Дед Мороз сладко спал в кровати, когда произошло это…
— Подъё-о-ом!
От крика бедный старик свалился с кровати и, обведя пространство вокруг диким взглядом, судорожно схватился за сердце, когда увидел, что творится в его комнате.
— Мать моя метелица! — воскликнул он, когда один из пингвинов, снующих тут и там, принес в его комнату огромный бур и начал бурить пол, медленно скрываясь в проделанной дыре. Ещё один представитель птиц-не-летающих, радостно попискивая, нёс в своих руках большой красный подарок, обернутый белой лентой. Дойдя до окна, он открыл створки, впуская в комнату морозный воздух, после чего размахнулся и кинул в открытое окно тот самый подарок. Где-то там снаружи раздался взрыв, и до слуха владельца комнаты донёсся крепкий мат припаркованных оленей. Тяжело вздохнув, Дед Мороз набрал в легкие побольше воздуха и на выдохе гаркнул:
— Внуча-а-ара!
— Да, дедушка? — Снегурочка предстала перед ним в легкой сорочке, накручивающая на бигуди свои длинные локоны. Посмотрев на внучку, на пингвинов и на комнату, он хмуро спросил:
— Первое?
— Ага! — ответила Снегурка.
— Январь?
— Ага! — слаженный ответ внучки и пингвинов.
— Зима?
— Ага!
— Нет, бл***, лето! Солнышко, жара…, а что, по погоде не видно? А-а-пчхи! — а это уже был комментарий от оленей.
Дед Мороз молча посмотрел на пингвинов и с намёком дернул головой в сторону окна. Пернатые поняли намёк и торжественно вручили дедушке давнишний красный «подарок». Сам же старик, поправив бороду, поднёс на вытянутых конечностях свою ношу к окну и с чувством выполненного долга разжал руки.
Бах.
— (Непечатное)! (непечатное)…
— (… Нда… Короче, тоже не печатное…), — а это, по ходу, от Рудольфа, который с носом, «фосфорицирующим».
— Дедушка! Скажи своему оленю перестать говорить непонятные вещи! — уперев руки в бока, гневно воскликнула Снегурочка.
— Правильно! Рудольф, а ну переводи что ты там сказал, чтоб мы все поняли, — Дед Мороз на половину высунулся из окна, чтоб получше видеть животных с богатым словарным запасом, который те не стеснялись показывать.
— «Google» в помощь! — зло рявкнули снизу.
— Какие мы неразговорчивые!
— Так! Дедушка! У нас мало времени, живо меняй пижаму на костюм! — Снегурка деловито подбежала к шкафу и стала доставать от туда разные красные шмотки. — В этом году ты хоть из кожи вон лезь, но все наворованные тобой за бурный отпуск подарки должны найти своих хозяев! — старик округлившимися глазами смотрел на внучку. — И никаких «но»! Я — не олень, не запрягаешь! — одев родственника со скоростью молнии, девушка отошла и, окинув деда пристальным взглядом, осталась довольна. — А теперь слушай, ты с Сантой бухал?! — кивок.
— Оленей стырил? — кивок.
— Эльфов в рабство продал? — неуверенный кивок.
— Поздравляю! Ты теперь и к американцам должен проявить благотворительность! — отрицательное мотание головой.
— Нет? А нефиг было бухать до состояния «Пингвин в неадеквате», а теперь иди, иди! Мы уже и сани запрягли, и подарки загрузили. — Снегурочка с натугой выпихивала упирающегося родственника из дома. Допихав его так до коридора, девушка приложила последнее колоссальное усилие и пинком под зад отправила деда
в нокаут за порог дома. Вылетев из двери, как пробка из бутылки шампанского, сантовидный Дед Мороз на полном ходу снёс неожидающего от судьбы такой подлянки Рудольфа!
«
Так вот какой он, полёт без волшебства?!», — это была первая мысль посетившая оленя. «
Так вот какой он, будущий покойник», — это была вторая мысль злобного оленя, когда он увидел барахтающуюся в сугробе причину своего полета. Когда дедуля выбрался из сугроба, то наткнулся на красные сияющие глаза рогатого животного.
— Рудольф, что с тобой? У тебя же нос гореть должен, а не глаза! — невинно и с беспокойством в голосе спросил «дедок».
— З-замыкание, — прошипел он ответ на вопрос нового «Санты», и, гордо развернувшись, встал в начале упряжки.
***
Это был самый странный в мире Новый Год. Очевидцы говорили, что видели, как по небу летали старые деревянные сани, запряжённые девяткой оленей, которые горланили на всю округу строчки из песни Григория Лепса: «Я уеду жить в Лондон», и что не пел только девятый олень, мрачно освещая округу зловещими красными фарами.
***
Дед Мороз проезжал над одним из парков, когда заметил внизу бредущего куда-то мальчишку. А вот и первый клиент. Резко пойдя на снижение, старик спрыгнул с саней на какое-то круглое кирпичное сооружение. Вот таким: со светящимися во тьме глазами, на фоне зловещей полной луны, с развевающимися по ветру волосами и угрожающе сжимая в правой руке горловину массивного мешка, он предстал перед ребёнком (см. картинку).
— Ты примешь мой подарок. — Это — не вопрос, это — констатация факта.
Пацан грохнулся в обморок.
***
Наконец, раздав все подарки, изнемождённый Дед Мороз клялся, что больше ни в жизнь не будет пить с Сантой.
Пару дней назад
— Выпьем! — громогласный крик тряхнул дом Санты.
— Ну, что ж, — хозяин дома отвернулся от гостя, — возьмём что покрепче!
Санта повернулся обратно к Деду Морозу, но его уже не было на месте. И тут из загона с оленями раздалось удивлённое восклицание:
— Вау, дельфины!
