Remnants of the Days before the Eclipse

Как вы относитесь к шоколадному печенью? Я просто жить не могла без него. Возникало такое чувство, будто с детства ела его. В тайнике у меня всегда лежала упаковка запасного, на случай конца света, то есть конца шоколадного печенья в нашем доме. Есть только одна проблемка — это мой брат, которому эта любовь тоже перешла по наследству от мамы. Просто Бэтмен, как он любит себя называть, всегда очень вовремя находит мои тайники, как раз перед концом света, и я остаюсь ни с чем. И какой он после этого Бэтмен? Конечно, из-за того, что я жру очень много печенья я по-любому стану пышечкой, но кого это волнует, ведь пока я каким-то образом сохраняю свою худощавость. Я — средний ребенок в семье, а значит, мне предоставлено пониженное количество внимания. Благодаря этому мне резко нужно было научиться быть самостоятельной. Самостоятельность. Мне всегда нравилось это слово. Оно вылетает из рта мгновенно, как один склад, и застревает на кончиках зубов в резком обороте. Самостоятельность. Конечно, еще у меня был пример для не для подражания, Сэм из кружка гимнастики, на который мы вместе ходили. Его мамочка бесила всех, а его мамочку бесили все. Она хотела вырастить идеального сыночка, чтобы он не лазил где попало и с кем попало, а сидел дома и прилежно учил уроки. У неё была очень известная программа воспитания ребёнка «Разрешаю все», только пока она отрицательно сказывалась на Сэме, ведь полная свобода — это слишком много свободы. Конечно, его заставляли ходить на гимнастику, в школу, учить домашние задания, но за это он получал такие подарки, что у меня лично аж слюни потекли. Обидно, парень был гадом, незнающим меры. Наверное, поэтому вчера он съел пачку моего печенья и даже не признался в этом. Хотя я точно уверена, что это был он, ведь на занятии он один просился выйти раз пять. Сейчас я шла по заснеженной трассе и с интересом рассматривала новые объявления. В одном из них значилась пропажа кота, и я искренне соболезновала утрате, особенно, если учесть тот факт, что на дворе зима и метель, уверена, пропала ненадолго. Маленькие хлопья снега мягко прикасались к разгорячившейся коже и скатывались каплями воды. Мне нравилось ловить снег языком или пытаться поймать как можно больше снежинок красивой формы. Больше за это я любила только дождь. Иногда, в дни, когда лил огромный дождь, когда родители были очень заняты и не могли уследить за мной я открывала окно и впускала все блаженство в комнату. Потом, правда, приходилось долго вытирать полы, но это того стоило. Я шла в приподнятом настроении от своей лучшей подруги — Изабель, с которой была неразлучна почти также, как и с печеньем, и напевала нашу любимую песню: «Сегодня у меня нет ничего если тебя нету рядом мое сердце гаснет Исабель… я буду любить тебя Исабель… куда ты пойдешь без меня? Я не проживу без тебя Исабель, если ты уйдешь Твой Бог разозлиться Не позволяй, чтобы эта любовь умерла Я заплачу, ты заплачешь Страдая от одиночества вернись ко мне и я сделаю тебя счастливой Исабель»¹. Мне всегда было хорошо. И, вообще, я чувствовала себя самым счастливым ребёнком в мире. У меня было всё для счастья, и я наслаждалась каждым мгновением. Даже в тот момент, посреди безлюдной дороги, ночью, а было уже приблизительно часов десять, где-то внутри бушевал маленький огонёк радости. Да, мне действительно хватит двух слов, чтобы описать всё — я счастлива. Именно тогда я и встретила Неизвестного, который перевернул мою жизнь в вечную черную полосу. Завернув за угол, я еще издалека заметила громадную тень, что опирался об фасад нового магазина. Помню, что с каждым шагом, приближаясь к нему, странное мерзлота окутывала все сильнее. Где-то внутри я уже не хотела идти, уж слишком настораживала меня его горбатая осанка. Первым, что бросалось в мое поле зрение, ледяные глаза, яркие, холодные, жестокие. Это был парень лет девятнадцати точно. Он давненько не брился, поэтому подбородок укрывал небольшой пушок. От него ужасно воняло спиртным, так и хотелось прикрыть нос от нестерпимой вони. Я сдержала этот порыв и просто прошла мимо незнакомца. Уже на конце улицы он окликнул меня своим грубым, немного басистым голосом:  — Эй, девочка, подойди сюда. — Сначала мне захотелось отказаться от навязчивой идеи послушаться Неизвестного, и просто уйти как можно скорее. Жаль, я была дурой, поэтому решила все-таки узнать, чего он хочет.  — Вы что-то хотели? — голос почему-то дрожал, страх поглощал меня. Мама говорила мне не общаться с незнакомцами, и почему я её ослушалась? Может, тогда все было бы совсем по-другому?  — Как тебя зовут? — его два айсберга с интересом наблюдали за моей реакцией. Мне было неловко, неприятно, некомфортно, ужасно, плохо и просто хреново. По телу прошёлся неприятный озноб, от которого у меня почти подкашивались ноги. Через несколько минут я все-таки назвалась.  — Красивое имя, краткое и такое приятное. Мне нравится, — он улыбнулся во все тридцать два зуба, при чём клыки действительно у него были немного заостренные, как у вампира или волка. Мне совершенно не понравился тон, в котором говорил так притворно нежно и ласково, будто сюсюкался.  — Не поможешь мне добраться домой? А то мои ноги совсем не держат. Мне показалось странным, что такой молодой парень уже напивается до такой степени. На тот момент я против него была всего лишь малявкой, и много пользы бы не принесла. Но я училась помогать людям, меня этому приучали с детства. Как никак, мой девиз — «всегда готов!»². Я подала свою правую руку Неизвестному, чтобы он смог опереться. Так мы и пошли в неизвестном мне направлении. Я постоянно ловила на себе взгляд его ледяных глаз, от которых уж точно никто не растаял. Улица сменялась другой улицей, и через некоторое время мы попали в один из самых заброшенных районов. Он все крепче меня держал, а я все чаще ловила себя на мысли, что мне страшно. Только где-то внутри меня оставалась небольшая надежда на то, что этот парень меня не обманет. Надежда очень скоро развеялась.  — Прости, — он горячо вздохнул, а я еще какую-то долю секунды я не понимала о чем он. Мы подошли к недостроенному зданию, и именно в этот момент я резко рванула и побежала назад. Зря, он был готов к такому действию. Помню как что-то со всей дури толкнуло меня в спину, потом поняла, что это была его рука. Неизвестный передавил горло своей огромной рукой, не давая даже пошевелиться. Я была в ловушке. Но худшее было впереди. От неимоверной боли в правой руке я закричала. Приоткрыв глаза, я увидела нож, проходящий насквозь. Именно в эту секунду меня охватил шок. Я перестала вообще как-либо реагировать на его действия. Еще очень долго перед глазами стояли ледяные глаза, моя правая окровавленная рука и воняло спиртным.