Примирение

      Вечер в компании друзей неумолимо подходил к концу. Вон, Гарри уже начал собирать посуду со стола и начинять ею посудомойку. Дана всё ещё сидел за столом, крутил бокал с апельсиновым соком в руке и изредка взрывался тихим смехом в разговоре с друзьями.       – Да уж, – откинулся на спинку стула Томас и сладко потянулся, потом скосил глаза на округлившийся живот Даны, – много же мы пропустили.       – Не то слово, – ухмыльнулся Дана и огладил животик, – а вы почаще в свою Австралию сбегайте, вообще всё пропустите.       – До сих пор не верится, – Джеки растянул губы в улыбке, но даже Гарри в глубине соединённой со столовой кухни услышал нотки зависти в голосе омеги.       Томас, в отличие от Гарри, который предпочитал брать быка за рога, а точнее Дану под венец, как только получил на это неуверенное согласие, по-прежнему не спешил сковывать себя узами брака с Джеки, а ведь их пара была на пару лет старше.       Впрочем, в этом не было вины Томаса или Джеки, просто Гарри всегда добивался того, чего хотел. Хотел заполучить себе Дану? Заполучил. Да, пришлось быть настойчивым и пробивным, не обращать внимание на многочисленные отказы, а просто планомерно двигаться к поставленной цели. А эти двое олухов до сих пор как глазами встретятся, так краснеть начинают. Оба.       Нет, Гарри не такой. Когда он впервые увидел Дану, который принимал у него заказ в небольшом кафе, он и не думал краснеть, а тут же предложил встретиться, где обслуживать будут их обоих.       – Я уже занят, – безапелляционно соврал Дана. И судя по тону, даже на чаевые особо не претендовал.       С этого всё и началось. Гарри предлагал – Дана отказывался. Гарри демонстрировал настойчивость – Дана только скептически приподнимал бровь. И тем не менее, уже пятый месяц на пальце омеги красовалось обручальное кольцо, на шее алела метка, а беременность подходила уже к концу второго триместра. Упс... Ну, не удержались, что поделать? Зато свадьбу сыграли быстро – тут даже Дана не смог возражать.       – Зная тебя, Дана, – продолжал Джеки, – не думал, что кто-то сможет завоевать твоё сердце, а уж окольцевать...       – Он, между прочим, вообще сам первый брак и предложил, – не удержался от ремарки Гарри, когда забирал ещё несколько опустевших после салатов тарелок.       – Да я просто отвязаться от тебя таким способом хотел, – ухмыльнулся Дана и отхлебнул ещё сока.       Гарри так и застыл:       – В смысле?       Омега, похоже, не уловил изменившийся настрой мужа и, пожав плечами, пояснил:       – Ну, мы с тобой встречались уже три месяца, ты меня добивался – я отказывал, и всё ждал, когда же ты уже от меня отстанешь, а ты ни в какую, – Дана даже на стуле подобрался, рассказывая следующую часть, потому что друзья теперь во все уши слушали, – ну и решил, что ничего лучше, чем перспектива серьёзных отношений, общество омег ещё не изобрело для того, чтобы отвадить нежеланного альфу. Думал, стоит только разговор о свадьбе или о детях завести – только пятки твои сверкать и будут. А ты не сбежал как все, – Дана мечтательно поднял глаза к потолку, – и я подумал, что такой перспективный шанс упускать нельзя.       В столовой воцарилась тишина, и вопрос Джеки буквально повис в воздухе:       – А как же любовь?       – А что любовь? – удивлённо посмотрел на друга омега, – Гарри я уже после свадьбы полюбил.       Друзья после этого как-то поспешно начали собираться, Гарри почему-то плюнул на машинку и начал методично мыть всю посуду в раковине, а Дана так и не понял, что он такого сказал. Он проводил друзей, наблюдая с крыльца за тем, как их машина скрывается за поворотом, потом вернулся домой и только сейчас понял, что на звук захлопнувшейся двери муж даже не повернулся, продолжая намывать до скрипа очередное блюдце.       – Гарри, всё в порядке? – сглотнул Дана и посильнее закутался в длинный кардиган.       Альфа оторвался от своего занятия, уронив какую-то посудину не слишком удачно, закрыл кран с водой, от чего молчание стало ещё более красноречивым, и только потом повернулся, вытирая полотенцем руки.       – Значит, я для тебя "перспективный шанс"?       – Гарри...       – Удачный вариант? Тот, от кого так и не смог избавиться? – альфа продолжал комкать в руках вафельную ткань, и та жалобно затрещала, не выдержав напора сильных пальцев.       Дана поник плечами:       – Ну перестань, я просто не так выразился...       – Знаешь, я, наверное, посплю сегодня в гостиной! – припечатал Гарри.       От такого ответа омега даже немного пошатнулся и ахнул, но потом взял себя в руки и сжал губы в тонкую линию:       – Да? Ну тогда совет вам с диваном да любовь!       Дана поднялся в супружескую спальню и демонстративно хлопнул дверью, впопыхах почистил зубы, разделся и забрался в постель, нахохлился обидчиво и только потом разрыдался. Он ведь впервые Гарри в любви признался, а тот даже не услышал!       Омега лежал на боку, комкал в одной руке подушку, а другой успокаивающе оглаживал живот и пытался потише всхлипывать. А вечер так хорошо начинался! Да и кто вообще обижается на правду? Будто Гарри не знал до сегодняшнего дня, что он был завидным женихом, когда они познакомились?       "Поэтому и не повелся", – думал Дана.       Им с Гарри было не по пути: один успешный, целеустремлённый и привлекательный, а другой... Эх... А другой – Дана. Поэтому и отказывал так долго и нос воротил, ведь не чета такому альфе, не пара, а тому всё будто с гуся вода. Оказалось, не всё.       Дана горестно вздохнул и ещё пара солёных струек стекла в подушку. Гарри теперь, наверное, думает, что омега с ним из-за денег захотел быть, или из-за внушительного достоинства, или из-за престижного статуса в обществе. Но всё с самого начала было совсем не так! Он ведь и правда не это имел в виду.       "Хотел всё испортить? Сам всё и испортил", – ещё печальней выдохнул омега.       В гостиной ворочался с боку на бок Гарри. Он уже успокоился, он вообще был отходчивым, а уж с Даной и подавно. Точнее, как только пульт от телевизора чуть не лишил его анальной девственности, когда альфа улёгся на диван, а плед оказался колючим и одновременно коротким, да в добавок ещё и стрелялся электричеством, Гарри понял, как сильно он сглупил.       Однако гордость была задета сильно. Перспективный шанс, значит? Альфа перематывал в голове остаток разговора за столом: вот Дана ухмыляется своей какой-то совершенно ведьмовской улыбкой, как только он умеет; вот друзья внимательно поворачивают головы в его сторону; вот Джеки своим писклявым голосочком спрашивает: "А как же любовь?"; а Дана ему такой: "А что любовь? Гарри я уже после..."       Альфа резко сел на диване, и этот злосчастный пульт полетел-таки куда-то под кофейный столик. Полюбил? Гарри ещё раз восстановил в памяти последнюю фразу мужа: "А что любовь? Гарри я уже после свадьбы полюбил". Сердце где-то в груди глухо ухнуло, а потом заколотилось сильней. Это Дана сказал? Его Дана, который только лукаво улыбается и называет поцелуи в щёку "телячьими нежностями", а во время ночных объятий пихается со словами: "Убери свои медвежьи лапы, мне душно"? Ну конечно! И с чего он взял, что Дана дифирамбы начнёт ему петь? Его Дана сначала кучу гадостей наговорит, а между ними незаметно самое сокровенное и прошепчет.       Идиот! Какой же он идиот. Гарри вдруг вспомнил, что абсолютно все важные вещи он узнавал от омеги во время какого-нибудь дикого потока околесицы из его уст. И с родителями Даны он стараниями омеги познакомился буквально между делом, и съехались они "случайно" из-за "дурацкого проливного дождя, чтоб он провалился!", и повязались они по-настоящему только на пятый – последний – день течки Даны, когда омега уже был без сил. Они тогда пытались отдышаться от очередного стремительного захода, Дана сидел у альфы на коленях на этом самом диване, а потом почти беззвучно выдохнул куда-то в шею:       – Я хочу от тебя ребёнка.       