Бардак vs порядок

* * * Неумолимо приближаясь к треклятым спорщикам, Макс заодно старался оценить объём и тяжесть понесённого домом ущерба. Снаружи, – насколько он мог судить об этом в неверном свете фонарей и прожекторов спасателей, – особняк казался совершенно целым. Но сквозь просторные окна первого этажа и распахнутую настежь входную дверь были видны руины, образовавшиеся на месте бывшей уютной кухни. И при виде этих руин там, где ещё совсем недавно было так светло, тепло и весело, в глазах у Макса прямо-таки потемнело от холодного и острого, как нож, приступа гнева. Подстёгиваемый этим гневом, он, не сбавляя шага, подошёл к притихшим противникам, уставившимся на него во все глаза, и, протянув руку, крепко ухватил за шиворот Джека, стоявшего в центре группы. – Эй! – возмущённо вскрикнул тот, но, подняв ошеломлённый взгляд на лицо Макса, прикусил язык. Остальные тоже молчали – выжидательно и настороженно. – Насколько я понимаю, вы тут сцепились из-за того, что вот этому вот Остапу Бендеру инкриминировать-то и нечего? – бесстрастно поинтересовался Макс, встряхивая вышеупомянутого без всяких церемоний. – Эй! – воскликнула следом за братцем Джечка, сердито вцепляясь Максу в рукав, но тот лишь небрежно от неё отмахнулся. Штир помедлил с ответом, но наконец неохотно процедил: – Если владелица заведения захочет подать заявление в полицию за незаконное проникновение, то… Макс вспомнил измученный взгляд Вики, незаметно вздохнул и хмуро отозвался: – Владелица ни в чём никого обвинять не будет, к сожалению. Хотел бы я ответить по-другому, чтоб эти… деятели подёргались немного, но увы. Они достаточно много времени тут провели и сами прекрасно знают, что Вики этого не сделает… потому и выёживаются. Гнев вспыхнул в нём с новой силой. Он огляделся. Роб исчез из поля зрения вместе с Вики – оставалось надеяться, что он хорошенько о ней позаботится. Есь, Дюмочка и Досточка втроём направились на развалины кухни – что было хорошо видно в окне, Габ уверенно распоряжался спасателями, раскапывавшими вход в подвал, а Гечка в накинутом на плечи одеяле внимательно за ними наблюдала, стоя поодаль. Нап и Дон куда-то исчезли, видимо, отправились проверять, целы ли драгоценные механизмы Дона. Отлично. Но всё-таки… Макс повернулся к Штиру, сузив глаза: – Прикройте-ка меня, господин комиссар. Чтоб посторонние ничего не заметили. Штир удивлённо поднял брови, а потом, понимающе усмехнувшись, кивнул и, потянув Гамочку за руку, встал так, как требовалось – чтобы загородить Макса и Джека от лишних взглядов. – Чего не заметили-то? – не выдержал Джек и задохнулся, хватая воздух ртом от короткого и резкого удара под дых. – Блядь… – Ага, она самая, – невозмутимо подтвердил Макс, наклоняясь к его уху. – Ты же понимаешь, что из-за тебя, засранца, чуть люди не погибли. Ты же знал и знаешь, что Вики никуда на тебя, сукина кота, не подаст. Добрая она слишком. А я вот не добрый ни разу. И хочу, чтобы ты хоть чуть-чуть получил то, что заслужил. – Чуть-чу-уть? – прохрипел Джек, согнувшись от нового удара. – Хуясе, чуть-чуть… – Да это мы, мы на вас в полицию заявим! – Джечка рванулась из перехвативших её крепких рук Штира. – Вы не смеете! – В какую полицию? – презрительно усмехнулся Макс, продолжая методично охаживать матерящегося сквозь зубы пленника. – Он знает, что огребает за дело. За то, что он устроил эту херню в чужом подвале за спиной хозяйки, подставил её... за то, что завалил подвал, паршивец эдакий, и людей, за которых я отвечаю, чуть не угробил. – Но мы и сами чуть не погибли! – закричала Джечка. – Вы должны были как следует просчитать все риски, – сказала вдруг Теодора, выступая вперёд и комкая в руках концы наброшенной на плечи шали. Голос её вдруг дрогнул, и она крепко взяла Макса за локоть. – Хватит с