейсон видел такую серьезность только когда Харпер случайно попал на корабль с инопланетными кровожадными наемниками и чуть не сдох, пока Джейсон добирался туда с Кори, угоняя самолет, чтобы угнать самолет (путаная история, заслуживающая отдельного вечера и ящика бухла). – Но если ты не видишь, как он вертится вокруг тебя, то ты слепой, он вообще не выпускает тебя из области обзора. Знаешь, если бы пара раз, сошло за совпадение, но я приезжаю не так уж редко, и это происходит каждый раз. И ты не пресекаешь это вообще никак, потакая игре в воркующих голубочков. – Воркующих голубочков? – приподнимает бровь Джейсон. – На дружескую привязанность похоже еще меньше, чем Кракс на Селин Дион, – убежденно заявляет Рой. Ладно, хорошо; то, что Уэйн съехал с катушек – давно известный факт, странно, что еще по радио не объявили. Но с чего Харпер вообще решил, что сумасшествие Дэмиана, помимо прочих веселостей, имеет еще и такой уклон? – Я могу сделать фото или видео, чтобы показать со стороны, – подумав, предлагает Рой. – Получится немного жутко с расплывающейся рожей Уэйна, но основная идея сохранится, потому что ты, мать твою, смотришь на него временами точно так же. Джейсон ошарашено моргает и открывает рот, чтобы возразить, но Харпер поднимает руку, призывая к молчанию. Он еще не закончил. – У тебя хуевый опыт в отношениях. Ты можешь даже не замечать всей этой хрени с твоим-то багажом, но, поверь мне, это не бред, а слон в посудной лавке. Доля правды есть – из Джейсона так себе бойфренд. С девчонками на пару часов проблем не возникало, но если принимать во внимание долгосрочную перспективу… он вообще нормально встречался с кем-то? Джейсон до сих пор не понимает, как появилась Изабель и нихрена не удивлен, что она исчезла. Роман с ней завязался мимоходом, на фоне дурдома с тамаранскими друзьями Кори, а расстались они… когда именно они вообще расстались? [2] Она хотя бы нравилась ему? С ней было неплохо, но без нее планета вращаться в другую сторону не стала, так что, наверно, нет. Джейсон не может вспомнить никого, кого не смог бы запросто вышвырнуть из собственной постели. На что похоже, когда человек действительно имеет значение? Рой утверждает, что он каким-то образом неравнодушен к Дэмиану. К Дэмиану, который, вообще-то, его брат – официально они единственные дети Брюса Уэйна, над другими была лишь оформлена опека; конечно, о кровном родстве речь не идет, но фигурально они реально братья. [3] Да, Джейсон согласен, мелкий засранец не безразличен ему – они семья – но закрывается ли тема на этом? Бряцанье сменяется хрустом пакета корма. Фрэнк улепетывает на кухню; судя по звуку, Дэмиан наливает ему и воды. Джейсон затягивается и выкидывает окурок в неизвестность, поворачивается спиной к поручню, опираясь на металл локтями. Рой трет лицо, нервно ерошит волосы. – Дело не в твоих чувствах, – говорит он. – А в Дэмиане. Он привязывается к тебе и он не отцепится. Вообще никогда, это как «пока смерть не разлучит вас», но немного сложнее, потому что смерть уже облажалась. И если ты скажешь «нет», ему будет все равно, он прикует тебя наручниками к батарее и сделает вид, что так и было. Поэтому я спрашиваю: ты полностью осознаешь происходящее? В выхваченном кухонным светом дверном проеме появляется Уэйн, выдвигает верхний ящик коридорного комода, шарится, балансируя на мысках – роста не хватает. Он достает несколько банок баллистола, тряпки, еще какую-то дребедень, наконец-то докапывается до искомого и вытаскивает альбом. Переворачивает страницы, в отвращении кривясь на пятна оружейной смазки, покрывающие рисунки. На нем домашняя одежда, а волосы небрежно собраны в маленький хвостик; выбившиеся пряди, мешая, падают на глаза. Он напоминает уют едва проснувшегося Дика тех времен, когда Джейсон еще был Робином, а Грейсон приезжал в поместье погостить на пару дней. Уэйн остро замирает на середине движения, разбивая иллюзию гротеском резкости не свойственного Дику напряжения; и медленно оборачивается в сторону чужого взгляда. Дэмиан вообще довольно целеустремленный парень. Он из тех ребят, которые, если потребуется, полезут собачиться даже с Тригоном (и в этом раскладе Джейсону искренне жаль папашу Рэйвен); вряд ли его способно остановить хоть что-то; никаких шансов, что он сдастся, получив отказ. И если все действительно так, как говорит Рой, простой слежкой Джейсон не отвертится, Дэмиан будет требовать всецелой принадлежности ему. По всем статьям. А вот теперь самый главный вопрос. Готов ли Джейсон к такому повороту сюжета в своей жизни? – Не уверен, – тихо говорит он. Рой неглядя пасует опустевшей банкой и краем глаза Джейсон видит, как жестянка попадает в мусорный бак, стоящий во дворе четырьмя этажами ниже. С остротой зрения у Харпера всегда все было окей; и, возможно, не только в бросках и стрельбе. – Определись, – слова звучат не советом, а приказом: Рой действительно взволнован. – Это дорога в один конец, попутку обратно уже не поймаешь. Дэмиан не двигается, так и держа в руках открытый альбом; зеленый бликует желтым. Есть еще одна вещь, в которой Джейсон не уверен. Уже может быть слишком поздно. -///- Харпер уговаривает Уэйна проводить его и они уходят, захватив Фрэнка – собака выгуляна, но Дэмиан все равно берет его с собой, когда пес просится за компанию. Самая пора профилактического переезда и Джейсон принимается собирать то малое, что они таскают из квартиры в квартиру. И думать. Спасибо, конечно, Рою, что выбил время на осознание, но это уже перебор. Тишина и пустота сводят с ума; Джейсон пытается сосредоточиться на сборах и уборке, помогает слабо. Ему кажется, что не было никакого воскрешения, а все это – воспаленные издыхания агонии погибающего сознания; ни рая, ни ада не существует, есть только чистилище из воспоминаний, фантазий и кошмаров. Человеческая мысль быстра и безгранична, так что вполне возможно вариться в этом мареве вечно; и он до сих пор захлебывается собственной кровью, подыхая под смех Джокера. Джейсон зажмуривается, пытаясь отогнать фантом. Во рту ощущается четкий металлический привкус. Он закидывает рюкзак Уэйна на плечо, берет свою сумку и спотыкается, едва открыв входную дверь – с верхнего этажа шибает густым запахом переехавшей на лестничную клетку оранжереи. Дэмиан даже не озадачился дотащить растения до двора, ленивая скотина. Джейсон вздыхает, сбрасывает вещи и принимается таскать чертовы горшки к мусорным бакам. Подумав, выносит и лаванду. Просто замечательно. Выдыхая дым в небо, он цепляет темную фигуру на парапете крыши соседнего здания. Джейсон коротко салютует, Кент приветствует кивком, но не спускается. Проверив крепления сумки и осмотрев мотоцикл перед поездкой, Джейсон поворачивает ключ, заводя мотор; привычно оглядывается по зеркалам и давит на газ, оставляя Коннора и дальше наслаждаться вечерней готэмской романтикой. Поток ветра в лицо и размытые огни города вытесняют из головы жар сухого африканского воздуха и отголоски собственных криков. Джейсон набирает скорость и концентрируется на том, что действительно важно. Если Коннор здесь, значит, и Тим тоже; и почему эта парочка все еще в Готэме? -///- Решив заглянуть в логи после долгого отсутствия по делам с Титанами, Тим замечает, что десять месяцев назад система защиты пропустила массированный слив данных. Копия целой кучи информации – преступники, технологии, кое-что из личных файлов – ушла хрен пойми куда, облапошив файерволл Барбары (который они писали вместе и он был очень и очень неплох); кроме того, ушла как-то безрезультатно – с этим можно уничтожить всех носителей символа, но личности не были преданы огласке, до сих пор живы и здравствуют. Статус преступников, чьи досье похищены, не изменился; некоторые так и торчат в Аркхэме и Блэкгейт. Скопированные технологии не стали сверхновейшим оружием. Тим анализирует характер информации и картина выглядит полнейшей тарабарщиной. Никакой системы, будто файлы выхватывались случайным образом, все, что подворачивалось под руку. И это значит, что из массива необходимы только пара-тройка, остальное цапанули за компанию, чтобы было не понятно, ради чего совершен взлом. Взлом. Да кто вообще способен взломать бэт-компьютер? Тим устало трет лицо, прячась в ладонях, не имея и малейшего понятия, с чего начинать распутывать этот бардак. Черт возьми. Он разводит пальцы, выглядывая, и еще раз пробегается по реестру. Ладно, опорная точка, любая, хоть что-то. Что самое важное? Семья. Супергеройские данные в большей или меньшей степени ушли на всех, но вот сугубо личную информацию забрали только на троих: Джейсон, Дэмиан, Стефани. Медицинские карты, сведения об образовании, биографии, психологические сводки – их персональные справки выгребли дочиста; их, и только их. Почему? Тим выводит досье на экраны; здесь есть что-то общее? Он прыгает по строчкам, пытаясь уловить схему: происхождение, возраст, навыки, интересы, таланты – ничего объединяющего. Взгляд спотыкается о дату, обрывающую жизнь Дэмиана. А нет, кое-что есть. Стефани пережила клиническую смерть, ее еле откачали, и следующие две недели она пролежала в коме; Джейсон тоже был за чертой и вернулся. Дэмиан… выбраться не смог. Все трое умерли в костюмах – клуб погибших Робинов – амплуа стало посмертным. В этом есть смысл? Под футболку заползает холод, Тим дергается, но сразу расслабляется – Коннор. Кент нагло обнимает его, грея о живот ледяные ладони, и улыбается, ероша волосы теплым дыханием. – Ты был прав, в Готэме есть на что посмотреть. Но я все равно останусь верен солнцу Метрополиса. Кент пахнет стылой свежестью ночного города и ноткой зноя Канзаса, которую из него не вытравит и десяток лет жизни на северном полюсе. Он поднимает глаза, смотрит на экраны некоторое время, и произносит: – Мы задерживаемся, – это звучит чем угодно, но только не вопросом, – И не потому, что ты очень соскучился по отцу. – Я уже сбросил сообщение Касс. Мне не нравится то, что происходит. Коннор отстраняется, падает в пустое бэт-кресло и проворачивается вокруг оси, напоминая ребенка, дорвавшегося до вожделенной игрушки. Тим давно заметил, что все летучемышиные штуки приводили его в детский восторг, будто это какая-то магия, не имеющая ничего общего со скучной наукой. – А что происходит? – беспечно спрашивает он, продолжая вертеться. Тим останавливает движение, ловко вклинивая колено между чужим бедром и подлокотником. – Сколько раз моя паранойя выходила необоснованной? Коннор моргает, хмурясь; думает пару секунд. – Ну, – неопределенно тянет он и такое действительно нечем крыть. – Хорошо, предположим. И что же это? Теперь пару секунд думает уже Тим. Еще раз собирает все, взвешивает и вымеряет. Чудо не происходит. – Я не знаю. – Ад замерз? Тим сильнее сжимает пальцы скрещенных на груди рук, впиваясь в ткань толстовки ногтями. Кент осознает прокол – с поисков потерявшегося во времени Брюса утекло много воды, но Тим все еще болезненно реагировал на скепсис близких в отношении его бездоказательной уверенности. В тот раз Коннор был единственным, кто принял слепую убежденность не за наивность, и, может быть, это не последняя причина того, что Тим не помешался, с головой погрузившись в расследование, полностью разорвав все связи с семьей и друзьями. Тим хмуро смотрит на консоль компьютера. Так, ну хватит. Коннор затаскивает его к себе на колени, игнорируя слабые отнекивания, обнимает уютным теплом. Тим перебрасывает ноги через подлокотник, скрещивая в лодыжках, но рук не разжимает, все еще группируясь от ощущения неодобрения. – Я не это имел ввиду, ты ведь знаешь. – Можешь вернуться к Титанам, – предложение звучит неохотно, но это же отличник-Тим, конечно он не будет никого утруждать и справится со всем самостоятельно, даже если речь о парне, с которым он в отношениях уже четыре года. – Мои проблемы, я их и решу. – Ага. Трижды побежал. Тим слабо улыбается и шмыгает носом – под стать самому городу, в пещере готэмских защитников тоже было довольно стыло; он устраивается удобнее, доверительно сворачивается на чужих коленях, прикрывает глаза. – Мы все выясним, – убежденно кивает Коннор. Бегло окинув мониторы, он добавляет. – Ты должен Джейсону подарок. Я бы посоветовал цветок в горшке, но он, походу, завязал. Тим недоуменно отстраняется. Коннор указывает на экран с досье Тодда. – У него день рождения. Сегодня. Ты, наверно, забыл, но не страшно. Он твой тоже пропустил, поздравил, когда вспомнил. Где-то через полгода или около того. Тим поднимает взгляд на экран. Черт, да, действительно, даты совпадают. Сколько ему исполнилось... двадцать пять? Взгляд сползает на фотографию. К делу прикреплена целая галерея, есть несколько видео; но изображение на мониторе одно из недавних – пара лет, не старше – с камеры наблюдения вокзала. Не лучший ракурс, Джейсон словлен в толпе, в руках телефон и сумка. Подождите, а вот это уже интересно. Тодда мотает по всему Готэму – в общем-то, норма – дело не в том, что он прыгает с квартиры на квартиру, а в том, что он уже год находится в городе, хотя раньше не оставался дольше пары недель. И он пахнет как гребаная клумба, будто его новая нора расположена в ботаническом саду (и это хорошо бы проверить). Нет людей без странностей, но Тодд и цветы? – Что за цветы? Вопрос, кажется, ставит Коннора в тупик. – Ну, я видел, как он сегодня выносил на мусор с десяток вазонов. Может, больше. – Какие именно растения? Кент долго не отвечает. Тим ожидает, что на него выльют огромную подробную речь о ботанике, происхождении видов, кучу информации, полученной им еще в пробирочном состоянии; но Коннор говорит только: – В горшках. Ладно, не важно, оставим тему Коннора и его обширных знаний о земной флоре. На повестке городской ботанический сад, там и подтянет свои пробелы. Вполне сойдет за какое-никакое начало. -///- Джейсон трясет баллон и доливает еще один слой, аккуратно прижимая наскоро вырезанный трафарет к потертому металлу пола. Стараясь не повредить сырую краску, он переносит картон чуть дальше и повторяет манипуляции; перманентным маркером размашисто выводит заковыристый символ, изредка сверяясь с картинкой на экране телефона. За прошедшие месяцы он стал неплохим экспертом во всей этой оккультной фигне, если бы надумал сменить профдеятельность, вполне смог бы подвинуть Константина. Джейсон начал уличной шпаной, продолжил напарником Бэтмена. Он успел засветиться преступником, виджиланте, ниндзя, вором, космическим пиратом – полный список, кажется, бесконечен – и с каждой ролью Тодд справлялся блестяще; куда бы жизнь его не запихнула, он адаптировался ко всему. Брюс всегда отмечал его поразительный талант к приспособлению, что-то такое говорила и Талия; выбор отчасти пал на него тоже из-за этого – Джейсон бы справился, даже если бы Дэмиан возомнил себя мессией высшей расы и полез возводить зомби на новую ступень пищевой цепи. Ничего удивительного, что в сложившейся ситуации Тодд почти достиг планки какого-нибудь доморощенного демонолога. Джейсон Тодд, Повелитель Тьмы. Забавно. Дэмиан коротко стучит, привалившись плечом к косяку. Джейсон перестает подпевать под нос и поднимает глаза, выдергивая из уха наушник. – Ты можешь зайти, – сплюнув колпачок от маркера в ладонь, говорит он. – Это тоже не мой дом, приглашение не обязательно. Вообще-то Дэмиан уже внутри – бомбоубежище начинается точно где-то раньше, чем у дверей в самый дальний от входа зал. Слух автоматически отмечает стук когтей Фрэнка, семенящего в соседнем помещении, цепляет отголоски мелодии – что-то от Black Sabbat – и привычно фокусируется на сердцебиении Джейсона.[4] Он улавливает чужое дыхание и тоже втягивает воздух; Джейсон выдыхает, с ним выдыхает и Дэмиан. Это стало привычкой. – Почему ты не сбросил мне адрес? – Я написал, что мы съезжаем. Джейсон отползает дальше и снова пристраивает трафарет. – Но не адрес, – слова тонут в треске шарика, дубасящего о стенки баллона. – Тебе же нравится следить за мной, верно? – искристо улыбается Тодд. Он постоянно улыбается. К этому было привыкнуть сложнее всего – к его чертовой улыбке. Дэмиан знал, что превратил его жизнь в Страну Зомбичудес и, тем не менее, Джейсон всегда улыбался ему. Дэмиан захлебывался черной жижей, не в состоянии ничего больше переварить; Джейсон тащил его в ванную, приговаривая, что все будет хорошо, и сидел рядом с влажным полотенцем и глупой мягкой улыбкой. Дэмиан распорол собственные вены до локтей, желая узнать, сможет ли восстановить такое; Джейсон зажимал раны окровавленными руками, материл на чем свет стоит, и смеялся над тем, какой же он придурок. Даже когда обнаружил его рядом с трупом девушки, горло которой Дэмиан разорвал, Джейсон лишь сказал, что он может развлекаться как хочет, но в таком случае Брюс поотрывает им бошки намного быстрее; и сверкнул саркастичным оскалом. Самый первый месяц был и самым тяжелым; кроме всего прочего, они узнали про порчу вещей, голодное бешенство и что злость Дэмиана заставляет свет мигать. А злился он постоянно; кто бы не злился? Они даже подрались. Дважды или трижды. Ладно, хорошо, Дэмиан считал – это произошло шестнадцать раз; семнадцать, если брать во внимание тот, когда Джейсон скрутил его заранее, не дожидаясь, пока Дэмиан разойдется. Нет, все же не в счет: он выпутался уже через минуту – идиот так и не научился вязать узлы – и итогом они напились. Ну, напился Джейсон, а Дэмиан, как оказалось, мог спиртоваться сколько влезет и все по боку. Еще тогда они выяснили, что он способен спать – Джейсон и с бодуна оклемался раньше; хотя сообразил не сразу, решив, что Дэмиан сдох окончательно. И даже когда Дэмиан моргнул, от чего Джейсон шестиэтажно помянул всех предков Уэйнов и аль Гулов аж до ренессанса, мат перешел в ржач и заявление, что эффект – чума, и Клайв Баркер бы обосрался. Он, кажется, даже не осознает этого, просто постоянно, блять, улыбается. И делает это не потому, что рад или доволен, он… вообще воспринимает хоть что-то всерьез? Это такая-то разновидность стокгольмского синдрома? Защитная реакция? От того, чтобы не спятить? Дэмиан понятия не имеет. До сих пор, черт возьми, без единой идеи. Поначалу это было забавно – ставить на то, когда Тодда наконец-то прорвет; но шли дни, недели, месяцы, Джейсон никуда не девался. Даже если он и был свято уверен, что должен Брюсу (чувство вины цвело и пахло у всей семьи по поводу и без; причин Джейсона так вообще хватит на рулон обоев мелким шрифтом), дно нашлось бы и у этой бездны. Но нет. Дэмиан проводил анализы, пытаясь понять, что еще с его телом не так, экспериментировал над собственной выносливостью, перейдя с колото-резаных на огнестрельные; в быту появились пакеты с кровью, джунгли в горшках, пропало серебро. Джейсон обзванивал знакомых, ненавязчиво беседуя о ходячих мертвецах, сыпал колкими комментариями и яркими улыбками (между делом не забывая гонять готэмских преступных боссов, наводя в их бизнесе сумбур и открывая всем желающим бессрочный больничный лист). «Ты мертв, Дэмиан. Это плохие новости. Хорошие новости? С этим можно жить» Этот парень сумасшедший? Дэмиан продолжал вглядываться в изгиб чужих губ, в веселье голубых глаз, не прекращая поисков ответа, которого, кажется, и вовсе не существовало. Он подошел к проблеме серьезно, доведя изучение почти до лабораторного контроля, он следил за перемещениями Джейсона и отлавливал по камерам наблюдения; Тодд не мог не знать об этом небольшом исследовании (хотя, скорее воспринимал не как анализ, а как маниакальный психоз), но не возмущался, даже, временами, дружелюбно скалился в объектив, снимая шлем и оставаясь в одном домино. Кажется, добиться серьезности от него не представлялось возможным вообще. Дэмиан продолжал поиски и умудрился вывести классификацию. Улыбок Джейсона, да. До мельчайших оттенков разобрал, какие соответствовали грусти, как выглядело настоящее веселье, распознал удивление, недоумение, отвращение, приязнь, любопытство, усталость; заметил те, которые были адресованы действительно ему и те, что появлялись просто так. И он выяснил. Джейсон был серьезен. По-настоящему, практически все время; он мало когда спускал ситуацию на тормозах, чутко реагируя и принимая во внимание все происходящее. Странно другое: страха не было. Испуг? Ужас? Паника? Джейсон вообще знает об их существовании? Насколько бы вывернутой и больной не становилась реальность, он просто… не боялся. И где-то на этой ноте сердце Дэмиана дало четвертый удар. Четвертый, мать его, удар. В окружении Дэмиана было мало девчонок, парня вполне следовало ожидать. Наверно. Не то, чтобы это вообще его особо волновало. Но где логика? Должна же быть логика, да? Почему не Дик? Грейсон довольно красив; он благородный, добрый, отзывчивый. Дэмиан знает его с девяти, давно доверяет и, бесспорно, уважает. Пока Брюс считался мертвым, они даже нарядились в Бэтмена и Робина и спасали Готэм от оборзевшей на радостях преступности; получилось не так уж плохо. Они провели вместе космическое количество времени, Дик даже с Барбарой кантовался меньше, хотя их отношения неуклонно ползли к свадьбе; но внутри Дэмиана ничего не екнуло. Бесстрастным он остался и в Титанах. Джейсона он видел от силы раза полтора; при этом в один из них почти получил пулю в лоб, а в другой оставил на плече Тодда шрам от бэтаранга (и он там до сих пор). Нейтральная встреча была всего однажды – день рождения Альфреда (какой-то там по счету) – и длилась минуты две (они послали друг друга лесом и игнорировали весь вечер). Смерть спутала карты кардинально. Она изменила все. Джейсон. Именно на очередной улыбке Джейсона сердце Дэмиана дало лишний удар. И ощущалось это так, будто планета начала вращаться в обратную сторону. Джейсон вдыхает и вместе с ним вдыхает и Дэмиан. Да, он слышит. Дыхание. Сердцебиение. Отдаленно улавливает пульсацию в венах. Обостренное восприятие пропадает, если выпить пакет крови или пару стаканов виски, проблема в том, что он перестает слышать всех, но не Джейсона. Голод в отношении него не способно подавить ничто. Дэмиану хочется вцепиться в его шею, процарапать кожу и зарыться пальцами в упругие жгуты мышц. И в то же время, ему нравится Джейсон. В романтическом плане или как там это называется. Дэмиану абсолютно точно нравилось обнимать его; нравилось, когда Джейсон сам обнимал его, сонно притягивая к себе. Только рядом с ним промораживающий нутро потусторонний холод наконец-то пропадал. Джейсон не стеснялся в прикосновениях – он вообще довольно тактильный парень – хлопал по плечу, позволял забрасывать ноги себе на колени, когда они сидели на диване, не шугался, если случайно (не случайно) сталкивались в узких коридорах, шел на контакт во время тренировок; но насколько бы близки они не становились, этого все равно было мало. Доходило до того, что Дэмиан специально вел себя как козлина, лишь бы Джейсон отловил его за локоть и припечатал очередным «прекрати тупить» взглядом. И Дэмиану нравилось, когда Джейсон смотрел на него. Вскользь, просто фиксируя присутствие или пристально, если пытался уловить что-то ему интересное. Рассеянно, толком не вынырнув из сна или с насмешкой – во время очередной словесной перепалки. Классификацию взглядов Джейсона Дэмиан уже тоже мог публиковать в каком-нибудь журнале (но фигли бы сделал это – никто не получит то, что принадлежит только ему). Дик был важен, но Джейсон… стал чем-то совершенно другим. Чем-то. По правде, Джейсон был единственным за всю его жизнь (и не-жизнь), чьих прикосновений и взглядов Дэмиан действительно желал. Ему нравился Джейсон и… похоже, у нежити свои представления о симпатии, потому что, кроме всего прочего, Дэмиан абсолютно точно хочет его сожрать. Джейсон распыляет еще один слой, придирчиво хмурясь; его пальцы испачканы – вымыть руки проще, чем вычистить перчатки. Дэмиан наблюдает за его движениями, думая о том, как пьяняще смотрелась бы кровь на бледной коже. Яркие багровые потеки; свежий алый, оттеняющийся запекшимся кармином свернувшихся капель. Это было бы так красиво. Господи. Дэмиан зажмуривается, но становится только хуже – картинка лишь прибавляет красок. Он охлопывает карманы в поисках… да где же? Через секунду находится и зажигалка; Джейсон резко поворачивается на щелчок. – Тормози, парень, – Тодд, моментально появившись рядом, выхватывает сигарету прямо из чужих губ. – Превращайся в малолетнего алкоголика и расписывайся под хохлому сколько влезет, можешь хоть вторым Зомби-боем стать, но этим дерьмом ты заниматься не будешь.