Не мёрзни

      Юра ненавидит живые ели, мишуру, мёрзнуть и вешает шарики на чуть оттопыренные уши Виктора, пока тот украшает квартиру. Он боится бенгальских огней и потерять колючее ощущение детского ожидания праздника с яркой дурацкой рекламой колы и навязчивыми песнями на языке. Витя — как-то по-домашнему мягко и тепло его так называть, но хочется — боится, что котёнок сорвётся с крыши в Рождество — католическое, другое Плисецкий не признает — и выбирается следом, крепко держа за холодную руку.       Никифорову нравится их второй совместный новый год и отдавать свои перчатки своему фигуристу. Над мерцающим городом в стеклянном снежном шаре кружится усталый снег хлопьями и звезды едва различимы, но Юре нравится смотреть на них и говорить о какой-то ерунде, делить сигарету на двоих — потому что не хочется рушить эту атмосферу и стряхивать с оледеневших плеч снег, чтобы дойти до квартиры, где валяется ещё пачка «женских» тонких с ментолом. Вите даже нравится выпускать дым из губ, чтобы он мешался с паром изо рта Юры.       Плисецкий уже давно не ребёнок, как он твердит Вите, когда тот зазывает его сыграть в снежки, и может почти не морщась выпить водку. Но на новый он пьет колу, и обязательно из новогодней бутылки, иначе не то, по-детски засыпает к 4 утра рядом с Витей, и утром подсовывает под ёлку подарок. Потому что так правильно и тепло. Снежный шар — хороший подарок.       Юрий не понимает, почему Виктор в праздник предпочитает его, а не друзей, на что получает краткий поцелуй в висок — в губы нельзя, восемнадцати, да даже шестнадцати нет — и лукавую улыбку. Снег валит хлопьями, Витя, хотя скорее Виктор, уже по возрасту не положено откликаться на Витю, но с Юрочкой можно, ловит их на язык, берёт за руки и кружит в подобии вальса.       Внизу переливается сказка, играет всеми цветами гирлянд, звенит бесконечными колокольчиками и громкой музыкой. Сказка смеется над слишком взрослым ребенком, показывая ему мелькающие огни и снежки, летящие прямо в лицо, но не в спину, это же подлость. Дурацкие танцы, выкрикивание в сумерках строк рэперов — Юра шутит, что он лучше Оксимирона читает его же строки, сравнивает себя с Фараоном и кричит, что было пять минут назад. Внизу поцелуи в щеку, Виктор же так хочет дождаться шестнадцати, селфи, которые никогда не будут опубликованы, и громкий смех от полученного прямо в лицо снежка.       Вверху тоже сказка, но своя. В этой сказке они просто рядом. И Витя самый дорогой человек на планете во всех смыслах этого слова. С которым и одна сигарета, и тесная квартира, и колючий, но такой подходящий к ситуации плед в клеточку. Не хватает какао, но они переросли. Витя не любит ваниль и прочее, но в этой сказке она и корица, от которой раздражаются губы, почти как от поцелуев на морозе, хотя им с Юрой пока нельзя, может соседствовать с кактусом, который он полил однажды алкоголем. Вверху горький зеленый чай, который они оба не умеют заваривать, переплетённые пальцы рук и долгие ночные диалоги из длинных монологов обо всем на планете и вне.       Плисецкий не любит длинные поздравления, он точно знает, что в коротком, брошенном с утра «поздравляю» куда больше искренности чем в этих длинных речах. Потому, когда Мила в фартуке и с оливье звонит им по скайпу из Италии, от своей девушки, которая тихо ругается на заднем плане, они не распинаются перед ней с пожеланиями.       У Виктора улыбка почти собачья, до ушей, шампанское пьянит их двоих намного сильнее, чем должно, и громкий смех над глупыми шутками из телевизора кажется вполне естественной реакцией. Руки уже не мёрзнут, перчатки заброшены куда-то в шкаф.       Из списка контактов Юру не поздравили только родители. Он этому ничуть не расстраивается и зовет Милу и Сару погулять с ними, когда приедут в Россию, и прекрасно знает, что после этой прогулки они будут отряхиваться от снега очень долго.       И не ошибается.       Виктор дарит дурацкие перчатки с вышивкой, как у него.       — Эти, пожалуйста, не потеряй. И не мерзни, — и короткий поцелуй, только не в губы, а куда-нибудь рядом с ними, становится едва ли не лучшим обещанием. Снежный шар Виктор поставит возле кровати.       И так будет правильно, почти как шампанское с привкусом пепла — Юрка верит, что желания могут сбываться, даже если не жечь их в бокал, а просто шептать.       И даже если загадать желание не 31.12, а 24.12, ничего не изменится. Так же, как от поцелуя в пятнадцать, а не в шестнадцать.       Виктор дарит ему поцелуй. Авансом. И теперь точно стало тепло.