него. Пожалуйста, перестаньте. Её серьёзные глаза поглядели на Макса с мольбой, а на Джека, безвольно обвисшего в руках начальника охраны – с непонятной тоской. – Риски-то он просчитал. Это я неправильно просчитал нагрузку на своды этого вонючего подвала, – кашлянув, мрачно пробурчал топтавшийся в стороне Баль, тоже делая шаг вперёд. – Так что можете и мне в морду въехать, если так уж охота…. – И нахально осклабился, зараза: – Но в следующий раз я непременно учту свои ошибки, не сомневайтесь. Максу его морда на хрен не сдалась, о чём он и сообщил, сплюнув и выпустив наконец из рук воротник изрядно помятого Джека. – Если кому-то из вас так не терпится получить в морду, – ехидно добавил он, подумав и отряхнув ладони, – то скоро Жуков из роддома вернётся. Он вообще церемониться ни с кем не будет, ему наплевать на извечный русский вопрос – кто виноват, зато он точно знает, что делать. Штир весело и искренне расхохотался, Гамочка тоже фыркнула, а Теодора укоризненно покачала головой. Баль же снова попятился в тень стены, осторожно взяв Джечку за руку. – Можете притаиться в своих золотоносных рудниках, – посоветовал ему Макс, рассеянно осматриваясь и проверяя, не видел ли кто эту маленькую драматическую мизансцену. – Это, возможно, даст вам недельку форы, но Жуков вас всё равно найдёт, не сомневайтесь. – Я тоже, – вдруг очень спокойно произнесла Теодора, внимательно глядя на Джека. – Тоже найду тебя, где бы ты не был и какие бы эскапады не затевал. И приложу все силы, чтобы их ограничить, учти. – Ты всегда была настырной, как чёртов питбуль, дорогая, навязывая всем свои железобетонные принципы, – протянул Джек, сверкнув озорной усмешкой, которую даже кулак Макса не смог загасить. И, чуть поморщившись, приложил к разбитой губе вынутый из кармана белоснежный носовой платок. – Добро пожаловать, меч мой карающий, я по тебе скучал. Зелёные глаза его смотрели на Теодору с откровенным вызовом, с насмешкой… и вместе с тем со странной растерянностью, будто бы он хотел сказать что-то ещё, но не решался. – Здесь не место и не время для подобных пустых разговоров, – холодно отрезала Теодора, неловко обхватывая себя руками, будто защищаясь от этого взгляда. Джек снова торжествующе ухмыльнулся, но тут раздался уверенный голос Штира: – В любом случае, ваши документы мною проверены, и все данные будут внесены мною в соответствующую базу, как и данные всех… сотрудников этого заведения. Начиная с хозяйки. Причём прямо сейчас. Вот теперь Макс ясно ощутил не холодный, а такой горячий прилив гнева, будто стоял внутри доменной печи. Точнее, сам был этой печью. – Мои данные вы действительно можете получить прямо сейчас, – глухо сказал он, уставившись Штиру в глаза. – Включая фотографии в профиль, анфас, а также анализ мочи. За всем остальным придёте позже. Когда все живущие здесь придут в себя. Последние слова он проговорил медленно и с расстановкой. Штир долго молчал, тоже не спуская с него прищуренных глаз, а потом так же твёрдо отозвался: – Завтра. – Он посмотрел на часы. – То есть уже сегодня. В полдень. В кабинете владелицы заведения. Он цел, я узнавал. Макс только кивнул. Он точно знал, что ему этой ночью, которая уже подходила к рассвету, отдохнуть не придётся. И яростно мечтал только об одном – чтобы эта троица блюстителей нравственности побыстрее смоталась отсюда. Вместе с троицей авантюристов. Гамочка решительно потянула Штира за рукав, и когда комиссар недоумённо к ней повернулся, негромко объявила, взглянув на Макса: – Думаю, нам действительно пора, Шеф. И мечта Макса наконец сбылась. * * * «И был вечер, и было утро, и солнце не взошло», – эта фраза, почти библейская, всплывшая в памяти невесть откуда, вертелась в голове у Макса всё время, пока он, стоя за спинкой кресла хозяйки, ожидал, когда в её кабинете