[5] Он спокойно затягивается, выпускает дым прямо Дэмиану в лицо – придурок даже не представляет насколько по краю он ходит – и отбрасывает недокуренную сигарету в остатки кофе на донышке стаканчика из Старбакса. – Спасаешь меня от рака легких? – угрюмо спрашивает Дэмиан. – Как благородно. Его все еще трясет. От этого тремора сложно избавиться; он фокусируется на биении сердца Джейсона, немного помогает. Похоже на метроном. – Сам себя удивляю в последнее время. Тодд протягивает ладонь, намекающее изгибая брови. В росчерке его рта читается совет не нарываться. Дэмиан вполне может огрызнуться или назло прикурить снова; он раздумывает затеять потасовку, но не уверен, что выдержит физический контакт. Он чувствует запах крови Джейсона даже через кожу. Кончики пальцев покалывает, во рту пересыхает, губы зудят, а в груди раздается гребаный лишний удар. Жажда. Так… волнующе. И чертовски опасно; поэтому Дэмиан выбирает единственный оставшийся вариант – послушно отдает пачку и кивает, давая понять, что тема закрыта. Джейсон убирает сигареты в карман, его улыбка теряет напряжение, сменяясь на нейтральную. Если бы он сделал шаг назад – наконец-то выкинул забытый стаканчик или вернулся к работе – запах рассеялся; стало бы легче. Дэмиан незаметно сжимает зубы – с каждым днем сдерживаться все сложнее, но он еще в состоянии обойтись без лишних сцен и криков отвалить. Он не хочет, чтобы Джейсон уходил. Персональный сорт мазохизма. Дэмиан медленно выдыхает, очищаясь от густого аромата, пропитавшего легкие, отгоняет лишние мысли. Пусть планета и вертится в другую сторону, но она все еще вертится. – Отец знает это место, – окидывая помещение взглядом, говорит он. – Который из пришельцев? Переезд вполне понятен, но вот выбор… заброшенное бомбоубежище под зданием полиции не спасет от Бэтмена, но свинцовым экраном защитит от глаз супер-семейки. Джейсон отвечает не сразу, задумчиво пялясь куда-то в пространство. Вряд ли он видит хоть что-то, но вообще-то его взгляд направлен поверх правого плеча Дэмиана, будто он пытается разглядеть ангела, сидящего там. Дэмиан смещается, движением сбивая прострацию (или пресекая поиски того, чего никогда и в помине не было). – Коннор, – очнувшись, моргает Тодд. – Возможно. – Он заметил меня? – полувопросительно произносит Дэмиан; информации слишком мало, он не может знать наверняка и это раздражает. Выбешивает, чего уж там; как же достало сидеть в хрустальном шаре, чертова стеклянная клетка. Когда он в последний раз общался с кем-то из семьи? Кажется, в день смерти. Да, тогда собрались все; и тогда он и видел их последний раз вживую. Он узнает их голоса, если услышит вновь? Дэмиан не уверен. – Все нормально, – быстро говорит Джейсон, наклоняясь чтобы заглянуть в глаза. Дэмиан изучил его, по кубикам разобрав до костей, Тодд тоже наловчился в оттенках его настроений, легко улавливая перемены. – Я просто… все нормально. – Предчувствие? Джейсон трет лоб, раздумывая. Он опирается на стол, опуская ладонь в жалких сантиметрах от чужого бедра. Пальцы Дэмиана слабо вздрагивают, но он сдерживает порыв накрыть руку, сжимая в карманах кулаки. Мазохизм, действительно. – Заразился твоим неврозом, – наконец саркастично фыркает Тодд. Он кивает на компьютер, масштабами лишь слегка уступающий тому, что в Бэтпещере. – Пароль – день рождения Бэбс. Вещи и кровь в сумке у входа. Скоро вернусь. – Тебе нравится Барбара? Слова вылетают прежде, чем Дэмиан успевает осмыслить их; Джейсон медленно поворачивается обратно. Замешательство. Дэмиан уже говорил, что выучил все его усмешки? Так вот, нихрена не шутка. – Нравилась, когда был чуть младше тебя, – спустя небольшую паузу, признается Джейсон. – Поставил по привычке. И на этой ноте следовало бы разговор свернуть, но…. – Почему вы не были вместе? – Потому что уже тогда они с Диком сорвали приз в номинации «сладкая парочка столетия»? Ответ звучит с насмешкой констатации очевидного. Даже не пытался. Какое уважение к чужим чувствам. Он любил ее, вот и уступил? Может быть, любит до сих пор? – Ты из-за этого не ладишь с ним? – Дэмиан не раздумывает, озвучивая это; продолжает мысль вслух. Когда он вообще начал болтать все, что придет на ум? – Ты с Дрейком намного ближе, чем с Диком. Джейсон щурится, пристально вглядываясь в чужие глаза; Дэмиан обмирает, спешно останавливая дыхание. Хочется облизнуться, пробуя запах на вкус; взгляд норовит сползти на рот Джейсона и – что еще хуже – на его шею; но если Дэмиан хотя бы пошевелится, в шее Джейсона окажутся его зубы. – Закроем тему окольного анализа моей личной жизни. Хорош вальсировать, задавай свой вопрос. Дэмиан даже вздрагивает от неожиданности. Первый порыв – убежать. – Почему ты предложил назвать собаку Фрэнк? Фрэнк Синатра? Фрэнк Гери? Но ты не в восторге от джаза и архитектуры. Фрэнк Костелло? – Он мопс. «Люди в Черном». Знаешь, я бы с удовольствием все так и оставил, но я слишком хорошо знаю, чем может обернуться игнорирование твоего любопытства. Итак? Вот же срань. Что сказать? Можно отмахнуться и перевести тему – Джейсон подталкивает, но давить не будет. Да, понадеяться, что рано или поздно оно пройдет само и бегать вечно. Не усложнять. Собственно, неплохой план, учитывая предысторию и постоянную опасность; Тим бы так и сделал. Или Дик – до сих пор не понятно, как они с Гордон вообще сошлись и довели дело почти под венец. Дрейк и Грейсон. Невзирая на обстоятельства, они бы поступили правильно, всегда так поступали; они же гребаные святоши. Они – да. Дэмиан? Определенно, нет. – Я бы никогда не приковал тебя наручниками к батарее. И из сотен миллионов «ты мне не безразличен» он выбирает именно это. Черт возьми, Дэмиан. Намекнуть, действительно, следовало иначе, но Дэмиан никогда не был силен в обиняках и экивоках. Он родился в армии, учился на тирана, стал городским тюремщиком; а практиковал изящество дипломатии, должно быть, только где-то в параллельной реальности. Дыхание Джейсона сбивается, сердечный ритм добавляет пару десятков в минуту; зрачки немного расширяются, тесня лазурную синь. Осознание. – Что-нибудь еще? – уточняет он. Джейсон не устаивает истерик, не издает лишних что-да-как; даже не возмущается подслушанному разговору. Просто слушает и слышит. Это подкупает, если честно. Заставляет говорить. А Дэмиану есть что сказать – Джейсон рискует, даже находясь с ним в одном городе, и прекрасно это знает; чего Тодд не знает, так это того, что у монстра под его кроватью есть к нему человеческие чувства. И пусть чудовище меньшим чудовищем не станет, Дэмиан хочет, чтобы Джейсон знал. Что он на такое способен. – Рой прав, – отвечает Дэмиан. – Ты мне… важен. – В каком смысле? – Во всех смыслах. Слова накрывают бетонной плитой, погружая зал в оглушающую тишину, кажется, даже воздух обретает душащий вес. Джейсон не издает ни звука и смотрит как-то… слишком пристально. Без примеси отвращения или неприятия, раздражения или злости. Намека на издевку и веселье тоже нет, он просто смотрит. Джейсон перестает говорить вообще, глазами или жестами; он погружается в полное безмолвие. И впервые за очень долгое время Дэмиан даже примерно не может представить, о чем он думает. – Какого цвета твои глаза? Какого... что? В зеркалах теперь не разобрать, но вряд ли смерть что-то сделала с его лицом; наоборот, заставила время застыть. – Синие, – припомнив, отвечает Дэмиан. – Если ты внезапно ослеп. – Темнее или светлее, чем у меня? – Темнее. Очевидно. Почему ты спрашиваешь? Тодд опирается на столешницу второй рукой, ловя его в ловушку. Слишком близко. Кровожадная тварь заинтересованно ведет носом, но Дэмиан давит порыв на корню. Он заталкивает чудовище обратно в недра собственной очерненной души и концентрируется на Джейсоне. О чем он думает? Пустота на его лице разбавляется усмешкой. Это хорошо или плохо? И если плохо, то насколько плохо? Джейсон улыбается шире, запутывая сильнее, и, мазнув по его лицу еще одним странным взглядом, приподнимает руку на уровень глаз, демонстрируя маркер. – Закончишь сам? – Куда ты? – Захвачу что-нибудь поесть, – голос полон легкомысленности, будто они тут о погоде разговаривают. – Вряд ли доставщик полезет под землю. Когда Дэмиан забирает маркер, их пальцы соприкасаются. Не достаточно долго, чтобы Джейсон заметил, но достаточно, чтобы Дэмиан почувствовал вибрацию под его кожей. Он смотрит на свои ладони, пытаясь понять, что только что произошло. Рой прав – Джейсон не из тех, у кого все просто с отношениями. И он абсолютно точно ненавидит, когда к нему привязываются, подсознательно уверенный, что это его к чему-то обязывает. Черта людей, которые знают, что значит быть отвергнутыми. И, конечно, он захлопнулся, выкинув ключи. Джейсон оборачивается в дверях с видом человека, вдруг вспомнившего какую-то чрезвычайно важную вещь. – Не сожри собаку, – провозглашает он и исчезает из зала. – Предпочитаю тебя, – сквозь зубы бурчит Дэмиан. Даже если он проорет, насколько сильно Джейсон ему нужен – Тодд уже слишком далеко, чтобы услышать его слова. -///- Кто такой Дэмиан Уэйн? Джейсон медленно плетется по улицам ночного города. Тьма рассеивается фонарным освещением и яркими витринами круглосуточных магазинов; одиночество и пустота – снующими людьми, проезжающими автомобилями. Готэм – мегаполис; такие города в полной мере не останавливаются никогда, продолжают дышать и копошиться даже в самые беспроглядные часы. Собственно, этим семья и занимается – пытается вернуть в город положенный ночи покой. И хоть Джейсон полностью согласен с их целями (но не средствами), на сегодня он пас. Кто он такой? Вопрос кажется простым, на самом деле. Что сложного? Дэмиан – его брат. Бумажный брат, если уж совсем точно. Джейсон не ощущает этой связи между ними, есть другие. Дэмиан – семья? Безусловно. Дэмиан – друг? Пожалуй, да. А еще он нежить. Год-уже-как-мертвый парень. На ум приходит кислое лицо Уэйна, листающего Коран. Блад сказал, что нечисть коробит от священного писания, правда, не уточнил какого. Они собрали книги большинства основополагающих религий и устроили вечер высокодуховной поэзии. Ни на что Дэмиан так и не отреагировал; хмуро продекларировал все известные имена богов, пророков и ангелов, спел «Харе Кришна» и зачитал Пасхальную Агаду. Рождественские колядки он исполнил с настолько инфернальным выражением, что если бы встречал Иисуса, сын божий предпочел бы родиться обратно, чем кантоваться среди таких мудаков. Джейсон тихо смеется, пряча веселье в манжете куртки. Девушка, вешающая на дверь парфюмерного табличку «закрыто», игриво улыбается ему; Джейсон кивает, но не задерживается. Получается, Дэмиан – нежить, но не нечисть. По крайней мере, не совсем. Разница вообще есть? Ты мне… важен. Во всех смыслах. Боже, подумать только, когда вещи стали такими запутанными? Джейсон слишком стар для этого дерьма, а Дэмиан – слишком молод, чтобы знать все аспекты этого дерьма. Отношения. На самом деле, у них уже давно отношения – если, конечно, принять за одну из тех истеричных парочек, которые трахают друг друга не как нормальные люди, а в мозг. Кстати, отлично сказано, Рой бы оценил. Черт, Рой. Харпер умудрился разглядеть хитросплетение между ними, Дэмиан подтвердил, а Джейсон до сих пор не может понять, как он оказался в самом центре клубка, да еще и в роли невесты Франкиндракулы. Ладно, как бы там ни было. Кто нахрен такой Дэмиан Уэйн? Почему все ответы на этот вопрос кажутся такими неполными? Путь преграждает какой-то парень – Джейсон едва не врезается в него – человек лучисто улыбается; его голову венчает дуршлаг. – Найдется ли у вас минутка, чтобы впустить в свое сердце господа нашего Летающего Макаронного Монстра?[6] На его груди криво приколотый бэйдж с надписью «Звоните пожарным! Это Уэйд Уилсон и он просто огонь!», в руках пара листовок, а на земле сумка с книгами и буклетами. Джейсон улыбается со всем очарованием, что ему отсыпала природа. – Я верен Санта Муэрте. Уэйд смущенным встречей с выходцем культа смерти не выглядит, наоборот, становится еще более заинтересованным. – Вы действительно празднуете День Мертвых? – У истинных последователей каждый день – День Мертвых. Джейсон делает очень многозначительное лицо особы, лично приближенной к Королеве Покойников, забирает у парня рекламку и идет дальше. На светофоре телефон дрынчит сигналом входящего сообщения. Новое в диалоге с Дрейком. /С днем рождения/ Джейсон засовывает пестрящий макаронами с фрикадельками буклет в карман и набирает ответ. <Лично не поздравишь?> /Дел навалом. Прости/ А, да. Еще есть Тим и Коннор, и Брюс, и Кларк, и остальная семья; и, разумеется, Дэмиан, которого все еще нужно от всех скрывать. Да, уж. Скорее всего, эта история убьет его. У Джейсона всегда была остро развита чуйка; он точно знал, когда пора делать ноги. Рой шутил, что по нему часы можно сверять – Джейсон объявляет отход и через пять минут непременно появляются копы. Сейчас шестое чувство говорит ему, что даже если его не убьет Дэмиан, он умрет из-за него. Ну. Джейсон в любом случае не собирался жить вечно. -///- Он бродит по городу, особо не замечая, куда идет, пока рассветные лучи не застают его напротив здания мэрии. Джейсон осматривается, соображая в какой стороне ближайшая из его нор; и уже через десять минут открывает дверь крошечной однушки, в которой последний раз был, кажется, чуть ли не в прошлом сентябре. Квартира несет на себе отпечаток долгой заброшенности, но Джейсона никогда не пугала излишняя грязь и пыль; видал и похуже. На кофейном столике лежит забытая книжка детских стишков, оставшаяся от предыдущего постояльца. Джейсон криво улыбается, пролистывая пожелтевшие страницы – вообще, стремная писанина; многие из них были откровенно жуткими, но что он вообще понимает в воспитании детей? Комната мизерная, под завязку заставленная всяким ширпотребом и странно ощущается неуютно пустой. Он гонит от себя мысль, что, очевидно, отвык быть один и старается не смотреть на половик, сохранивший пятна от комьев земли и темный размазанный след ладони на стене. Всю ночь – день – режим давно уже перевернулся; он проводит в душащей компании собственных вернувшихся кошмаров и, сколько бы ни пытался, до последнего не может вырваться из холодящего ужасом морока. В панели уведомлений экрана телефона нет новых сообщений или пропущенных звонков. -///- – Какое чудесное утро, – без энтузиазма говорит Коннор. – Не уверен, что хочу прожить его среди кустов и деревьев. Тим отворачивается от экскурсовода, рассказывающего про цветение кактусов у плантации нескольких из них; группа японских туристов яростно щелкает камерами, особо рьяные застрачивают блокноты заметками. Гид выглядит смущенным таким остервенелым восхищением флорой Нового Света. Кактусы сохраняют величественную невозмутимость. – Хотя мы здесь действительно не за этим, тут мило, – вкрадчиво улыбается Тим. – Ну, пожалуйста, – добавляет он, когда Кент менее постным не становится. – Я уже говорил, что не одобряю слежку? Особенно, когда для этого используют непосредственно меня. Быть бойфрендом Кона – привыкнуть болтать ногами в сотнях метров над землей; отношения с Тимом подразумевают экспертные знания о трудностях в общении и заморочках на ровном месте. – Почему ты не поговоришь с ним? Если бы все было так просто. – Он ничего не расскажет, – Тим неуютно засовывает руки в карманы. – По крайней мере, не раньше, чем дела обернутся такой кучей, что у него не найдется лопаты, чтобы все это разгрести. – Я не понимаю. – Лучше не лезть. – Но мы ведь это и делаем. Было время, Тим восхищался храбростью бесстрашного мальчика, жадно ловя в объектив каждое его движение. Это было еще до того, как у дерзкого паренька появилось нормальное, не супергеройское имя, до того, как его ожесточили и изломали; и до того, как он вернулся еще более ожесточенным и изломанным, чем был. Временами, Джейсон представлял собой гремучую смесь из ярости, иронии и безжалостности, но именно он и Брюс были самыми близкими Тиму в семье. Его Бэтмен и Робин. Много воды утекло, но, невзирая на все, они так ими и остались. – Я волнуюсь, – тихо говорит Тим. – Я знаю, Джейсон не из тех, кого просто достать, но он может не заметить ловушку до того, как она захлопнется. Коннор недовольно поджимает губы и вздыхает, всем своим видом демонстрируя неодобрение такого подхода к решению проблем; но все же осматривается, придерживая вечно сползающие очки. – Здесь не так много свинца, – наконец, произносит он. – И я не вижу ничего подозрительного. Перекрытия, системы полива. Персонал. Посетители. Подвалы как подвалы. Его взгляд останавливается в направлении соседней теплицы. – Что там? – Вот это похоже. Он направляется в примыкающий сад, притормаживает на полпути, подзывая Тима следовать за ним. Они минуют вход в зал, Коннор сворачивает в сторону и указывает на одно из растений. – Я видел такое среди цветов, что он выносил из дома. Тим наклоняется ближе к табличке, вчитываясь в текст. Рядом с латинским названием выгравирован перевод. Зверобой. -///- Укрытие оправдывает свою репутацию – атмосфера такая, что кажется, в любой момент посыпятся бомбы. Дэмиан марафоном смотрит оба фильма «Святых из Трущоб», транслируемых по кабельному, изредка поднимая взгляд от ноутбука; Джейсон перебирает вещи, вспоминая, что успел перетащить ранее, и раскладывает то, что привез в этот раз. Он ставит сборник стишков к другим книгам – хоть они и мрачные, но не лишены некоторой красоты. – Я думаю, монеты излишни, – говорит Дэмиан, когда по экрану ползут титры. – У них и так есть свой стиль, засыпать трупы мелочью – явный перегиб. Вообще, Джейсон не ожидал, что именно Уэйн в итоге станет тем, кто сделает первый шаг, чтобы разбить образовавшуюся между ними ледяную корку. Хотя ведь именно он сделал первый шаг. Джейсон не помнит, чтобы он сам совершал нечто подобное; все обычно происходило как-то само собой, говорить ничего не требовалось. Он даже Барбаре не сказал, хотя действительно был очарован. Признание не имело смысла – она уже вовсю встречалась с Диком, влезать со своими проблемами как-то не особо хотелось. Дэмиан переписывает в блокнот цифры из электронной таблицы, но Джейсон слишком хорошо его знает, чтобы не заметить, что Уэйн наблюдает за ним, ожидая реакции. – Ты говоришь так, потому что сам бы не додумался, – подыгрывает он. – Вовсе нет. Это нерационально, – тут же зыркает Дэмиан. Возмущенные нотки его голоса отражаются от каждого угла. В главном зале, размером способном всухую уделать бэтпещеру, из мебели почти ничего, гулкое эхо сопровождает каждый шорох; но Джейсон не чувствует эту пустоту. Может быть, Дэмиан ошибся со своей теорией и он все же испускает какие-то волны. Что-то невидимое, но ощутимое, заполняющее собой каждый сантиметр пространства, даже если Уэйн корпит над компьютером, свернувшись в три погибели за завалом из коробок. Чтобы чувствовать себя в своей тарелке, Джейсону нужен поблизости Дэмиан. Уэйну же нужно знать, что между ними не бегают черные кошки. Бартер. – Звон мелочи в карманах может выдать, пока ползаешь по вентиляционным ходам? – Выстрел в голову намного проще. А если нужен стиль, можно метить в переносицу. Практичен, как всегда. Чего у Дэмиана не отнимешь – так это скупой продуктивности в решении поставленных задач. Уэйн неплохо рисовал, да и вообще в творчестве не такой уж и невежда, но когда он переключался в режим солдата, единственное, что оставалось – холодный расчет. – Ты просто недостаточно католик, – хмыкает Джейсон и лезет в карман. – Кстати. Как ты относишься к господу нашему Летающему Макаронному Монстру? Он подходит ближе, отдает буклет; Дэмиан придирчиво пролистывает брошюру, его взгляд наполняется скепсисом. – Ты всерьез думал, что я загорюсь от всевышнего в виде тарелки со спагетти? Одна из самых умиляющих черт Дэмиана – невзирая на вечность общения с Диком и бесконечность в компании Джейсона, он так и остался излишне хмурым ребенком, не всегда распознающим шутки; хотя ведь неплохо обращался с иронией и сарказмом. – Они с тефтелями, – веско замечает Джейсон. Уэйн наконец-то понимает, что его откровенно разыгрывают. – Обхохочешься, Тодд, – угрюмо говорит он. – Ой, брось, прикольно же. – Вовсе нет! – Вовсе да. Рядом с ноутбуком три пустые кружки из-под крови. Джейсон точно не знает, сколько там ему нужно есть, но уж не три пакета за раз – когда это Дэмиан стал таким обжорой? – Предлагаю посмотреть фильм про зомбаков, – объявляет Джейсон. Не случалась в его жизни еще пауза взаимопонимания, которую не смог бы разбить какой-нибудь трешовый фильмец. – Мы уже посмотрели все, что возможно. – Вампиры? – Ничего нового. – Оборотни? – Нет. Когда Джейсон говорил, что они искали во всех источниках, он именно это и имел ввиду. Древние трактаты, предания и оккультные книги разбавлялись кино, сериалами, фантастической писаниной и прочей шушерой, в которой нормальные люди искать бы никогда не стали. Не то, чтобы они были ненормальными, но