Растворяюсь в тебе

       Я узнаю тебя по тихим, почти неслышным шагам и аромату дорогого парфюма. Мое сердце, прежде мертвое, в кои-то веки начинает биться чаще. Пальцы нервно сжимают маленький клатч, а дыхание становится прерывистым.        — Клаус, — слетает с моих губ, прежде чем я слышу твой низкий бархатистый голос.        — Скучала по мне, Катерина? — поизносишь ты, прекрасно зная ответ. Не просто скучала: с ума сходила, не видя тебя. Ты давно стал моим персональным проклятием, еще пять веков назад пробравшись в сердце и прочно обосновавшись там. И пусть я много раз пыталась уничтожить эти чувства, заменяя их ничего не значащими связями с другими мужчинами, выходило не слишком удачно. Даже Стефан Сальваторе, выделявшийся из серой массы, никогда не мог заменить тебя.        — Где твой дружок? — спрашиваешь пренебрежительно, понимая, что Стефан — не конкурент, при всей его щенячьей любви ко мне.        — Разве это так важно? — отвечаю вопросом на вопрос. Пытаюсь сделать голос томным, но вместо этого он дрожит. Ругаю себя за слабость, но разве с тобой по-другому можно? Не только физически, но и морально ты всегда был сильнее меня. Сколько я ни боролась бы, сколько ни пыталась бы сопротивляться, ты всегда одерживал верх.        — Это платье тебе идет, — проводишь пальцами по черному шелку, облегающему мое тело, и я ощущаю, как от этих прикосновений кожа горит. Наклоняешься ближе, вдыхаешь аромат моих духов. А я задыхаюсь от этой невозможной близости, в то же время мечтая о гораздо большем. И ты словно читаешь мои мысли.        Усмехаешься, прежде чем коснуться языком моих губ, медленно проводя им, прежде чем запустить глубже. Вцепляюсь в твои плечи, чтобы не упасть, но сильные руки, обхватывающие талию, помогают удержаться. Кэтрин Пирс, от переизбытка чувств упавшая на землю, — зрелище действительно забавное вышло бы.        Твои поцелуи жадные, собственнические, но мне и этого мало. Всегда будет мало тебя, ведь ты моим никогда по-настоящему не был. Несколько минут дышим одним кислородом, и за них я готова полжизни отдать, хоть никогда не признаюсь в этом даже тебе.        Позже оказываемся в какой-то комнате. Как до нее добрели — не помню, реальность превратилась в зыбкое марево, похожее на наркотический дурман. Остались лишь твои губы и твои руки на моем теле, податливом, будто расплавленный воск. Я растворяюсь в тебе. Меня больше нет. На недолгое время Кэтрин Пирс исчезает, остается лишь девушка, безумно влюбленная в мужчину, чье сердце принадлежать ей не будет никогда…        — Уже уходишь, Клаус? — потягиваюсь медленно, лениво. Простыни сбились после того, что мы творили на них. Вспоминая это, вновь ощущаю приятное томление внизу живота.        — Мне пора, — ты уже одеваешься, но все-таки задерживаешь на мне взгляд. — Но мы еще встретимся. У меня планы на этот город.        — Конечно же, — ухмылка касается моих губ. Твои грандиозные замыслы всегда превосходили мои. В этом весь ты: властолюбивый, самоуверенный и ненасытный, чего бы оно ни касалось.        Уходишь, а я оборачиваю простыню вокруг тела, а затем встаю и смотрю тебе вслед из окна. Когда ты исчезаешь из поля зрения, отхожу и начинаю одеваться. А стоит мне оказаться на улице, как Катерина умирает, оставляя место для Кэтрин Пирс. Но лишь до новой встречи с тобой.