О сплетнях и домыслах

Вечер проходил довольно спокойно. Никаких походов в новые места, с разнообразной едой и напитками, никаких знакомых и незнакомых лиц вокруг, никакого шума - лишь тишина номера, приятная усталость и даже некая расслабленность. Виктор сидел в мягком кресле и задумчиво смотрел в окно, размышляя о чем-то своем, а Юри, который устроился напротив него на диване, уткнулся в телефон, просматривая новости. В конце концов, он лишь поморщился и вздохнул, отставляя его в сторону. - Ну вот, еще один, - недовольно выдохнул Кацуки, все же разрывая молчанку. - Ты это о чем? - перевел на него непонимающий взгляд Виктор. - Изучаю, что о нас пишут. Весь смысл статьи сводится примерно к тому, что это даже не прилично, чтобы у спортсмена был такой молодой тренер - еще и ненамного его старше, к тому же. Блондин искренне рассмеялся, откидывая назад голову. - Надо же, ты еще обращаешь на все это внимание, - весело отозвался он. - А сам что думаешь? Юри слегка нахмурил брови, будто бы собираясь с мыслями, и, в конце концов, сказал: - Что главное – это результат, а он налицо: с тобой у меня действительно всё стало получаться намного лучше. К тому же, ты добился значительно большего, чем практически все остальные тренеры. Виктор улыбнулся, мотнув головой, чтобы откинуть волосы назад. - Благодарю. А тебе не приходило в голову, что люди просто завидуют? - Ну, я и так в курсе, что меня много кто ненавидит, потому что из-за меня ты выпал из соревнований на целый год, - слегка покраснел Юри, уже в который раз предоставляя Виктору возможность полюбоваться этим зрелищем. Смущать своего ученика время от времени, казалось, приносило ему огромное удовольствие. - Надо же, как спокойно ты это говоришь! А раньше ведь так переживал по этому поводу! - подмигнул он Кацуки. - Я просто уже смирился с этим фактом, вот и всё, - Юри уже и сам начал буравить взглядом окно. - Но ты ведь в курсе, зачем я вообще это делаю? - продолжил тему Виктор, закидывая ногу на ногу. Кацуки пришлось снова повернуться к нему лицом, которое, судя по ощущениям, стало еще более красным, чем раньше. - Ну... я думаю, что тебе просто нравится меня тренировать, - тихо обронил он, опуская глаза. - А почему так неуверенно? - поинтересовался Никифоров с ехидным выражением лица. Да он, наверное, уже просто наслаждался ситуацией! Юри вскинулся: - Это же твои чувства! Как я могу быть уверенным в этом? Я делаю выводы из того, что вижу, но, несмотря на то, что я уже довольно хорошо тебя знаю, временами твои чувства - все еще темный лес для меня. - Что ж, могу показать тебе дорогу, чтоб ты не заблудился, - мягко предложил Виктор, пересаживаясь на диван рядом со своим учеником. - Что именно ты хочешь знать? Тот ненадолго задумался. - Ты иногда говоришь мне такие вещи... Я порой даже теряюсь, действительно ли ты видишь всё это во мне, или же просто хочешь добавить мне уверенности. Виктор придвинулся ближе, и теперь они уже соприкасались бедрами. Почувствовав контакт, Кацуки запнулся, но почти сразу продолжил: - То есть, я стал намного увереннее в себе и чувствую себя намного лучше и сильнее. Также это прибавило стабильности моим выступлениям. Но порой я все равно задумываюсь, так ли это в реальности, или же ты порой немного приукрашиваешь – просто чтобы я поверил в себя и успокоился. - Юри, - Виктор приподнял пальцами подбородок парня, так, чтобы их взгляды встретились. - Ты веришь мне? - К-конечно, - кое-как выжал из себя Кацуки. - Тогда можешь быть уверен, что то, что я тебе говорю, я говорю искренне, - Виктор легко поглаживал подбородок Юри большим пальцем, иногда также невзначай проходясь по нижней губе. - Вот был ты похож на поросеночка - услышал это в лицо. Сейчас же ты больше напоминаешь прекрасного лебедя, выросшего из гадкого утенка. Или же красивую бабочку... - Я понял, - немного нервно оборвал его Кацуки, осторожно снимая с себя чужую ладонь. - Есть еще что-то, что тебя конкретно интересует? - осведомился Никифоров, залезая на диван с ногами и подтягивая колени к груди. Увидев это, Юри вздохнул с облегчением: пока что от чрезмерного внимания он отбился. - А ты что думаешь насчет всех этих слухов и сплетен? - он поймал на себе недоуменный взгляд Виктора. - То есть, я считаю, что тебе наплевать, судя по тому, как ты себя ведешь. Но вот ты всегда был любимцем публики, все восторгались тобой и показывали только в самом лучшем свете. Теперь же многие не понимают того, что тобой движет, а в результате появляются порой даже совершенно невероятные домыслы и предположения о наших с тобой отношениях. То есть... - Кацуки снова жутко покраснел. - Я к тому, что тебе, возможно, не совсем приятно всё это читать и слышать. - Отчего же? - пожал плечами Никифоров. - Ты выразился правильно, мне – все равно. Настроение Юри стремительно