Dream of You

«Импалу» тряхнуло на ухабе, и Сэм неохотно приоткрыл один глаз. Охота на гнездо вампиров далась ему нелегко. Благодаря отвару из трав, рецепт которого раскопал Кас в Древнем Египте, и паре серебряных амулетов он чувствовал себя намного лучше, но внезапные головокружения и слабость продолжали напоминать о пройденном испытании. К тому же, они с Дином не ожидали, что вампиров будет больше трёх. Кас появился, когда Сэм пытался отдышаться после встречи с гипсокартонной стеной. В руках ангел держал стопку рукописей, как выяснится позже, из Александрийской библиотеки. Он осторожно положил их на землю, выпрямился — и Сэм невольно вздрогнул, когда Кас-любитель книг в мгновение ока превратился в мстительную фурию. Он влетел в центр схватки, и вскоре на земле остались лежать выразительные кучки пепла. Вампира, пятившегося прочь от Дина, он, правда, трогать не стал, и когда Дин отрубил ему голову, молча подобрал рукописи и направился к припаркованной на опушке «Импале». Неестественно прямая спина всем видом намекала на то, что Кас был не просто зол, а очень зол. «Лучше бы кричал и ругался», — подумал Сэм и похромал следом за братом. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, дружище, — сказал Дин, сжимая предплечье Каса. Тот дёрнул плечом, сбрасывая его руку, и резким движением запястья открыл багажник «Импалы», чтобы убрать туда рукописи. Дин вздохнул и, сгорбившись, полез на водительское сиденье. Сэм открыл заднюю дверь. Нога болела невыносимо, и он уже не был так уверен, что не сломал её. В любом случае, ему следовало лечь и хотя бы немного поспать. Кас остановил его, дотронувшись двумя пальцами до его ладони, и Сэм почувствовал, как по телу прошла прохладная волна, уносящая боль. — Спасибо, Кас. Ангел не ответил, лишь хлопнул дверью чуть громче, чем следовало, устраиваясь на пассажирском сиденье. Молчаливая ссора грозила затянуться. Но слова на Дина не действовали, и Сэм в чём-то понимал Каса. Тот просто хотел, чтобы они хотя бы на мгновение задумались о собственной безопасности. Что не значило, что выбранный Касом способ Сэму нравился. Дин завёл двигатель, но даже не потянулся к радио, чтобы включить его и заполнить тишину громкой музыкой, где исполнители делали вид, что умеют петь, а музыканты — играть. Машину он вёл одной рукой, второй касаясь сиденья Каса, будто бы случайно. Сэм лишь покачал головой и ничего не сказал. И после, заметив, что Кас накрыл ладонь Дина своей, он с облегчением провалился в сон. Теперь спросонок Сэму казалось, что ему снова пять лет, и он видит из окна «Импалы» красочный рекламный плакат с океаном. Тогда он наивно спросил у отца, когда они поедут на море в отпуск. — У охотников не бывает отпусков, — отрезал отец и почему-то при этом с неодобрением посмотрел на Дина. Наверное, всё ещё сердился за случай с качелями. Дин и Сэм были на детской площадке; как только на качелях освободилось место, Сэм радостно плюхнулся на широкое деревянное сиденье. Ещё два мальчика и девочка качались рядом, но, видно, это им скоро наскучило, потому что скоро они скоро принялись прыгать с качелей вперёд, на песок, соревнуясь, у кого получится самый длинный прыжок. Сэму тоже захотелось так сделать. Пользуясь тем, что Дин на секунду отвлёкся, он, раскачавшись посильнее, попробовал прыгнуть, но в итоге лишь соскользнул с сиденья, чудом не получив качелями по затылку, и ударился лбом о скрывавшийся в песке камень, не столько больно, сколько очень обидно. Дин тут же увёл его с площадки, чтобы обработать порез. К несчастью, отец вернулся рано и застал их с бинтами и перекисью. Отец отобрал у Дина ватные диски и перекись, сам промыл рану и заклеил её весёлым пластырем с Микки Маусом. А потом отправил Сэма спать и увёл Дина на улицу. Что отец ему сказал, Сэм так и не узнал, однако на следующий день тот периодически тёр щеку ладонью и был непривычно молчалив. На детскую площадку их больше не отпускали. Воспоминание растаяло, когда «Импалу» тряхнуло ещё раз. Сэм сел прямее и приготовился высказать Дину всё, что он думал о его водительских способностях, но вместо этого с губ сорвался восхищённый вздох. Пейзаж изменился. Шоссе исчезло, и «Импала» очутилась на пригорке, с которого открывался вид на океан. Волны набегали на чистейший песок и медленно откатывались назад, оставляя следы из ракушек и водорослей. По небу плыли белые пушистые облака, а на краю пригорка стояли качели из детства Сэма, и он бы не удивился, если бы выяснилось, что Кас прочитал его мысли и просто сотворил этот пустынный пляж из ничего. — Кас, какой ты всё-таки засранец, — произнёс Дин, выходя из машины, но в его голосе Сэм слышал нежность, тщательно скрываемую и всё же прорывающуюся наружу, как цветок сквозь асфальт. Дин с Касом начали спускаться к воде, а Сэм побежал к качелям. Кас явно постарался, чтобы они выдержали вес взрослого человека. Он качался, всё сильнее отталкиваясь ногами от земли; тем временем Кас сбросил ботинки, кинул сверху плащ, стянул со ступней носки, и, закатав брючины, пошёл к волнам. Дин, до этого смотревший вверх, на небо, замер, словно на мгновение перестал дышать, а когда вода достигла лодыжек Каса, бросился к нему прямо в обуви и что есть силы притиснул к себе. Сэм вспомнил водохранилище. Как на берег выбросило плащ Каса, и долгое время они с Дином были уверены: это всё, что осталось от их друга. Как Дин его хранил, и Сэму казалось, что бежевая ткань в выцветших красных разводах превратилась в своеобразный памятник и заменила урну с прахом. Он сам непроизвольно затаил дыхание и расслабился только тогда, когда Кас крепко обнял Дина в ответ и что-то прошептал ему на ухо. А после Сэм был вынужден отвести взгляд, потому что Дин коснулся губ Каса, вовлекая его в неторопливый поцелуй, и это было чем-то настолько личным, что Сэм почувствовал себя вуайеристом. Он долго наблюдал за кружившими в небесах чайками, а когда осмелился вновь взглянуть на океан, Дин закатывал джинсы, а Кас держал ладонь над его ботинками, чтобы их высушить. Потом они побрели вдоль линии прибоя, держась за руки, и останавливаясь лишь для того, чтобы посмотреть друг другу в глаза, ведя молчаливый разговор, не предназначенный для чужих ушей. Сэм улыбнулся, и, раскачавшись так, чтобы качели взлетели как можно выше, прыгнул, точно зная, что в это раз всё получится, как надо.