Омега, как подозревал Гарри, думал, что тот уже выдохся, а в свете последних событий можно было более точно сказать – надеялся, но Гарри был бы не Гарри, если бы не исполнил желание своего любимого. У него тогда от одного только томного шёпота силы появились на второй заход. Эх, жаль, что Дана только в течку такой неуёмный, в обычные дни его на два раза не хватает, в отличие от альфы, который готов был своего мужа любить по несколько раз в день, но во время беременности сам Гарри уже осторожничал. Хотя, на последнем визите к доктору, всё-таки поинтересовался и получил разрешение с пометкой "осторожно".       Альфа бесшумно поднялся на второй этаж и заглянул в спальню. Казалось, что Дана просто спит, отвернувшись ото входа, но как только Гарри попытался незаметно залезть под одеяло, омега зашипел недовольной кошкой:       – К дивану своему иди: там и спать мягче, и подушки обнимать удобней, и шутки у него удачней.       – Значит, то, что ты сказал, было только шуткой? – Гарри попытался заглянуть Дане в глаза, но тот ещё сильнее уткнулся в подушку. Уткнулся и замолчал.       Это альфу напрягло. Он окончательно сел на постели, перевернул мужа на спину бережно, но решительно и включил ночник. Дана ахнул и закрыл заплаканное лицо руками.       – Что ты делаешь, я же некрасивый, – зашипел пуще прежнего омега.       У Гарри что-то кольнуло в груди от вида расстроенного Даны, хотя привычный тон в голосе немного успокоил. Может, это беременность так влияет на его любимую ледышку, превращая в чувствительного омегу, а может, он просто никогда ещё не заставал любимого в расстроенных чувствах. Ссорились они всё-таки ужасно редко.       – Ты для меня всегда красивый, – альфа отвёл руки омеги от лица и взглянул в глаза, – давай поговорим?       Дана высвободил запястья, подтянулся на локтях, чтобы сесть поудобней, с первого раза не получилось, но на попытки альфы помочь только недовольно забухтел: "я сам, я сам". В конце концов, он смог опереться на изголовье постели, запихнув под поясницу подушку, скрестил руки на груди, но ноги смешно разъехались в разные стороны из-за живота. Гарри, глянув на это, попытался сдержать рвущуюся наружу улыбку.       – Что ты хочешь от меня услышать? – тем временем спросил омега хмуро.       – Правду, – решительно кивнул альфа.       – Я никогда не был с тобой из-за денег, физиологии или твоего статуса, – отчеканил Дана и отвернулся к окну.       Гарри стало понятно, что не только он в последние полчаса мысленно готовился к разговору и думал о ссоре, раз у омеги был подготовлен такой лаконичный ответ, поэтому оставив тему "перспективного шанса", он тут же перешёл к другой.       – А что любовь?       Омега быстро глянул на Гарри раз, потом другой, потом вздохнул, и руки-верёвочки из скрещенного положения опустились безвольно по бокам:       – Господи, Гарри, ну полюбил я тебя чуть позже, чем это обычно бывает, ну и что с того? Если ты хотел любовь с первого взгляда до звездочек из ушей и поездок на радужных пони, мог бы начать встречаться с каким-нибудь девятнадцатилетним юнцом! Хрен ли ты тогда в супруги тридцатилетнего официанта выбрал, а? Пойми, – Дана повесил голову, – я не привык доверять людям, их обещаниям и словам. Сам ведь наверняка догадываешься, сколько у меня козлов в жизни было, которые только обещаниями и кормили, и так же как и ты по первости добивались и вились вокруг, но стоило только довериться – всё превращалось в прах.       Альфа, казалось, внимательно слушал, но, когда омега замолчал, так и ничего не ответил, поэтому Дана осторожно дотронулся до щеки мужа, тот вздрогнул, будто отмер, и привёл последние аргументы:       – Гарри, ну если бы я не знал, что способен тебя полюбить, сказал бы я "да" у алтаря? Если бы не любил, позволил бы себя пометить? Позволил бы сделать со мной это? – омега красноречиво опустил взгляд и приподнял свободной рукой край футболки, обнажая округлившийся живот.       На самом деле Гарри не слушал ровно с того момента, когда Дана сказал: "ну полюбил я тебя", а только пребывал в каком-то диком шоке. Омега вывел его из ступора осторожным касанием и последняя реплика всё-таки улеглась в мозг. Где-то на задворках сознания альфа вспомнил, что Дана действительно позволил себя пометить только четыре месяца назад, опять-таки между делом, чёрт бы его побрал! Но после этого голова думать отказывалась, по венам самым глупым образом разливалась эйфория от услышанного, и он не сразу понял, что так ничего и не сказал в ответ на признание Даны.       