Я тоже тебя люблю

      Маленькие синие ушки дёргались и краснели на кончиках, не в силах вынести накатившего на них смущения. Конечно же, они принадлежали маленькой, милой Цумики-сан. Ио, ласково гляда на неё сверху вниз и закусив губу, привычно водил ладонью по тёмным прядям, тяким мягким, по-кошачьи шелковистым и до мурашек знакомым... Родным. Парня вдруг бросило в жар, когда он понял, что хочет зарыться в них лицом, вдохнуть запах Цумики, обнять её крепко и никогда-никогда не отпускать. И вроде бы обычные глуповатые бредни обычных влюбленных людей, но Ио-куна они смутили настолько, что он чуть было не отдёрнул руку от макушки девочки-кошечки, однако же он справился с собой и просто отвёл взгляд в сторону, куда-то на раскрытый на парте учебник по физике. В стремлении отвлечься он стал пытаться прочитать его содержимое (насколько позволяли ему очки диоптрией слабее, чем прописал ему глазной врач). Всё без толку.       В памяти всплыл недавний короткий диалог с Сакаки.              — Эй, ты меня вообще слушаешь? Что случилось?       — Не понимаю, что со мной... Это чувство... Не могу описать словами... — да и как тут словами описать, если мысли путаются, путаются и закручиваются вокруг одного только воспоминания о больших, синих глазах? Их взгляд Ио Отонаси ловил на себе не однажды... И даже не дважды и не трижды. Но стоило ему самому заглянуть в них на несколько секунд – и вот, его уже затянуло в эту тёмную океанскую пучину.       — Ой, брат... Влюбился ты, что ли? — услышал тогда он в ответ и чуть не провалился сквозь землю от впервые за последнее время заставшего его врасплох смущения. Ио споткнулся. И почувствовал тем же мгновением, как потеплели щёки.       Другу Ио-кун ничего не ответил.              — Глядите, как млеет Цумики! — взвизгнула Майои, бросая косые взгляды в сторону парочки.       Химеччи, прозванная Химией благодаря носокровной реакции на соединения с милотой, и сейчас провела рукавом под носом.       — Он... Гладит её, как кошечку... Мило!       И добавила, подумав немного:       — Ей ведь и вправду нравится!       Язык Майои понёсся вместе с эмоциями вперёд доводов разума:       — Конечно, Ио-кун ведь ей тоже нравится-ня!       Цумики, заслышав таковые слова, мгновенно вспыхнула. Ио, и сам сейчас покрасневший до самых ушей, внимательно следил за её дальнейшими действиями. Та, наверное, была готова убить эту несносную рыжую девчонку в белом халате, но вместо этого вдруг решила (что ей не свойственно в обычных ситуациях!) ответно её поддразнить:       — И-и что?! Тебе вон вообще Сакаки нравится!       Но эти речи Майои ничуть не смутили. Пожав плечами, она взяла Сакаки-сана за руку и, как ни в чём не бывало, весело воскликнула;       — А я ему тоже нравлюсь! Правда, Сакаки?! — сжала она ладонь паренька со всей силы. Тому не оставалось никакого выбора, кроме как сдавленно пробормотать что-то согласное, а когда Майои разжала пальцы, бедолага гласно выдохнул.       Цумики, опустив голову и ни на кого не глядя, направилась к выходу из кабинета. Запоздало она припомнила, что до конца перемены осталась лишь пара минут, но продолжала торопливыми шажками свой путь.       Ио-сан догнал её в коридоре. Боясь спугнуть или смутить своим присутствием, он последний метр до Цумики преодолел тихо и практически крадучись. Минива сидела на подоконнике и дышала на запотевшее на границе температур стекло.       Ладонь Ио плавно легла на её плечо.       — Хей...       Девчушка вздрогнула, а мгновением позже повернула к Ио своё раскрасневшееся лицо.       — Цумики...       Ио-кун сделал глубокий вдох, а после наклонился к Цумики-сан так близко, что мог слышать её сбившееся дыхание, и коснулся губами её лба.       — Я-я-я-я... Ня... — пыталась что-то сказать Цумики, но Ио лишь вытянул вперёд указательный палец и приложил к её губам, призывая к молчанию.       — Я тоже тебя люблю, — прошептал он ей в новоявленные кошачьи ушки.       Прозвенел звонок, но они ещё долго стояли и смотрели друг на друга – просто смотрели так, как будто всё никак не могли наглядеться, наслаждаясь текущим мгновением и не думая ни о чём более, кроме настоящего длиною в вечность.