///
— Послушный. — Костя сжал всей пятернёй волосы на затылке, и Макс коротко выдохнул, чувствуя прикосновения липких губ на косточке выпирающего позвонка и скользящий вниз мокрый, горячий язык. — И покорный. Мне нравится. Казалось, Максим чувствовал то, как кровь больно текла по бушующим венам от мысли, что на его мокрой спине останутся мазки разводов чёрной краски. С силой сжимая веки от текущего со лба пота и опираясь о стену павильона, он выдохнул, едва сдерживая себя, чтобы самым позорным образом не заскулить от хозяйских движений Кости на исписанном пугающими глаголами теле.///
Было жутко. И Максим понимал, что скоро настанет конец сухим, бессмысленным диалогам и прозрачным намёкам Кости о том, что Жилин совершенно не умеет собой владеть. Максим — дёрганный, а Костя научил бы его быть сосредоточенным. Максим — шумный, а Костя понимал, что на этом шоу нужно иметь иное поведение. Максим не умеет скрывать страх и боится стремительно вылететь с проекта, а Костя хотел доказать ему, что этого можно избежать.///
Внезапный шлепок по ягодице заставил Макса с силой закусить губу и подавиться спёртым воздухом полутёмного коридора. Рука переместилась с волос на острое плечо и слегка надавила пальцами, врезаясь короткими ногтями в разгорячённую кожу. — Ты слишком нервный. — ещё один сильный, уверенный шлепок, и Максим вздохнул слишком рвано и отрывисто, когда губы Кости оказались прямо за его ухом. — Я научу тебя дисциплине и порядку.///
Сначала всё казалось невинной шуткой, вот только тёмные, распахнутые, прожигающие душу глаза Зайца и недвусмысленные намёки не вызывали смеха. Сначала Макс думал, что он бредит, вот только невольные мысли о Косте и тормозящий на красиво очерченных губах взгляд перестали казаться бредовыми глюками сумасшедшего, потому что эта была грёбанная реальность. Сначала Максим пытался убедить себя, что так не бывает, вот только решительно настроенное поведение Кости говорило одно — бывает.///
Язык широко и гладко прошёлся по линии шеи. Затем последовал ещё один удар, звонкий и шумный. — Беспорядок в твоей голове — это хаос. А хаос — это гнёт. Он задушит тебя. Съест, как личность. И ты сдуешься. Сдохнешь на этом проекте. Сольёшься. — Костя говорил уверенно и чётко, разделяя слова, как настоящий оратор. — Ты хочешь слиться? — Нет. — выдавил из себя Макс, ощущая, как мурашки табуном пробежали по телу, пробуждая колотящийся пульс в самых неожиданных местах.///
Макс ощущал себя последним идиотом, которому отключили мозг, чувствуя, как от одного гладко выстроенного, слаженного голоса Кости ему становится дурно, но сделать ничего не мог. Это придавало ещё большей нервозности ко дню концерта, которой и без того было достаточно. Слишком сильно искрило и напрягало тело любое рваное прикосновение Кости, которые он начал позволять себе в те минуты, когда они ненадолго оставались одни. С ужасом осознавая, что он хочет большего, и что он — самый настоящий придурок, Максим нерешительно попросил своего партнёра по танцу прекратить это всё. Просить что-либо у человека, к которому ты невольно тянешься и одновременно боишься — несусветная тупость, граничащая с шизой. Костя только хмыкал и отвечал, что сначала у него в приоритете должна быть одна-единственная задача — исполнить номер на пять с плюсом, и, если он останется доволен Максом, то сможет дать ему то, что он хочет. И не только он.///
— Ты не сольёшься, если будешь со мной. Если будешь слушаться. — Костя переместил ладонь на реквизитные трусы телесного цвета и сжал налитый член. — Ты будешь со мной? — Да. — Правильная позиция. — Зайц прижался бёдрами и просунул руку под плотную ткань.///
Максим понимал, что он уже больше не хочет сбежать. От черноты на лице повело разом. Ещё сильней повело, когда Костя подошёл к нему за кулисами и коротко скомандовал: «Идём». Жилина затрясло от глухой, низкой интонации, и ноги автоматически понесли его в ту сторону, куда направился Костя. Перед ним рябил красный костюм, ровная спина и сцепленные в замок руки за спиной. Где конкретно они шли — оставалось загадкой, потому что коридоры «Главкино» — это тёмный, фанерный лес. Макс не успел об этом подумать, потому что Костя резко развернулся, молча припечатал его к стене и больно впился губами в изрисованный рот, проталкивая свой язык слишком глубоко. Осознав, что ноги вмиг стали ватными, Жилин тихо застонал, ничего не соображая, и Костя, резко отстраняясь и разрывая поцелуй, открыл глаза и приказал ему не издавать лишних звуков. Перед глазами стоп-кадром мелькало перепачканное лицо с острыми, красивыми скулами, а внизу живота заныло так, что внутри всё сжалось в комок нарастающего возбуждения. Макс едва заметно кивнул и снова подался вперёд, к чужим губам, мысленно ненавидя себя за это, но Костя покачал головой и развернул его спиной к себе, просовывая ногу между бёдер.///
— Теперь ты в моей власти. — тихо, но твёрдо шептал Костя, оглаживая кончиками пальцев налитую головку. — Я научу тебя быть собранным. Чтобы достойно выглядеть на этом шоу. Ведь ты же этого заслуживаешь, не так ли? Жилин кивнул, сосредотачиваясь на безумных ощущениях. Хватая пальцами подбородок, Зайц повернул лицо Макса к себе и, закусывая податливую губу, жадно поцеловал, обхватывая член влажной ладонью. Накрыло по самую макушку от резких движений кулака вверх-вниз, что Максим кончил в горячую руку слишком быстро, спустя пару минут, глухо застонав в чужой рот. — Ты должен был молчать. — беззлобно, но с укором сказал Костя, утыкаясь губами в ушную раковину. — Прости. — еле слышно прошелестел Максим, открывая глаза, понимая, настолько же это абсурдно звучит это слово в его понимании. Ты извиняешься, Макс? Серьёзно? Ты вообще в своём уме? — На первый раз прощаю. — спокойно сказал Костя, выдохнув в шею. — Я взращу в тебе вкус к дисциплине и сдержанности. У нас с тобой ещё много времени на этом проекте.