Часть 1
12 ноября 2016 г. в 22:54
Над онсеном сплотился вечерний мрак. Тишина окутала опустевшие улочки и даже этот просторный зал, обычно полный посетителей. Поздний вечер и дневная суматоха подкосила всех, и именно поэтому в общей комнате остались лишь самые стойкие: туристы из казавшейся столь далёкой России и их вынужденный компаньон, не смевший подставить своих родителей и, собственно говоря, гостей.
— Юри, когда закончите, выключи везде свет, — его мать, махнув рукой, удостоверилась, что тот услышал сказанное, а затем, пожелав спокойной ночи, скрылась за поворотом.
Что там говорить про весёлый возглас Виктора Никифорова о том, что теперь у них троих — вся ночь впереди, и нужно как следует «оторваться!». Под этим самым «оторваться» мужчина имел в виду, конечно же, напиться. Только вот сам через несколько стаканов так и лёг на полу за спинами двух своих предполагаемых учеников, не имея возможности дойти до источников, на которые на кой-то чёрт ему так внезапно понадобилось.
«Ну, может, и к лучшему», — отметил про себя Кацуки, накрыв Виктора тонким одеялом и вернувшись за стол, желая допить стоявший на нём чай. Сам японец не пил — просто потому что не умел. И был в этом, к великому счастью, не одинок.
Упершись о стол локтем и подперев ладонью лицо, Юри перевёл скучающий взгляд с телевизора на сидевшего рядом подростка. Плисецкий, кажется, не был заинтересован ничем, кроме своего телефона. Он почти не поднимал головы, перелистывая страницы социальных сетей и иногда набирая там же какой-то текст. Не было заметно, чтобы тот с кем-то активно переписывался: заинтересованности в зелёных глазах мальчишки вообще не мелькало ни разу, сколько взглядов Юри на того не бросал. Кажется, его тяготила компания Юри и Виктора. Или это просто назойливые мысли первого?
— Что делаешь? — решил, всё же, поинтересоваться Кацуки. Ему хотелось привлечь к себе внимание, хоть как-то разговорить мальчишку. Не враги — не было у Юри желания, чтобы Юрий ставил их на эту планку. Но для данного нужно было что-то делать.
Однако ответного дружелюбия тотчас не последовало: Юрий даже не одарил японца коротким взглядом. Лишь на мгновение его палец замер над сенсорным экраном, а затем подросток продолжил свои дела, сделав вид, что просто не расслышал.
Попыток Юри, конечно, не отнимал.
— Как тебе здесь, в Японии? Нравится? — пускай вопрос и был банальным, но... именно он заставил Плисецкого зашевелиться.
— Нормально, — ответил молодой фигурист, убирая, наконец, от себя телефон, кладя его на стол экраном вниз. Он подпёр лицо руками и уставился в телевизор, упорно делая вид, что понимал, о чём там говорили.
— Не холодно? Говорят, наши климаты значительно различаются, — Кацуки обрадовался, а потому его голос зазвучал слишком счастливо. Это, кажется, и заставило Юрия чуть отвернуться, пряча лицо за густыми светлыми прядями.
— Бывало и хуже.
Юноша выдохнул. Не было заметно, что подросток так сильно огрызался на него. Кажется, контакт был налажен — хотя бы ему так хотелось думать.
Парочка банальных вопросов — парочка коротких ответов. Разговор исчерпал себя, и тогда Юри уныло допил свой уже давно остывший чай и безо всякого интереса впился в экран маленького телевизора. Новости давно закончились, теперь там крутили какой-то новенький, но не ставший менее банальным фильм. Главная героиня страдает от безответной любви, и тогда её спасает совершенно незнакомый человек, в которого она и влюбляется. Счастливые студенческие годы — так бы назвал это Юри, если бы не считал подобные фильмы чем-то бредовым.
И зачем они это только смотрят?
Взгляд его вновь устремился к мальчишке. Тому это, кажется, напротив, было по душе. Кацуки коротко усмехнулся: незаметно, беззвучно. Впрочем, что ещё можно было ожидать от подростка? Кажется, именно в его возрасте все мальчишки только и хвастались друг перед другом о том, какие у них подружки или каких достижений те достигли в плане отношений! Разве сам Юри не был таким же в его годы?
Ну, или хотя бы не хотел быть таким же?..
— Эй, Юрио, а с кем у тебя был первый поцелуй? — слова сорвались с его губ быстрее, чем тот мог подумать о них. Кацуки показалось, что именно такая, вроде как, мужская тема должна была их сплотить! Только вот подросток мигом выпрямился в спине, устремляя удивлённые глаза на японца.
— Чё?! — в исступлении спросил Юрий, а затем залился почти незаметным румянцем, отводя взгляд в сторону. Именно это, кажется, развеселило Юри лишь сильнее, пробуждая желание разговорить того. Смена эмоций — уже огромный шаг.
— Ну же! Расскажи мне!
Юри настаивал в шутку. Он улыбался, чуть наклонившись к подростку, из-за чего плечи их соприкоснулись друг с другом. А Юрий, надув щёки, всё продолжал смотреть куда-то в сторону, хмурясь и, кажется, даже что-то бубня — понять точно Кацуки не мог сразу. Лишь тогда, додумавшись переспросить, Плисецкий повторил чуть более громче:
— С тобой.
— Ась? — не понял Юри, и прежде чем до него дошёл смысл сказанного Плисецкий повернулся к нему лицом, уложил руку на плечо японца и... поцеловал.
Еле касаясь губами кожи на щеке, чуть задевая краешек губ. Не усложняя, не делая из этого что-то пошлое — скорее оставляя после себя сладостно-невинный след, такой же яркий, как и румянец на щеках обоих фигуристов.
Всего пару секунд, кажущимися бесконечными мгновениями, и Юрий отпрянул от Юри, поджимая губы, глядя тому в тёмные глаза. И внезапно, выругиваясь на-русском и вставая с места, громкими шагами покинул комнату: перепрыгивая через спящего Виктора, чуть не запнувшись о край его одеяла, и чуть ли не переходя в бег. Лишь бы быстрее уйти, лишь скрыть появившиеся на глазах слёзы собственной глупости.
— Юрий! — попытался остановить его Кацуки, но внезапно был перехвачен рукой сонного Никифорова. Тот, открыв всё ещё не протрезвевшие глаза, посмотрел на Юри. А затем со всей возможной невинностью, даже можно сказать, возмутился:
— Вы что, идёте на источник? И без меня?!
Юри нелепо улыбнулся и коротко захохотал, заверив мужчину, что тот всё неправильно понял. А взгляд его метнулся всё к тому же — к мальчишке, который уже скрылся за поворотом, прячась в комнате наедине со страшным стыдом.