Тот явно расстроился из-за того, поэтому деловито завозился, пытаясь ускользнуть из постели, альфа попытался остановить его, но омега был непреклонен и снова шипел:       – Да дай ты мне пописать сходить!       Дана начал переваливаться неуклюже, Гарри попытался помочь, в ответ снова услышал недовольное бухтение: "я всего лишь беременный, а не безногий", и чуть не заржал в голос. Надо было срочно спасать ситуацию и помириться.       Омега тем временем гордо прошествовал в уборную, сделал свои дела и взглянул на себя в зеркало. Из него, наверное, смотрел омега с опухшими глазами и носом, искусанными губами и растрёпанными волосами, но Дана смотрел сквозь отражение. Судя по реакции мужа, тот всё-таки не простил его за глупые слова, и даже признание не впечатлило, а ведь каждое слово и на этот раз было только правдой.       Полюбил. Дана не думал, что вообще способен кого-то полюбить, только не после разбитого в юности сердца. Нет-нет, он больше не верил красивым словам и широким жестам, и поэтому надолго запер сам себя в вакууме без любви. Да и не собирался он в Гарри влюбляться, но с самого начала их семейной жизни почувствовал, что не совершает ошибки – с этим альфой ему было надёжно и спокойно, а влюбился... Да он и сам понять не мог, как это произошло, просто зашёл однажды в комнату, которую они решили переделать в детскую, увидел, как Гарри без единого матерного слова собирает колыбель и понял, что пропал. От этого осознания стало на мгновение страшно, а потом – хорошо и тепло, до сегодняшнего вечера.       Ну и что теперь? Что, если они не помирятся? Куда Дана пойдет? Он же весь беременный! Да и минивэн Гарри ему уже купил, через месяц на права сдавать, родители альфы недавно из-за имени ребёнка передрались, чем ужасно развлекли омегу, его предки вообще больше Дану без Гарри не воспринимали. Да и хрен с ними со всеми – ему-то что делать?! Он же любит собственного мужа, вот смеху-то! Дана понял, что срочно надо мириться.       Омега умылся, ещё раз взглянул на себя в зеркало и решительно вышел из ванной.       Гарри моментально поднял голову на звук, хотя сидел по-прежнему на том же месте, где его Дана и оставил. Омега подошёл к краю постели, муж тут же отодвинулся, чтобы тот смог на неё сесть.       – Гарри, я...       – Я люблю тебя, Дана, – альфа нашёл руками холодные от воды ладони омеги, соединил в своих и поцеловал подушечки пальцев, одновременно согревая, – давай помиримся?       – Давай, – с облегчением выдохнул омега.       Альфа приник губами к губам мужа, утягивая в поцелуй, и переместил руки на изящные плечи и заставил омегу откинуться на подушки. Потом углубил поцелуй и только после этого до Даны дошло.       – А ты так хочешь мириться? – отстранился он, рука тут же легла на живот, защищая, но щёки предательски заалели.       Омега очень переживал в последнее время. Вот уже месяц он чувствовал себя странно: был излишне чувствителен не только эмоционально, но и физически. С ним такого даже в течку не было. Точнее не так, в течку было одно, а сейчас всё было совсем по-другому, ведь разум не затуманивался первобытным инстинктом, и со стыдом приходилось осознавать, что даже лёгкое поглаживание по спине, когда они с Гарри смотрели телевизор, запускало механизм возбуждения. А запах! Господи, запах Гарри даже на соседней подушке, заставлял голову Даны идти кругом. Но до сегодняшнего дня муж сам осторожничал, поэтому омеге успешно удалось скрывать эти постыдные порывы. Вот и сейчас после мимолётного поцелуя и совершенно альфьего жеста, когда тот уложил мужа на лопатки, подчиняя играючи, волна жара моментально окатила всё тело.       – У тебя что-то болит? – тут же отстранился альфа и внимательно посмотрел на омегу, нахмурив брови.       – Нет, но... – омега замялся на мгновенье, – разве врач не запретил нам?       – Нет, он совершенно точно разрешил, – Гарри провёл ладонью по лицу Даны и только сейчас понял, что это не причудливая игра тусклого света – его омега буквально пылал до кончиков ушей.       Альфа повёл ладонью ниже, заметил участившийся пульс на шее, очертил линию всё ещё твёрдой и почти плоской груди, ласково огладил живот и с удивлением услышал тяжёлый выдох. Он недоверчиво поднял взгляд и понял, что омега не притворяется. Рука проворно вклинилась между бёдер, которые как бы Дана сейчас не пожелал, сводиться совершенно не хотели, да ещё и грозили начать дрожать.       – Господи, да ты весь уже мокренький тут, – удивлённо вскинул брови альфа, – а я ведь ещё ничего даже не сделал.       – Пожалуйста, Гарри, – попытался возразить омега, – не смущай меня, ах!..       Горячая ладонь уже принялась стягивать трусики и резинка задела налившийся возбуждением член. Захотелось тут же избавиться от мешающей ткани, и Дана завозил ногами по скользкой простыне.       – Сейчас, милый, вот так, – подбадривал тут же всё понявший Гарри и отбросил на пол хлопковые трусики. Он приподнялся над мужем, чтобы стянуть с него ещё и футболку, но опять встретил сопротивление – омега отчаянно закрыл ладонями грудь, – что такое? Болит?       – Нет, – выдавил Дана, – только не надо открывать соски.       – Что с ними? – Гарри буквально навис над омегой и опалил дыханием лицо, запах мужа тут же забрался в ноздри, вызывая тихий скулёж.       – Чувствительные стали, – взвыл Дана, не в силах скрыть сейчас правду.       – Я буду нежен, – кивнул альфа и скрепил обещание поцелуем. Прежний Дана недовольно закатил бы на это глаза, но сегодняшний Дана только всхлипнул беспомощно и начал поднимать руки. Гарри почувствовал, что что-то совершенно новое в их отношениях зарождалось прямо в эту секунду.       Альфа стянул последний предмет одежды с мужа и снова наградил сочным поцелуем за покорность. Он прошёлся тыльной стороной ладони по нежной розовой пуговке, и та моментально затвердела. Вторую альфа щедро лизнул, она тут же отозвалась на ласку, а у себя на затылке Гарри почувствовал, как ладонь мужа зарывается в волосы, и он как-то сразу понял, что это робкое разрешение.       С сексом всё-таки, думал альфа, сегодня не стоит экспериментировать, поэтому он просто присел, склонившись над телом Даны и попытался доставить губами и руками как можно больше удовольствия своему омеге. Альфа сначала осторожно разминал языком возбуждённые соски, а рука неторопливо скользила по стволу возбуждённого члена Даны, то и дело спускаясь к поджимающимся яичкам, потом вела чуть ниже – в расселину ягодиц, где так призывно пульсировала влажная дырочка. Всё-таки удержаться от небольшой растяжки ануса альфа так и не смог, поэтому, когда Дана выгибался от того, что муж не просто ласкает, а посасывает соски, с напором зажимая твёрдую горошину между губами, прежде чем отпустить, два пальца уже неумолимо погружались в тело омеги с характерными звуками. А как там было влажно и горячо, м-м-м!       Ласка продолжалась недолго, но Гарри интуитивно почувствовал, что волна оргазма уже скоро захлестнёт Дану с головой. Он перестал терзать грудь омеги и сомкнул губы на его члене, снова ввел пальцы в тесный после долгого воздержания анус мужа, надавив на бугорок простаты, и Дана с протяжным стоном задрожал. Гарри на эти секунды просто застыл и пытался не упустить из внимания ни одной детали: дрожащие и блестящие от мелкой испарины бёдра, поджимающиеся пальчики на ногах, судорожно сжимающийся анус, и Дана, с губ которого срывалось имя его альфы.       Омега всё ещё тяжело дышал, когда Гарри поцеловал его шумно и приподнялся с постели, чтобы выключить ночник.       – А как же ты? – спросил Дана и положил ему руку на скрытый тканью трусов, но явно возбуждённый член.       Альфа удивлённо посмотрел на мужа, тот сегодня продолжал удивлять его.       – А ты хочешь? – осторожно спросил он.       Дана стыдливо прикусил губу, а потом взглянул на альфу с таким ужасом, что тот невольно вздрогнул.       – Я уже месяц как оголённый нерв, – признался омега.       