Я — не он. Я — Ловкач

      «Я — не он. Я — Ловкач» — думал промышленник, вспоминая «бывшего себя». Он сидел у огня перед своим же портретом, держа в руках бокал красного вина и задумчиво глядя на жидкость, что плавно перетекала из одной стороны в другую, смотря куда наклонишь бокал. «Ловкач — ужасный человек!», «Он не имеет никакого понятия о морали!» и многое другое в подобном духе говорили о нём, но стоит ему, этому «ужасному человеку», применить своё обаяние, как все склоняются перед ним, и порой даже с удовольствием прыгают к нему в постель. И разве можно доверять этому жалкому мнению? Чего же стоят все эти люди после подобных поступков? Но Ловкачу всё равно. Что ему чужое мнение, когда он смотрит на всех с презрением? Оставив бокал в покое, он поднялся с кресла и подошёл к зеркалу, стоящему у стены. В доме у Ловкача было… слишком много зеркал. Впрочем, как и картин его величественной персоны. Глядя на себя, мужчина всё больше и больше погружался в раздумья о прошлом, что находило на него крайне редко. Практически никогда. Он внимательно оглядывал своё набеленное лицо и понимал, что этот грим стал маской, приросшей к самой душе. Каков Ловкач на самом деле? Ответ напрашивался только один, подключая воспоминания ушедшего. — Я — не он, — прищурился Ловкач. Неужели за образом алчного, жестокого, самолюбивого лицемера скрывался тот слабый, испуганный человек, которого заставили забиться куда-то внутрь и не пищать больше никогда? Казалось бы, да, но сейчас, в эту тёмную безлунную ночь, промышленник как никогда слышал «писк» прошлого. Запустив пальцы в аккуратно уложенные волосы, он тяжело вздохнул и отступил назад. Что происходит с Ловкачом? Он сам себя не узнавал. Смотрел в зеркало, видел свои черты, но взгляд и выражение губ — всё это стало каким-то чужим. Или таким родным? Именно тем, что он забил в себе, что ненавидел больше всего. Грузно опустившись в кресло, Ловкач крикнул слугу. Тот появился незамедлительно и спросил, чего господин изволит. — Причеши меня, — приказал промышленник, дунув на тёмную, упавшую на высокий лоб прядь. Быстро сбегав на расчёской, слуга вернулся вновь и принялся тщательно чесать шевелюру мужчины, стараясь придать ей красивый вид, как любит хозяин. Но бедняге не повезло сегодня: Ловкач был в ужасном расположении духа. Неожиданно вытащив свой излюбленный револьвер, он порывисто завёл руку за голову и выстрелил. Тишина воцарилась на какое-то мгновение, а затем тело рухнуло прямо у кресла, и звук этот эхом отразился от стен. Ловкач медленно повернул голову на бывшего слугу и, пожав плечами, недовольно заметил: — Попал в висок, а ведь хотел в лоб. Какая жалость! Порой ему хотелось крови. Хотелось убивать одного за другим, без жалости и сожаления, хотелось, чтобы при одном его имени трепетали все. Цокнув языком, Ловкач отступил на несколько шагов в сторону, чтобы чужая кровь не запачкала ему ботинки. Подняв бокал с вином, он сделал глоток и вдруг с отвращением сплюнул это на пол. Откашлявшись, мужчина воскликнул: — Что это такое?! — И вдруг, чуть вздрогнув, понюхал содержимое, неприятно морщась. — Неужели… «Кровь» — последовал зловещий ответ. Ловкач снова вздрогнул, но бокал так и не выпустил из рук. Нет, это был не его голос. В доме никого, кроме него и мёртвого слуги, нет. Что за чертовщина? Помолчав, промышленник поставил бокал с неизвестно откуда появившейся кровью обратно на стол, и, перешагнув через тело, постарался вглядеться в дверной проём, в кромешную тьму. — Кто здесь? Покажись, — правая рука крепко сжимала револьвер. Палец, в боевой готовности, лежал на курке. «Тебе нравится вкус крови? Вкус людей, которых ты погубил?» — низкий голос, больше походивший на эхо, раздавался отовсюду. Где именно этот человек находится? И