слишком большое количество неудач сделало их немного отчаявшимися. Ну, а еще Джейсон любил кинематограф. – Ведьмы, гномы, феи, эльфы? – Нет. – Слушай, либо ты находишь фильм, либо мы переходим на сопливые фэнтези-мелодрамы. Стефани как-то упоминала, что «Сумерки» и «Академия вампиров» неплохи. Дэмиан закатывает глаза и весь его вид буквально скандирует «ну почему ты такой придурок»; Джейсон готов почку поставить – пацан бы и застонал с досады, если бы не был, ну… Дэмианом. На самом деле, он не разыгрывает тут из себя идиота, он просто хочет, чтобы Уэйн не зацикливался. У Дэмиана не было проблем с тем, кем он был – самомнение мальца, взявшись за руки, не обхватит и все население планеты – Уэйн не принимал того, кем он стал. Произошедшее изменило его, одарило новыми потребностями, заставило жить по извращенным законам и Дэмиан, хоть и был силен духовно, мог окончательно запутаться и потерять себя. Они искали выход, но его может и вовсе не существовать; а Дэмиан должен адаптироваться к всем переменам, иначе ничем хорошим это не кончится. Джейсон знает, что такое отвращение и ненависть к себе, и он никогда никому не желал бы чего-то подобного. Взгляд Уэйна останавливается на накрытом брезентом байке. – Нужно проверить топливный шланг, – говорит он. – Мне кажется, сальники тоже пора менять. Здесь есть инструменты? – Найдутся. Мотоцикл – вполне приемлемая альтернатива кино; не «Сумерки» же смотреть, в самом деле. Гаечных ключей, отверток и ремкомплектов набирается целый ящик (чего не скажешь о еде – Джейсон все время забывает пополнять запасы консервов); вместе они закапываются в нутро мотоцикла и обнаруживают еще пару деталей, которые вот-вот сдадут. Дэмиан перебирает карбюратор, тряпкой вычищая замасленный металл и ни слухом, ни духом не подает виду, что у них был некоторый разговор. Джейсон благодарен ему за это – не то, чтобы он боялся серьезных отношений, просто… любить вообще-то больно. Барбара, да. Ничего сложного: он парень не ее сорта. Такое случается. Он рад, что она с Диком (и за Грейсона в том числе); у них бы все равно ничего не вышло – уже тогда видели жизнь под разными углами, сейчас так вообще в разных системах координат. Но все равно, сколько не убеждать себя, что не срослось, не твое, и прочие блабла, внутри перегораешь. Не находя выхода, чувство сжирает душу. Такое случилось с ним лишь однажды, но хватило, чтобы больше не связываться. Джейсон не знает, что это – когда кто-то действительно имеет значение – он не способен привязываться. Хорошо усвоил урок. И он надеется, что Дэмиан все же выкинет из головы эту дурь – парень заслуживает кого-то намного лучше, чем пустая оболочка, безразличная к чужим эмоциям. – Я не позволю тебе игнорировать меня, – говорит Уэйн, щурясь в поплавковую камеру. – Что ты и собрался делать. Я прав? Черт возьми. Все детство Дэмиан горел навязчивой идеей походить на Дика и Брюса; к шестнадцати (семнадцати) он стал идеальным подражателем, запросто копируя жесты, повадки и даже голоса. Нехилый врожденный талант, занятия по актерскому мастерству отточили его почти до профессионального навыка. Лучшего наблюдателя во всем мире не сыскать, этот парень умеет смотреть и видеть. – Закроем тему, – грубо отрубает Джейсон. Уэйн поднимает взгляд. – Мне плевать, со сколькими это прокатило, со мной не сработает. Ты принял решение? Никаких оттенков и полутонов, только острые фигуры и четкие грани; никакой неопределенности, ничего, что могло бы спрятаться за вуалью недосказанности. Только хорошее и плохое, приемлемое и неприемлемое, «да» и «нет». Ну, конечно. – Прошел всего день. Дэмиан возвращается к грязной ветоши и пятнам прикипевшего масла. – А что изменится через неделю? Ты дашь мне ответ? – светски спрашивает он. – К слову, он будет положительным. Целеустремленность и рациональность, ничего лишнего. – О, так ты уже все спланировал, – покладисто кивает Джейсон. – Подожди, в какой церкви мы венчаемся? Давай запишу, а то вдруг не приду на собственную свадьбу. И, ладно, согласен на Брюса, но можно как-нибудь без Талии? Понимаешь, это она убила тебя, не уверен, что хочу видеть в непосредственной близости причину всех своих проблем. (На самом деле, Талия не придет в любом случае – так и не собрала мозги, после того, как Кэти разбавила ими мрак уныния бэтпещеры. Скорее всего, Дэмиан знает, но Джейсон не будет тем человеком, который скажет ему в лицо, что его мать мертва.) Уэйн выдерживает паузу, будто пытаясь понять, всерьез он или нет. – Рой был прав. Ты нихрена себя не знаешь. Нет, ну видали, а? – А ты, значит, меня знаешь? – криво ухмыляется Джейсон. – Самое забавное, что я не требую от тебя ничего, сверх того, что ты уже делаешь. Джейсон не хочет выслушивать об их общем бюджете, быте, досуге и вообще жизни. Это вынужденные условия, а не выбор. Если бы у Уэйна были варианты, о Джейсоне он вспомнил в последнюю очередь. – У нас не отношения. – Ты ошибаешься, – возражает Дэмиан. – Со сколькими ты спал не затем, чтобы переспать? Джейсон вздрагивает, пойманный врасплох. Такое случалось – не было лишнего места или ради сохранения тепла. Один раз с Диком, пару раз с Тимом, пару десятков раз – с Кори и Роем. Но всегда разово, не дольше одной ночи. Никакое сравнение с тем, что они с Уэйном проворачивают уже год без каких-либо разумных причин. Джейсон как-то даже не озадачился намекнуть ему отвалить. Дэмиан хмурится, оценивая реакцию. – Что для тебя вообще отношения? – медленно спрашивает он. – Ты ведь и сам не знаешь, верно? – Прекрати ковыряться в моих мозгах. – Прекрати пытаться от меня спрятаться, – и в его глазах коротко мелькает отблеск злости. Разговор затягивается, а собеседник убежденным не становится. – Ты не можешь стереть кусок собственной жизни, потому что тебе так хочется. Это существует между нами и никуда не денется. – Я ничего не чувствую к тебе. – Удивительно, что ты действительно даже не подозреваешь, что уже мой. Джейсон не видел в нем ничего чудовищного, отчасти потому, что и без жутких послесмертных бонусов Дэмиан был той еще шоколадиной. Создавалось впечатление, что для создания характера этого парня, природа веками сошкрябывала гонор со всей галактики. – Я не твоя вещь. – Я не говорил, что ты вещь. Ты просто мой. Ну, хватит. Пора прекращать этот балаган. – Что насчет тебя? Ты швырнул бэтаранг мне в голову и был очень расстроен, что всего лишь задел плечо, а сейчас хочешь залезть ко мне в штаны. Тебе не кажется, что что-то здесь не так? Я не весь мир, Дэмиан. Выйди на улицу и осмотрись. Там миллионы гребаных людей. – Меня устраиваешь ты. Исчерпывающе. Джейсон еле удерживается, чтобы не зарычать – парень, очевидно, не понимает самую банальную и простую вещь. – Это невозможно хотя бы потому, что ты мне не нравишься. Я не могу спать с тобой в этом смысле. И дело не в том, что ты мой брат или сын Брюса, что в дуэте само по себе хуже не придумаешь. Я… не хочу тебя. Вот и все. – Ты так в этом уверен? Дэмиан откидывает тряпку и Джейсон понимает, что Уэйн сказал свое последнее слово, и на этой сомнительной точке разговор действительно наконец-то закончен. – Идешь? – устало спрашивает он. Джейсон бегло осматривает засыпанный потрохами мотоцикла пол – они расковыряли топливную систему под ноль. – Он никуда не денется. Соберу завтра, – уверяет Дэмиан. Джейсон лишь тупо моргает. – Здесь довольно прохладно. Я знаю, что ты замерз. И если ты не пойдешь со мной, останешься со своими кошмарами. Черт, он заметил. Причина спать вместе все же была. Не совсем уважительная, чтобы Джейсон упомянул хотя бы вскользь. Он выяснил это почти в первый же день – проспал половину суток как убитый, а такое удавалось, кажется, только в детстве. После смерти сон потерял покой. Дэмиан отгонял кошмары и Джейсон точно не знал, это из-за того, что это Дэмиан или из-за того, что это мертвый Дэмиан. Он даже как-то и не задумывался. Да и не важно, на самом-то деле. Нормально он высыпался только с Дэмианом. Плевать почему. Уэйн все еще смотрит, ожидая ответа. Джейсон молчит некоторое время, затем стряхивает с себя инструменты и идет мыть руки. Какого черта он творит? Вот бы кто ответил на этот вопрос. -///- Коннор опускает Тима на крышу и спрыгивает, пропадая из виду. Тим закрепляет трос и перемахивает через карниз, останавливая размотку кошки на уровне открытого окна. Кент уже вовсю хозяйничает внутри, обходя помещение. – Думаю, мы на месте. В стене тайник с оружием. – Да, он жил здесь, – подтверждает Тим, указывая на гору из пистолетных деталей, патронов и прочих мелочей на стеллаже. – Неповторимая педантичность. Иногда казалось, что Джейсон знает об уборке еще меньше, чем Дик, а о любви к порядку Грейсона у прошлого набора Титанов была целая страшилка. Коннор продолжает бродить по квартире, заходит в ванную и на кухню, осматривает посуду – странно, вся вымыта. Он просвечивает навесные шкафы, холодильник – вот его давно пора бы уже разморозить и протереть. В доме тонко пахнет лавандой, но нет ни одного растения – видимо, перекочевали во двор все без остатка. Зверобой, лаванда. Что еще здесь было? Жаль мусор вывезли, а на городской свалке уже вряд ли что найдешь. Тим открывает бельевой шкаф, проверяет полки; но ничего из ряда вон – обувь и одежда. Комод в коридоре тоже полон всяких бытовых мелочей, на дне одного из ящиков альбом в пятнах масла. Он тянется вытащить его из-под наваленных сверху вещей, но оборачивается на оклик Коннора. Кент мощным (ну, не в полную силу) рывком отбрасывает угол ковра. Пол изрисован… это что-то из сатанизма? Здесь пытались вызвать дьявола? – Смотри, на дверных наличниках есть подобные. Тебе видно? Цвет сливается с краской. Тим подходит ближе, вглядывается – знаки и правда есть. Он машинально делает пару снимков и пока еще без понятия, что и думать. – Сумасшедшая домовладелица? – полувопросительно предполагает Коннор. – Знаешь, Джейсон ведь не особо придирчив к арендуемым квартирам. Тим проходит в центр комнаты, становится на один из углов сигила. Огромного такого круга с звездой, треугольником и квадратом внутри, латинскими словами и маленькими кривыми загогулинами, все в лучших традициях «Сверхъестественного». Не хватает только запаха серы и свечей. Ничего удивительно, что Джейсон положил ковры. Если, конечно, он сам лично не нарисовал все это. – Ну, или… неплохо ведь, что у него наконец-то появилось хобби, да? – неуверенно продолжает Кент. – Странное немного, но никто и не ожидал, что это будет вязание. Тим собирает новые факты, обдумывает их, затем обдумывает еще раз, и говорит: – Это может быть связано со Всекастой. Джейсон никогда особо не распространялся, чем они занимаются, но и без того слишком похоже на культ. – Думаешь? – Как вариант, – пожимает плечами Тим. Что еще тут скажешь? Не может быть, чтобы Джейсон неожиданно воспылал идеей вытащить из ада каких-нибудь местных – он уже знаком с Тригоном и прекрасно в курсе, насколько тот мудак. Одного примера достаточно, чтобы отбить интерес пообщаться и с остальными. Но зачем тогда ему пентаграмма размером с центральный парк? Во что он влез? Черт, похоже, ближайшее время светит коротать с гуглом в поисках хоть каких-нибудь объяснений. -///- Дэмиана нигде нет. Джейсон обходит все убежище и зовет его (тоже на все убежище), звонит на телефон, но аппарат выключен. И он не появляется в сети все последующие вызовов пятнадцать. Мотоцикл так и стоит в развороченном виде, запчасти и ключи усеивают пол неравномерным ковром. Джейсон не знает, что произошло и произошло ли вообще хоть что-то, но Дэмиан пропал без суда и следствия и, кажется, это самое страшное, что случалось с ним со времен Джокера и его лома. Даже конец света не ощущался бы таким звездецом. Хрен там знает, куда вертится планета, но именно в этот момент мир точно замирает. Черт возьми, где он? Почему он ушел? Или его забрали? Как его вообще могли забрать?! Джейсон мысленно проматывает вчерашний разговор – не мог ли ляпнуть что-то слишком грубое или слишком жестокое, или слишком еще какое-нибудь. Ну, да, диалог сложился абсолютно не очень, но Дэмиан же не психанет на такое? Так. Что бы там ни было, есть двенадцать часов, и они еще не прошли. Он должен выждать двенадцать часов, только потом… в жопу двенадцать часов. Джейсон хватает пистолеты и пару запасных обойм, гранаты и еще какую-то дребедень – он не особо разбирает – вылетает в ночной город и… Ладно. Возможно, стоило все обдумать. Спокойно сесть, пораскинуть мозгами, не поддаваться панике. Нет, ну, он не паниковал, конечно, просто… немного переволновался. Поэтому и наделал глупостей. Серьезно, как он планировал найти его? Надеялся, что споткнется, пока будет нарезать круги по городу? Или спрашивать всех встречных и поперечных? Эй, вам не попадался парень на полголовы ниже меня, темные волосы, глаза… как получится. Похож на Брюса Уэйна с яркой примесью чего-то арабского. Собственно, его сын. Чуток мертвый. Да, немного наивно. Все следовало хорошенько просчитать. Раньше, а не сейчас, когда в его лоб упирается дуло пистолета, а руки скованы наручниками – в такой обстановке думать как-то вообще не получается. Но он сам виноват. Запаниковал (ладно, окей, но совсем чуть-чуть), потерял бдительность, вот и попался. Кажется, Пингвин догадался, кто на днях затопил одну небезызвестную яхту, а Джейсон тупанул и сам пошел к нему в лапы. И в итоге мы имеем то, что имеем. Парень, прижимающий ствол к его лбу нервничает – шлем сняли, но маску оставили и, видимо, даже так Джейсон выглядит немало устрашающим. Атрибутика бэт-семьи приводит преступников в трепет по умолчанию, и не важно, на коленях стоят ее носители или нет. – Даже не пытайся сбежать, – говорит наемник и ему почти удается звучать с грозной уверенностью. – У тебя не получится. – Не могу ничего обещать, – откликается Джейсон. – Я очень переменчивый. Сложно ему думать или нет, но пора бы уже соображать, как из всего этого выкручиваться и неплохо бы разобраться с планом поиска Дэмиана тоже. Он ведь до сих пор без понятия, где Уэйн. И если толпа каких-то кренделей с огнестрелом смущает мало, мысль о том, что Дэмиан пропал промораживает внутренности, сжимая нутро холодными тисками паники (хорошо, Джейсон признает это, он блять, действительно паникует). Ноги парня внезапно подкашиваются и он грузно валится на пол, едва ли не падая на ошарашенного Джейсона. Следом за ним оседает еще один человек. И еще. Джейсон смотрит на лужу, вытекающую из головы наемника, и группируется, ежась за столом – снайпер. Должно быть, Черная Маска, они с Пингвином последнее время не очень ладят. В помещении прорва окон и совсем не осталось других людей. Разделить их участь совсем не хочется. Он поворачивается в направлении выхода, прикидывая расстояние и укрытия; взгляд цепляет тело охранника, ранее стоявшего на посту у двери – парень упал набок и пулевое отверстие видно отлично. Джейсон даже перестает ковыряться в замке наручников. Переносица. Они сталкиваются на подземной парковке и – поскольку, оба взрослые и цивилизованные культурные люди, способные решать проблемы недопонимания взрослыми и цивилизованными культурными методами – тут же начинают друг на друга орать. – И почему я решил повесить на тебя треккер, в самом деле, действительно?! – выпаливает Дэмиан, стаскивая на шею платок, закрывающий нижнюю половину лица. Он в кедах, джинсах и толстовке, капюшон которой накинут на голову, на нем домино – одна из запаса Джейсона – а за спиной рюкзак и винторез. И Уэйн мало доволен происходящим, можно сказать, в ярости, но Джейсону плевать – он взбешен не меньше. – Хорошо, ты гребаный гений! – не менее едко кричит в ответ он. – Что ты хочешь, медаль? Куда ты вообще запропастился? – Банк крови, – зло сверкая зелеными глазами, шипит Уэйн. – Мне тоже нужно есть. Ты-то куда полез? Он стоит так близко, что Джейсон практически чувствует, как ядовитые иглы невидимой ауры входят под его кожу. Но черта с два он испугается всего этого дерьма, связанного с Дэмианом и его фирменной колючестью. – Твой телефон не отвечал. – Аккумулятор сел. Я забыл зарядить. – Замени этот ебучий аккумулятор, раз он нихрена не держит заряд. Повисает пауза, полная затухающего эха их голосов. Джейсон восстанавливает дыхание, Уэйн тоже выглядит чуть менее напряженно. Дэмиан в порядке. Они оба в порядке. Ничего не произошло, все хорошо. – Свет мигает, – буднично говорит Джейсон. Уэйн вздыхает, на секунду прикрывая глаза. Освещение теряет едва различимый ритм, проходя в норму. Он шмыгает носом, хмурится, принюхивается еще раз. Взгляд останавливается на рукаве куртки, скрывающем оставшуюся от наручников ссадину, и тут же перескакивает на лицо. – Ты ранен? – спрашивает он. Джейсон тоже смотрит на свое запястье – он что, учуял? – Я еще не выслушал суперзлодейскую лекцию о том, как именно меня убьют. Нет. Взгляд Уэйна становится мягче, а уголок его губ уползает вверх в намеке на улыбку. – Тебя бы утопили в заливе вслед за яхтой, – говорит он. – Ты отправил на дно сто семьдесят четыре миллиона долларов и это еще без учета стоимости самой яхты. – Он это в твиттере написал? – Полицейские сводки, идиот. – Как банально. Дэмиан пожимает плечами и переносит вес на другую ногу, немного откачиваясь в сторону, и Джейсон только замечает, что он так и стоит в его комфортной зоне. Не принося никакого дискомфорта вообще. – Мы в полной заднице, – равнодушно констатирует Дэмиан. – Все из-за тебя. – Только не плачь, – фыркает Джейсон. – Хочешь, обниму? – Я тебя сейчас ударю. Джейсон едва не смеется при виде хмурости, тут же появившейся на лице Уэйна; Дэмиан резко оборачивается в направлении входа, через который Джейсон зашел, снова ощериваясь своими невидимыми иглами. – Нужно уходить. После этого цепь событий начинает разматываться довольно быстро. Джейсон спешно меняет передачи, одновременно пытаясь не въехать в кого-то из потока и осмотреться по зеркалам – на хвосте огромный армейский джип, будто сошедший с экрана фильма про шпионов; его водитель... получает в челюсть отличный зубодробящий хук. Джейсон коротко чертыхается и едва не выпускает руль из пальцев – как вообще Дэмиан оказался там? Он переводит взгляд на дорогу, и только благодаря этому умудряется не затереться с движущимся в соседнем ряду автобусом. – Налево! – кричит Уэйн с заднего сиденья. Его размытое отражение мелькает в салонном зеркале, но когда Джейсон опять смотрит назад (после того, как бросает взгляд через лобовое, чтобы понять, где это гребаное лево) Дэмиана в машине уже нет. Стекло автоматной очередью осыпается в салон, а Джейсону неуместно хочется ржать. Черт побери, они так вляпались. Дверь внедорожника распахивается – Уэйн наподдает пассажиру и, распластавшись посреди приборной панели, толкает ногой руль, креня в тротуар. Машина вылетает на пешеходную дорожку и врезается в круглосуточный магазинчик. Сам Джейсон пытается вписаться в тщедушный проулок и не въехать в... ебаный карась, откуда здесь еще один джип? Он едва уходит от подрезающего его авто. – Гони, гони, гони! – кричит Дэмиан справа. Да как он вообще это делает? Уэйн перегибается через сиденье, будто намереваясь забраться назад; Джейсон отвлекается на дорогу и уже через секунду место пусто. – Мелкий, а зайцев из шляпы ты вытаскивать умеешь? Или это не входит в базовый пакет неупокоенного крипи-зомби? – Я не мелкий! – рыкает голос Дэмиана, кажется, со всех сторон. – Господи, просто заткнись! – После того, как ты оказался настолько Гудини? Шутишь, что ли? В джипе, практически протаранившем его машину, раздаются звуки стрельбы, пара пуль прилетает и в его сторону, сбивая боковое зеркало; он видит как один из шкафообразных мужиков, стреляет в Дэмиана в упор. На что тот только скалится и вцепляется зубами ему в шею. Джейсон присвистывает; салон внедорожника заливает кровью и матом в духе Тарантино. – Ты не мог бы удержаться от поедания людей в моем присутствии? Дэмиан, снова сидящий на сиденье рядом, брезгливо выдергивает из груди нож и переводит на него хмурый взгляд. – Слушай, я не то, чтобы запрещаю, но, серьезно, это мерзко. Уэйн молчит, испаряясь, как только выпадает из области обзора. – Эй, я вопрос задал! – кричит Джейсон. – Массовое убийство не является уважительной причиной не отвечать! Может быть, ему всего лишь кажется, но в машине раздается тихий смешок, а следующий за ним голос Дэмиана звучит не так напряженно. – Я уже говорил тебе заткнуться? – Отличный совет, – кивает Джейсон. – Слушать я его, конечно, не буду. Он на дикой скорости въезжает поперек шестиполосной оживленной улицы, со всех сторон тут же начинают истерично сигналить, кажется, даже с неба и из-под земли. Девушка в красной мазде успевает показать средний палец. – Здесь налево! Джейсон краем глаза выхватывает момент, когда Дэмиан пытается оттереть перчатки о джинсы, но только размазывает все еще больше; потеряв Уэйна из вида, он снова остается в машине один. Да ладно. – Я на тебя колокольчик повешу, ты придурок. Джейсон выворачивает руль, едва не причесывая припаркованную тойоту, водитель которой сосредоточенно перится в смартфон. Поразительно, насколько безразличными к реальности становятся интернет-зависимые. Радио клинит – ого, оно работало? – и после пары секунд белого шума перебрасывает на середину песни Роба Зомби. Не такой уж и нежный баритон настойчиво призывает рыть канавы и жечь ведьм, пока его хозяин разъезжает в своем хоррор-каре. [7] – Так и знал, что он тебе нравится, – довольно кивает Джейсон. Дэмиан надуто скрещивает руки на груди, упираясь подошвами кед в торпеду (вот ведь невоспитанный засранец). – Если у группы в названии есть «покойник», «смерть» или «зомби», это не значит, что она мне по умолчанию нравится. – Не я включил радио. – Это вышло случайно! – Не наебните случайно электронику машины, мистер Поттер, – пародируя голос профессора Снейпа, нравоучительно брюзжит Джейсон. – Иначе ваш факультет лишится баллов, а я останусь без музла. – Да что я должен сделать, чтобы ты заткнулся?! – Скажите волшебное слово, о юный волшебник! Но парня уже и след простыл. Господи ты боже, при нем и моргать что ли нельзя? Дорога разветвляется, Уэйн молчит; недолго думая, Джейсон сворачивает в сторону моста. Сверху бахает и, бросив взгляд на зеркальную стену небоскреба справа по курсу, он видит знакомый силуэт. Машина подпрыгивает на шумовой полосе, Уэйн перецепляется и валится вниз прямо через крышу, раскорячиваясь посреди салона. – Мана закончилась? И Джейсон впервые слышит, как Дэмиан ругается, да еще так, что в мире не найдется столько мыла, чтобы отмыть его рот. Парочку особо заковыристых оборотов он даже берет на заметку. – Неужели ты наконец-то заглох, – вздыхает Уэйн откуда-то снизу. – Кто