Но Гарри был бы не Гарри, если бы разозлился на Дану, за то, что тот скрыл такой важный факт. Он только улыбнулся широко и взялся за края своей футболки:       – Значит, хочешь?       – Да, – улыбнулся омега и на лице его отразилось такое ребячество, что альфа даже засмеялся тихонько, – только... – омега запнулся, Гарри отбросил футболку куда-то в глубину спальни и кивнул, подбадривая, – только без узла, ладно?       Альфа ещё раз кивнул, теперь уже соглашаясь, он и сам считал, что эти игры им сейчас ни к чему, тут бы позу для начала удобную выбрать. Спина у Даны, наверняка уже затекла, поэтому альфа, избавившись и от трусов, велел тому укладываться на бочок, а сам пристроился сзади. Он поцеловал доступное плечико, обхватил губами мочку уха, и дыхание мужа тут же потяжелело – ну дела!       Всё ещё стройную ногу омеги Гарри закинул себе на бедро, тем самым давая доступ к входу в тело мужа и перенося часть его веса на себя. Обоюдным нетерпением было принято решение дополнительную растяжку пропустить, а вместо неё альфа просто медленно проникал в омегу. Стеночки расходились неохотно, но как только Гарри весь оказался внутри, стиснули его и запульсировали так рьяно, что было ясно – по нему скучали. И протяжный стон Даны только подтвердил догадку. Альфа двигался осторожно и размеренно, хотя хотелось сорваться на быстрые и резкие толчки, но вместо этого излишняя страсть выплёскивалась в засосах на шее, стиснутых пальцах на мягкой коже внутренней стороны бедра омеги, а когда те же самые пальцы мимолётом проходились по яичкам и гиперчувствительному после первого оргазма члену Даны, тот просто срывался на скулёж.       – Я хочу почувствовать твой вкус, – вымолил омега свою последнюю постыдную просьбу, когда почувствовал, что его вот-вот накроет новой волной оргазма, он закинул руку назад, в попытке подарить хоть немного ответной ласки, наткнулся пальцами на волосы мужа, а потом они погрузились во влажный жаркий рот, и это стало спусковым крючком.       Гарри, стиснув зубы, переждал оргазм Даны. Он так и не вышел из мужа, пока стенки его ануса хаотично сокращались в конвульсиях, а потом понял, что если он ещё хоть на миллиметр двинется в глубину, то кончит, так и не исполнив желание Даны. Из последних сил альфа выскользнул из его тела, тот резво улёгся на лопатки с жадным взглядом, Гарри подтянулся вверх, перекинул через него бедро, и Дана покорно принял головку члена в рот. Альфа шумно втянул воздух сквозь зубы и схватился за изголовье постели так, что аж костяшки побелели. Омега же, закрыв блаженно глаза, принялся посасывать член без никому сейчас ненужной "глубокой глотки": просто брал так глубоко, как было комфортно обоим, втягивал щёки и обводил языком головку. Несколько таких манипуляций, и Гарри с именем мужа на устах откинул голову, кончая. Только сейчас Дана обхватил ладонями набухающий на члене узел, чтобы ласково, но уверено помассировать его, хотя бы пока семя не перестанет сочиться ему в рот.       Через пару минут альфа пришёл в себя, бережно отстранил руки мужа от своего достоинства и склонился, чтобы поцеловать каждую из ладошек. Потом переместил свои на его лицо и забавно стиснул щеки. Тот улыбнулся лукаво, как умеет только он, и они оба захихикали, прерываясь изредка лишь на невинные поцелуйчики.       Гарри подождал, пока Дана устроится поудобней, тот в свою очередь не без стыда попросил альфу принести из комода чистые и сухие трусы, сам боялся не дойти – ножки тряслись. А тому только в радость было поухаживать – пока натягивал на мужа бельё, смог ещё раз всё огладить, подтереть салфетками излишки смазки, огладил круглый животик. Пуговка пупка пока ещё оставалась углублением, хотя уже не надолго, Гарри не удержался и приник губами к животу и только после этого улёгся позади Даны.       – Прости, что вспылил, – прошептал альфа и попытался вложить как можно больше искренности в слова, – иногда мне всё ещё кажется, что я гонюсь за тобой, а ты вот-вот ускользнёшь.       – Да куда я от тебя денусь, – ухмыльнулся Дана и накрыл рукой ладонь мужа на своём животе, – с таким-то пузом.       О, а вот и прежний Дана – с возвращением!