Воительница двух лун

      В таверне как всегда много шума. В ней всегда много драк, пьянства и песен! Бард Микаэль как всегда травит глотку, а людям уши. Повсюду как всегда пахнет медовухой и вином. Всё как всегда. Да как бы не так! Всё внутри сжимается при виде такой знакомой картины. Я как всегда подошла к Садии и заказала медовуху, после села рядом с Утгерд. Они обе понимают что возможно это конец, что возможно я больше никогда так не приду, что возможно не буду я более заказывать черновереского меда, что я не буду к ним приходить и напиваться в стельку, устраивать бедлам, а они не будут помогать мне на следующее утро вспоминать что я учудила с другими. Принеся мне выпивку, Садия быстро убежала, я даже отсюда чувствую как на глазах у неё собираются слезы. А Утгерд… А с Утгерд мы просто перекинулись взглядами, мы обе знаем никакие слова здесь не нужны… Что ничего нельзя изменить…        Я шатающейся походкой выхожу из таверны. Нет, не из-за алкоголя, из-за грусти. Сколько я раз ходила в битвы, но не разу такого не было. Интересно, почему? Может потому что я, и многие другие знают, что я наверное больше не вернусь.       Проходя мимо Злотолиста (прекрасное дерево), я повернула голову в сторону Йоррваскра. Наверное, не честно было ничего им не сказать, но так нужно было! Ведь если бы я сказала, они бы не пустили.       С каждым шагом мне всё сложнее, моя легкая древне-нордская броня казалась тяжелее эбонитовой. Я снова поднималась по лестнице ведущей в Драконий предел. С каждой ступенькой мне всё сложнее сдерживать слёзы. Я ни о чем не сожалею в своей жизни… Почти!       И вот я на пути к цели, каждый в пределе смотрел на меня с уважением, а те кто знали меня лично, с печалью. На моих глазах не было и намека на страх, только уверенность в собственных действиях (Была бы она и у меня в душе). Когда я вышла на балкон предела, там был ветер. Там были все, кто должен был быть: ярл Балгруф, которого по моей просьбе оставили на посту, Айрелет, с которой 5 лет назад не всё сложилось, Матис, стражник который часто сажает меня в тюрьму когда я пьяна (по совместительству мой друг), а возле самой двери стоит Огмунд (Как бы мне хотелось что бы здесь был отец). И тут я больше не смогла сдерживаться, из моих глаз ручьем потекли слезы.       Ко мне тихо подошел старый бард, обнял, и стал гладить по голове как родную внучку, и покачивая меня как маленькую, стал петь на весь зал своим басом: Герой он бесстрашный, он непобедим, Так слушайте, норды, о славе его, Лишь кинешь ты клич — и придет Довакин. Коль вера сильна, а честь прежде всего, Изгонит он зло и врагов победит, То сквозь адское пекло пройдет невредим, И доблесть его небеса озарит. Наш герой, наш защитник, о, Довакин!       Мне было очень тяжело, но я выдавила из себя что-то на подобии улыбки, я с уверенностью подошла к кроваво-красному дракону, и взглянула в его очи. — Если хоть кто-то узнает… — Не беспокойся Довакин, это не проявление слабости, это доказывает что у тебя добрая и сильная душа. — Кх… кх — Хорошо, Сил Дова, никто не узнает! Пора, Довакин, пора.       Я с тяжелым вдохом села ему на шею, мы с Одавингом набираем высоту. Мой печальный взгляд опустился в который раз на Йоррваскр.Я уже скучаю по всем своим друзьям, которые заменили мне когда-то семью. Лучше я погибну вместе с Алдуином, чем он пожрёт их души