же знал, что ты знаешь столько волшебных слов, Гарри. – Я бы никогда не попал в Гриффиндор. – А, черт, действительно. Уэйн перелезает с сиденья на багажник, а затем – спрыгивает на капот догнавшего их хаммера. Они пересекают первое ребро опоры моста и только сейчас Джейсон осознает свою ошибку – дорога идет на мост, а Дэмиан не может пересечь водоем. Он не может пересечь текущую воду. – Дерьмо, Дэмиан! – кричит он, еле удерживаясь, чтобы не долбануть по рулю. – Просто веди эту сраную машину! – откликается Уэйн. Джейсону мало нравится такой вариант, но он не возражает, лавируя между транспортом; копы на кол его посадят за опасное вождение (если, конечно, поймают). Хаммер начинает вилять, наполняясь возней. На середине реки Джейсон слышит визг, нечеловеческий рев, пробирающий до костей. Лампы уличных фонарей разлетаются фейерверками, электронные табло дорожных знаков нервно пульстируют, а автомобильная оптика всего потока на секунду отрубается. Он сжимает зубы, молясь, чтобы с Дэмианом ничего не случилось. Ничего пострашнее смерти. Джейсон прибавляет ходу, вылетает на встречку и успевает просочиться между тягачом и автобусом. Хаммер врезается в бетоносмеситель. На последней дуге моста Дэмиан снова на крыше, Джейсон без понятия, он просто знает, что он там. – Ты как? – громко спрашивает Джейсон. – Жив? – Нет, – закатывает глаза Дэмиан уже с пассажирского сиденья. – Доволен? Твоя любовь к тупым каламбурам ужасна. – Вовсе нет! – Вовсе да. Джейсон слышит шум лопастей новостного вертолета и, не удержавшись, наконец-то ржет в голос. Черт возьми, они в такой заднице, словами не передать. И все, разумеется, становится еще хуже. Ну, как же иначе? Будем честны. Единственные причины, почему Брюс и Тим до сих пор не в курсе – они с Дэмианом сидели тихо, в городе вовсю хозяйничал Джокер, а у Титанов было полно хлопот. И сейчас они засветились в самом центре коллапса на готэмском мосту с кучей жертв и многомиллионным ущербом. В общем. Мда. Джейсон держит Бэтмена на мушке и ситуация патовая. Вдвоем против Брюса они бы справились, да и удрать бы смогли, дело не в этом. Любой удар, блок, прыжок, прогиб, сальто – все что угодно – в исполнении Дэмиана сдаст его с потрохами. Брюс вплоть до полужеста, полувздоха знает, как двигается его сын; все видео с участием Уэйна-младшего идет шумом, но если Бэтс увидит вживую, никаких вариантов. Правда вылетит на вентилятор. И вот они здесь – Красный Колпак, Бэтмен и его мертвый Робин, одно только явление которого отцу может полностью избавить оного от здравого рассудка. Джейсон судорожно тянет воздух и удобнее перехватывает рукоять оружия. Пальцы в перчатках вспотели; черт, он так не нервничал со времен… да, собственно, со времен своего первого рейда в качестве ночного блюстителя порядка. – Опусти пистолет, – жестко говорит Брюс. – Что бы ты ни делал, Джейсон, мы можем это обсудить. Сердце грохочет, ударами едва ли не ломая ребра. Дэмиан даже не дышит, спрятавшись за челкой и платком; прекрасно понимая, что он под наблюдением, хоть основное внимание Бэтмена направлено на Красного Колпака. И что теперь? Есть поговорка, что выхода нет только из гроба; Джейсон знает как минимум одного парня (кроме себя), который опытным путем выяснил, что это не так. И хоть у них тут метафорический ящик, у этой штуки тоже должна быть дверь. Вариант сдаться с повинной он даже не рассматривает. Брюс не должен узнать. Они спалятся при любом сценарии, если Дэмиан будет двигаться. Но если он… …не будет двигаться? Джейсон переводит дуло с Рыцаря Ночи на его сына и спускает курок. Голову Дэмиана инерциально отбрасывает, а из виска вырываются капли крови. Тело грузно падает на уличный асфальт, лязг свалившейся винтовки проходится по нервам ножом. – Что ты натворил, – глухо произносит Брюс. – Джейсон. Он и сам в шоке. В леденящем ужасе, если уж точнее, господи сраный боже, он пристрелил Дэмиана; но спектакль еще не окончен. – Догони меня, – клыкасто улыбается Джейсон. – И мы это обсудим. Он не думает о том, что давно старается контролировать собственную ярость, не убивая без разбора, прибегая к крайним мерам только с теми, кто не оставляет другого выхода. И о том, как Брюсу больно снова смотреть на все это. Этот мужик был самым большим подобием отца, что у Джейсона было и, видит бог, он не хотел всего дерьма, что сейчас неминуемо на Уэйна свалится. Джейсон несется к повороту в проулок на такой скорости, будто за ним ад гонится, и все, что его заботит – пусть Бэтмен ненавидит его. Это лучше. Намного лучше чем то, что с ним сотворит знание настоящего положения дел. Чтобы спасти крышу главного готэмского защитника, он только что неслабо наподдал по ее опорам, и теперь все зависит от того, насколько убедительно он это сделал. -///- Оторваться сложно, но все же через несколько утомительных часов он сбивает хвост. Было бы быстрее, если бы Дэмиан снова стал его персональным Оракулом и провел по слепым зонам камер, как он делал уже тысячу раз, но… Боже, Дэмиан. Уэйн может восстановить такое, он уже проворачивал это, но что, если Джейсон убил его? Есть же предел этих способностей, какой-то лимит, девять жизней? Что, если это была последняя? Джейсон останавливается, приваливаясь к стене, упираясь плечом в лощеную дорогую отделку ночного клуба. Воздух резко пропадает, а двигаться дальше нет никаких сил. Нет, не может быть. Он проверяет пистолет – патроны обычные. У него есть магазин серебряных, могла одна из них попасть в этот? Вряд ли, он же все собирает сам, не мог спутать. Джейсон осматривается, выцепляя за темным танцполом яркую стойку бара. Беготня от Брюса привела в толпу растлевающейся молодежи и неимоверно повезло, что сегодня костюмированная вечеринка, посвященная всяким активистам в трико; так что в своей амуниции он ничуть не выпадает из разодетой под всех, кого ни попадя, массы. Он пробирается через танцующих, механически отмечая преобладающее количество Харли и нескольких Зеленых Фонарей. Люд вообще разношерстный – вся Лига (в том числе Несправедливости), большая часть Титанов; когда взгляд спотыкается о парня в костюме Робина, он отворачивается. Да, ладно, это же Дэмиан, он выкарабкается. Уэйн даже с того света вернулся на чистом упрямстве. Он точно справится. Должен. Джейсон заказывает себе водки. На весь клуб начинает орать Day of the Dead и он уже просто не верит, что это действительно происходит с ним. [8] Дэмиан. Джейсон закрывает глаза, пытаясь дышать, но блять, не получается. Сам город, кажется, начинает жрать его за то, что он убил самое дорогое его сокровище; самое чистое, что в нем было, потому что, невзирая на хреновый характер, Дэмиан был одним из лучших людей, что Джейсон встречал. Он пытался поступать правильно, старался стать лучше, вымыть грязь, что оставила в нем Талия; учился понимать, не оставаться равнодушным, заботиться и любить. Невзирая на прошлое, он изо всех сил двигался вперед. В нем было все то, что Джейсон в себе уже давно похоронил. Если Дэмиана не стало, ничего уже не будет как раньше. Сам мир идет трещинами, а гребаная планета начинает вращаться в другую сторону. Джейсон одним глотком выпивает напиток и жестом просит повторить. На стул рядом опускается девушка. – Один, красавчик? – с улыбкой спрашивает она. – Классный костюм, кстати. Девчонка разодета под Бэтгерл – Барбару, если судить по вытравленным в рыжий волосам – и это уже просто слишком. Видимо, что-то отражается на его лице – ее глаза наполняются беспокойством. – Парень, все нормально? – Нет, – отвечает Джейсон. – В моей жизни вообще мало нормального. – Ну, говорят, не страшно оказаться в аду, а страшно оказаться там без тех, кто помог бы выбраться. Как всегда, чертовски права, Бэбс. Бармен ставит вторую порцию; которая тут же исчезает в пальцах невесть откуда взявшегося Дэмиана. Уэйн залпом выдувает водку, не обращая никакого внимания на ошарашенного Джейсона, со стуком бахает перевернутый стакан обратно на стойку и поворачивается к девушке. Его взгляд изучающий и тяжелый, кажется, сдирающий кожу и перемалывающий кости в труху. – Он теперь мой, – едко произносит Дэмиан (и Джейсон не может понять, обращается он к ряженой девчонке или к образу Барбары); и уже Джейсону. – Пошли отсюда. Первое, что делает Дэмиан, когда за ними закрывается дверь черного хода – бьет, никак не смягчая удар. На Джейсона обрушивается вся школа Лиги Теней, годы службы у Бэтмена и небольшой плюсик, полученный после путешествия в мир иной. Он сгибается, оглушенный болью, и цепляется за щербатую стену, едва оставаясь на ногах. Ладно, что уж, это и правда немного справедливо. – Ты вышиб мне мозги! – рычит Уэйн, хватая его за грудки и снова швыряя на чертову стену. – Ты хоть понимаешь насколько это неприятно, у меня в голове будто жуки копошатся, это омерзительно, мать твою, Джейсон! В фонарном свете видно, что висок Уэйна в крови. Он выглядит очень злым и очень мертвым, а Джейсон впервые так радуется тому, что ему нехило вломили по почкам. Дэмиан перестает прижимать его к стене и беспокойно вертится; ерошит волосы, словно пытается выцарапать что-то, трясет головой как собака, на которую вылили воды. Джейсон вцепляется в него, тянет на себя и зарывается пальцами в жесткие от крови пряди, пытаясь нащупать хотя бы шрам, но… ничего такого нет. Вообще ничего. – Как ты… – Выжил? – рявкает Дэмиан. – Я уже мертв, я не могу выжить. Некоторое время они молчат; уже не на взводе, постепенно отходя от адреналиновой бури. Лицо Уэйна перемазано запекшейся кровью так, будто его окунули в таз с ней, шея покрыта красными полосами – платок промок насквозь – разве что виднеются белесые осыпавшиеся прорехи, и это должно бы отвращать, но, тем не менее... тем не менее. Джейсон медленно проводит большим пальцем по месту входа пули, все еще не веря. – Прости, – наконец говорит он. Звучит немного тупо. И очень неуместно. Уэйн сдувает с глаз слипшуюся колкую челку. – Но это было довольно умно, – нехотя признается он. Дэмиан хмурится, будто прислушиваясь к чему-то, и говорит. – Трещина в ребре. Его палец несильно упирается в чужой бок. – Ты только что похвалил меня? – удивленно приподнимает бровь Джейсон. – Тебе показалось, – привычно отмахивается Дэмиан. Джейсон кривит мину и ерошит его волосы, перехватив в захват. Дэмиан отбрыкивается и кричит свое «эй, прекрати, прекрати!», пытаясь увернуться и пригладить растрепанный бардак обратно. Джейсон отлавливает его за плечо, прижимается лбом к его лбу, прикрывая глаза. И конкретно сейчас ему насрать абсолютно на все. На Брюса и Барбару, Тима и Коннора, на живых и мертвых. Дэмиан засовывает руки в задние карманы его джинс, собственнически притягивая к себе. Джейсон не возражает. – Рад, что ты в порядке, – тихо шепчет он. – Это взаимно, – тоже не повышая голоса, говорит Дэмиан. – Про ребра не интересно? – с легкой усмешкой спрашивает он. – Нет. Ты сам ее минуту назад и поставил. Уэйн хихикает. Что абсолютно невозможно, но вообще очень похоже. – Я не понимаю, как ты дожил до своих лет, умерев лишь однажды. – Профессиональная тайна, не могу разглашать. – Вообще никаких вопросов? Совсем? Джейсон прикидывает в уме. Прыжками из машины в машину, Уэйн переплевывает даже Великого Мерлина. Хоть и болезненно, но, оказывается, может пересекать текущую воду. Каким-то образом знает, в каком состоянии кости людей поблизости. Пару часов назад прирезал человек с двадцать и некоторые убийства больше походили на прием пищи, чем что-то еще. Радужки его глаз изумрудно-зеленые, а клыки напоминают, ну, клыки. Не сильно, но все же. Что-нибудь важное? Вроде, нет. – Совсем, – говорит он, наконец открывая глаза. Взгляд Дэмиана опускается на его рот, он медленно обводит контур губ кончиками пальцев. – Тебе нравятся мои губы? – Мне нравится твое все, – облизываясь, говорит Дэмиан. Он отходит назад, полностью разрывая физический контакт, безразлично засовывает руки в карманы, отворачиваясь. Уэйн ждет и не будет предпринимать никаких действий дальше разговоров, пока не получит ответный шаг. Он сделал свой ход, теперь очередь Джейсона. Равноценный обмен. Наверное, как-то так эта штука между людьми и должна работать. – Нужно придумать, как незаметно пересечь город, – говорит Дэмиан. – Нельзя оставлять Фрэнка одного. – У меня есть план. И он действительно есть. В голове проясняется и Джейсон абсолютно точно знает, что делать дальше. – Я знаю все о твоих планах, – брезгливо кривится Дэмиан. – Просто пристрели меня еще раз. Шутки про покойников, серьезно? Даже если до этого момента и было что-то, что Джейсону не нравилось, теперь все просто отлично – Дэмиан иронизирует над собственным состоянием. Впервые – не научное любопытство, презрение, отвращение, ненависть или злость. В словах нет отторжения. Ирония. Это начало, первая ступень. Дэмиан не утонет в ненависти к себе. Джейсон улыбается и вскоре улыбка перерастает в смех. Ноющие ребра тут же простреливает особенно остро, вырывая из легких болезненный вздох. – Дерьмо, у тебя тяжелый удар, – прижимая бок, шипит он. Настороженность, вспыхнувшая во взгляде Дэмиана, сменяется на самодовольство. – Мой папаша Бэтмен, – с рисованной напыщенностью говорит он. – Я, типа, перенял все самое крутое. – Да кто же мне даст об этом забыть. Уэйн закусывает щеку, явно сдерживаясь, чтобы не улыбнуться. – Что там с планом? – напоминает он. – Удиви меня. – О, тебе понравится. Есть фонарь и запасные батарейки? Дэмиан бубнит под нос что-то мало одобрительное, но членораздельно никак не возражает. -///- Брюс запускает видео еще раз. В черт знает какой раз. Выглядит впечатляюще, как и все, во что ввязывается Джейсон. У них был уговор – никаких трупов и Бэтмен делает вид, что Колпак не творит в его городе мелкий хаос с простреленными конечностями; и вот договоренность пошла прахом. Двадцать четыре человека мертвы, шестеро в тяжелом состоянии, одиннадцать в царапинах и шоке. Если Джейсон нарушает правила, масштаб всегда грандиозен, никаких полумер, веселиться, так на полную катушку. И хотя убийства совершены неизвестным метой, факт остается фактом. Круг общения Джейсона всегда был сомнительным. Брюс щурится на размытую фигуру, балансирующую на крыше побитой офиснопланктоновой шеви, припоминая внешность. От восемнадцати до двадцати пяти, спортивное телосложение, рост около ста семидесяти, килограммов шестьдесят-восемьдесят, белый, брюнет, глаза зеленые, способности, связанные с телепортацией и электромагнетизмом. Мертв. Джейсон сам пристрелил его. Клавиатура вспыхивает индикатором входящего вызова, Брюс принимает сигнал. – Если тело и было, его нет, – голос Тима наполняет пещеру, эхом отражаясь от сводов, – Нет следов, что его оттащили. Прошел дождь, ничего не разобрать. Возможно, унесли. Гильза, калибр пистолета Красного Колпака. Патрон боевой, так что выстрел не постановочный. Брюс хмурится. – Кровь? – спрашивает он. – Нет, – отзывается Тим. – Уже нет. Залита хлорным дезинфектором. Можно снять пробы, но биоматериал вычленить не удастся. Органика разрушена. Брюс устало трет глаза. – Спасибо, – говорит он. – Возьми образец. И сделай снимки. – Хорошо. До связи. – До связи. Канал разрывается, в пещере повисает тишина. Брюс переводит взгляд на соседний монитор – более ранние кадры с камер уличного наблюдения, магазинов, кафе. Сколько вообще времени в городе жил этот мета, что даже собаку завел? – Что скажешь? – спрашивает он. Кларк, сложивший руки на спинке бэт-кресла, поправляет очки. – Очевидно, твой сын снова что-то вытворяет, – говорит он. – Если бы он остепенился и стал пастырем в каком-нибудь приходе, было бы странно. А так, можно сказать, он в полном порядке. – Джейсон неисправим, – соглашается Брюс. Он удобнее устраивается в кресле, запрокидывая голову, – Дело не в этом. Кларк немного смещает руки, свешивая их на чужие плечи. – Тим вообще не в курсе, да? – улыбается он, заглядывая в глаза. – Да, – раздумывая, подтверждает Брюс. – Он вряд ли сдал бы Джейсона, если знал, что происходит, но, очевидно, он и не знает. Брюс так и не определился, хорошо это или плохо – что Тим и Джейсон всячески страховали и прикрывали друг друга даже от других членов семьи. Ладно, от семьи, в основном, прикрывал Джейсона Тим; Джейсон же вечно оказывался в районе терок, в которые вляпывался Дрейк, и помогал ему выпутаться. В некоторые истории они изначально с разгона влетали дуэтом. Брюс был рад, что его дети дружны; хотя и слегка расстроен, что в этот союз они могут объединиться и против него. Тим обычно, если уж и не знал, что вытворяет Джейсон, то имел хоть примерное представление. Они, в конце концов, держали связь. Что Тодд проворачивает такого, что даже Тим ни слухом, ни духом? – Знаешь, я могу найти и привести тебе его, – подумав, предлагает Кларк. – Или обоих. Дело пары минут. Для того, чтобы перетряхнуть Готэм от крыш до подвалов, Супермену хватит и пары секунд; нужно ли это? – Нет, – хмуро говорит Брюс. – Я сам его найду. Сперва следует все выяснить, хорошенько взвесить и обдумать; а потом они поговорят. И разговор будет долгим. -///- Раздается гудок разорванного соединения и Тим упирается ладонью в сырой асфальт, наклоняясь ближе к нежно-бирюзовой луже, слабо отливающей интригующим металликом. Пахнет морской свежестью с легкой примесью лимона, мечта любой домохозяйки. На стене неподалеку еще одно пятно – пуля прошла навылет; из кирпичной кладки ее старательно выцарапали и щедро залили выбоину пресловутым дезинфектором. Он переводит взгляд на ряд магазинчиков напротив – вывеска хозяйственного прямо по центру. Не пришлось даже далеко ходить; только вот, зачем? Личность парня, очевидно, пытаются скрыть, но какая уже разница, раз он все равно мертв? Он опасен? Даже так? – Что может быть страшнее смерти? – бурчит Тим себе под нос. – Говорят, налоги, – отзывается над его ухом Коннор. Тим поднимает голову, Кент улыбается, словно стоял тут все это время, а не появился секунду назад. – По нулям. Никаких намеков на тело, – уже более серьезно сообщает он. – Можно позвонить Барту. Думаю, он выкроит пять минут, чтобы оббежать город. В Централ засветился Обратный Флэш, так что всем спидстерам уже как две недели было не до чужих проблем. Барт удрал из Титанов, чтобы помочь деду с этим разобраться; Тим не знал на какой они стадии процесса, но выдергивать друга из семейной свистопляски не хотел. – Свидетели? – Многие слышали выстрел, но никто ничего не видел. Район пенсионного возраста – в подобных застройках спать ложатся с закатом, а поднимаются, как позволят ноющие старческие кости; ночные улицы здесь безлюднее вершины Эвереста. – Я могу поспрашивать еще, – заметив его кислый вид, предлагает Коннор. – Может быть, что-то всплывет. Не у всех же тут Альцгеймер, – и менее уверенно он добавляет. – Надеюсь. Тим качает головой и протягивает фотоаппарат. – Поможешь со снимками? Я возьму пробы. – Окей, – кивает Коннор и первым делом щелкается с ним на манер сэлфи. Тим достает с пояса набор для хранения образцов и думает о том, что нужно как-нибудь будет объяснить Кенту, в чем вообще заключается процесс сбора улик. -///- – Гель для мытья унитазов? – весело хихикает Джейсон, перепрыгивая через шпалы. – Парень, ты гений. – Я в курсе, – отзывается Дэмиан, ловко шагая по рельсу, как по канату. – Твоя очередь. Откуда ты так хорошо знаешь метро? – Часто зависал здесь в детстве, – передергивает плечами Джейсон. – Тепло и спокойно. На ночь хватало. Туннели были его вторым домом, когда в первый возвращаться совсем уж не хотелось. Робином он тоже периодически бродил под землей, сбегая от семьи и подростковых проблем. С тех пор прошли годы, но Джейсон никогда не жаловался на память. – Ваша карта не содержит и половины подземки, а я бывал во всех ее ходах и на закрытых станциях. Кстати, так и наткнулся на бомбоубежище – за кухней есть ход в метро. – Наша, – поправляет Дэмиан. – Ты тоже часть семьи. Уэйн пытается оттереть с манжета особо крупное пятно – помогает не сильно – он все еще в крови... более, чем полностью. Красный Колпак, Красный Робин, Дик тоже как-то думал сменить синий на алый; осталось только Брюса с Альфредом уломать и будет этакий фамильный концепт. – Почему ты не восстановил статус? – продолжает Уэйн. – Отец бы принял тебя. Как у Дэмиана все просто и понятно – бери все, на что имеешь право. Джейсона устраивает, как есть – он и с семьей и против них; не достаточно далеко, чтобы разорвать связь, но достаточно, чтобы быть свободным от летучемышиной доктрины. Такой он и есть – по природе аутсайдер, но предпочитает иметь принадлежность. – Проще быть мертвым, чем придумывать официальную историю моего трогательного возвращения, – Джейсон секунду выбирает между двумя туннелями и идет в правый, Дэмиан перепрыгивает на другой рельс и, подтянув рюкзак с винтовкой, следует за ним. – К тому же. Я пристрелил тебя на его глазах. Вряд ли он осознает всю изнанку произошедшего, но разговор у нас теперь точно не заладится. Дэмиан тихо хмыкает, что сойдет за согласие; он не отстает, передвигаясь достаточно быстро, но светит фонариком куда угодно, вот только не под ноги. – Ты видишь в темноте? – отстраненно уточняет Джейсон. – Да, – коротко роняет Дэмиан. – Все еще никаких вопросов? – осторожно продолжает он. В его голосе тщательно скрываемое беспокойство. Атмосфера тоннелей угнетает; и хотя никто из них не боится всерьез, что-то начинает шевелиться в душе, царапать нервы, мурашками скользить по коже. Чего страшится Дэмиан? Джейсон резко разворачивается и возмущенно выпаливает ему прямо в лицо: – Если ты видишь в темноте, так какого хрена свет всегда выключал я?! Выражение испуга, мелькнувшее на лице Дэмиана, сменяется полнейшим ментальным коллапсом. Окей. Туповато. И это не совсем так, на самом деле. Они часто ложились в разное время – свет выключал и Дэмиан. Джейсон просто не знает, как ему сказать. Как передать то, что ему совершенно полностью однозначно и железобетонно плевать. Не в том смысле, что ему плевать на Дэмиана, а в том, что ему плевать на всю эту хрень, которой он стал. Пока что из самого ужасного, что он сделал – прикончил парочку преступников – ну, и что, список Джейсона может переплюнуть даже Дэфстроука (и он будет пополняться). Уэйн пьет кровь и люди сейчас, должно быть, пахнут для него ароматнее жареной курочки. Понятно, что это нужно куда-то девать. Бэтмен бы не одобрил, но Бэтмена здесь нет. В остальном? Дэмиан может контролировать себя и у него это прекрасно получается. Планета кишит намного более опасными выродками и этот парень не один из них. Джейсон не знает, как сказать это все так, чтобы он действительно понял. Ведь Дэмиан не верит словам. – Иногда мне кажется, что вместо мозгов у тебя гномик, который крутит