соберутся все остальные обитатели полуразрушенного дома, успевшие переодеться, привести себя в порядок и немного отдохнуть. Они вяло рассаживались на диване, стульях и креслах в разных углах кабинета – люди, за которых он отвечал. Роб и Есь – пара мушкетёров. Дюмочка, всё ещё с цыганской с шалью на плечах и чёрным котом в руках, сразу свернувшаяся клубочком в самом удобном кресле. Дон в сопровождении Напа, рассеянно поигрывавший какой-то светящейся хреновиной. Досточка, тоже зябко кутавшаяся в серый пуховый платок. И наконец, Гечка, снова зачем-то напялившая на себя пиратскую тельняшку, но уже другую, чистую и не рваную. Все они были очень тихими. Никто из них не галдел, не хохотал, не спорил, не спрашивал какую-нибудь ерунду и не болтал по сотовому. Это не могло не радовать. Это не могло не пугать. Макс сверху вниз посмотрел на склоненную белокурую голову такой же молчаливой Вики и вспомнил, как чуть больше месяца назад, стоя в этом самом кабинете, только и успевал вскидывать брови, слушая её радостный щебет. …Мы практикуем любовь… …Любовь продать нельзя… … Мы просто любим… Оказывается, он помнил каждое её слово. О Господи, а ведь он даже не успел поговорить с ней перед грядущим аутодафе, чтоб узнать, что же она намеревается делать дальше – так закрутился с ремонтниками, начавшими восстанавливать кухню, да ещё и телевизионщики пожаловали, мать их за ногу, чтобы снять катастрофу в старинном замке… Но Макс был рад тому, что взял эту долбаную карусель на себя. Что прикрыл Вики. Что она наконец-то позволила ему себя прикрыть. Раздался уверенный стук в дверь, и в кабинет вошёл Штир. Слава Богу, один, а не с хороводом своих сотрудниц, – подумал Макс угрюмо. Комиссар полиции нравов, конечно, тоже сменил свой пропылённый, некогда щегольский смокинг на простецкие джинсы и светло-серый свитер и тоже выглядел весьма усталым и замотанным. При виде него Вики быстро поднялась на ноги, выпрямилась, уперлась ладонями в стол и, поймав напряжённый взгляд Макса, сказала вполголоса: – Глубже тонешь – выше голову. Синие глаза её вдруг лихо сверкнули, на осунувшемся лице засветилась прежняя, беззаботная и совершенно искренняя улыбка, и сердце у Макса так и подпрыгнуло. Штир строго оглядел всех, задержав взгляд сперва на Гечке, а потом на Досточке, и только открыл рот, чтобы начать вещание, как позади него распахнулась дверь, в которую протиснулся Габ. – День добрый, – спокойно сказал он, посмотрев на Гечку, раскрывшую от удивления рот, будто галчонок в гнезде. – Хочу побыть здесь официальным представителем службы спасения. Макс машинально отметил, что обычно такой деликатный Габ даже не спросил разрешения на своё присутствие. Штир слегка нахмурился и, помедлив, кивнул. Габ уверенно огляделся и устроился вовсе не рядом с Гечкой, как подумал Макс, а прямо на подоконнике, в нише распахнутого настежь окна, за которым ремонтники услаждали слух окружающих народными речевыми оборотами. Коротко посмотрев вниз, Габ привстал и плотно закрыл окно. Штир тяжело вздохнул: – Теперь-то уж все собрались? – А я вообще не понял, какого хрена мы собрались, – внезапно бухнул Дон, и все озадаченно на него воззрились. Парень сидел, хмуро блестя голубыми глазами из-под светлой чёлки, и рассеянно вертел в пальцах принесённую с собой странную игрушку. – У вашей долбанной конторы есть претензии хоть к кому-то из нас? – Дон… – Вики укоризненно покачала головой. – А чего они?! – вызверился Дон, направляя на Штира свой девайс и нажимая на кнопку. Девайс радостно зажужжал и засветился, а Макс охнул, предчувствуя недоброе. – Это что ещё за нах? – раздался весёлый голос от распахнувшейся вновь двери. – Это не нах, а звуковая отвёртка, – с достоинством пояснил Дон. – Думал, вдруг господин комиссар… дематериализуется. Привет, Жуков!