Какая грязь, какая власть

      Каждый человек знает, что власть обременительна. Каждый в своей жизни хоть раз думал, что он избранный, но когда на него сваливалась ответственность не только за себя, но и за других, он терялся и как рак пятился назад. Иметь такую власть как у меня это не только ответственно, почетно и притягательно, а еще крайне тяжело, изматывающе и опасно.       Меня зовут Занзас Скайрини, и я — босс элитного отряда киллеров. Каждый день мне приходится держать под контролем свору наемных убийц, психопатов и неадекватных личностей. У каждого из них свои заскоки, свои привычки и манеры, каждому нужно доказать, что их босс не только вспыльчивый псих, швыряющий в них стаканы и все остальное, но и достаточно умный и расчетливый человек, который может руководить и вести свою Семью к успеху.       У меня есть женщины, деньги, успех и власть, но есть и недосыпы, и ночные задания, и куча бумажной работы. Всегда есть «но», которые я просто ненавижу. Потому что с детства у меня не было запретов и ограничений. Я бы не справился со всем этим, если бы не крикливый мусор.       Быть боссом Варии — это бремя. Теперь мне в полной мере стало ясно, почему Акула в свое время переложил эти обязанности на меня. У меня язык не поворачивается сказать, что я недоволен своей жизнью, но это изматывает. Поэтому в минуты покоя и тишины я так люблю сидеть в кресле и пить хороший виски, и меня расстраивает, что снова надо куда-то бежать и что-то делать. Миссии, отчеты, договора, соглашения и приемы, светские беседы за покерным столом и нудный бубнеж Савады за очередной срыв Бельфегора. Покой мне только снится. Но еще больше не дает покоя этот глубокий понимающий взгляд Савады. Его глаза теплого карамельного цвета с искорками огня Вонголы показывают его силу. Он настоящее Небо, такое, каким его задумали: теплое, всеобъемлющее и справедливое, дарующее Гармонию. Да, все это Савада, а никак не я.       Став старше и проиграв битву за кресло Вонголы, я понял, что мое место не в лощеном и лицемерном мирке Савады и его Хранителей, а в Варии. Топор войны был зарыт, забыт, но … *усмехнулся.* Снова появляются эти дурацкие «но» … Гордость не позволила мне прийти на церемонию наследования. Я до сих пор не могу простить Старикана за то, что так долго обманывал меня.       Весь их мир пропитан сладким сиропом дружбы и жертвенности одного ради остальных. Все их речи о любви и еще о чем-то там льются на меня патокой, скрипят нерастаявшим сахаром на зубах. Как же я не люблю сладкое. Особенно этот карамельный взгляд.       На очередной прием мне приходится под причитания Павлина и крики Акулы заковать себя в смокинг, выказать почтение Вонголе, при этом стиснув зубы, стоять с умным видом, кивать и стараться не корчить зверскую рожу. От всей лицемерности, сладости и роскоши мне становится дурно. Тсуна участливо интересуется как я, а мне хочется бежать отсюда, что я и делаю. Плюю Саваде под ноги и быстро ухожу.       Выйти на улицу, ослабить удавку на шее и вдохнуть полной грудью, было верным решением. Сажусь в машину и еду в одно давно знакомое мне место.       Останавливаю машину на парковке и захожу в бордель. Хозяин этого места и, кстати, мой давний должник называет его элитный публичный дом. Хм, это якобы звучит лучше, хотя по мне притон, как его не называй, притоном и останется.       Вокруг целый сад восхитительных цветов. Уж в чем этот прохвост знает толк, так это в женщинах. Целый букет разнообразных красоток на любой самый искушенный вкус: брюнетки, блондинки, шатенки, рыжие, чернокожие, латиноамериканки, азиатки, северянки. Выбирай любую, и они исполнят все прихоти, но только если ты платишь. Ради денег они будут лгать и хитрить. Впрочем, мне на это плевать. Вокруг — живой товар, В сердцах — мороз, в глазах — пожар Я выбрал ту, что выше всех, Мой маневр имел большой успех В доме сладостных утех.       Имя этой особы — Мазекииль. Она послушна и умна, Все умеет, что уметь должна, Счет оплачен мой сполна.       Уже не в первый раз я прихожу к ней. Она отвлекает меня от сладкой приторности Вонголы ароматом апельсинов от своей кожи и пряным запахом специй исходящим от волос, а я ее оберег от других клиентов. Это мое условие. Пока я не наигрался с ней, эта женщина только моя. Никто не смеет прикоснуться к ней. Такое вот выгодное сотрудничество.       Признаться честно, по жизни считал женщин никчемным мусором, инкубатором для детей и питомцем, согревающим по ночам постель, но их интуиция и чутье делают их чем-то особенным. Конкретно Мазекииль, кажется, ведьма. Ведь каждый раз она точно чувствует мое настроение, знает, когда нужно быть нежнее, а когда смешать боль с удовольствием, играя на лезвии острейшего ножа.       И я срываюсь. Жестко целую мягкие губы, стискиваю в объятиях до боли и расцвечиваю ее золотистую кожу лиловыми засосами. Она лишь довольно стонет и льнет ко мне. Перья в волосах щекочут ее тело, и она снимает их. О да, я позволяю ей это. Мейз (так ОНА позволила мне себя называть) запускает пальцы в мои волосы и массирует кожу головы и виски, убирая боль своими прикосновениями. Мгновенно становится хорошо, разглаживается хмурая складка меж бровей, и я немного добрею. Но не это ей нужно, я знаю. Вижу как она течет, глядя на мою оголенную грудь в шрамах, как облизывается, опуская взгляд на член, и как разводятся ее ноги, давая мне зеленый свет на все чего я желаю. Мейзи любит качественный и жесткий трах на грани боли, чтобы кричать и извиваться, чтобы испарина по телу и легкие горели от бешеного темпа и невозможности дышать, чтобы пошлый и приятный звук спинки кровати о стену и ее стоны, буквально оглушающие и выбивающие все мысли из головы. В порыве страсти она говорит о любви, но мы оба знаем, что это ложь. Она не любит меня, она любит мое покровительство и мой член, а я не люблю ее, я люблю лишь ее тело, умелые губы и ловкие пальчики, что помогают избавиться от головной боли. Каждый раз я вколачиваюсь в нее, придавливаю ее своим телом, имею в разных позах… Какая грязь, какая власть И как приятно в эту грязь упасть, Послать к чертям манеры и контроль, Сорвать все маски и быть просто собой… ... И не стоять за ценой       После секс-марафона усталые валимся на кровать. Она кладет голову мне на грудь, а я обвожу пальцами засосы, что оставил на ее теле. Девушка потягивается как сытая кошка и снова жмется ко мне. Мне тоже лениво и хорошо. Мышцы приятно ноют, а спину жгут царапины от ее ноготков, но я прощаю ей это. Мы питаемся одной иллюзией, что у нас нет отношений. Она засыпает на моей груди, а я не особо против такого. Медленно клонит в сон. Вскоре засыпаю сам. У меня давно вошло в привычку проснуться с рассветом, поцеловать Мейз в висок, а когда она перевернется на другой бок, тихо выскользнуть из постели, собрать вещи, одеться и уйти.       Возвращаюсь в особняк и, сменив одежду, досыпаю оставшиеся полтора часа до побудки. Я точно знаю, что вернусь к Мейз. Вернусь в рай к личной ведьме. Где можно… Послать к чертям манеры и контроль, Сорвать все маски и быть просто собой… ... И не стоять за ценой