педали, – вдруг говорит Дэмиан. И делает ладонями иллюстрирующее движение, немного напоминающее барахтающуюся в воде собаку. – Серьезно? – Единственное логичное объяснение, – убежденно кивает Уэйн. – Другого разумного не вижу. О, да господи ты боже. Еще один Тим Дрейк на его голову. – Логика – реально скучная хрень. – Тебе ее не хватает. Джейсон ухмыляется и направляет фонарь ему в лицо – развелось тут умных. Уэйн недовольно шипит, закрываясь руками от ослепительного света; его голубые глаза отливают лунным холодом. – Эй, прекрати, ты, ослина. Джейсон, убери эту хрень. Джейсон? А Джейсон просто немеет, вытаращившись за его спину, потому что тень Дэмиана абсолютно точно не тень Дэмиана. – Что? – Уэйн тоже косится на стену за собой. – Какого черта. – Это… – ладно, а что еще это может быть? – Мелкий. У тебя... типа как… Крылья. Дэмиан моргает. – Раньше же не было, – деревянно говорит он. – Точно нет. Уэйн немного отклоняется, правое крыло слабо дергается; а потом оба резко распрямляются и, встряхнувшись, складываются обратно. Очуметь. – Почему сейчас? – оцепенев, едва слышно спрашивает Дэмиан. – Подожди, я посмотрю в справочнике «Тысяча и один тупой ответ на любой тупой вопрос», не зря захватил. – Твой сарказм неуместен. – Сарказм всегда уместен. И они продолжают пялится на стену – тень огромных – огромных, мать их – птичьих крыльев никуда не девается. Уэйн прогибается, с опаской заглядывая назад, но с его спиной все нормально. Рюкзак и винторез. – У моей тени есть крылья, – медленно проговаривает он, будто от этого вещи станут более понятными. – У моей тени. Есть. Крылья. – Да. И снова повисает неловкая пауза. – Я думаю, ты ангел, – говорит Джейсон. – Ты головой ударился? – возмущенно вскидывается Дэмиан. Абрис снова приходит в движение и Уэйн быстро обмирает, опасаясь пошевелиться лишний раз. – А ты знаешь, какие они? – уточняет Джейсон. – Видел? – Нет. На лице Дэмиана появляется абсолютно потерянное выражение, кажется, даже губы немного подрагивают. Он с шумом втягивает воздух и промаргивается. – Если это так, почему я питаюсь кровью? Разве они не должны быть хорошими парнями? Его эмоции сменяются на ужас, словно произошло что-то действительно чудовищное. – Джейсон, я… это не взаправду. Я не могу быть… ангелом. Уэйн не является нечистью, хоть в какой-то мере известной человечеству. Он не зомби и не вампир, не восставший дух и не все то, что когда-либо печаталось в бестиариях. Но они не искали ничего про ангелов. Такой вариант… вполне реален. – Ты можешь быть, – говорит Джейсон. – А можешь и не быть. Это только предположение. Дэмиан снова оборачивается, но стена пуста – Джейсон перевернул фонарь, направляя свет в потолок. Теперь тени рассеяны и контуры не разобрать. – Нужно начинать сначала, – болезненно вздыхает Уэйн. Очевидно, ему не по себе. И, конечно, они вернулись в точку отсчета. Столько усилий и все зря – это подорвет настрой любого. Джейсон подходит ближе, но не пересекает черту комфортной зоны. Можно было бы прикоснуться, пытаясь поддержать хотя бы так – Дэмиан упрям, слова ничего не значат – возможно, физический контакт справился бы лучше. Но Джейсон прекрасно знает, что сперва Дэмиан должен переварить это в себе; и в такие моменты лучше дать пространство и не лезть. Чуть позже – да. Он будет рядом. Уэйн молчит, щелкая кнопкой на корпусе направленного в пол фонаря. Луч то вспыхивает, вытягивая черное пятно, ползущее из-под ботинок Джейсона, то пропадает, забирая с собой и его тень. В какой-то момент щелчки переключателя пропадают, а свет продолжает мигать. Наконец, лампочка с треском перегорает, зажигаясь особенно ярко; Дэмиан поднимает глаза. – Останься со мной, – говорит он. Джейсон смотрит на багровые кончики его ресниц и, думает о том, что, пожалуй, Уэйн прав. Ничего глубже того, что уже есть между ними, быть и не может. Потому что конкретно сейчас Джейсон залезет и в гребаный ад, если придется его оттуда вытаскивать. – Сколько потребуется. Он не уехал и не собирается, пусть Уэйн хоть драконом окажется. – Обещаешь? – ломко спрашивает Дэмиан. Парень, если бы ты знал. – Обещаю. И Джейсон выполнит это обещание; его не остановят и ворота преисподней. В конце концов. Там он уже бывал. -///- С некоторых пор обязательным элементом экипировки Джейсона стал дополнительный нож и магазин. Особенность состояла в том, что лезвие и пули имели примесь серебра. Это был козырь Тодда, если дела пошли бы совсем уж хреново. Хорошая задумка. Правда, отличная. На практике, Джейсон бы никогда не использовал их. Дэмиан знал наверняка – не после того, что случилось одной из ночей. Как-то он полез за телефоном к тумбе и уже через секунду в его челюсть уперлось дуло пистолета; который Джейсон тут же спешно отшвырнул, едва сообразив, что именно происходит. Казус кончился привычными хохмами и посылами подальше, и ничем особенным в их совместной жизни не выделялся, только вот Дэмиан заметил одну деталь. Тодд успел понять, кто перед ним, но не сообразить, что крыша Дэмиана на месте. Джейсон огрызался, сыпал угрозами, плевался сарказмом – его треп вообще не имел края и конца – но все лишь пустые слова. Он никогда бы не причинил Дэмиану вред – не серьезный, по крайней мере. Не что-то действительно значимое. Дэмиан прижимает лезвие к коже, сжимая зубы от выжигающей боли и думает о том, что с этим дерьмом он справится. Если Джейсон не может или не хочет защитить себя – это сделает Дэмиан. Бороться – дело довольно утомительное. Брюс никогда не сдавался, но Дэмиан – не Брюс. У них много общего, но далеко не все; Дэмиан не уверен, что не пошел бы по более легкому пути. Джейсон был тем, кто не дал ему выяснить однозначный ответ на этот вопрос. Единственным, кто удерживал его на поверхности, не позволяя кануть ко дну. Ангел он, демон или еще кто – теперь для жизни Дэмиану необходима кровь; Джейсон стал второй потребностью, заменив, пожалуй, воду, воздух и смысл существования. Дэмиан знает, что Джейсон никогда не покинет его – и дело даже не в том, что Тодд сам сказал об этом – он умеет читать между строк. Джейсон останется с ним. И будет в безопасности. Дэмиан утыкается носом в собственное плечо, пытаясь отвлечься от боли. Кожа слабо пахнет Тоддом, хотя он принял душ и взял чистую одежду. Обостренное восприятие делает запах… дурманящим. Немного интересно, каким он станет, если между ними все же что-то произойдет. Должно быть, еще более тяжелым и вязким. Пропитывающим насквозь. Когда-нибудь он выяснит это. Вопрос времени. Он касается пальцами воспаленных линий. Узор почти закончен. Тату-машинку Джейсон захватить не додумался, но сойдет и так. Должен же этот чертов нож наконец-то найти применение. В кухню вплывает взъерошенный Джейсон. В случае опасности Тодд делал стойку за сотые доли секунды; если же вскакивать и спасать свою задницу не требовалось, со сна он представлял собой (очаровательно) жалкое зрелище, не способное перестать пускать слюни без лошадиной дозы кофеина. Сейчас он вряд ли бы заметил даже десяток полуголых девиц с карнавала в Рио, внезапно пронесшихся в метре от него. Джейсон тянет воздух, в отвращении кривится на ожоги Дэмиана и говорит: – Можно становиться сумеречным охотником как-нибудь без запаха паленого мяса? [9] Он ставит аптечку рядом с чертежом защитного знака и со щелчком сворачивает крышку банки корнишонов. Соленья и кофе. Спросонья гастрономические интересы Тодда бывали странными. Впрочем, не Дэмиану теперь судить. – Я уже не Зомби-бой? – Зомби-зомби-бой, – вскрывая пакет порошковой смеси, цокает языком Джейсон. – Тупой каламбур. Он опускает на столешницу чашку, как и взял из шкафа – дном вверх; тянется за чайником и Дэмиан едва успевает перевернуть ее правильно до того, как начинает литься вода. Джейсон зевает и, разумеется, не замечает вообще ничего. – Ты же любишь тупые каламбуры, – говорит Дэмиан. Тодд делает большой глоток и по его посветлевшему лицу красноречиво читается, насколько действительно живительными свойствами обладает этот напиток. – Не настолько тупые, – усмехается он. Дэмиан фыркает и возвращается к рисунку на руке. Пока он доводит последнюю линию, пытаясь не заорать на весь район, Джейсон заливает полотенце ледяной водой и невозмутимо шлепает на раны, как только Дэмиан убирает нож. – Не стоит благодарностей, – мычит Тодд в чашку. Дэмиан оборачивает запястье холодной тканью. Ох, намного лучше. Выпуск новостей сменяется поющими про туалетную бумагу пингвинчиками. Джейсон смотрит на экран и просыпается окончательно. – У мира целая армия защитников от преступности и спасителей от конца света, но никто так и не додумался избавить планету от тупости рекламщиков, – говорит он, когда ролик подходит к концу. – Главная проблема человечества всегда заключалась в нерациональном распределении ресурсов. Или, может быть, он все же еще недостаточно оклемался. – Не всегда все получается так, как хочешь. – Жизнь вообще довольно разочаровывающая штука, – соглашается Джейсон и, приподняв его голову за подбородок, прижимается к губам в сонном расслабленном поцелуе. Вкус похож на отвратительно дешевый кофе с горечью сигарет, но в груди Дэмиана что-то обрывается, падая в районе желудка, от одного только осознания, что это Джейсон. – Что ты делаешь? – нервно отпрянув, спрашивает он. – Проверяю твою теорию, – хмыкает Тодд, его взгляд становится задумчивым. Дэмиан колко щурится; но у юмора Джейсона всегда были четкие границы жестокости. Он бы не стал. – Какой результат? – Ты не умеешь целоваться. В бытность патрулей с Брюсом получить этот навык было невозможно – Джейсон и Дик умудрились только благодаря врожденному шилу в заднице. Тим разобрался с подростковыми проблемами уже будучи в Титанах. Стефани... хрен там знает; у Дэмиана шансов не было. Да не особо и хотелось. Но он не собирается это озвучивать, вот уж нет. – С чего ты взял? – насупившись, дуется Дэмиан. Джейсон улыбается шире. – Заткнись и учись. И, похоже, с этих слов их неопределенные отношения переходят в некую стадию определенности. Джейсон утягивает его на себя, заставляя встать, затем заталкивает на столешницу; и сначала у них ничерта не получается. А потом Дэмиан выбрасывает из головы все мысли, полностью передает контроль и все получается. Неловкость скованности сменяется волнами щемящего тепла оглушающей нежности; прикосновения невесомые и легкие, но, черт возьми, этого слишком мало. Дэмиан ловит дыхание Джейсона, чувствует под пальцами ритм его сердца, слышит струны напряжения, звенящие под кожей, и в каждом отголоске красивая фальшь. Он касается так, как должен, а не так, как хочет. Прячется. Дэмиан скалится, вгрызаясь в чужие губы; Тодд злобно шипит, прижимая рану тыльной стороной ладони, и рычит парочку нелестных оборотов. – Я не девчонка, – облизывается Дэмиан, пробуя дразнящий металлический вкус. – Прекрати меня жалеть. – Ты доиграешься. Джейсон отворачивается и трет лоб, шумно вдыхает, смаргивая волну возбуждения. Дэмиана выбешивают одни только его попытки быть взрослым, рациональным. Загнанным в четкие рамки; таким хорошеньким и правильным, таким, каким, считает он и должен быть; ведь Дэмиана нужно холить и лелеять, вальсировать вокруг него, он же неопытный и пугливый. Прежде, чем Тодд успевает сбежать и ляпнуть очередную околесицу, Дэмиан скрещивает лодыжки, жестко сталкивая их бедра, вцепляется клещом в его футболку, притягивая ткань едва ли не до треска. Ему нахрен не нужно ванильное клише; он хочет забраться Джейсону под кожу, найти всех демонов, копошащихся внутри, и до конца своих дней кормить с рук эту адскую свору. – Покажи мне, – требует он. Джейсон обводит пальцем его нижнюю губу, размазывая собственную кровь, и прикосновение более тяжелое, более такое, каким он бы хотел, чтобы оно было, но он не решается. – Покажи мне себя. И внутри Джейсона что-то с треском ломается. – Сука, – кровь пенится в венах от одного потяжелевшего взгляда сожравших радужку зрачков. Джейсон толкает его в бедро, заставляя качнуться на себя, прижимаясь ближе; перехватывает лицо в ладони и, блять, да. Он нагло вторгается в рот Дэмиана, скользя внутри, творя все, что заблагорассудится – этот поцелуй ощутимее, грубее, сжигает на корню любое сопротивление и пробирает до самых костей. Дэмиана обливает кипятком его жара, пьянящим вкусом его крови и он не чувствовал себя настолько живым, кажется, даже при жизни. Что-то падает на пол, позвоночник пробивает волной электричества, в параллельной вселенной грохочет взрыв; Джейсон пытается отстраниться, но Дэмиан удерживает его, нет-нет-нет, не сейчас. – Эй, мне нужно дышать, – рвано шепчет Тодд, уткнувшись в его висок. – Но направление твоих мыслей мне нравится. Пахнет паленым. Джейсон косится в сторону облака, исходящего прощальным дымом экрана и хмурится, фокусируясь. – Черт возьми, – хрипло говорит он. – Ты должен мне телевизор. Дэмиан скользит носом по его шее и хочет сказать, что он в состоянии купить и завод по производству видеотехники, но это все слишком не важно. – Как ты? – Тодд отклоняется ровно настолько, чтобы заглянуть в глаза. В его голосе легкая встревоженность, а взгляд хоть и шалый, но сосредоточенный. Дэмиан смотрит в расширенные зрачки, впитывает его сбившееся дыхание и… Джейсон, кажется, о чем-то спросил. – Что? – Телевизор. Вентилятор системы жизнеобеспечения утробно гудит, рассевая дым; где-то под столом громко плямкает Фрэнк. Слабо пахнет кофе, а запястье ноет рубцующимися порезами. Пространство расширяется, мир вокруг вдруг начинает снова существовать. – Случайность, – рассеянно роняет Дэмиан; его взгляд становится плотоядным, потому что: эй. – Я же говорил, что ты мой. Он вытягивает руки на плечах Джейсона, переплетая пальцы за его спиной. Тодд может прятаться за любыми поводами и доводами, но правда в том, что так и есть. И Дэмиан будет озвучивать ее до тех пор, пока Джейсон не примет это; не перестанет, наконец, убегать. – Не сожри только. И не поймет, что эта штука, вообще-то, работает в обе стороны. Дэмиан обводит свежевырезанный рисунок, покрывающий запястье – жажда чужой смерти больше не затмевает рассудок так, как раньше. Остается только эффект, производимый Джейсоном непосредственно на него; и с этой кровожадностью ничего уже не поделаешь. Многие говорили, что внутри Дэмиана живет монстр, возможно, так оно и было. Тодд касается губ языком, растирая ранку, оценивая повреждение; и даже не задумывается о том, как это выглядит. – Больно, придурок. Он ощупывает след пальцами и в воздухе появляется отголосок свежей крови. В голове снова начинает шуметь, становится неимоверно жарко, а по телу прокатывается душащая тяжелая волна. – Все наше существование основано на страданиях, – невпопад отвечает Дэмиан. – Поверить не могу, что слышу, как ты говоришь статусами с фэйсбука. Смешок дрожащим эхо прокатывается в горле и удержаться просто невозможно. Дэмиан подныривает под его подбородок, заставляя приподнять голову; слизывает глухой пульс и цепко прихватывает кожу. Джейсон от неожиданности давится вздохом и нервно сглатывает. Кадык проскальзывает прямо под острыми зубами. – Второй раунд? – сердце Джейсона сбивается с ритма и Дэмиан моментально забывает, о чем он вообще спросил. Как бы там ни было, сейчас мир со своим существованием может катиться к черту. -///- Барбара денно и нощно зависает перед компьютером без перерыва на обед и сон (Дик уже высказал им свой шестиэтажный восторг по этому поводу), но ничего конкретного так и не всплывает – никаких следов, чистая работа. Все, что известно – хакер прекрасно знает, где на клавиатуре кнопки и отлично умеет ими пользоваться. С Джейсоном тоже понятнее не становится – по версии пары энциклопедий, справочника по ботанике и Рэйвен, квартиры Тодда (они с Коном осмотрели еще две) вполне себе соответствуют стандартам глухой обороны от злых духов. Тим скользит пальцем по экрану планшета, пролистывая описания пентаграмм и сигилов. Енохиана, викка, вуду и оккультизм, перемешать, но не взбалтывать. Как бы такими темпами не пришлось изгонять злых духов из мозгов его эксцентричного братца, внезапно воспылавшего идеей окопаться от нечистой силы. Тодд точно немного тронулся – додумался пристрелить человека на глазах у Брюса. Гениально, Джей. – Бариста сказала, на ней твое имя. Коннор пододвигает к нему чашку, указывая на напиток очень многозначительным взглядом. Тим откладывает планшет. – Серьезно? – Ага, – простодушно кивает Кент. – Правда, пришлось ей заплатить. Тим не удерживается и хихикает, прячась в манжете свитера. Коннор тоже улыбается. Мимо, толкая коляску, проходит девушка, а на другой стороне улицы парень с дуршлагом на голове раздает цветастые листовки. Взгляд сползает выше – на уровне второго этажа закреплена камера наружного наблюдения. Пальцы тянутся к экрану, Тим открывает пакет снимков. Джейсон знал его; и даже довольно близко – слишком уж часто попадали в один кадр. Возможно, жили вместе. Ничего, кроме одежды на несколько размеров меньше, чем требовалось Тодду, они с Коном не нашли – никаких отпечатков пальцев, личных вещей, даже волос – но одежда была в каждой квартире. – Хелена очень зла, – говорит Коннор, перемешивая мороженое с сиропом. – Она сказала, что спалит театр, если ты не отцепишься от Барбары. – Прямо так и сказала? Джейсон вообще переборчив в знакомых; не в бесконечных (сомнительно) деловых партнерах, а в тех, кто составлял его «белый список». Народа там, от силы, человек с десять, а попасть в клуб было не просто – семья во внимание худо-бедно принималась, Кори и Рою же членский билет обломился ой как не сразу. Доверие Джейсона следовало заслужить. И этот парень на снимке стоит к нему так близко. – Еще она обещала отрезать тебе яйца. – Оу. Чтобы навести с Джейсоном хоть какие-то мосты, требовались годы. Тим бы заметил, что вокруг него кто-то вертится; как вообще так получилось? Слишком быстро. – Знаешь, я против, – облизывая ложку, заявляет Кент. – Что? – Чтобы она отрезала тебе яйца. Мужская солидарность или типа того. Тим коротко хмыкает – мужская солидарность, ну, да. – Это теперь так называется? – Ты хочешь, чтобы я посреди летнего кафе во всеуслышание признался, что они мне симпатичны? Официантка, проносящая мимо поднос посуды, косится на них с помесью любопытства и усмешки. Девушка за соседним столом машет своей знакомой и вскоре они вовсю обнимаются в радушном лобызательном приветствии, широко распространенном среди близких подруг по всему миру. Они выглядят такими счастливыми. Рядом с друзьями Джейсон тоже преображался; это не бросалось в глаза, но Тим был одним из посвященных и знал, каким в такие моменты становился Тодд. Он не терял бдительности, не заражался беспечностью; он просто был спокоен. Переставал изображать безмятежность, а наполнялся ею; и если знать, куда смотреть, это можно увидеть даже на зернистом блеклом снимке. Никаких вариантов. Джейсон доверял ему. И, невзирая на это, без колебаний отправил на тот свет. Как это возможно? Он даже гулял с его собакой! Мопс точно не принадлежал Джейсону – Тодд не отличался нежными чувствами к клыкасто-лохматой теме, хотя и особой ненависти тоже не проявлял. Животных, как никто, любил Дэмиан. Тащил в дом, все, что имело лапы, рога или было способно мяукать. Дэмиан, да… – И он опять уплыл в себя, – тянет Коннор, прикусывая трубочку от сока. – Конечно, я привык. – Мой интеллект позволяет поддерживать разговор и параллельно думать на совершенно отвлеченные темы, – автоматически отзывается Тим. Кент закатывает глаза. – Окей, Доктор Манхэттен, надеюсь он тебя и от Хелены спасет, – его выражение сменяется на настороженное. – Она была очень убедительна. Я переживаю. – Ну, ты же не бросишь меня в беде? – Всегда на страже мужской солидарности, бро, – усмехается Коннор и, подумав, добавляет. – Это так странно. Я могу понять, почему вас постоянно хотят убить другие, но почему вы вечно хотите убить друг друга? У вас в семье так принято? Тим откидывается на спинку стула, переплетая пальцы на затылке. – Хелена просто волнуется за нее, – пожимает плечами он. – Знаешь, иногда не важно, что человек говорит или делает, важно, почему он это делает. Подождите-ка. У Джейсона было море возможностей убить этого парня, но он сделал это рядом с Брюсом. Его отношения с приемным отцом слабо походили на что-то теплее абсолютного нуля, но уже давно прошло время, когда Тодд устраивал кровавый фарш, лишь бы извалять Бэтмена в грязи и потрохах. За последнее время Джейсон вообще как-то даже остепенился; конечно, что-то постоянно взрывалось, но люди при этом ласты не склеивали. Почему этот парень должен был умереть и умереть именно так? – Кстати, насчет вашего взлома, – задумчиво постукивая кончиком ложки по губам, говорит Коннор. – Тебе не кажется, что хакер знал, что из бэткомпьютера ничего нельзя забрать бесследно? А ведь он знал. Не только то, что вытащить полностью ничего невозможно – резервных копий слишком много, чтобы стереть источник, но и то, что всегда остается каталог перемещенных файлов. Поэтому он слил все подряд, чтобы никто не понял, что действительно было нужно. Кто в курсе такой специфики системы? Семья и близкие друзья. Кто из них способен влезть в такую систему? И мозаика складывается. Оккультное граффити. Отношение Джейсона. Одежда и отсутствие личных вещей. Собака. Сверхъестественные способности. Мастерство хакерской атаки, реальной целью которой был всего один профайл. Убийство прямо на глазах у Брюса – убрать из области обзора и сделать это как можно быстрее. Пропавшее тело. Коннор чертов гений. Тим переводит на Кента абсолютно дикий взгляд и говорит: – Я люблю тебя. – Эм, – с легким сомнением в трезвости ума собеседника, издает Коннор. – Это было очень… маньячное признание. Но я тебя тоже. А теперь пей свою малокофейную мажорную бурду и звони Хелене. Ты может и не поверил в ее желание убивать, а вот я – вполне. – Позже, – быстро поднимается Тим, едва ли не опрокидывая чашку, планшет и вообще стол. – Нужно срочно разобраться с одним делом. – И оно важнее разъяренной Охотницы с садовым секатором? – Намного важнее. Коннор удивленно приподнимает брови, но ничего не говорит. -///- Если бы Джейсона попросили озвучить, что он думает о Дэмиане Уэйне, он бы сказал, что к шестнадцати (семнадцати) парень окончательно тронулся башкой. Ну, у Джейсона тоже не все дома, потому что он переспал с шестнадцати(семнадцати)летним парнем. Ладно, окей, он не святой. Всякое случалось. У него довольно насыщенная жизнь. Но, Дэмиан Уэйн. Подумать только, сын Брюса. Кронпринц Лиги Теней. Человеческое воплощение самого понятия боли в заднице. Возможно, ангел. Джейсон как этот парень из «Сверхъестественного», только они зашли дальше двусмысленных