Я все еще умираю

Мне холодно. Я такая пьяная, что, кажется, вот-вот вырублюсь. Слава Господу, что дома, в своей кровати. Мама ходит, за стеной отчетливо слышно ее голос и шаги, до тех пор, пока шум не заглушает музыка в моих наушниках. Я растворяюсь. Растворяюсь в ней по мере того, как в резких звуках «Электро» исчезает голос солиста и погружаюсь в полный вакуум. Прихожу в себя через несколько минут, яркий свет бьет в глаза и мне тяжело дышать. Совсем рядом пищит прибор, который обычно мы слышим только в медицинских сериалах. Страшно. Я же не могу быть в сериале. Сознание подсказывает, что я в машине скорой помощи. Ощущаю на своем лице кислородную маску — давит жутко, но зато дышать легко, как никогда. Кажется, вот-вот взлечу. Рядом суетятся двое: мужчина и совсем молоденькая девушка, оба в синих костюмах. На плечо давит жгут, и я снова исчезаю, растворяюсь. Не как в мультиках закрываются веки, и пропадает картинка. И даже не похоже на туман. Меня просто нет, и мне ничего не снится. Так, что моя теория о загробной жизни рассыпается в пух и прах. Потому что в следующий раз, когда я прихожу в себя — вижу хирургическую лампу прямо перед глазами. Но это отнюдь не операционная. Немного пахнет гнилью. Мне больше не больно, но отчего-то хочется кричать. Вижу как надо мной чья-то рука заносит скальпель и, отдаленно, как сквозь тысячи кож, чувствую его касание. Первый разрез. Второй. Третий. Холодно. Если бы я провела рукой по своей груди, я могла бы почувствовать свои ребра. И легкие, и сердце. И мои руки остались бы в крови после. Удивительно, что мне не больно. Но безумно страшно. Хочется закричать о том, что я еще жива, что может быть стоит ударить меня этими электрическими штуками, при использовании которых доктора так отчаянно кричат «разряд!». Но мне кажется, что уже… поздно? Кажется, они уже вынимают мои кишки. Очень аккуратно и бережно. Я чувствую лишь легкий дискомфорт. Их можно было бы обмотать вокруг моего туловища. (Неужели мои глаза все еще закрыты?) А теперь я вижу свое сердце в чьих-то ладонях. Это немного страшно, но я почти спокойна. Вижу, что оно уже не бьется и выглядит как-то странно. У меня еще есть время чтобы смириться. Я даже могу уснуть, пока эти добрые люди сделают свою работу. Мои кишки осторожно складывают обратно и на месте разрезов, накладывают грубые швы. Остается ждать, пока мое холодное тело накроют накрахмаленной простыней. И прихода родителей, и любимого на опознание. И похорон или кремации. Развейте мой прах на Васильевской Стрелке в Питере. Прошу вас. Несмотря на то, что я все еще умираю, распотрошенная, синяя и ледяная.