человек ли? Чувствуя предательский страх, Ловкач крепко сжал зубы и, сделав нервный, но не менее ловкий выпад вперёд, два раза выстрелил в темноту. А в ответ — холодящий душу смех. — Кто здесь?! Где ты?! — одной рукой Ловкач ухватился за спинку кресла, впиваясь в неё пальцами. Таким образом, возможно, он ощущал опору и силу, которой ему не доставало в этот момент. «Я везде. А теперь — посмотри в зеркало, ты, Алчная Душа» — это прозвучало как приказ. И мужчина не мог не подчиниться. Растрёпанный, со странной кровью на губах, он медленно обернулся, предчувствуя что-то недоброе. В зеркале, вместо отражения, возникли сначала какие-то смутные фигуры, но затем… Ловкач узнал их. Всех. За одно мгновение ему показали лица всех людей, которых он убил. Ловкач похолодел от ужаса, казалось, он перестал дышать. «Тебе нравится вкус крови всех тех, кого ты убил? Нравится то, что ты выпил из бокала?». Промышленнику стало совсем плохо. Солоновато-металлический привкус во рту возник с какой-то новой силой. Это повлияло тошнотворно. Не сознавая, что он делает, Ловкач бросился во тьму и, не разбирая дороги, так и бежал к выходу из дома, практически по памяти. Двери наружу распахнулись сами собой и, обрадованный, мужчина глубоко вздохнул, наслаждаясь прохладным дуновением ветра. — Что за чертовщина произошла в моём доме? — произнёс он, почёсывая дулом револьвера в затылке. И вдруг замер, оцепеневший от нового прилива ужаса. Это место было уже не Мельничным полем. Это Оуквэйл. То самое место, где он родился и… где произошёл тот кошмар. Сейчас, в точности как и тогда, Ловкач видел множество мёртвых тел. Старики, женщины и мужчины, дети. Все лежали неподвижно, а головы их, повёрнутые к единственному живому человеку, смотрели остекленевшим взглядом. Ловкач хотел кричать от дикого ужаса, но из глотки раздавался только хрип. Дёрнувшись всем телом, он попятился было назад, хотел забежать в свой «почерневший» дом, спрятаться, уйти от этого, но дома уже не было. И повсюду мертвецы. Люди, которые погибли по его вине. Снова крик, но теперь уже от зловещего смеха, звучащего прямо в голове. Ловкач чувствовал возвращение «бывшего себя», напуганного до смерти, слабого и никчёмного, и это было губительно. Обхватив голову руками, он стал нещадно сжимать её, будто хотел всё ненужное выбить из помутневшего сознания. — Я — Ловкач! Я — Ловкач! Я — Ловкач! — кричал он надрывно. — Ловкач? Эй! — услышал он новый голос. Такой знакомый, но всё равно неузнанный. Мужчине казалось, что вот-вот и он поймёт, кто его зовёт в этом «немом царстве», но мысль ускользала, и от этого становилось в разы хуже. — Ловкач! Он резко открыл глаза и сел. Холодный путь струился по груди, шее и лицу. Ловкача била дрожь, которую он никак не мог успокоить. — Эй, что такое? — нежные руки ласково обвили его шею. — Ты так кричал. Он посмотрел вбок и увидел Принцессу. В полутьме ещё было различимо, с каким волнением она на него смотрит. Пару секунд Ловкач ничего не мог сказать, просто тупо смотрел ей в глаза. — Это… плохой сон, — наконец, вздохнул он и, обнимая девушку, снова лёг. — Не хотел тебя будить. Принцесса ничего не сказала. Положив голову ему на грудь, она ясно слышала, как быстро бьётся его сердце. Но Ловкач не собирался рассказывать об этом кошмаре. О том, насколько слабым и беспомощным он почувствовал себя. И в голове всплыл беспощадный вопрос: «Неужели мне никогда не уйти от этой ненавистной слабости?». — О чём ты? Как выяснилось, Ловкач произнёс это вслух, хотя сам не заметил. Он попытался выкрутится, но Принцесса, сонно улыбаясь, шепнула ему: — Ты — Ловкач. Разве могут быть ещё вопросы? Такой простой ответ удовлетворил промышленника. Облегчённо выдохнув, он благодарно чмокнул девушку в губы, и постарался уснуть.