намеков и долгих взглядов, потому что его ангел слишком наглый и нетерпеливый засранец, который всегда знает, чего хочет и добивается этого несмотря ни на что. Конечно, он не Дин Винчестер (хотя их голоса похожи), а Дэмиан – не Кастиэль (тут уж железобетонное нет), но, черт возьми, ирония тысячелетия. Как вообще все так обернулось? Вся жизнь Джейсона – патологическая везуха влюбляться в тех людей, которые абсолютно ему не подходят. Сначала Барбара, теперь вот Дэмиан. И, да, он влюблен. Бессмысленно отрицать – парень значит слишком многое. Но все равно не стоило этого делать. Подпускать его так близко. Дукра как-то сказала, что для того, чтобы уничтожить любого, требуется лишь доверие. Теперь Дэмиан способен убить его не только буквально, но и фигурально. Одна ошибка – и внутри Джейсона снова ничего не останется. Немного удивительно, что там вообще что-то нашлось. Дэмиан излечил его, заставил снова чувствовать, вылепил под себя… хотя нет. Под себя он его не прогибал, наоборот, делал все, чтобы Джейсон снова вспомнил, что такое искренность. Уэйн ненавидел ложь во всех сортах и проявлениях – нахлебался уже, сыт по горло; он никогда не корчил из себя невесть что, когда ситуация этого не требовала, и хотел, чтобы Джейсон доверился ему во всем – в мыслях, поступках, желаниях. Взамен он платил тем же – по кускам отдавал себя. Уэйн показал ему свою силу и слабость, надежды и страхи, боль и радость, благодетель и грехи, ненависть и жертвенность; что думает и что чувствует. Не фильтруя – хорошее и плохое. И хотя свою смерть он ему не доверил, он отдал большее – свою жизнь. Дэмиан говорил, что Джейсон принадлежал ему; но на самом деле они обменялись. На шее Уэйна тоже есть цепь. Никакой надежды, что Дэмиан перерастет все это. Физический возраст не имеет значения; психологически он уже в той стадии зрелости, когда можно отличить красное от круглого, но дело даже не в этом. У Дэмиана тоже есть некоторые проблемы с доверием; с людьми он осторожен, придирчиво перебирает каждого и выбрасывает всех, кто вызывает хоть малейшее сомнение. Те единицы, что остаются, остаются с ним навсегда. Джейсон знает это – сам такой же. Они не способны разлюбить, чувства сохраняются гребаную вечность, нисколько не тускнея – память о Барбаре гнила годами, не стираясь ни на йоту вплоть до недавнего времени. А потом появился Дэмиан и каким-то немыслимым образом вычистил из него все разлагающееся дерьмо, да еще и сделал это так незаметно, что Джейсон не осознал аж до тех пор, пока его не ткнули носом в эту кучу. Они из разных миров. Избалованный малолетний циник с многомиллионным наследством и гоповатый виджиланте, портящий кровь всем, кто ему не нравится. При прочих условиях они бы даже не посмотрели друг на друга, но карты легли иначе. Уэйн прав – невозможно выбросить кусок собственной жизни; и как бы там ни было, между ними есть связь. Настолько прочная, что Дэмиан не отпустит его. Как и Джейсон, никогда не позволит ему уйти. Уже слишком поздно. Вариант разрыва стал уязвимостью обоих. Фрэнк подбегает к кровати и карабкается у края, пытаясь залезть. Джейсон подсаживает его, и собака беспечно топчется прямо по одеялу, переваливается через плечо Уэйна и сворачивается за его спиной, мокрым носом утыкаясь в шею. Дэмиан спит безмятежно и расслабленно; не вытянувшись в позе солдата, как можно было бы предположить, а обычным сном подростка, разбрасывающего свои конечности где ни попадя; разве что, немного хмурится. Его холодная кожа согрелась, переняв чужое тепло, дыхание пропало, сердце потеряло ритм. Он такой же, каким был весь год, что они провели вместе. И вещи вдруг становятся абсолютно простыми. В жопу драму. Это – Дэмиан. У парня миллион и тысяча замуток, но, черт возьми, Джейсон не видит без него остаток жизни. Их история мало походит на что-то нормальное, но какая разница, раз всех все устраивает? Если это и есть эти самые пресловутые отношения, Джейсон в игре. Дэмиан моргает, приходя в себя. – Что произошло? – пытаясь стряхнуть поплывшее состояние, спрашивает он. – Ты потерял сознание. Ага, как-то так. Такое у Джейсона случилось впервые и он выпал в немалый шок, толком не зная, волноваться ему или глумливо радоваться – эй, он настолько офигителен, что оргазм вышиб Дэмиана из реальности. – Такое возможно? Три исследовательских статьи и один медицинский форум спустя, Джейсон может авторитетно заявить, что – да. – Кислородное голодание. Физическое истощение. Тактильная перегрузка, – перечисляет он, загибая пальцы. – Ну, думаю, это точно не кислородное голодание. Кстати, длительное воздержание. Когда ты последний раз дрочил? Ты вообще знаешь, что это такое? – Я убью тебя, – мрачно отрезает Дэмиан. – Абсолютно точно нет, – возражает Джейсон и очаровательно улыбается. Если бы Дэмиан был членом супер-семейки, Джейсон уже стал бы чем-то вроде Уны Немо – дыра от такого взгляда обеспечена. Остается только радоваться, что воскрешение позволило Уэйну взрывать телевизоры, а не прожигать все глазами, как Супермен. – Как ощущения? Дэмиан все еще полон интригующего нечто, с которым они так и не разобрались, и черт знает, как отреагирует его организм на подобное – в комнате неслабо скакнуло напряжение (а, может быть, и во всем городе); хотя Джейсон не об этом спрашивает. Уэйн поводит плечами, перекатывается на живот, болтает под одеялом ногами. Задумчиво прислушивается. – Ничего особенного, – с подчеркнутым безразличием говорит он. О, привычное презрение – отлично, в полном порядке. – Ты поэтому потерял сознание? – усмехается Джейсон. Дэмиан издает полный негодования стон (о, да, он умеет стонать) и падает лицом на кровать, накрывая голову подушкой. – Я тебя ненавижу, – бухтит он куда-то в простынь. – Да, да. Что-то такое припоминаю. Знаешь, я бы предложил тебе кофе, но не хочу снова держать твои волосы, пока ты будешь блевать, так что кофе остается мне, тебе – бухлишко, а на повестке выбор следующего перевалочного пункта. И следует позвонить Ксанаду и Бладу – про ангелов они вполне могут что-то знать. Дэмиан снова выдернет Константина, полистает пару книжек; дело в шляпе. Возможно, если разобраться с тем, чем он стал, они поймут и как он вернулся. Неплохие перспективы. Телефон оживает противной трелью. Джейсон забирает мобильник с тумбочки, подсвечивая экран. – Дерьмо, – говорит он, моментально переходя в боевой режим. – Открыта северная дверь. На то, чтобы одеться, уходит пара секунд, когда Джейсон бахает на кровать пухлый рюкзак из шкафа, Дэмиан успевает, разве что, сесть; перепуганный Фрэнк сигает под кровать. – Выход в туннели за стеллажами в кладовке у кухни. Карта во внутреннем кармане. Там же список адресов и ключи. Прячься и не высовывайся, я сам найду тебя. Уэйн автоматически подтаскивает рюкзак к себе, Джейсон проверяет магазин и засовывает пистолет за пояс джинс (конечно, у него повсюду припрятано оружие, даже в ванной есть комплект ножей и связка гранат). – Что ты планируешь делать? – быстро натягивая футболку, спрашивает Дэмиан. – Выиграю время, сколько смогу. Дэмиан замирает с кроссовками в руках. – То есть, – по слогам говорит он. – Ты собираешься втирать сраному Бэтмену, что вообще не при делах, выглядя при этом как обдолбанный? Э. – Ну, – рассеянно пожимает плечами Джейсон. – Я в себя верю. Уэйн открывает рот, готовый выдать яростную тираду, полную логики и здравого смысла; Джейсон останавливает его, коротко касаясь приоткрытых губ. Поцелуй похож на обещание, и он им и является. Все будет нормально – не случалось еще такой ямы, из которой Джейсон бы не выбрался. – Очень тихо и очень быстро сваливай подальше, – шепчет он. – Не делай глупостей. Хорошо? С Дэмиана моментально слетает вся спесь, он медленно кивает, болезненно закусывая губы. – Хорошо. Разговор с Брюсом состоялся бы в любом случае, этого не избежать; главное – чтобы участником беседы не был Дэмиан. Когда Джейсон пропадает за дверью, Фрэнк опасливо высовывает нос из-под сползшего на пол одеяла, а Уэйн вертит в пальцах собственный телефон, задумчиво хмурясь в пространство. -///- К немалому удивлению (и радости) Джейсона, на середине пути он встречает не Брюса, а Тима. Дрейк при полном параде (разве что без Титанов) и выглядит так, будто Джейсон спас маленькую нацию. Или убил маленькую нацию. В общем, масштаб впечатляющий. Даже крылья его костюма кажутся потрясенными до глубины души. – Ты хоть представляешь, в какие проблемы ты влез? – выпаливает он, еле удерживаясь, чтобы не вцепиться в футболку Джейсона и потрясти что есть сил. – Когда родился, когда отвертел колеса с тачки Рыцаря Ночи или когда мутил с дочкой Дефстроука? – Ты мутил с дочкой Дефстроука? – прохладно спрашивает Дэмиан. Лицо Тима цепенеет, а руки пробирает едва уловимый нервняк. Кажется, Юный Детектив все понял, но сомневался до последнего. Что ж, Дэмиан, спасибо за инфаркт. – Он копал под нас, – продолжает Уэйн, топя уничтожающий взгляд Джейсона в равнодушии человека, безучастно подпирающего стену. – На днях сработали датчики движения. Встреча была лишь вопросом времени, хотя я ожидал раньше. Дрейк перетряхивал вещи Джейсона, а Уэйн ничего не сказал – есть причины, почему иногда с этой семейкой не хотелось иметь ничего общего. Тим медленно отклоняется, выглядывая, и смотрит, будто перед ним Христос Спаситель – с благоговением и ужасом. Но больше с ужасом. Он деревянно выпрямляется и дрожаще шепчет Джейсону в лицо: – Дэмиан. – Я знаю, – так же неслышно отвечает Джейсон. – Дэмиан. Мертвый Дэмиан. И в его голосе кошмар Темнейшей Ночи, когда полуразложившиеся Дрейки и Грейсоны повылезали из могил, чтобы сожрать сердца собственных детей. Фееричный был денек, большой вопрос, как Тиму и Дику удалось не съехать с гребаных катушек. Джейсон прекрасно понимает его шок – без какой-либо подготовки ситуация вообще неперевариваемая. – Это не он, – тон Тима сбивается. – Что угодно, но не он. Не важно, как он выглядит и что говорит, это не может быть он, они не возвращаются, не так. – Он безопасен, – уверяет Джейсон, успокаивающе опуская руки на чужие плечи. – Ничего страшного. – Ты живешь с трупом, но ничего страшного? – и Тима прорывает. – Безопасен?! Он убил двадцать четыре человека! Джейсон сильнее стискивает хватку, не давая впасть в истерику. Тим вообще отличный парень. Его мозги походят на компьютер, но в остальном он вполне ничего. Он был другом Джейсона, а Джейсону не нравилось, когда у его друзей коротило процессор; проблема в том, что он понятия не имеет, как объяснить все Дрейку так, чтобы он не остался в состоянии синего экрана смерти раз и навсегда. – Они тыкали в нас пистолетами, – примирительно говорит он. – Ты бы видел тела! Он их просто… разорвал. – Случайно получилось. Пора бы выбить эту фразу на футболке и носить в качестве кредо вместо бэт-логотипа. Дрейк глубоко вдыхает, медленно выдыхает, и уже более спокойно произносит: – Ты оправдаешь его в любом случае, не важно, что бы я не говорил. Его слова не содержат вопроса; молодец, всегда соображал быстро. – Три очка за догадливость, братишка. Тим отходит в сторону, трет лоб и виски. Снимает маску, давит на веки, массируя глаза. Джейсон уже ожидает, что он исполнит парочку каких-нибудь антистрессовых упражнений или сядет в лотос и затянет «ом», но обходится. Дрейк ерошит волосы и бесцветно роняет: – Господи, Брюса удар хватит. – Начинаешь понимать, что здесь происходит, да? – усмехается Джейсон. – Кофе или виски, Дрейк? – подает голос Дэмиан. – Насколько все плохо? Тим едва ли не подпрыгивает. Уэйн делает вид, что не заметил. – Тащи все, – и этот вздох полон безысходности. Некоторая вечность уходит на то, чтобы принять в Орден Неупокоенного Дэмиана еще одного почетного рыцаря. Дрейк глушит ирландский кофе, а Уэйн копошится в вещах, с преувеличенно заинтересованным видом перебирая разбросанные инструменты и вертя книги, счищая невидимые пятнышки и пыль. Тим косится на него время от времени, понимая, что Дэмиан дает милосердную паузу обмозговать положение дел, но, сколько на него не смотри, сквозь землю не провалится. – Последняя основная теория заключается в том, что он выпал из рая. Приземлился херово, поэтому он мертв, – заканчивает Джейсон свой удивительно захватывающий рассказ. И замолкает, лениво жуя зубочистку. Тим допивает кофе, долгим взглядом оценивает ополовиненную бутылку вискаря, и говорит: – Ты должен был пристрелить его. Это задумывалось как упрек, но больше походит на ворчание старшего брата, которому вечно приходится подтирать за вопящими мелкими мозгоедами, каким-то чертом зовущимися его родственниками. – Кажется, на днях я именно это и сделал. – Ты понял, о чем я. Этот парень мертв. По-хорошему, Тим абсолютно прав. Джейсон видел в жизни достаточно оживших покойников, чтобы больше не желать видеть их в своей жизни вообще. Правильнее было бы посолить и сжечь Дэмиана сразу же, как он засыпал могильной землей придверный коврик, вцепился в стену грязными руками и уставился, потеряно сипя «я не дышу». Или на днях; тоже неплохое время – год – достаточный срок, чтобы понять, что Уэйна вернуть удаться вряд ли, и он на веки вечные так и останется в пограничном состоянии. Да, правильнее было бы его пристрелить. Только вот Джейсон не из тех, кто поступает правильно (и, как выяснилось, это не так уж и плохо). – Ладно, не отвечай. Не хочу слышать, что ты там сейчас сочиняешь. Талия тоже где-то здесь? Джейсон воровато косится в сторону Дэмиана – Уэйн едва уловимо передергивает плечами. Ну, что ж. Одним камнем с души меньше. – Она не вернулась. – Прекрасно, – и в словах Тима немалое облегчение; впрочем, Дрейк тут же горбится и утомленно зарывается пальцами в волосы. – Поверить не могу, Джей. Он накрывает запястье Джейсона ладонью, будто пытается поддержать в его великом горе. Это не совсем так – просто тоже не особо тактильный Тим имел привычку касаться людей, за которых волновался. Неосознанное желание удостовериться, что они рядом и с ними все в порядке. Дэмиан резко поворачивается, впиваясь в Дрейка острым взглядом. – Почему он смотрит на меня с еще большим желанием убить, чем обычно? Ну. – Возможно, он ревнует, – аккуратно отвечает Джейсон. Глаза Тима неестественно распахиваются, а рот удивленно приоткрывается. Кажется, его мировоззрение ловит второй двенадцатибальный толчок по Меркалли за последние два часа. – О, мой бог, – бормочет он. – Ох, твою мать. – Какой травмирующей бывает догадливость, – усмехается Уэйн. Вот его-то состояние мозгов Дрейка волнует мало; гаденыш вообще чуть ли не счастлив ужалить побольнее. Джейсон припечатывает его мрачным взглядом, на что Дэмиан демонстративно дразняще проводит языком по верхней губе и это выглядит настолько порнушно, что Джейсон неуютно дергается, быстро сводя колени. – Прекратите делать это при мне! – выпаливает Тим. – Господи. И он в шаге от того, чтобы начать истерично креститься и скандировать экзорцизм. – Слушай, вообще много всего произошло, – неловко прочищает горло Джейсон. – Насколько близко Брюс подобрался к нам? – Странно, что ты еще не объясняешь все это ему, – Тим тоже моментально переключается в деловой режим. – Очень близко. Уезжайте из города. – Мы не можем. Дэмиан способен пересечь небольшой канал, но вряд ли ему удастся миновать несколько километров готэмского залива. А Джейсон не уедет раньше, чем сможет забрать его с собой. Тупик. – Эта книга из человеческой кожи, – вдруг произносит Уэйн. В его пальцах сборник детских стишков, он медленно пролистывает пожелтевшие страницы, застывшим взглядом рассматривая текст. – Знаю, что они стремные, типа, Тим Бертон стайл. Но это просто стихотворения, – говорит Джейсон. – Сказки для детей. – Мой дед демонолог, у него целая библиотека таких, – Дэмиан поднимает взгляд и веско повторяет. – Эта книга из человеческой кожи. Да ладно, не может быть; просто сомнительное третьесортное чтиво. Но все же Джейсон не может не доверять Дэмиану в вопросах всяких изделий из людей (да и не доверять Дэмиану в принципе он уже тоже не может). В июле прошлого года Джейсон заприметил новое местечко; она нашлась под кроватью – от предыдущего съемщика вообще куча всего осталось. Домовладелица сказала, что мужик и вовсе испарился. Ну, так бывает – в Готэме люди вечно невесть куда деваются. Обычное дело. Книга была старой, можно сказать, ветхой, в каких-то грязных пятнах и разводах, на некоторых страницах текст расплылся нечитаемыми каракулями. И да, содержимое разило жутью. Хотя, один стих все же был красивым, очаровательным в своей тоскливой печали. Он даже вслух его прочитал – строчки и правда были прекрасны. Небольшая история про мертвых ангелов, вернувшихся домой. Внутри Джейсона все холодеет. – Твою мать, – выдыхает он. Книга выпадает из пальцев Дэмиана. Он тоже понимает. – Это был ты, – говорит Уэйн. И его голос звучит нереально пусто, так, будто в этот момент он умирает окончательно. Джейсон понятия не имеет, что ему делать – пытаться успокоить или сразу бежать. Именно из-за Джейсона Дэмиан выбрался из могилы; он был причиной, почему Уэйн начал убивать. Джейсон лишил его покоя, обратил в кровожадную тварь и вынудил влачить существование в тоске, скрываясь от друзей и семьи. Все произошедшее – целиком и полностью его вина. Тим вскакивает и дергается за бэтарангами, Джейсон ловит его руку, не давая метнуть оружие. – Я не знал, – медленно говорит он, закрывая собой Дрейка, чтобы не прилетело по касательной. – Клянусь, я понятия не имел, я бы никогда… Дэмиан, пожалуйста. Половина потолочного света выходит из строя, осыпая зал вспышками и искрами, экран компьютера сбивается в белый шум, через колонки начинает доносится жуткое гудение. По стенам расползаются полосы ржавчины, тени в углах приходят в движение, а за спиной Дэмиана нагнетается мрак, как тогда, в туннеле, только теперь это действительно полноценные крылья. У Дэмиана есть крылья. Потому что он, мать его, гребаный мертвый ангел. Дэмиан срывается с места и когда Джейсон уже думает, что все – приехали – Уэйн повисает на его шее, вцепившись в него, как в последнее, что ему в этой жизни осталось. – Это был ты, все это время это был ты. Дэмиан издает странный звук, похожий на всхлип, хотя его глаза сухи. Он прячется на груди Джейсона и в каждом его жесте болезненная привязанность, практически физическая зависимость, сквозящая ужасом потерять. Его трясет так сильно, что вместе с ним дребезжит и вся комната. Иногда Джейсону казалось, что он первый, кто прикоснулся к Дэмиану не для того, чтобы ударить. Конечно, это было не так, но многое бы объяснило. – Я боялся, что он появится, – сдавленно шепчет Дэмиан. – Тот, кто меня воскресил. Каждый день я боялся, что он придет и заставит меня делать то, для чего я был возвращен. Это ты. Господи, это ты. Спасибо. Со стороны оцепеневшего Тима доносится писк, напоминающий нервное икание. Да, Джейсон тоже впервые слышит, чтобы Дэмиан открыто благодарил за что-то. Дрейк садится обратно за стол, наливает на два пальца, и залпом опрокидывает в себя. Спецэффекты рассеиваются, зал плавно перестает грохотать и вращаться, тело Уэйна теряет угловатую напряженность; Джейсон прижимает его ближе, не давая скатиться на пол. Крылья растворяются в воздухе, будто их не было и вовсе. – Прости меня, – тихо говорит Джейсон. – Я бы никогда не поступил так с тобой. – Я знаю, – отзывается Дэмиан. Он вдруг снова каменеет, отклоняясь, насколько это возможно в объятьях другого человека. – Что-то приближается. Дэмиан поднимает взгляд и потолок разлетается бетонной трухой, обваливаясь кусками перекрытий. Джейсон перехватывает Уэйна и заталкивает за стол, переворачивая тот барьером. Рядом падает Дрейк, Джейсон окольцовывает его шею, притягивая к себе, защищая от летящих камней. Металлические балки гнутся с истошным скрипом. В отдалении испуганно воет Фрэнк. От клубов отделяется притрушенная пылью фигура и приземляется прямо перед ними, отчаянно сгребая Тима в охапку. – Ты в порядке? – запально тараторит не на шутку взмыленный Коннор. – Твое сердце билось так быстро, я думал… что произошло, ты цел? Дрейк ошарашено моргает. – Ты сказал, что проведаешь Марту и Джонатана, – говорит он. – В Смолвилле. – Да, так и было. – В Смолвилле. – Оно билось очень громко, – выдержав паузу, поясняет Кент. Он принюхивается. – Ты пьян? Тим тыкает в сторону привалившегося к его плечу Джейсона, бесстыдно сваливая все грехи на него. Взгляд Коннора сползает в направлении жеста, он приветственно кивает; и переводит внимание на последнего участника событий. – Твой мертвый брат, – пораженно выдыхает он. – Как вообще он… как вы вообще. Что вообще? Уэйн корчит мину, без слов выражая свою высокую оценку такого красноречия. Джейсон тихо смеется, потирая переносицу пальцами. Боже, ну, с ума сойти. Таким образом, ряды хранителей тайны Ордена Неупокоенного Дэмиана пополняются еще одним доверенным лицом. -///- Просто отлично. Именно так и подумал Дик Грейсон, когда его невеста объявила, что собирается задержаться в Готэме на пару дней. Если бы она планировала встретиться с отцом или посидеть с друзьями, он бы нисколько не возражал; но Барбара отложила возвращение из-за того, что у бэт-семейки произошел очередной абзац вселенского масштаба. Ладно. Дик сам имеет к борьбе с преступностью прямое отношение и все прекрасно понимает. Случались и бессонные ночи, и работа в аврале, и концы света (кстати, буквально). Ничего из ряда вон тут нет, это давно стало их жизнью. Вопрос совсем не в том. Всего неделю назад у Барбары была тяжелая операция и наконец-то появились реальные шансы вернуть ей возможность ходить. Врач настоял на месячном отдыхе и Дик был намерен приложить все усилия, чтобы она провела это время, восстанавливая силы в абсолютном покое. Потом наступила годовщина смерти Дэмиана и, как бы Дик ее не отговаривал, Барбара все равно приехала почтить его память. Когда два дня визита вежливости подошли к концу и настал момент паковать вещи, на горизонте нарисовался Тим и все пошло кувырком. Дик полностью принимает и одобряет понятие долга и чести, но убить Дрейка от этого меньше не хочется. Он не может силком вернуть Барбару обратно в Блюдхэвен, так что все, что остается – торчать в бэтпещере, мозоля глаза собственным недовольством. Прекрасно. – Аудиозапись по заданным параметрам найдена, – сухо рапортует компьютер. Пока Дик дулся и маялся от скуки, бессильный повлиять на происходящее, Брюс в стотысячный раз ловил Джейсона за очередное что-то там. В данный момент вопросом был мертвый знакомый Тодда. Даже если загадочный парень получил статус трупа, менее интересным для Бэтмена он не стал, так что Брюс запустил сплошное сканирование видеоматериалов со всего города, пытаясь выцепить образец его голоса