Проверь, как там моя малышка.

Очередное пробуждение ведёт за собой боль. Ноют суставы. Ноет каждая косточка в избитом теле. Хотелось бы сравнить это с чем-то вроде избиения в течении нескольких часов, но это было бы весьма иронично, ведь на всю спину тянулся синяк от удара обрезком трубы. Прежде чем открыть карие глаза, Джекет долго трёт их своими запястьями, и с титаническим трудом поднимает своё тело с кровати. Вечно уставший, мёртвый взгляд упал был направлен на включенный экран телевизора, с подключенной к нему приставкой и джойстиками. Свет от телевизора разрывал полумрак комнаты, что уже давно не освещалось садящимся солнцем Майами. Трудно сказать, что режет глаза сильнее. Чувство бесконечной тяжести, что оплела всё его искалеченное ударами тело, никуда не пропало. Понадобились некоторые усилия, что бы поднять свою тушу с кровати. Хруст. Мужчина направил взгляд вниз, убирая ногу с предмета, что издал такой жалобный звук. Пластмассовый флакон с множеством высыпавшихся наружу таблеток. Кажется, крышка куда-то закатилась. Наклонившись, он поднял его и поставил на телевизор, после чего покинул комнату. Необходимо было смыть останки сна, что навсегда впились в измученный мозг. Дорога в пять секунд для него казалась вечностью. Подобно призраку, мужчина слонялся из стороны в сторону сверля глазами темноту. Выключатель был найден на ощупь, после чего глаза обожгла новая вспышка света, возникшая под потолком ванной комнаты. Умывальник был заляпан запёкшейся кровью. Помимо звука включенной воды, что текла из крана, он мог услышать громкое хлюпанье. Холодная вода окатила лицо, но вопреки всему — ему всё еще хотелось спать. Когда мужчина развернулся в сторону унитаза, он увидел пса. Доберман, без нижней челюсти, с дырками от пуль в правом боку. Болтающийся язык скрылся в белом троне, и собственно, попытки этой псины выпить и создавали эти раздражающие звуки. Животное отвлеклось, подняв мокрую морду и выпучив на хозяина дома свои глаза, что напоминали два белых шара для бильярда. А рядышком пристроился худой мужчина, тоже пытающийся сунуть голову в унитаз. Казалось, его расколотая на двое голова сейчас всё же окончательно расползётся, а щель его беззубого рта постоянно то открывалась то закрывалась, будто тот пытался голыми дёснами прожевать свой язык. — Фули смофишь, муфак? — пробулькал он, переминая ссыпавшиеся во рту зубы. В глазницах было пусто, скорей они провалились в полость опустевшего черепа. Таблетки не помогали. Ничего не помогало, да и попросту не могло помочь. Такие зрелища стали привычными, будто он бродил по какому-нибудь некрополю. Эта собака лишилась челюсти после удара бейсбольной биты. А пули стали последним милосердием Джекета. И этот парень. Всё куда проще — удар топором. В тёмной гостиной мелькал красный огонёк его стационарного телефона. Шаги. Они будто бы были слышны по всему дому. С тихим щелчком, нужная кнопка западает во внутрь. — У вас одно сообщение. — Звуковой сигнал. — Привет, это я… Ну, мы встретились вчера в кафе, помнишь? Пожалуйста, проверь как там моя малышка. Адрес ты знаешь. — сообщение прерывается, а красный огонёк — гаснет. Последним звуком появившемся в этой квартире будет лишь щелчок замка. Свет серебряных фонарей заставляет сощурить и без того агонизирующие глаза. К коричневой радужке сеткой тянулись красные капилляры. Ему удалось поспать максимум час или два, и всё еще хотелось в туалет. Придётся сделать остановку по пути. Асфальт выглядел как бесконечное, темно синее море. Или будто некое пространство. Пустота у него под ногами и под колёсами его машины, что уже мчалась по этой материи пока огни ночного города скользили по окнам и белизне его DMC-12. Огни этого города не сожрут его. Больше одноэтажное здание. Трудно было сказать, сколько тут комнат и сколько понадобиться времени, что бы довести визит до конца. Припарковавшись напротив дома, Джекет вылез из машины, подойдя к багажнику и открывая его. Множество пустых глазниц животных масок пялились на него. Разве что не шевелились. Зелёная. Определённо зелёная. И вот, белобрысую голову поглощает чешуйчатый хищник глубин, алчущий крови, скалящий свою зубастую пасть в широкой ухмылке. Джонс. Тук-тук. — Кого там черти принесли?! — кулак вылетел вперёд, стоило двери открыться. Схватившийся за нос бугай тихо заскулил от боли, прежде чем получил еще несколько точных ударов в грудь. Он лежит корчась от боли. Нейтрализован, но не