Мгновения

«Едва я миг отдельный возвеличу, Вскричав: „Мгновение, повремени“: — Все кончено, и я твоя добыча, И мне спасенья нет из западни» И. Гёте «Фауст»

      Небо было затянуто хмурыми серыми тучами, полностью скрывшими за собой полуденное солнце, и на улице барабанил дождь, начавшийся еще ночью. Словно уподобляясь небу, люди шли хмурые и унылые, спеша как можно быстрее забежать в теплое здание и скрыться от льющей будто из ведра воды. Но настроение Маринетт погода совсем не портила — с недавних пор она любила дождь. Любила искренне и всем сердцем, потому что он ассоциировался у нее с Адрианом и с тем мгновением, когда она поняла, что влюбилась в своего нового одноклассника.       Когда всем вокруг от сырости становилось холодно и зябко, Маринетт будто наполнялась теплом. Слушая сетовавших на погоду друзей, она только улыбалась, пряча эту улыбку от любопытных глаз.       Алья хоть и знала, при каких обстоятельствах произошла влюбленность подруги, все равно никак не могла понять тот душевный подъем, царивший в ней во время дождей. Лишний раз она удивлялась и называла Маринетт сумасшедшей, на что та только утвердительно кивала и забывалась в воспоминаниях.       В тот день на литературе они знакомились с «Фаустом», и воодушевленная Алья принялась лихорадочно шептать своей соседке на ухо внезапно возникнувший в ее голове вопрос:       — А за какое мгновение своей жизни ты отдала бы душу Чёрту? — хоть Сезер и смотрела в упор на подругу, в ее взгляде читалась какая-то задумчивость, словно она и сама в этот миг размышляла над сказанными словами.       Мари даже и думать не надо было — перед глазами сразу возник парадный вход коллежа и дождь, казавшийся тогда таким неприятным. Будто переносясь в тот день прямо из класса, она почувствовала, как по телу пробежались мурашки, словно она стояла на улице и мерзла, и девушка даже ощутила дуновение ветра, слегка взъерошившего ее волосы.       Не было уже ни других учеников, ни учительницы, зачитывающей роман, ни ждущей ответа Альи — только пронзительные зеленые глаза Адриана, смущенно улыбающегося и протягивающего ей черный зонтик. Ей даже казалось, что она почувствовала то самое случайное прикосновение парня, когда она приняла зонт из его рук всего за несколько мгновений до того, как он предательски закрылся, разрушая все волшебство момента.       Будто переживая заново тот миг, Маринетт залилась краской и слегка улыбнулась одними уголками губ. На ручке зонта все еще ощущалось тепло от тела Адриана, и она невольно крепче ее сжала, будто пытаясь впитать это тепло в себя. Агрест смеялся и что-то говорил, но Мари не понимала его слов — ей достаточно было слушать мелодичный голос парня. Девушке было совсем неважно, какие предложения этот голос вещал — будь то признание в любви или зачитывание списка покупок — лишь бы он не смолкал.       Маринетт в тот день почти не выпускала из рук одолженный Адрианом зонтик, словно он был спасательным кругом для попавшего в шторм человека — только для нее штормом стал сам Агрест, укравший ее сердце окончательно и безвозвратно таким простым, но при этом таким благородным поступком.       В тот миг девушка была счастлива, но при этом потеряна, как никогда раньше — в животе словно распускались цветы и порхали маленькие бабочки, а в голове взрывались фейерверки.       — Маринетт! — настороженный голос Альи прозвучал у самого уха, и наваждение в тот же миг исчезло — снова класс, снова парта и обеспокоенная подруга. — Так что, есть такой момент?       Мари глупо хлопала глазами, пытаясь понять, что имеет ввиду Сезер. Только услышав из уст учительницы имя Фауста, девушка вспомнила, какой вопрос задала ей Алья до того, как она погрузилась в воспоминание.       Бросая беглый взгляд на затылок сидящего впереди Адриана, она медленно покачала головой.       — Нет, наверное нету, — смущаясь, соврала Мари.       Ей ни с кем не хотелось сейчас делиться своими мыслями на этот счет. И хоть Алья знала о существовании такого момента в биографии подруги, Маринетт все равно не желала, чтобы ей еще стало известно и то, что она этим событием дорожила больше, чем любым другим. И как бы ей не было стыдно перед Тикки, даже больше, чем тем днем, когда она стала ЛедиБаг.       И как бы Мари не пыталась снова начать прислушиваться к словам учительницы, она все время прокручивала в своей голове то мгновение, которое без сомнений поставила бы на бесконечный повтор, чтобы раз за разом переживать тот дождь и миг влюбленности в Адриана Агреста.