и, таким вот хитрым образом, установить тщательно скрываемую личность. Дик безучастно переворачивает страницу журнала, переводя взгляд на анонс театральных постановок. Основная часть камер наблюдения не была оборудована микрофонами, но Бэтмен из тех, кто проверял все варианты, в том числе, маловероятные. И, судя по наличию результата, не зря. Видео с голосом неизвестного парня действительно существовало. – Начало анализа. О, снова ставят Короля Лира. Дик не особо любил свистопляски с придворными дрязгами, но Барбара была в восторге от Шекспира, так что… – Конец анализа. Найдено одно совпадение. Вероятность успеха – девяносто два процента. Ого, быстро. Обычно поиск длился дольше – в конце концов, база содержала всех жителей семнадцатимиллионного города, да еще и полмира в придачу. Брюс в очередной раз обновил железо? Неплохо. – Компьютер, – равнодушно говорит Дик, в раздумье водя пальцем по странице. – Озвучить результат. Король Лир, хм. Может, действительно стоит сходить? Ей больше нравится Венецианский Купец, но все же… – Дэмиан Уэйн. И из головы Дика вылетают все мысли, кроме одной. Что. -///- Дрейк обещает поискать по теме и сделать все возможное, чтобы держать Брюса на расстоянии, а Джейсон и Дэмиан остаются наедине с картой Готэма и вопросом, что же делать дальше. Благодаря Кенту и его необъятной любви в потолке главного зала дыра глубиной в пятьдесят метров, а шириной с Бразилию; на другом конце которой вовсю снуют копы, так что валить приходится быстро. Тим и Коннор – это, конечно, здорово, но неизбежное неизбежно, так что, как говорят, нет смысла раскрашивать труп (и нет, Джейсон вовсе не помешан на каламбурах, что бы там Дэмиан не ворчал). В общем. Суть в том, что Джейсон должен выбраться в город и специально нарваться на Бэтмена, чтобы перекинуться с ним парой дежурных фраз (которые неминуемо закончатся несколькими часами мозговыносящих бесед, и – может быть – мордобоем, но что уж тут поделаешь). Это немного сдует из Брюса пар и понизит градус ажиотажа его интереса к Дэмиану. В это время Уэйн и Фрэнк переберутся в Новый Готэм и приступят к поиску ответов на вопросы об ангелах, мертвых ангелах и исследованию, почему ангелы вообще бывают мертвыми. Задумка так себе – Джейсону мало улыбается быть куклой для битья – но выбирать особо не приходится. Он не любит нарезать круги вхолостую, так что Профессор Пиг, недавно снова вернувшийся в строй, идет только на руку. Психопаты – не совсем профиль Красного Колпака, но Джейсон довольно пластичен в своем амплуа и ничего против не имеет (к тому же, он непрочь навалять козлу исключительно за Сашу). Джейсон проверяет амуницию, сверяется с картой и идет вершить самосуд. Чего он не учитывает, так это того, что если Уэйн говорит, что не отпустит его в одиночку на сбрендившего псевдохряка, стоившего ему месяц в инвалидном кресле, то так оно и есть; и изменить этого мнения не удастся никакими аргументами – Дэмиан действительно крайне плохо поддается вербальному убеждению. И Уэйн не будет смиренно сидеть, сложив ручки и тоскливо вздыхать, маясь в ожидании. Нет, Дэмиан перетряхнет запасы Джейсона, отберет самое симпатичное и увяжется следом. Что в итоге? Снова мда. Вообще, Брюс мужиком был довольно эмоциональным. Просто предпочитал держаться сдержанно. Он все прекрасно чувствовал и ощущал, но не любил, когда это отражалось на лице; прохладная отстраненность давно уже стала привычкой. Таким он был в кругу близких людей. На публике он улыбался, шутил и вообще полностью соответствовал разгульному образу Миллионера и Плейбоя. Еще был Бэтмен. Олицетворение мрака Самой Ночи, имеющее в запасе лишь одно каменное выражение на все случаи жизни. Джейсон провел достаточно времени со всеми троими и никогда еще не видел лицо Брюса настолько пустым. Это даже не восковая маска, смахивает на накладную кожу, натянутую на череп почти до душераздирающего треска. Даже старина Джо не смог бы лучше. Джейсон уже заочно знает, что все кончится плохо, но пока еще не понял, каким именно плохо. Он хочет подобрать слова, описать ситуацию как-то иначе, но ничего не получается. – Пиздец, – и так и есть. Взгляд Супермена наполняется ужасом. – Бр… Бэтмен, – глухо произносит он. – Его сердце не бьется. Совсем. Видимо, в этот момент в груди Дэмиана раздается удар – глаза Кларка распахиваются уж совершенно неестественно, а сам он перестает парить в воздухе и приземляется рядом с Уэйном-старшим. – Что именно в фразе «в мире зомби нет места для героев» ты не понял? – устало спрашивает Джейсон. Боже, какого же черта Уэйну не сиделось. Полистал бы книжку, поиграл с собакой. – Прекрати цитировать этот фильм, – колко отзывается Дэмиан. [10] – Да ладно тебе, он отличный. От звука голоса собственного сына Брюс покрывается каменной коркой, обмирая до состояния памятника. Если бы у Джейсона была кнопка «вызвать Черных Фонарей, чтобы избежать всего этого дерьма», он бы нажал ее уже раз двадцать. Дэмиан переводит взгляд выше и щурится от света уличной лампы, выхватывая силуэт, скрывающийся за ореолом. В изяществе пластичной грации угадывается Дик. Откуда-то с крыш пикирует Тим и, к всеобщему изумлению, приземляется у левого плеча Джейсона. Стратегический маневр – Джейсон хоть и хорош в круговой обороне и стрельбе по-македонски, он правша и слева пробить его проще. – Спасибо, – благодарно произносит он. Тим измождено вздыхает – бардак в семье он не любил именно из-за таких вот моментов. Всегда приходится выбирать чью-то сторону, а Джейсон и Брюс вечно на разных фронтах; и Дрейка до икоты бесило разрываться между двумя лагерями. – В связи с обстоятельствами, предлагаю отложить серьезный разговор о том, какой ты мудак, – говорит он. – Но ты редкостный мудак. – Америку открыл, – отзывается Джейсон. Тим тихо фыркает. Коннор приземляется на выступ в нескольких этажах над Дрейком, облокачиваясь на горгулью. Вот теперь все в сборе. Блестяще. Взгляд Кларка поднимается к сыну (или кто он там ему) и становится упрекающим. Супермен выдает некую криптонскую тарабарщину, получает в ответ тарабанистую криптонщину; и Дэмиан внезапно подает голос: – Он здесь по собственной воле. Никто ему мозги не промывал. Окей, Уэйн знает криптонский. Исходя из допущения, что он ангел, а эти парни не имеют языка и национальности, можно предположить, что он полиглот. Латынью Дэмиан владел и без таких выкрутасов, других тестов они не проводили, так что, может быть. Джейсон не удивлен. Собственно, удивлены все, кроме Джейсона. Ладно, на самом деле, срать на эту хрень. Из собравшихся он обязан только Тиму, все остальные могут смело идти подальше и не сворачивать. Он не нанимался утирать им сопли, особенно, после того, как они засунули нос в его дела. Сами виноваты. Но есть то, что действительно важно. Джейсон глубоко вдыхает и медленно выдыхает. – Дэмиан. Уэйн поворачивает голову в его сторону, но взгляд с Бэтмена не отводит. В фонарном свете его глаза кажутся желтыми без примеси голубого или зеленого, а кожа неестественно выбеленной, полностью лишенной южного оттенка. – Чем бы не закончилось это дерьмо, просто знай – тебе есть куда идти. И хотя конкретно сейчас Дэмиан не дышит, с его губ срывается вздох. Слова не воспринимались им, не заслуживали доверия, но это не значит, что ему не нужно их слышать. Уэйн на секунду прикрывает глаза и закусывает губу. Коротко кивает, давая знать, что понял. В Дике вдруг что-то меняется. Грейсон резко выпрямляется и, отстрелив трос, спускается вниз, приземляясь между образовавшимися группами, создавая собой некое подобие моста. – Давайте не будем паниковать и делать резких движений, – примирительно говорит он, едва скрывая нервную угловатость, поселившуюся в теле. – Нам всем стоит успокоиться и… мой брат воскрес из мертвых. Он замолкает, гулко сглатывая; и поворачивается к Уэйну. – Дэмиан? – пробно спрашивает он. Брюс напрягается, готовый в любой момент явить из пояса весь припрятанный там арсенал. Кларк делает шаг вперед, становясь вполоборота к нему, защищая барьером. Дик поднимает ладонь, без слов сообщая, что все нормально, дурить он не собирается. Дэмиан никак не реагирует на столь явные штыки; расправляет плечи, сталкивает с головы капюшон толстовки и проходит навстречу. Задирает лицо в лучи света, позволяя полностью рассмотреть себя. Тим подбирается, наполняясь вниманием; Коннор отклеивается от статуи и занимает самый край карниза – секунда и он будет внизу. Джейсон снимает пистолет с предохранителя. Смотреть можно, трогать – нельзя. Одна царапина на Дэмиане и он не вспомнит, что эти люди были ему хоть в какой-то степени дороги. Тишина вокруг становится звенящей. – Да? – отзывается Дэмиан. Дик вздрагивает – оно и понятно – сходство впечатляющее. Куда он смотрит не разобрать из-за маски, но Джейсон чувствует внимание именно на себе. Он пожимает плечами – что еще тут скажешь? Какие бы объяснения и факты он не озвучил, все равно никто не поверит. Грейсон боязливо касается плеча Уэйна, проводит пальцами по ткани худи. – Собственной персоной во плоти, – сумрачно говорит Дэмиан. – Если бы я хотел убить тебя, ты был бы мертв уже десяток раз, – и добавляет. – Кретин. После такого доказательств лучше того, что он – это он и не придумаешь. Если не сработает и это… – Господи боже, Дэмиан. Дик сгребает его в охапку, сжимая дрожащими руками. В его движениях боль долгой разлуки и ужас от мысли перед новым расставанием. В тот день Тим потерял союзника, а вот Грейсон – брата. Немного разные категории. Атмосфера немного сбавляет напряженность. – Итак, мы наконец-то выяснили, что эта зверушка не кусается, – говорит Джейсон. – Дальше что? Дэмиан вечность висит на шее рыдающего Дика, присутствующие перебрасываются парой фраз, каверзные вопросы решают оставить на потом. Кларк осматривает Уэйна-младшего и подтверждает, что он не клон и не подделка. Брюс принимает к сведенью, но никакого вердикта не являет. Жизнь, вроде бы, даже налаживается. Но они забыли про специфику города, неспящего вокруг. Готэм. Он мало походит на райское местечко. Мегаполис, в котором котировки вечно скачут вне зависимости от прогнозов, сигареты неустанно растут в цене и никто толком не умирает (самое время бы уже обязать кремировать тела на законодательном уровне, без обид, Дэмиан). Именно здесь живет парень, не теряющий надежду обратить людей в свою никому не нужную веру, ежедневно раздавая листовки безразличным к его усилиям людям. Готэм никогда не оправдывал ничьих ожиданий. Его строили изнуренные невзгодами, изголодавшиеся по лучшим дням, люди и питается он тем же – разочарованием и исступленным желанием жить своих обитателей. От этого места глупо ждать чего-то хорошего. Именно поэтому воздух наполняет отдаленное эхо раскатистого смеха. Медленного, жуткого и очень знакомого. Коннор пружинисто подпрыгивает, взмывая в воздух. – Дирижабль, – говорит он, зависнув над крышами. – Вокруг него фиолетовый дым. И… на борту зеленая надпись «Ха-ха-ха. Доставка веселья». Джейсон в очередной раз жалеет, что нельзя потереть лицо через шлем. – Джокер, – подводит итог Брюс. – Все в общий канал. Поговорим позже, – командует он. Тим устанавливает конференцию и они отправляются разгребать очередную придурочную шутку главного готэмского дегенерата. -///- Находиться рядом с Диком – все равно, что быть в компании кумира миллионов. Даже если он не снимается в твоем любимом сериале, неизбежно появляется это дебильное чувство «вау, звездный парень». Грейсон близок с Дэмианом, с Джейсоном же… Дик был слишком идеальным. Это бесило. Но выбирать не приходиться, так что никто не жалуется. – Руки и ноги! – напоминает Дик, отбиваясь от джокернутой толпы. Да, да. Только головой не тряси, а то нимб свалится. Грейсон отправляет в нокаут еще одного осчастливленного газом идиота. Конечно, они не то чтобы идиоты – эти люди не виноваты, что живут в таком замечательном городе. Но, с другой стороны, репутация Готэма всегда была сомнительной, что мешало им уехать? Джейсон бросает дымовую шашку, намекая на смену позиции – происходящее сильно сходит за зомби апокалипсис и перемещаться приходится часто – иначе задавят количеством. Дик не мешкает. – Я жду подробностей, – говорит Грейсон, когда они выбираются из проулка. Какие все вдруг любопытные. Разумеется, теперь из Джейсона будут тянуть все, что он видел и слышал, все его действия и мысли. Пора бы надиктовать на запись и разослать желающим. Или вариант получше – отправаживать к Тиму. Джейсон выложил Дрейку все, вот пусть тот и отдувается. Многие знания – многие печали. Вменяемых гражданских эвакуируют Кларк и полиция, остальные – сдерживают невменяемых. Джейсон блокирует удар ломом, нацеленный ему в голову, выписывает парню в солнечное сплетение и пинком отправляет отдыхать. Заряд дроби, пару минут назад прилетевший в лицо, вывел шлем из строя, так что он в одном домино и имеет все шансы заработать черепно-мозговую. Будет неимоверно забавно, если огребет он именно монтировкой. – Ты меня слышал, – с нажимом продолжает Дик. Господи, Грейсон, отъебись. Собственно, почему он не может послать его вслух? – Отвали, циркач. Руки… – Джейсон простреливает плечо особо рьяной девчонки – …и ноги – пуля проходит сквозь лодыжку мужика в форме продавца мороженного, сшибая его на землю. Как заказывали, оплатите счет. Происходящее дополняется армией шизоидных клоунов с арсеналом гипотетического мафиозного клана Централ-сити и прыткими психозными… балеринами? Полный отпад. – Тросомет! – кричит Дэмиан по связи. Самого Уэйна не видно, но, предположительно, они с Тимом на крышах прямо под висящим над улицей хохочущим дирижаблем. Дым сгущается – остается только радоваться, что Альфред вывел антитоксин и семья обзавелась иммунитетом. Судя по отсутствию избыточной радости у привитых, новый состав Джокер пока не набезумил. – Возьми мой! – отзывается Тим, бросая гарпун в сторону Уэйна. У Дрейка всегда есть запасной. Зачем вообще он ему с таким-то бойфрендом? Пистолет перелетает адову жесть, творящуюся в пропасти между домами; и уже в следующий момент Дэмиан взмывает в направлении воздушного шара. Вот дерьмо. – Робин! – Да, – рапортует Тим. – Срань, не ты, – рыкает Джейсон. Развелось Робинов. – Мелкий! – Спускайся на землю сейчас же, – оживает канал Брюса. – В одиночку слишком опасно. – Нужно перекрыть подачу газа, – Дэмиана заносит на вираже, он пролетает мимо цели. В точке апогея перед началом пикировки вниз за его спиной на секунду появляются крылья, взмахом которых он корректирует траекторию и, наконец, достигает обшивки борта. Джейсон абсолютно точно не должен восхищаться, но… к черту, что он кому должен – в свете полицейских прожекторов парень выглядит потрясающе. Круто, что Дэмиан наконец-то выбрался на волю и осваивается с новыми способностями. Тем не менее, ему там не место. – С чего ты взял, что заниматься этим должен ты? – спрашивает Джейсон. Грейсон сматывает нескольких психопатичных в нестройную истеричную кучу. – Справлюсь, – роняет Дэмиан. Смех корабля за его голосом звучит особенно зловеще. – Как-то так ты и умер, идиот, – чертыхается Джейсон. – Я наверх. – Не уходи с позиции, – встревает Тим. – Прикрою, – и следует за Уэйном. Дрейка тоже сносит – боковой ветер нешуточный – Коннор помогает ему добраться. Нет, правда, зачем этому парню тросомет? Брюс издает что-то среднее между нагнетающим жуть дыханием Рыцаря Ночи и усталым вздохом няньки детсада. – Супермен. – Уже. Супербой, полиция и раненые. – Принято. Кларк рокируется с Коннором, а затем – базируется ближе к балеринам и клоунам, заменяя Бэтмена. Брюс молниеносно перемещается на крышу высотки и отстреливает кошку в корабль. На бедовые бошки зазевавшихся копов срывается неоновая вывеска. Супермен ловит ее и забрасывает обратно. Дик заталкивает Джейсона под навес – подальше от дождя из обломков опор. Джейсон засыпает толпу парализующими гранатами и, выпихнув Грейсона из зоны поражения, возвращается к пальбе. – Ты мне так и не ответишь? Будь проклят Дик и его желание поболтать. – Спросить у пацана религия не позволяет? – огрызается Джейсон. – Он ведь тоже присутствовал. На взрыв не успевает отреагировать никто. -///- Дик краем глаза цепляет вспышку, а затем его отшвыривает через толпу и припечатывает прямо о лобовое столетнего бьюика, едва не накрывая сверху еще одной машиной. Он стонет. Это кошмар, боль просто ужасная. Перед глазами танцуют белые звезды; слух восстанавливается не сразу, а когда возвращается, оглушает гулом лопастей полицейского вертолета, треском огня, какофонией криков обезумевших и воплей искалеченных. Дик скатывается на асфальт, обрушая ветхий бампер. Запястье, кажется, раздроблено. Позвоночник… может быть, нет. Он не пытается разогнуться. Шатко обходит машину, держась за капот. Нетвердо перешагивает через тела и – господи – обугленные куски. Выжившие – кто в шоке, кто в припадке – скулят от боли и уродующих ран. Дик трет висок, пытаясь избавиться от тошноты и сориентироваться. Часть улицы превратилась в руины и пепелище, стены дома напротив полностью уничтожены. Взрыв произошел где-то внутри здания – возможно, утечка газа – и если бы они были в эпицентре, так легко не отделались. Стоп, подождите, а где… Джейсон. Тодду повезло чуть меньше – волна откинула его на стеклянную витрину, разбитую теперь вдребезги, изрешетив осколками, застрявшими в одежде и броне. Из горла Джейсона доносится булькающее сипение и Дик понимает – все не так просто. Он присматривается – что-то бликует прямо под ухом. Что-то… Дика прошивает парализующий ужас. Не может быть, только не это. – О, нет, – хрипит он, подбегая – подползая – ближе. – О, нет, нет, пожалуйста, только, не отрубайся. Джейсон часто моргает, из последних сил пытаясь не потерять сознание. С его губ стекает кровь. Дик старается закрыть рану биоклеем, но даже его познаний в медицине достаточно, чтобы понять, что изолировать ее он не сможет. Черт. Чертчертчерт. Кровь струится лишь сильнее и остановить ее уже невозможно. -///- Что ж. Джейсон один раз перехитрил смерть, но он никогда не обманывался о себе на этот счет. Он не из тех, кто неизменно получает билет в обратную сторону. В каждой истории есть главные и второстепенные герои. Джейсон всегда был фоном, задним планом чей-то постановки. Дополнением, лишь бы заполнить пустоту; статистом, живущим только для того, чтобы основные персонажи выглядели органично. Такие, как он вечно калечились и огребали, их смерти не были важны. Необходимые жертвы. Наверно, поэтому он и любил одиночество – можно было писать свою собственную историю, не теряясь в эпизодических ролях. Но вот он вернулся на общую сцену и теперь умирает. Нет, подумать только. Немецкие работорговцы, озверевшие русские, сбрендившие ученые, какие-то итальяшки, огромное количество этих восточных парней, взрывающихся с криками о мести. Обычные, ничем не выделяющиеся преступники и отлаженные подпольные империи. Бредовые истории с Мамой и Левиафаном. Безымянные. Паразиты. Кто там еще? Джейсон умудрился пережить такие заварухи, что даже не в каждом кино увидишь, и все кончится так? Ради разнообразия, на этот раз не в огне, а на руках у старшего брата (который неплохой мужик, но, черт возьми, как же он бесит). И снова из-за взрыва, так что, в некотором роде, старушка смерть крайне обделена фантазией. Его сознание затухает, темнея и единственная мысль – бля, ну, вот опять. Боже. Да какого же хрена. -///- – Слишком быстро теряем высоту, нужно отбуксировать корабль подальше от… – Дэмиан осекается на середине фразы, пойманный врасплох. Тим отрывает взгляд от консоли, прекращая попытки разобраться, как управлять этой старомодной доисторической штуковиной. Дэмиан глубоко вдыхает. Ночь воняет гарью, дымом Джокера, множеством людей, болью, отчаяньем и еще тысячью отголосков, но этот… Он знает этот запах. Он знает этот вкус. Воздух слишком сильно пропитан кровью Джейсона. Не как бывает при царапинах, а… Нет. – Красный Колпак, – зовет Дэмиан, продавливая кнопку передатчика. Улицы за бортом варятся в едва сдерживаемом Кентами безумии, Бэтвинг распыляет антидот, где-то в трюме Брюс пытается устранить поломку двигателей; а над всем этим полыхает купол дирижабля, грозясь обрушить корабль на жилую застройку. Но это все абсолютно не важно, потому что Джейсон не выходит на связь. – Я не вижу его, – раздается голос Кларка. – Последний раз был с Найтвингом. – Рядом со мной тоже нет, – отзывается Коннор. – Где он? – тихо спрашивает Дэмиан. – Я знаю, что ты слышишь, Дик. Дэмиан надеется, что это будет раздраженное «говнюк взорвал половину района и снова свалил в закат» или «потерял передатчик, в порядке, хоть и потрепан». Он понимает, что этого не будет, но надежда та еще сука, от нее не отмахнешься так просто. – Джейсон мертв, – глухо отзывается Дик. Дэмиан смотрит на Дрейка и видит все до мельчайших деталей. Как дергаются губы Тима и он накрывает рот ладонью, пытаясь держать себя в руках. Его плечи опускаются, погребенные тяжестью слов. Дрожь в пальцах. Озноб, волной прокатившийся по коже. Участившееся сердцебиение, сдавленное дыхание. Дэмиан смотрит на ужас Тима и стоит так, кажется, вечность. Сам он не чувствует ничего. Сверху грохочет взрыв – еще немного и корабль свалится на головы взбесившихся жителей. – Отзовите Бэтвинг, – коротко роняет Дэмиан. – В грузовом отсеке объемно-детонирующая бомба. Если сейчас же не убрать дирижабль из города, половина Готэма может стать историей. И прежде, чем Тим успевает хотя бы открыть рот, он разгоняется и прыгает в черное ночное небо. -///- Джейсон как-то поведал о великой бытовой мудрости под названием «всегда наступает момент, когда уже похрен». Можно прятаться от дождя, но под ливнем неизменно придет состояние, когда все, что остается – шлепать по лужам, безразлично ощущая тяжесть одежды, промокающей насквозь. Миллионы студентов знают это состояние паники на открывающих сессию экзаменах и полную апатию, когда сдачи близятся к концу. Закон был довольно прост и работал на принципе обострения естественного для людей чувства пофигизма. Банальная адаптация к дискомфорту. Рефлекс, направленный на защиту от стресса. Дэмиан держит на руках остывающее тело и, да. Вот теперь ему уже похрен. Но, как обычно бывает с великими высказываниями, есть вторая часть этой самой непомерной мудрости, временами переворачивающая смысл первой подчистую. И здесь она тоже была. Джейсон сказал, что равнодушие – хороший союзник, если использовать его правильно; помогает смотреть на вещи проще, без лишних эмоций. Но нужно не забывать, что главное – не остаться в блаженном безразличии и довести дело до конца. Не задерживаться под дождем, рискуя подхватить воспаление легких, а упрямо бежать домой. Чего