мёртв. Он ползёт вперёд, оставляя слабый след крови на ковре. Колено Джекета упёрлось ему в спину, пальцы рук вплелись в его патлы — и холоднокровный хищник начинает с силой вбивать и без того пострадавшее лицо в ковёр, пока вместо звука ударов не слышится только влажный хруст лицевых костей. Повернув голову чуть левее, Джекет приметил укатившийся к стенке нож. Обоюдоострый, явно не кухонный. Не приглушая шагов, линчеватель идёт дальше, занеся нож на уровень своей головы и беря его обратным хватом. Музыка играла чуть ли не на весь дом, басы сотрясали стены и окна, проникая в голову психотропным ритмом. Крокодил врывается на кухню, в первую очередь накидываясь на ошалевшего парня вооруженного дробовиком, что не попал в цель, украсив стену дырами от дроби. Удары ножа хаотично покрывают тело, заливая красным еще некогда белый пиджак. Человек в облике зверя чувствовал, как пару раз нож соскальзывал по кости совсем не в том направлении, в котором должен был идти изначально. Резкая боль и звон от удара железной трубой по голове распространяется по всему черепу от затылка, вынуждая убийцу припасть к плите, а затем свалиться рядом с еще тёплым трупом. Но прежде чем последовал последний удар битой — дробь снесла часть головы засранца, вновь внося некую изюминку в интерьер вместе с брызгами вылетевших из головы мозгов, часть из которых теперь растеклась по полу. Голова ужасно гудела, но встать всё-таки вышло. Вместе с этой громыхающей музыкой всё вокруг становилось размывчатым. Нереальным. Как и его галлюцинации после контузии. Тучный чернокожий ворвался на кухню. Казалось, его руки могут сдавить человеческую голову как арбуз. Дробь проникла в его живот будто в плавленый сыр, но его это не остановило. С диким рёвом, кусок мяса побежал через всю кухню, огибая стол, вынуждая Джекета так же принять участие в смертельных бегах. Но вскоре его преследователь свалился на пол, истекая кровью. Кишки посыпались из его желудка будто из порванного пакета с фаршем. Кровь. Она заливала почти всю кухню. Она сочилась из тел убитых им людей, стараясь вырваться из темницы плоти, что держала их годами. Стремилась показать себя по всей красе прежде, чем свернётся, став лишь красной коркой на изгаженном, некогда белом кафеле. Хищник забирает всё. Он ест тех, кто сам плывёт ему в рот. Он стреляет, пока в дробовике не кончаются патроны. Когда кончается дробь — рукоятка вновь и вновь вбивается в лицо, пока не преодолевает преграду в виде черепа, превращая в последствии мозг, глаза, осколки костей в однородную массу. Нож скользит по чужому горлу, он вонзается в тёплые тела, освобождая жизнь, что фонтанирует из повреждённых артерий, заливая зелёную морду хищника, утоляя его порывы жестокости, его жажду смерти. — Тебе нравится это, Джекет? — один из трупов, чьё продырявленное насквозь туловище было запачкано содержимым собственного желудка, кишечника и кровью медленно встал с пола. Он взял появившуюся на диване маску, изображающую петушиную голову и натянул её на свою голову, после чего та буквально срослась с телом, оживая. Ричард подошел к залитому кровью человеку, напялившему на себя сущность зверя. Петух толкнул его на диван, где сидели двое, с перерезанными глотками и задранными головами, заставляя Джонса сесть между ними. Казалось отверстия в их шеях достигали позвоночника. — Закон джунглей суров, да? Ты забираешь у них всё, думая о том, что они всё забрали у других. Но не стоит переживать об этом, Джекет… Пищевая цепочка сурова. А хотя для того ли ты носишь чужие маски, что бы переживать? Серебряный свет фонаря слепит глаза. — Я уже приготовил тебе пиццу дружище. Слышал о резне за два квартала отсюда? Знаешь, у меня мурашки по коже от этих слухов. Но поговаривают, эти ребята были связаны с мафией. Может оно и по делом им, как думаешь? Ладно, не забивай голову. За счет заведения. — произнёс вечно дружелюбный мужчина в очках и с шикарной рыжей бородой. Джекет вышел на улицу, положив пиццу на машину и достав сигарету, закурив. Плотная, сизая нематериальность покинула его лёгкие, взмывая к звёздам и растворяясь так до них и не дойдя. Из пиццерии вышел мужчина, с расквашенным лицом, о чем-то болтая со своим дружком. Как раз в то место, где и уха то не было. А мочащийся в переулке жирдяй одной рукой придерживает вываливающиеся наружу потоки кишок, стараясь не намочить их. Тихое шипение и сигарета отправляется в мусорку. Двигатель машины ревёт. Пора домой.