new born

Ты даже представить не мог, что я чувствовал, как мою душу терзало ненасытное существо. Как его острые зубы впились в сердце, заставляя этот чертов орган биться все быстрее. Ты даже не представляешь, как голова моя разрывалась от переизбытка сомнений и противоречий. Но я не мог уйти, оставить твою молодость, твое будущее за прутьями ржавой решетки. Я помог тебе не потому, что отчаянно хотел увидеть тебя, пылающим жизнью и радостью редких удовольствий этого томного мира. О большем я и мечтать не мог. Весь поток моих мыслей перекрывала твоя улыбка, твой хитрый взгляд. Нет, не из-за этого ключ в замочной скважине делает три оборота, клетка распахивается, и ты летишь к свободе, словно мотылек к яркой горящей лампочке. Ты так юн, но уже познал все горести и радости жизни, ее тайны, смысл и его отсутствие. Ты так молод, ты расцветаешь, ты наполняешь свою душу темным светом, который помогает тебе двигаться вперед, пробиваться сквозь наивную доброту и ее плачевные последствия. И этим лучом ненужного, слепящего света оказался я. Я тебе не нужен. Ты загнешься, зачахнешь. Станешь обычным, обыденным, таким же, как и все. Не могу этого допустить. Лишь потому уехал, хоть и было чертовски больно, хоть и слезы душили горло. Я уехал, не оставив ни записки, ни крохотного клочка бумаги, ни единого упоминания о себе. Есть то, что однажды полюбив, ты продолжаешь любить вечно. И, если ты пытаешься их отпустить, они просто, сделав круг, возвращаются обратно к тебе. Они становятся твоей частью, твоим естеством, твоей непосильной ношей, коей я был для тебя. — Трусливый. Первое, что я услышал спустя столько месяцев. Стоя на пороге моей квартиры, ты презрительно сверлил взглядом мою спину. Сигаретный дым, проделывая краткий путь от коридора до гостиной, доходил до моего обоняния, отчего хотелось прокашляться. Я пытался забыть тебя, настолько сильно желал избавиться от всего, что связывало меня с тобой. Я бросил курить, пить. Писать. — Бесхребетный. Твой твердый шаг, будто удары кувалдой, отдавался глухим пульсом в висках. Страх неизвестности, осознания того, что твой голос — всего лишь иллюзия, липкими щупальцами обвил все мое тело. Осознание того, что ты реальный, пугало еще больше. — Глупый мальчишка. Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Аромат табака ощущался все ближе. Холодные пальцы сжали мои плечо с такой силой, что хотелось кричать. От того, что я могу чувствовать тебя, твои прикосновения, твой надменный взгляд. Словно разгневанный и в той же мере терпеливый хищник, ты обошел стул, на котором я сидел и направил на меня всю свою гордость, свою ярость с помощью одного лишь взгляда. — Посмотри на меня. А я не мог не повиноваться твоему приказному голосу. И от этих эмоций мурашки прошли по коже. Настолько ты был сейчас напряжен. Натянут, словно тонкая струна. — Запомни раз и навсегда — что бы ты не делал, какую бы чушь не плел о моральных принципах, ты никогда не справишься со мной. Погрязнешь в моем мутном, бездонном мире, полном свободных полетов и разочарований. Есть то, что однажды полюбив, ты продолжаешь любить вечно. И, если ты пытаешься их отпустить, они просто, сделав круг, возвращаются обратно к тебе. Они становятся твоей частью. Или разрушают тебя. Тебе конец, Аллен. И сбежать я тебе не позволю. Мне бы насладиться последним глотком свежего воздуха, последним вздохом, лишенного разрушающего организм табачного дыма. Но ты не позволил. Привкус сигарет, крепкого алкоголя и вечного страдания навсегда запечатался на моих губах. И все, что я пытался восстановить после разрыва, с оглушающим треском рухнуло. Ты снова это сделал, снова заманил меня в мир отчаянного безумия. И я снова поддаюсь, падаю вместе с тобой в бездну, лечу навстречу беззаботному будущему.