бы это ни стоило, закрыть гребаную сессию, даже если оценки потеряли значение и смотреть на преподавателей нет уже никаких сил. В параличе прострации, в отсутствии желания бороться, все равно нужно двигаться дальше. Тодд не открыл ничего нового. Дэмиан не просто так славился своим упрямством и был не понаслышке в курсе, что такое – драться до бессилия. Он всегда добивался результата, не признавал поражений. Конечно, его учили этому, хоть и не в такой трактовке. Джейсон не дурак и знал это. Она была худа, некрасива, измалевана косметикой и продавала свое тело. Дэмиан безжалостно иссушил ее только потому, что не смог сдержать голод. Он убил невиновного человека; забрал ее жизнь абсолютно чудовищным образом по абсолютно чудовищным причинам. Дэмиан далек от морали, но эта девушка не сделала ничего, чтобы заслужить смерть. В тот вечер единственное, чего он хотел – пробраться на сталелитейный завод и прыгнуть в чан расплавленного металла, надеясь, что хоть это наконец-то избавит мир от твари, которой он стал. Джейсон рассказал ему про дождь и студентов, присел напротив и вложил в руки стакан слитой из пакета крови, прижимая его ладони своими. «Всегда наступает момент, когда уже похрен, но никогда не сдавайся. Это не конец, Дэмиан. Я не куплюсь на такое дерьмо, так почему ты собираешься?» Джейсон не сказал ничего нового, он просто озвучил кое-что забытое. Кое-что, что вернуло силы, снова толкая вперед. Дэмиан поднимает взгляд на Брюса и говорит: – Пригласи меня в поместье. Чтобы войти в обжитый дом ему все еще нужно приглашение, но если он его не получит – что ж, хорошо. Дом всегда можно превратить в то, что домом уже не является и пересечь границы без особых проблем. Лига учила, что в каждом правиле есть дыра, главное – быть внимательнее; Джейсон – мастерскому обращению с взрывчаткой. Скомпоновать два этих навыка не так уж и сложно. Добавляем криптонит, спрятанный Тоддом в одной из ячеек готэмского вокзала и – вуаля. План «Б» уже есть. Осталось разобраться с планом «А». – Что ты задумал? – спрашивает Брюс. – База бэткомпьютера, – говорит Дэмиан. Можно снова взломать, но нет времени. – Я верну его. Слова встряхивают всех, будто Дэмиан объявил, что бессердечно распотрошил годовалого младенца. Смерть все еще табу в этой семье и по каким-то непонятным причинам считается необратимой. Немного странное отношение, учитывая сложившуюся практику. – Ты не должен этого делать, – вкрадчиво говорит Дик. – Дэмиан, это… с этим не стоит связываться. Грейсон сидит на усыпанном битым стеклом полу, но не похоже, чтобы вообще это заметил. – Я не спрашиваю вашего мнения, – холодно отвечает Дэмиан. – И мне не нужно ваше разрешение. Коннор едва уловимо улыбается, оценив смелость. Брюс переглядывается с Кларком. Тим смотрит сквозь пространство с абсолютно непроницаемым лицом, а потом вдруг поднимает глаза, и говорит: – Ты всегда будешь желанным гостем в театре «Монарх». – Тим! – одергивает его Брюс. – Когда он погиб, ты сам пытался вернуть его! – напоминает Дрейк, указывая в сторону Дэмиана. – Почему ты не позволяешь ему делать то же самое? Никаких гарантий, что у него получится, но почему он не может пытаться? В поутихнувшей после инцидента с дирижаблем ночи раздается отдаленный женский визг и грохот пистолетной пальбы. Звук привлекает внимание присутствующих. – Мы продолжим этот разговор, – сухо отрезает Бэтмен, направляясь на выход. Мир вовсю нуждается в спасении, остальное потерпит. Кларк улетает за ним. Неподалеку падает что-то тяжелое, доносится деревянный треск и вопли автомобильной сигнализации. Тим задерживается в дверях. – База в театре не хуже, – говорит он. – Знаю, – кивает Дэмиан. – Он был моим другом, – едва слышно добавляет Тим. – Надеюсь, у тебя получится. Дрейк равняется с ожидающим его за порогом Коннором и они пропадают из вида. Дик вздыхает, выковыривает из ладони осколок, застрявший в коже, и говорит: – Какой план? Дэмиан не в курсе, что произошло, но помимо царапин и общей опаленности, ребра Дика пребывают в жалком состоянии, а на его спине назревает огромная гематома. И, в связи с перенасыщением вечера борцами с преступностью, он вполне может взять небольшой отгул. – Ты же против, – замечает Дэмиан. – Напарники, – намекающе приподнимает бровь Грейсон. – Бэтмен и Робин. Впервые снова вместе. Ты что, забыл? Дэмиан не улыбается. Конечно, он не улыбается, но выражение его лица заметно светлеет. – Мне нужно найти одного человека, – говорит он. – Или не совсем человека. Спорный вопрос. Тело Джейсона окончательно теряет тепло, превращаясь в мертвую окровавленную куклу. Пусть сейчас будет так. Но Дэмиан это исправит. -///- Он просыпается, как учил его Брюс. Медленно приходит в себя, никаких движений. Сначала – понять, что происходит вокруг, узнать, где находишься и кто рядом. Пахнет красным деревом, свечным воском и какао. Тихий шорох переворачиваемых страниц. Не холодно. Под ним мягкое одеяло, а на груди что-то теплое и тяжелое, издающее легкую вибрацию и… Кошка. Джейсон подпрыгивает едва ли не до потолка, кошак с визгом улетает в неизвестность; Кларион сверкает недовольным взглядом. – Аккуратнее, – предостерегающе говорит он. – Животные любят заботу. Кот запрыгивает на его руки, сворачиваясь блаженным комком. Кларион. Тикл. Полный отстой. – Можно мне версию ада, в которой не будет тебя? – откидываясь обратно на подушки, спрашивает Джейсон. – Ты жив, – возражает Кларион. – Вот дерьмо, – подводит итог Джейсон. И припомнив, добавляет. – Я же умер. – Со всеми случается, – примирительно пожимает плечами Блик, переворачивает страницу и углубляется в чтение. Живут лишь однажды. В случае Джейсона – дважды. Но трижды? Этот каламбур перестал быть смешным. Тем не менее, он снова здесь. Дэмиан вернулся по чистой случайности; судя по наличию Клариона, сейчас к затее подошли серьезно и не скупились на тяжелую артиллерию. Обалдеть, что тут скажешь. Похоже, все же нашлась история, в которой Джейсон – главный герой. Телефон Дэмиана дрынчит. Он хмурится, сбрасывает выпрыгнувшее уведомление и опять утыкается в экран. Уэйн сидит на стуле, занявшем место прикроватной тумбы; кстати, комната знакома, возможно, именно в ней Джейсон ребенком жил в поместье. С того света и обратно в семью. Потрясающе. Дэмиан поднимает взгляд. – Привет, – говорит он, отпивая из своей чашки. Напиток исходит густым паром. Запах насыщен молоком и шоколадом, полон сладости карамельного сахара и плавающих зефирок; не магазинная бурда, а все в лучших традициях Альфреда. Какао. – Дэмиан, ты не можешь это пить, ты не… Джейсон осекается – глаза Уэйна синие. Не голубые, почти неоновые, ясные и светлые, к которым он привык, не изумрудно-зеленые; золотых отблесков тоже нет. Они темно-синие, на порядок глубже и темнее цвета глаз Джейсона. Дэмиан берет его ладонь и прижимает к своей шее – кожа не прохладная, медленно впитывающая температуру. Теплая. И сердце бьется. Часто. Святое дерьмо. Это может значить только, что Дэмиан… – Первые четыре альбома Led Zeppelin, – выпаливает Джейсон. – Хохма бородатее Дамблдора, – нисколько не удивляясь такому вопросу, закатывает глаза Уэйн. – Первый. Второй. Третий. Четвертый. Я с тобой их слушал, идиот. Неповторимое презрение. Это он. – У тебя получилось, – пораженно произносит Джейсон. – Черт возьми, ты живой. Дэмиан победно ухмыляется и отвечает: – Ага, – подумав, он добавляет. – Не скажу, что справился сам. – Ты мне льстишь. – Я про него, – Уэйн машет в сторону Клариона. Блик приподнимает руку, но больше никак не дает знать, что они ему хоть немного интересны, полностью увлеченный книгой и чесанием собственного фамильяра. – Какой же ты придурок, – усмехается Джейсон. – Сам придурок, – беззлобно отзывается Дэмиан. Он подается вперед, ловя губы Джейсона. На этот раз ведет он и это… странное чувство. – Боже, кто учил тебя целоваться, – с легким снисхождением шепчет Джейсон в его рот. Но на самом деле, у Уэйна получается круто. Охрененно, что уж там. Дэмиан отстраняется, открывая глаза. – Вдохни, – командует он. И Джейсон только замечает, что он вообще не дышит. И его сердце не бьется. Он судорожно втягивает воздух и легкие прорезает болью, а в груди раздается удар. Он хрипит и кашляет, кашляет и хрипит; перекатывается на бок, подтягивая колени к груди, пытается продрать слезящиеся глаза. И приподняться. Хоть немного. Дэмиан поддерживает его, не давая кувыркнуться на пол. – Мог бы и предупредить, – сипит Джейсон, когда голос, наконец, появляется. – Больно, черт. – Вечно ты жалуешься, – фыркает Дэмиан. Кларион отрывается от своего захватывающего чтива, звучно захлопывая книгу. – Я свою часть выполнил. Вы оба живы и, может быть, даже в порядке, – провозглашает он, с легким отвращением рассматривая руку Дэмиана на плече Джейсона, будто это какой-то диковинный зверек. – Цена, как договаривались. Давно ее искал. Он раскрывает сборник ля-Тим Бертон, который изучал все это время, и довольно пролистывает страницы еще раз. Уэйн даже не раздумывает. – По рукам, – соглашается он. – Она больше не нужна. Уж, действительно. В Готэме и так никто толком не умирает; с этой писаниной, вообще «Тринадцать Приведений» с опенингом от «Друзей». -///- Главной заповедью школы Робинов всегда было приспособление. Или, если точнее – «выживи, а уж потом разбирайся, как жить дальше». С первой частью Джейсон чуток облажался, но, раз уж он все равно вернулся обратно в бренность бытия, все снова пошло по накатанной колее; и за наступившим затишьем привычно последовал период раздумий. Много всего произошло. Они выяснили кто инициировал воскрешение, Дэмиан стал ангелом и быть им перестал. Где-то между – запалились перед семьей; случился дирижабль с небольшим дурдомом и Джейсон умер. Потом Дэмиан забрал Фрэнка и они с Диком неделю изводили всех на дерьмо, в итоге притащив в город Клариона, согласившегося подкорректировать некоторые сложившиеся обстоятельства в обмен на книгу. Тим засел за усовершенствование систем безопасности и это длилось до тех пор, пока Коннор не оттащил его от мониторов, заперев в спальне со всеми вытекающими. Брюс ринулся в беготню за Джокером, которого в тот вечер так и не изловили, но его остервенение с легкостью подрезалось Кларком (и на этом моменте Джейсон начал нехило подозревать, что у суперсемейки есть какой-то криптонский талантик в управлении маниакальностью бэт-парней). Барбара терпеливо дожидалась пока растроганный Дик наобнимается с вернувшимися и не умиравшими, откладывая и откладывая поездку в Блюдхэвен. Дэмиан познакомил Фрэнка с Титом. И коровой. И что там у него еще водилось. Разношерстая кодла поладила. Альфред ходил довольнее некуда, искренне счастливый, что поместье наконец-то стало походить на семейный улей, а не музей славного прошлого. Тем временем мэрия торжественно отпела погибших и занялась дебатами, что же делать с проблемой парковочных мест в центре. Неверное распределение ресурсов все еще оставалось основной проблемой человечества. Трое суток полных безделья и беспокойного сна в исступленных кошмарах спустя, Джейсон поправляет букет, бережно перемещая листья. Он отступает на несколько шагов, оценивая. Затягивается. Выдыхает дым. Дэмиан Уэйн Невосполнимая утрата Странноватое ощущение, что тут скажешь. Неподалеку, к слову, похоронен и сам Джейсон. Он достает телефон и набирает сообщение. /Не забудь, что твой режим бога закончился. Никаких прыжков под ножи и пули. Береги задницу. Она мне еще понадобится/ Дэмиан в порядке и роль Джейсона в этой истории закончена; каким бы он там героем не являлся, самое время покинуть сцену. Хорошо бы уехать и не возвращаться вообще никогда. Верное решение – семья не примет его в полной мере, не с их постулатом незыблемых правил. Хреново быть паршивой овцой. Да и не то, чтобы ему особо хотелось стать неотъемлемой частью этих людей. Но свалить не попрощавшись – слишком уж грубо. Может, Дэмиан даже позволит ему уйти и не будет преследовать. Хотя бы первые минут пять. Уэйн найдет его через пару дней или пару лет, не важно, куда бы Джейсон ни забился. На самом деле, он и не хочет бежать. Не от Дэмиана. Поэтому он все равно вернется. Но не сейчас. В тени склепа совсем уж давно почивших Уэйнов раздается сигнал принятого сообщения и вспыхивает экран телефона. Секунду спустя следует голос Дэмиана. – Как ты узнал, что мне нравятся розы? – Всем нравятся розы. – Черные розы. – Тебе нравится цвет. Я предположил. Уэйн подходит ближе. Ночь, но он в гражданском. Вряд ли Брюс пустит его в патруль – десять дней – слишком малый срок, чтобы избавиться от страха потерять снова. – Джейсон Тодд пытается отгадать сорт цветов, который мне нравится, – насмешливо пропевает Дэмиан. – Кто бы мог подумать. – Жизнь в последнее время как-то особенно сыпет сюрпризами. Повисает немного неловкая пауза. Разойтись, вроде, не должно быть так уж и сложно, да? Сказать пару слов, развернуться, уйти. Только вот где их взять. – Я старею, – вдруг говорит Дэмиан. – Ну, и. Подобное. Человеческое. Кларион сказал, что кое-что останется; и он имел в виду не татуировки и выжженные шрамы – Дэмиан был мертв слишком долго и, хоть от основных проблем вроде жажды крови, ауры смерти и общей потусторонности они избавились, некоторые отголоски сохранились. Не все в этом мире обратимо. Тем не менее, ничего такого, что Дэмиан не смог бы принять. – Это же хорошо, – подхватывает Джейсон. – А то совсем коротышка. Глаза Уэйна предсказуемо вспыхивают, он тянет воздух, готовясь уколоть в ответ, но как-то тут же сдувается. – Похоже, следовало сразу позвонить Клариону и не усложнять, – зябко поводит плечами он. Ветер довольно стылый. Странно осознавать, что Дэмиан замерзает от холода не внутри него. – Да, всего этого можно было избежать. Как только Джейсон договаривает, лицо Дэмиана застывает. Всего этого не было бы. Внимание Уэйна останавливается на сумке на плече Джейсона. – Ты уезжаешь? – Слушай, у меня, типа, виза давно просрочена. Еще немного и буду депортирован местными властями. Пока что Брюс обошелся парой дежурных фраз и несколькими уточняющими вопросами (за такое безразличие следует поблагодарить Джокера и Кларка, которые, хоть и по разным причинам, в тандеме полностью перетянули Уэйна-старшего на себя), но Джейсон абсолютно точно не намерен дожидаться, когда приемный отец дозреет до глобального разбора полетов и выест его мозги маленькой ложечкой. Взгляд Дэмиана становится жестче и Джейсон подтягивает цепочку, демонстрируя кулон – испаряться никто тут не собирается. – Куда ты? – уже спокойнее спрашивает Уэйн. Джейсон пожимает плечами. – Навещу Скарлет, – рассеянно говорит он. – Год не видел. – Эту уродскую девку? – уточняет Дэмиан. – Эту уродскую девку. Джейсон бы забрал его с собой; черт, без пацана будет так хреново. Одиночество в классическом понятии этого слова больше не его стихия; теперь их должно быть двое. Только кто отпустит. К тому же, парень действительно еще слишком молод, ему нужен наставник. Кто-нибудь, высокоморальный, кто не даст ступить на кривую дорожку. Явно не Джейсон. Он уж точно не подходит на роль мастера Йоды. Дэмиан молчит, прикидывая в уме. – Подходит, – взвесив, кивает он. – Поехали. – Что? – Кажется, я бросил ее умирать. Пора исправить впечатление. Вот это поворот. В голове пустеет и остается только один вопрос – дохрена умный ты что ли? И звучит он почему-то голосом Дрейка. – Ты же хотел быть с отцом, – напоминает Джейсон. – Не уверен, что он нормально пережил возвращение, – Дэмиан отворачивается, кутаясь в слишком легкую для сентябрьского вечера пайту. – Будто… не понял до конца. Возможно, ему стоит переварить мое воскрешение без моего непосредственного присутствия. Пришелец считает, что так лучше. Брюс оплакивал сына долгие месяцы, но потом все же похоронил. Каким бы невозмутимым он не выглядел, на это может потребоваться время. – Дик? – продолжает Джейсон. – Барбара, – веско припечатывает Уэйн. – Я не собираюсь быть третьим лишним в их уютном гнездышке, когда могу отлично проводить время совсем в другой постели. – Наглец, – усмехается Джейсон. – И ты без ума от этого, – сверкает Дэмиан самодовольной усмешкой. – Итак. Скарлет. – Ее зовут Саша. – Попытаюсь запомнить. Но, чтобы ты знал, меня уже тошнит от твоих баб. Вполне возможно, что щекотливый разговор у них когда-нибудь случится – Дэмиан слишком помешан на контроле, чтобы проигнорировать такие аспекты. Джейсон представляет ситуацию и понимает, что обсудить обширный список своих бывших охотно согласился бы не раньше, чем никогда. – С ней я не спал, – говорит он; и хотя звучит как оправдание, это вовсе не оно (правда-правда). – Минус одна причина ее убить, – благосклонно соглашается Дэмиан. – Видишь, наши отношения уже ползут в гору. Боже, этот парень невероятен. Как у него все просто. – Я не верю, что Брюс одобрил такое. Меня сложно считать хорошей нянькой твоему эго. Дэмиан усмехается. И в тишине ночи получается как-то слишком говоряще, одной нотой напрочь перечеркивая все, что Джейсон сказал и еще скажет, думал или еще подумает. – Разве? – уточняет Дэмиан. – Ты год этим занимался и никто не справился бы лучше. Ты рожден для меня. Джейсона абсолютно точно не протряхивает от этих слов. Абсолютно нет. – Никогда не перестанешь, да? – смахнув неуместную дрожь, спрашивает он. – Мне нравится, как звучит, – признается Уэйн. – Кстати, она в Неаполе, – невзначай добавляет он. – Кто? – Церковь, в которой мы обвенчаемся, – невозмутимо продолжает Дэмиан. – Она в Неаполе. Но придется подождать год, потому что Дик пообещал переломать тебе ноги, если я буду несовершеннолетним. Брюс воспринял новости неоднозначно, возможно, стоит поговорить с ним еще раз. Ну, ебаное все, Дэмиан. – Черт возьми, какого хрена ты им рассказал? – Ради того, чтобы посмотреть на их лица. В основном, – пожимает плечами Уэйн. Он замечает ошарашенность Джейсона и немного сбавляет обороты. – Да, ладно. Соглашайся, – но поскольку Дэмиан все еще Дэмиан и проще остановить скоростной поезд, чем его на пути к цели, у него всегда есть решающий аргумент. – Или поедешь в качестве багажа. В кои-то веки на Джейсоне нет шлема, и он пользуется этим на полную катушку – наконец-то трет лицо, зарывается пальцами в волосы. Обалдеть. Это просто… феноменально. Пацан совсем обнаглел. – Ты все спланировал. – Я хорош в этом, – немного помолчав, Дэмиан поясняет. – Идея неплоха. Взгляд падает на надгробие. Уэйна ведь так и не воскресили официально – родной наследник Брюса все еще числится погибшим и упокоенным в ящике глубоко под землей, проведенным и отпетым со всеми возможными почестями. Весь мир уверен, что его больше нет. – Мы мертвы, Джейсон, – говорит Дэмиан. – И абсолютно свободны. Кладбище пронизывает особенно сильный порыв ветра – Уэйн неуютно ежится, обхватывая локти. Он отворачивается, пряча лицо, но капюшон мало спасает от холода. У Джейсона были шансы? У Джейсона не было шансов. – Иди ко мне. Дэмиан подходит вплотную, обнимает его, проскальзывая стылыми ладонями по спине. Джейсон чувствует полосы от ногтей, когда Уэйн сжимает пальцы, стараясь притянуть еще плотнее; он закрывает парня полами куртки, согревая своим теплом. Можно продолжать разговор бесконечно, но результат все равно будет один – неправильный, но единственный, который полностью устроит обоих. – Лондон, – говорит Джейсон. – Паспорт есть? – Конечно. Реально спланировал. – И как же тебя теперь зовут? – Стюарт Аллан, – нехотя признается Дэмиан. – Не спрашивай. Не я выбирал. Губы Джейсона растягиваются в улыбке. – Если я буду звать тебя мышонком, ты сильно мне врежешь? [11] – Нет, – миролюбиво отзывается Дэмиан, поднимая взгляд от его рта. – Обещаю, смерть станет безболезненной. О, черт возьми. Это будет незабываемо. – Ну, что ж, – резюмирует Джейсон. – Пакуй шмотки, Стюи, не стоит заставлять Лондон ждать. Очертание тени под их ногами дергается – плавный изгиб на секунду сменяется углом сошедшихся в острие перьев. Будущее неопределенно, но теперь уже точно не скатится в полнейшее дерьмо. Дэмиан рядом, Готэм скоро скроется за горизонтом, а остальное подъемно. -///- -///- -///- [1] Джейсон ссылается на «Мизери» Стивена Кинга, где женщина по имени Энни Уилкс держала взаперти писателя, на творчестве которого была помешана. По ходу пьесы она сломала ему ноги, чтобы он не смог убежать. Там все немного сложнее, но имеется ввиду именно этот момент. (АПД: эта ссылка может быть недостоверной, кажется, я что-то попутала, и это было либо только в фильме, либо вообще в другом произведении. Но я уже не буду исправлять текст) [2] Имеется ввиду Изабель из Red Hood and The Outlaws, которая появилась в качестве любовного интереса Джейсона, повертелась пару глав на заднем плане и их дороги разошлись. [3] Я точно не помню из каких это комиксов, но это канон. Над Диком и Тимом была оформлена опека, тогда как Джейсон был усыновлен. Ну, а Дэмиан – кровный сын, тут без вопросов. (АПД: добрые люди подсказали, что я снова проморгала и перепутала кучу информации и ребята были усыновлены. Но в рамках этой истории, предположим, что нет). [4] Ozzy Osbourne – I Don't Wanna Stop [5] Джейсон имеет ввиду Рика Дженеста, знаменитого своими татуировками. Этот парень буквально растутаирован с головы до ног, включая лицо. [6] Такая религия действительно есть, называется Пастафарианство. [7] Rob Zombie – Dragula [8] Hollywood Undead – Day of the Dead [9] Джейсон имеет ввиду персонажей серии книг Кассандры Клэр «Орудия Смерти». По этой вселенной еще есть фильм и сериал. [10] Речь идет о фильме «Дилан Дог: Хроники вампиров». В тексте есть еще одна адаптированная цитата оттуда, так что упрек Дэмиана не лишен смысла; но на ней я уж не ставила сноску. [11] За неимением актера, исполняющего роль Дэмиана (потому что DC те еще козлы и в кинематографе так и не ушли дальше Дика) работаем с тем, что имеем. Стюарт Аллан озвучил Дэмиана в большинстве мультов. Джейсон ссылается на мышонка Стюарта Литтла из серии одноименных фильмов. -///- -///- -///- Кроме песен «играющих» по тексту, плейлист выглядит так: Открывающая тема: How To Destroy Angels – The Space in Between (вместе с клипом – он очень атмосферный) Основной набор: Trent Reznor & Atticus Ross – What Have We Done To Each Other? | OST Gone Girl Noisia – Epitaph | OST DmC: Devil May Cry Andrew Hewitt – The Double Theme Version 1 | OST The Double Nine Inch Nails – Dead Souls | OST The Crow Bxmmusic - Brandon | OST Cry of Fear Nine Inch Nails – Right Where It Belongs (v2) Zeromancer – House of Cards Bring Me the Horizon – Deathbeds Akira Yamaoka – Promise | OST Silent Hill 2 Закрывающая тема (после текста): Depeche Mode – In Chains Спасибо, что прочитали и вообще читаете меня! Надеюсь, понравилось С: