Под горячим душем

В тот момент, как Эвелин вставила в замочную скважину ключ слегка дрожащей рукой, все неприятности, в огромном количестве навалившиеся на неё сегодня, отступили на второй план. Все, кроме проблемы с Беном, которого она просто решила игнорировать, потому что, по сути, эти многочисленные беды возникли именно из-за его невнимательности к её просьбам: заведи он будильник с вечера, как она того настойчиво просила, это кошмарное воскресенье прошло бы замечательно. Сглотнув и выдохнув, Форд открыла дверь и вошла в квартиру, погружённую в зловещий полумрак и непроницаемую тишину. Бросив белую кожаную сумочку на пуфик, сняв, наконец, невыносимые туфли, девушка, расстёгивая на ходу молнию на цветастом платье, прошла в спальню, обнаружив Бена в наушниках, лениво распластавшегося на кровати и уткнувшегося в свой ноутбук. Включив свет и обратив на себя внимание парня, Эвелин демонстративно игнорировала существование бойфренда, сухо поздоровавшегося с ней. — Учёными доказано, что излишняя обидчивость — признак недостатка ума или какой-то закомплексованности, — ехидно подметил брюнет, за что был щедро вознаграждён многозначительным убийственным взглядом. Освободившись от маленького платья, утянувшего появившийся в результате отсутствия регулярных тренировок и поедания всякой сладкой и жирной пищи небольшой животик, хранившая молчание шатенка схватила с полки домашние топик и шорты, намереваясь тут же принять успокаивающий тёплый душ. Эвелин не любила посещать какие-то клубы или большие компании, предпочитая расслабляться дома: в тихой и уютной комнате, сидя в огромном мягком кресле около окна с захватывающей книжечкой. — Игнорируешь меня или молча наслаждаешься моим обаянием? — довольно искривив губы в самой соблазнительной улыбке, спросил Эртон, из-за чего девушка, поперхнувшаяся воздухом, мгновенно ретировалась в душ. Обижаться или игнорировать бойфренда шатенке всегда было крайне тяжело: успешное обладание пленительной харизмой, милая улыбка, от которой тут же мокли трусики, если таковые всё ещё на ней обнаруживались, и некая обворожительная неуклюжесть всякий раз неминуемо растапливали льды обиды, сковавшие её сердце. А Бен, будучи смышлёным и наблюдательным человеком, уже давно просёк слабости возлюбленной и теперь самым хулиганским образом пользовался ими. Едва ощутимые потоки горячей воды приятно орошали кожу, обволакивая всё тело, от чего напряжение, сковывающее спазмами мышцы ног и спины, уступило место наслаждению. Вообще принимать душ было сплошным неописуемым удовольствием. Пожалуй, это было то единственное место, где Эвелин могла помечтать, не стесняясь иногда порочных мыслей и не боясь быть застигнутой, потревоженной. Отдаваясь в плен чувственных образов и греющих душу воспоминаний, девушка с упоением окуналась в своё детство, проведённое в Рединге, в безоблачный мир, когда всё было так непозволительно и необычно легко. Затем, подставляя голову под струи воды, чувствуя, как мокнут и тяжелеют непослушные каштановые пряди, она грезила о скорейшем движении по карьерной лестнице, о том, в какой трогательно романтичной и, может, интимной обстановке такой же мечтательный Бен сделает ей предложение руки и сердца, о том, что двое, донельзя похожих на отца мальчика будут бегать по небольшой ферме её родителей, пытаясь обогнать гусей и измазываясь, как тамошние свинята. Обычно Эртон редко беспокоит девушку напоминанием, что моется она уже второй час и что ему тоже необходимо посетить ванную комнату, поэтому Эвелин надолго забывалась в своих мыслях, стоя под душем. Но сегодня ему было особенно тоскливо сидеть в спальне одному и терпеливо выжидать, когда возлюбленная вдоволь намоется и плюхнется в кровать. Тем более, за эти полтора года отношений они никогда не вылезали дальше своей опочивальни. Да и Форд настаивала на выключении света каждый раз. Отложив в сторону ноутбук и поднявшись с кровати, Бен чувствовал сильное смятение в грудной клетке: а стоит ли? Вдруг она будет наотрез против и обидится после этого ещё сильнее? Она же не особо любит, когда нарушают её законную зону комфорта, сама никогда не прикоснётся лишний раз. Эвелин испуганно вздрогнула, когда пара сильных рук обвилась вокруг талии и большая ладонь накрыла её ладошку. Краска тут же густо залила щёки девушки, только что пойманной за грязным делом. Мечтания неожиданно перешли в совершенно другую сторону, вернулись к этой самой улыбке и к отсутствию близости уже на протяжении долгих пяти дней. Проводя пальцем по нежной коже и, закусив нижнюю губу, постанывая, шатенка не подумала, что Бен может неожиданно материализоваться позади неё. — Я помогу тебе, — обжигающий шёпот на ушко, а затем нежный укус за мочку — и волны наслаждения, прошедшие по телу, отзывавшемуся мурашками, заставили клитор пульсировать. Эртон был намного опытнее в сексуальном плане: многочисленные партнёрши научили его быть терпеливым, нежным и чувственным; он знал, как доставить себе удовольствие, не забывая при этом об эмоциях своей второй половинки. Форд же за всю жизнь была только с двумя мужчинами, которые не научили её не стесняться недостатков своего несовершенного тела, что явственно отражалось на активности в постели. — Бен, я… — девушка откинулась назад, облокачиваясь на крепкую грудь брюнета, стараясь подобрать слова, чтобы оправдаться. Бенедикт, с особым упоением растягивая удовольствие, начал медленно перемещать их руки ближе к промежности возлюбленной, не встречая с её стороны никакого сопротивления. — …извинения приняты, — целуя шатенку в висок, выступающую скулу, тонкую шею, благоухающую гелем для душа, им же тщательно выбранным, их сплетёнными пальцами массировал возбуждённый клитор Эвелин, слушая томные вдохи и выдохи, нерешительные тихие стоны и едва уловимые звуки его имени. — Если бы я только знал, чем ты здесь обычно занимаешься, мы бы каждый раз принимали душ вместе. Свободная ладонь Бена, больно стиснутая маленькими пальчиками девушки, блуждала по гладкому и мокрому от потоков воды телу голубоглазой, повторяя каждый его изгиб. В часто вздымающейся груди Эвелин лихорадочно стучало сердце. Кровь бешено пульсировала в сосудах, даря обычно молочной коже розовый оттенок и чувствительность. — Я не… м-м… — извиваясь в его руках от удовольствия, пыталась оправдаться, но умелые ласки парня доводили её до исступления; она не могла внятно произнести членораздельное предложение, таящее в себе какой-то смысл. Дышать становилось невозможно: безумное наслаждение будто перетянуло верёвками горло, сдавило приятной тяжестью лёгкие, от чего в заслезившихся глазах появились чёрные круги. Девушка, не стесняясь и не контролируя свои эмоции, как это обычно происходило, застонала в полный голос, когда изобретательный Бен расположил их руки так, что каждый погрузил в неё по указательному пальцу, продолжая большим пальцем массировать клитор. — Бен… — высоким, надломленным голосом, срывающимся на шёпот, произнесла шатенка, поставив ногу на низкий бортик душевой кабины, благодаря чему увеличилась глубина проникновения. — Да, Эвелин? — совершенно отстранённо спросил парень. — Ты тоже чувствуешь, как охренительно внутри тебя? — добавил ещё один палец, наблюдая за стыдливо-красноватым лицом девушки в отражении стёкол душевой кабинки. Форд прогнулась в спине настолько, насколько позволяла растяжка, чувствуя, как всё тело пронзает сладостная дрожь, как горячая вода орошает кожу; в голове не было никаких мыслей, только дикое распаляющееся желание получить гораздо больше. Она вцепилась свободной рукой в жилистую руку парня, чувствуя стремительное приближение разрядки. Коленки ощутимо задрожали, из-за чего парню пришлось приложить дополнительную силу, чтобы удержать её в стоячем положении. Внутри моментально разлилась обволакивающая тяжесть, будоражащая всё тело пронзительными мурашками. Бен ощущал, как сокрушительная волна оргазма захлестнула её без остатка, как вокруг их пальцев сжались мышцы Эвелин, ослабевшей и обмякшей в его руках. Прошло некоторое непродолжительное время, прежде чем девушка отдышалась, пришла в себя и смогла без поддержки парня стоять на ногах. Подставив полыхающее огнём стыда и наслаждения лицо под горячую воду, Форд собиралась с мыслями, всё ощущая на теле его то грубые, то мягкие прикосновения и борясь со своим неуверенным и нерешительным существом. Развернувшись, смущённая шатенка встала на носочки и максимально приблизилась к лицу Эртона. Эвелин провела слегка дрожащей рукой по шершавой от трёхдневной щетины щеке парня, разместив на его груди вторую ладошку, чувствуя, насколько гулко и быстро бьётся сердце: — Прости меня за то, что я сегодня утром наговорила тебе, — смотря в потемневшие от всё ещё непрошедшего возбуждения глаза Бена, девушка чувствовала, как желание вновь нарастает внизу живота, как требовательно покалывает клитор. — Я, на самом деле, ценю всё, что ты для меня делаешь, — перевела затуманенный взгляд на его разомкнувшиеся розовато-телесные губы, от чего дыхание спёрло. — Всё, что я кричала утром, — это лишь глупая попытка тебя задеть, на самом деле, ты… — его руки зарылись в её мокрых волосах, он сжал тяжёлые локоны в кулаках, ближе нагибаясь к лицу девушки, — всегда будешь для меня самым лучшим, что могло произойти в моей жизни. Впившись в губы брюнета жарким поцелуем, она медленно провела рукой по телу парня вниз, ощущая, как мышцы реагируют на её прикосновения, и неуверенно сомкнула пальцы вокруг эрегированного члена. Она чувствовала, как под нежной кожей пульсирует в сосудах кровь, насколько Бен невообразимо желает овладеть ею. Медленно водя рукой по достоинству Эртона, девушка возбуждалась всё больше, ощущая, как призывно сковывает мышцы влагалища, как яро покалывает клитор. Язык голубоглазой беспрепятственно скользил по языку брюнета, пока его руки неспешно спускались по телу девушки. Тонкая ниточка слюны протянулась между ними, когда Бенедикт резко прерывает поцелуй, чтобы прижать хрупкое тело возлюбленной к стенке душевой кабинки. Она протяжно застонала от резкого контраста вспотевшего прохладного стекла и её обжигающей спины. Эвелин подняла веки и встретилась взглядом с затуманенными шоколадными глазами брюнета. На его лице явно читалось нетерпение, но Эвелин ясно осознавала, что из своей природной вредности парень максимально долго будет оттягивать этот момент. Бен обрушил свои губы на истерзанные их зубами губы девушки, сливая возлюбленных в страстном и требовательном поцелуе. Девушка обернула ногу вокруг талии брюнета, чувствуя, как упругий член упирается в её живот. Её гортанный стон растворился на губах Бенедикта, сгорающего от безумного желания, но терпеливо ожидающего того самого момента. Она жутко хотела ощутить его внутри, всё ещё набиралась сил и уверенности, чтобы попросить об этом. Больше всего Бен любил медленно проводить руками по усыпанной родинками спине девушки. От этого возлюбленная полностью покрывалась мурашками, извивалась под его прикосновениями и стонала гораздо громче. Он уже давно прознал об её эрогенной зоне, более всего сводящей с ума от непреодолимого наслаждения. Кареглазый нежно прикусил нижнюю губу Эвелин, оттягивая её, проводя по ней языком и открыто наслаждаясь прелюдией. Ему невообразимо нравилось наблюдать за тем, как её тело то расслаблялось, то напрягалось, но ни разу не оставалось равнодушным к его сводящим с ума движениям. От открывавшегося вида внизу становилось жарко, невыносимо, практически больно. Его руки поползли вверх по спине: от ягодиц, покрытых синяками, до выступающих лопаток. — Бен… — сжав в кулаках мокрые угольно-чёрные волосы возлюбленного, Эвелин потянула его голову в сторону, разрывая поцелуй, твёрдо смотря в хитрые насмешливые глаза, — трахни меня. Немедленно. К пунцовым и без того щёкам вновь прилила кровь. Она ведь всю жизнь была стеснительной и краснеющей от любой своей просьбы, хорошей и послушной девочкой, боящейся проявить инициативу. В глазах парня мелькнуло недоумение, но второй раз просить его не пришлось: властно схватив девушку за ягодицы, он тут же насадил её тело на трясущийся от нетерпения член, издавая удовлетворённый рык. Он полностью заполнил её, такую маленькую и узкую. Девушка вскрикнула, привыкая к этим ощущениям. Зарывшись носом в изгибе шеи парня, она прикусила до пронзительной боли губу, чтобы отсрочить близкую разрядку. Шатенка открыла глаза и, отодвинувшись, бросила быстрый взгляд вниз, именно туда, где их тела сливаются воедино. От вида хотелось кончить прямо в это мгновение, но она сдерживалась, прижималась вспотевшим лбом к атлетическому плечу возлюбленного и тихонько стонала от удовольствия. Первые толчки были хаотичными, резкими и трудно дававшимися: они впервые занимались сексом в такой позе, поэтому парню понадобилось некоторое время, чтобы наладить темп и ритм. Обвив трясущимися руками крепкую шею Бена, Эвелин сжимала руки в кулаки до побелевших костяшек, выгибалась, касаясь возбуждёнными сосками тяжело вздымающейся груди брюнета. Его рука, мягко обхватившая внутреннюю сторону согнутой коленки, отвела ногу голубоглазой в сторону, благодаря чему увеличилась глубина проникновения. — Эвелин, чёрт, — над ухом девушки прогремел низкий хриплый бас, пославший через всё тело волны приятных мурашек, покалыванием отозвавшиеся в клиторе. Продолжая двигаться внутри шатенки, Бен, не спеша, провёл рукой по ноге девушки: от коленки до самого основания, скользнул вдоль половых губ и набухшего клитора. Она, дрожа от эмоций и ощущений, старалась отвести ногу ещё дальше, позволяя ему войти как можно глубже. Они оба нуждались в этом, как в воздухе, раскалённом сейчас до предела, обволакивающего их, обжигающем лёгкие. Им необходимо чувствовать на теле одурманивающие и так страстно желаемые прикосновения. Им в равной степени необходимы линии жизни, пропечатанные в ложбинках пальцев, ладоней. — О-охренеть, — рвано выдохнув, простонала шатенка. Форд ощутимо укусила парня за плечо, когда тот начал массировать возбуждённый клитор, надавливая большим пальцем на лобок. Всё тело наполнилось тяжёлой истомой, разносимой кипящей кровью по мельчайшим капиллярам. Потоки горячей воды, орошавшей сантиметры кожи, возбуждали каждую клеточку тела, остро реагировавшего на любое воздействие. Протяжные стоны, остервенелые рыки и бархатные звуки имен, беспорядочно слетавшие с искусанных губ возлюбленных, смешались, наполняя каждый угол небольшой ванной комнаты, эхом отдаваясь от кафельных стен. С каждым толчком контролировать свои эмоции обоим становилось труднее: с головой захлёстывали приятные ощущения, в кровь выбрасывались адреналин и дофамин, стремительно приближающие разрядку. Бен почувствовал, как стенки влагалища плотно обхватили его член, как дрожь пронзает обессиленное тело девушки, как её маленькие пальчики резко вонзились в кожу плеча и спины. Она, уносимая ярким оргазмом за пределы этой миниатюрной ванной, достигла пика, зарывшись руками в его мокрые ёжистые волосы, опираясь локтями на плечи. Обмякшая и истощённая Эвелин рефлекторно обхватила ногами талию возлюбленного, плотно прижимая их друг к другу. Эртон пальцами впился в ягодицы девушки, оставляя на нежной коже привычные светло-фиолетовые синяки. Ослепительная вспышка света застилала глаза, когда тот достиг высшей точки наслаждения, с последним толчком выйдя из шатенки и излившись на её округлый животик. Последний стон, сорвавшийся с разбухших губ, утонул в имени любимой, которая, как и он сам, не могла отойти от произошедшего.

-

— В связи с последними событиями, я предлагаю заниматься всякими непотребствами в местах, для этих самых непотребств совершенно непригодных, — улыбнувшись, проговорила Эвелин, закусив нижнюю губу в своей обворожительной манере, проводя шершавой густо намыленной мочалкой по груди Бена.