поднялось. Радовало и то, что он не ошибся в догадках, и то, что его тренер действительно не чувствовал себя некомфортно. Он ведь не хотел доставлять Виктору никаких проблем. - А насчет отношений, - тем временем продолжил тот, - ты сам на пресс-конференции сказал, что будешь называть любовью то чувство, которое у тебя есть ко мне. Лицо Кацуки за две секунды приобрело насыщенный свекольный оттенок. Да, как же, никаких проблем! И вот угораздило же его выпалить всё сразу, не останавливаясь! Хоть бы иногда в голове фильтр включал... И, обреченно застонав, он уткнулся головой в колени. - Эй, Юри, ты чего? - тут же встревожился его наставник. - Я же не имею ничего против! Наоборот, это высказывание мне показалось таким милым и невинным... Мне было очень приятно, правда! К тому же, ты сам тогда подчеркнул, что это не имеет ничего общего с романтикой, так что можешь не волноваться. Юри снова выпрямился. Все же, Виктор был прав. Возможно, это он сам слишком близко принимает всё к сердцу - как свои собственные слова, так и чужие? - И вообще, по большому счету, я ведь и сам говорил тебе, в чем выражается моя любовь, - закончил Никифоров с усмешкой, взяв его за руку. - И она мне все еще нужна, - твердо сказал Кацуки, сжимая чужие пальцы и встречаясь взглядом с Виктором. - Ведь я хочу становиться лучше и лучше, а мне еще есть куда расти! Глаза Никифорова заблестели. Юри видел такое уже не раз, и ему всегда было очень приятно, что он мог еще больше оживить их, дать тренеру такой импульс, что вдохновлял бы его продолжать работать и верить в него как своего ученика. - Можешь не переживать: ты не будешь ею обделен, - выдохнул Виктор, сплетая их пальцы и еще больше приближаясь. У Юри перехватило дыхание, когда он увидел, что чужое лицо медленно наклоняется к его собственному. Чем больше сокращалось расстояние, тем сильнее трепетало внутри сердце, будто пойманная птица, ожесточенно бившаяся о прутья заключившей ее в себя клетки. Только, в отличие от птицы, Кацуки не был до конца уверен в том, что действительно хочет освободиться из этого сладостного плена, от которого бросало в жар и подкашивались колени. Никифорову впору было бы ликовать, ведь впервые Юри не пытался сбежать или отодвинуться подальше, лишь чтобы прервать столь тесный зрительный и физический контакт. По правде говоря, он сам не знал, что делать, лишь судорожно вдыхал воздух маленькими порциями, чтобы вообще не задохнуться. Виктор улыбался – но не так, как почти всегда, радостно и искренне; это была усмешка обольстителя, того самого, очаровывающего всех прекрасных женщин и не только, как отчетливо осознал Юри. То были до боли знакомые ему эмоции, которые он сам пытался передать. И все это стало гораздо лучше получаться, стоило ему поверить в себя и свои силы, как поверил в него тот, кто сидел напротив – непозволительно близко, так, что их лица уже тоже почти соприкоснулись. Страха больше не было. Не было и желания оттолкнуть. И, впервые за все время, Кацуки решил пустить всё на самотек: пусть будет, как будет. Возможно, потом он будет жалеть - но можно жалеть и об обратном, если ничего не случится. Да и, в конце концов, как Юри и ответил сегодня Виктору, он ему верил и внутренне был счастлив таким, основанным на доверии, уважении и еще чем-то, отношениям. Кацуки только не мог понять, что именно было этим, одним из основных, компонентов той химии, что возникла в их тандеме. Лишь сердце - или шестое чувство? - подсказывало, что он уже очень близок к разгадке, а, возможно, узнает её даже через каких-то пару минут... Громкий стук в дверь прервал всю особенность момента, и Юри, от неожиданности, подскочил и отпрянул. Послышался тяжелый вздох Виктора, и тот медленно отодвинулся на другой конец дивана. А в номер ворвался Пхичит и застыл, переводя недоуменный взгляд с одного лица на другое. - Я не понял: что у вас за недовольный вид какой-то? Я помешал, что ли? - удивленно протянул он. - Нет, что ты, - замахал руками Юри. - Тебе показалось, наверное. - Рожи больно кислые. Вы замариновались совсем здесь! Пойдемте, поедим чего-нибудь вкусного с ребятами. Завтра великий день! - Да, конечно! - вскочил с насиженного места Виктор. - Кстати, я знаю одну замечательную закусочную неподалеку! - Сразу предупреждаю: ничего сырого есть не буду, - подозрительно посмотрел на него Кацуки, накидывая куртку. Никифоров же провел взглядом уже выходившего в коридор Пхичита. - А продолжить мы можем и в другой раз, - доверительно шепнул он в самое ухо Юри, заставляя того покраснеть, после чего тоже выбежал из номера. - Кстати, кто последний - тот платит! - Эй, так нечестно, вы уже все вышли! - возмутился он, вылетая вслед за Виктором на предельной скорости. В силу сложившихся обстоятельств, размышления о произошедшем решено было отложить на потом...