Все не так.

      Полдень, жара и никто не помнит, когда здесь был дождь. Солнце висит в зените и жжет всё, до чего дотягивается. И крышу автобуса, и забор, и навес остановки. Каблуки впечатываются в асфальт. От железных ворот веет термоядерным жаром, подойти страшно, не то что взяться рукой. Ветра нет, и в тени ничуть не легче, чем на солнце. И только коршун парит высоко в небе и кричит тоненько, как жеребенок: «И-и-и-и-и, и-и-и-и-и...».       А вот это тоже кто-то кричит. И звучит похоже, но если слух острый, то можно разобрать: «...привезли-и-и-и! Семена привезли-и-и!» А за воротами мелькнула русая головка, утопила в голубых глазищах, улыбнулась и ну бежать. Только две косы по спине хлещут. И опять: «Семена привезли-и-и!»       И надо идти за ворота, там какие-то домики, там прохлада, там можно повесить на гвоздь эту враз отяжелевшую куртку, скинуть пропитанный потом свитер, снять ботинки, пусть даже и придется ходить босиком.       Площадь, памятник, из-за памятника топот — выбегают девочки. Девочки? Полно, девочки ли? Волосы распущены, одежды растрепаны, кто-то вовсе в купальнике, сперва показалось — нагая. Глаза налиты кровью, у кого в руках палка, у кого нож, у кого камень. Впереди всех давешняя русокосая боярышня. И уж не боярышня, кажется это, а ведьма. Ведьма с помелом! А ведь и впрямь, метла у нее в руках! Кажется, вот-вот оторвется от земли и полетит на ней!       Бежать! Бежать! Бежать! Но куда? Налево? Там за домиками лес. Да, точно — лес укроет! Туда! Бросить куртку и бежать! Мимо домиков, мимо общественного умывальника, на тропинку — и бежать. Сзади топот стихает, отстают?       Не вышло. Качнулась ветка и с ветки, прямо на тропинку, прыгает девушка. Девушка? Рысь? Оборотень! Глаза кошачьи, уши к голове прижаты, хвост по бокам хлещет! Клыки, боже мой, какие страшные клыки. Протянула руку, а может, лапу, и нежно так располосовала когтями свитер.       Развернуться назад и, огибая площадь, бежать к воротам. А дальше куда угодно, лишь бы подальше. Выскочил за ворота, а там уже ждут. Двое. Парни. Один, лохматый, с иронической улыбкой держит на сворке трех чудовищ. Нет, не чудовища это, а машины. Вроде того оборотня, только в три четверти роста. Увидали, зажужжали приводами, синхронно повернули головы и сразу рассредоточились. Встали полукругом, прикрывая хозяина. А второй парень худенький, в очочках, но страшный. Глаза закатились, на губах пена, в руках какая-то арматура так и играет. Берсерк, настоящий берсерк.       А погоня уже в воротах. Тропинка налево. Туда и загоняют, но деваться больше некуда. Вперед, вперед, вперед... сердце колотится, там, где свитер располосованный — царапины. Ботинки для бега по лесу совершенно не подходят. Успел. Заскочил внутрь, и сразу в глаза бросился люк в погреб. Туда – вниз! Тоннель, и герметичная дверь в конце тоннеля. Чудо, но дверь открыта. Запереть, закрутить штурвал, заклинить штурвал фомкой. Можно присесть на кровать, перевести дыхание. А за дверью шаги, кто-то трогает штурвал, он покачивается, но провернуться не может – фомка мешает. За дверью тихие голоса, потом какая-то возня, а потом быстрые шаги назад. Удар, грохот, дым, воняет серой. Взорванная дверь падает.       Снова бежать! Во вторую дверь, дальше по коридору, там в полу дыра, лаз в шахту. Рельсы, развилки, направо, налево, направо, налево... еще одна дверь, а за ней комната. На стенах какие то вентили, трубы, манометры... на полу, на полу – пустая бутылка. А погоня уже дышит в спину. Вот они, в дверях. Подобрать бутылку и развернуться навстречу, пора загнанной крысе показать свои зубы!       И тут мир словно взрывается! Футбольный мяч летит прямо в ухо! Во вторых дверях стоит маленькая рыжеволосая девочка и ехидно улыбается. Слабое звено – туда . Но уже поздно, пока отвлекался на девочку, погоня набрасывается, сбивает с ног.       Из-за спин ничего не видно, только поднимаются и опускаются кулаки, камни и палки. Вдруг блеснул нож, и всё останавливается. Тело дергается несколько раз и замирает. Все стоят и чего-то ждут. Тело постепенно обесцвечивается, становится прозрачным, исчезает. Какое-то время еще можно уловить призрачный контур. Исчезает и лужа крови на полу.       Возвращались в лагерь коротким путем, через памятник Генде и площадь. И сразу на пляж, смыть пот и грязь. Шли усталые, но веселые. Разговоры разговаривали.       — Ловко ты, Алиса, дверь взорвала.       Это Маша.       — Лена, ну зачем тебе понадобилось сразу тыкать ножом, даже не повеселились нисколько.       — Да ладно тебе, Ульяна, через неделю еще одного привезут.       — Откуда вообще эти семёны берутся? Кто-нибудь знает?       Тишина, только Славя пожимает плечами. Какая разница?       — А давайте следующего семена ко мне в библиотеку загоним, только он мне неповрежденный нужен.       — А тебе он зачем? Хи-хи-хи...       — Погреб у меня хороший там, и книжки я нашла интересные. Читать их буду, вслух.       — А что за книжки-то?       — Да разные, Славя. Методички всякие. Тебе лучше не знать.       — Ну, давайте попробуем.       Вечером вожатая спросила помощницу:       — Славя, как день прошел?       — Хорошо, Ольга Дмитриевна!       — Никто не приехал?       — Нет, Ольга Дмитриевна. А кто-то должен приехать?       — Да. Мальчик один. Странно, что не приехал.       — Ну, может, на следующей неделе?       — Может быть...