В спящем Фуюки

Тишину в просторном сумрачном зале нарушал только отдаленный звук капели. Крики жертв давно стихли, и кровь на полу запеклась. Теперь она была вязкой и липкой, а в воздухе стоял душный смрад. Урюу Рюноске притерпелся ко всему этому. Он чувствовал себя скрипачом-виртуозом, только что сыгравшим сложную мелодию и опустившим смычок для передышки, пока пот высыхает на лбу, а пальцы еще подрагивают от напряжения. Рыжеволосый парень оглянулся на своего зрителя, учителя и помощника в кровавом деле творения. В выпученных пустых глазах Кастера плясало пламя свечи. Тонкие губы мужчины разъехались в улыбке, и жесткая ладонь опустилась на плечо Рюноске. - Пойдемте, Мастер. Отдохнем пока, потом наберем еще детишек. Урюу согласно кивнул. Утомленные избиением жертв, двое убийц ночевали на пустом складе - по крайней мере, там было сухо и тепло. Рюноске рад был бы убивать и любоваться живописными картинами смерти без перерыва, но с потребностями тела приходилось считаться. И одна из них в последнее время не давала ему покоя. Зрелище выпущенных кишок и разбрызганных мозгов заставляло его болезненно возбуждаться. Раньше для него не составляло проблемы спустить штаны и подрочить прямо на остывающее тело, дергаясь и глядя, как капли спермы расплываются в луже крови, белое розовеет, мешается с красным и медленно исчезает. Он был не слишком осторожен и не заботился о том, что полиция может найти его. Но под неподвижным и в то же время неотрывно следящим (как такое вообще возможно? Впрочем, с этим странным типом было возможно все) взглядом новообретенного компаньона Рюноске не осмеливался запустить руку в штаны. И ночью, когда он сам ворочался и терся о расстеленное на полу одеяло, пытаясь сбить возбуждение, этот стремный мужик просто ложился, закутывался в свою робу и как ни в чем не бывало затихал. Железный он, что ли? Урюу с неудовольствием устроился на своем одеяле, раздевшись до трусов, и укрылся грязной простыней. Когда чувак, который сначала представился ему Синей бородой, а потом Жилем де Рэ (оба имени ничего не значили для Рюноске), перестал копошиться, юноша сжал зубы и положил руку между ног. Надо только тихо, очень тихо... Но тихо не получалось. Очень уж живо стояли перед глазами картины сегодняшнего дня. Особенно почему-то нравилось Рюноске вспоминать, как лежал в луже крови одинокий маленький кед, слетевший с ноги мальчишки, пока тот бился в предсмертных конвульсиях. Урюу перевернулся на спину, не замечая, что простыня сползла, зажмурил глаза и начал дергать член в совсем уж безумном ритме. Он так увлекся, что его чуть удар не хватил, когда на его запястье сомкнулись костлявые пальцы, а на ухо прошептали: - Рюноске, да ты ж совсем ничего в этом не понимаешь... - голос Жиля стал ниже, а звук "р" в имени Урюу прозвучал как-то по-иноземному раскатисто. - Иди сюда. Кастер обнял своего хозяина, подтягивая поближе, и уверенно обхватил его член рукой, медленно оглаживая влажную головку. Рюноске понял, что кончить побыстрее не получится. Это чудище было настроено поиграться с ним. Жиль неторопливо, неумолимо сдрачивал ему, и юноша начал извиваться в худых, но сильных руках, прижимаясь к чужому телу и без испуга ощущая бедром стояк. Ни мужчины, ни женщины не интересовали его, по крайней мере, живые, но прикосновения этого монстра почему-то возбуждали. - Сними это, - прошептал парень, вцепившись в клоунскую робу Кастера. Де Рэ встал и сдернул балахон неуловимо быстрым, змеиным движением. Разумеется, под ним он ничего не носил. Его тело выглядело отнюдь не так плохо, как можно было бы подумать: безволосое, обтянутое нездорово-серой, почти бумажной кожей, но зато поджаро-жилистое и стройное, полное скрытой силы. Рюноске подвинулся на одеяле, уступая Жилю место. Тот лег рядом и снова цепко обхватил Урюу, прижимая к ребристой широкой груди. Плюнул на пальцы и взял оба их члена в ладонь, царапая длинными острыми ногтями кожу. Юноша нетерпеливо, рвано задвигал бедрами, умоляюще глядя в глаза Кастеру, и уперся ладонями ему в грудь, будто не зная, то ли прилипнуть близко-близко, то ли оттолкнуть. - Ты девственник, что ли? - полюбопытствовал Жиль, и Рюноске, не видя смысла врать, кивнул. На де Рэ это оказало неожиданный эффект - он довольно прикрыл лягушачьи глаза и пьяно улыбнулся. - Совсем как моя святая дева, как моя Жанна... - с придыханием заговорил он, вдавливая пальцы в поясницу Урюу до белых следов, до синяков. - Вы такие разные, а это у вас общее... Я так и не прикоснулся к ней, хотя, видит Бог, хотел, безумно хотел! У тебя такие же маленькие ладошки, как у нее. И такие же сильные. Вы оба ведете войну, хоть у каждого она своя. Слушай, Рюноске, не хочешь отдать мне свое целомудрие? - голос Кастера втекал в уши ядом, гипнотизировал, разливался по телу жаркой похотью. Урюу плевать хотел, был у него кто-то или нет - все равно он никого не интересовал, и тем удивительнее было ему видеть, как обожающе смотрит на него Жиль. Кому-то он вдруг понадобился, рыжеволосый двоечник и по совместительству серийный убийца Урюу Рюноске! Юноша беспокойно зашевелился. Все бы хорошо, но что же теперь, этот пучеглазый кекс ему присунет? Нет, так не пойдет! Хрен бы с ним, не жалко, но Рюноске тоже хотелось почувствовать себя мужчиной... Жиль словно услышал его мысли и хмыкнул. - Когда я сказал "твое целомудрие", я имел в виду все сразу. Не бойся, Рюноске, Мастер мой, я хочу научить тебя новой игре. И игрой в одни ворота она не будет. Это так же интересно, как убивать, иначе почему же мы возбуждаемся, проливая кровь? Истинно то, что любовь убивает, а в боли - наслаждение. Что скажешь? Урюу поднял руку, вплетая пальцы в чуть волнистые черные волосы Слуги, и доверчиво прижался к длинному худому телу. - Звучит клево, шеф, - он погладил впалую щеку и улыбнулся. Жиль бегло коснулся губами его лба, заставляя юношу изнывать от ожидания, и извлек из складок сброшенного одеяния книгу, убранную в человеческую кожу. Эта вещица всегда возбуждала любопытство Рюноске, хотя он не раз видел ее в деле - Кастер иногда вызывал монстров, чтобы позабавиться с детишками. При виде тварей с усаженными зубами щупальцами у тех неизменно перехватывало горло, и полудохлые всхлипы, что они ухитрялись издать, звучали настоящей музыкой. Рюноске лениво водил рукой по члену, глядя, как Слуга становится на колени. Левую руку он положил на свою поясницу, и странные красные линии, обвивавшие ее до локтя, засияли лиловым нездешним светом. Резко запахло гнилой водой, и подсвеченная магией слизь потекла по пальцам и длинным ногтям прямо между ягодиц мужчины. Урюу задохнулся, когда Жиль повернулся и той же вонючей скользкой дрянью - не иначе кожные выделения призываемых им чудовищ - смазал его член, а потом положил ладонь на бедро, притягивая к себе. - Не бойся, Рюноске, это же даже смешно - так храбро и непринужденно убивать и так замешкаться сейчас, - Кастер снова опустился на колени и уперся в пол ладонями, заскреб ногтями бетон и втянул воздух сквозь зубы, когда Урюу не слишком осторожно, торопясь оказаться уже внутри и покончить с самой сложной частью, вошел в него. Они остановились на секунду - узлами скрутившиеся мышцы на плечах мужчины и гребнем выступившие позвонки на его спине, хриплое дыхание юноши и рыжие пряди, липнущие ко лбу - и снова задвигались. Рюноске отдался на волю инстинктов, благоразумно решив, что в первый раз нечего и пытаться произвести впечатление на искушенного де Рэ. Он запрокинул голову и, всхлипывая, бесстыдно долбился в покорное тело. Чтобы кончить, не хватало такой малости - железного привкуса кровяной пыли на губах - и он рухнул на спину Жиля, впиваясь зубами в мосластое плечо. Оргазм был коротким и резким, но точно не таким, как раньше. Сейчас он даже удержаться не смог, рухнул кулем набок и, пока сведенные мышцы отходили, как сквозь туман слушал чуть задыхающийся голос Жиля. - Замечательно, Мастер, замечательно... Ты не Ла Гир, конечно... даже не Дюнуа... Добрые старые времена, как мы с этими ребятами друг друга объезжали... Ремни грызли, чтобы весь лагерь не переполошить, чтобы Жанна отдохнула, она ведь уставала мертвецки... Но и ты далеко пойдешь, Рюноске, - над Урюу склонилось казавшееся макабрическим в послеоргазменной дымке лицо. Кровь, стекающая с плеча Жиля, капнула на влажную грудь юноши, и Кастер слизал ее, щекоча подбородок Рюноске растрепавшимися волосами. Тот и не заметил, как его вдруг вздернули на колени и локти, выкручивая соски. Острые ногти прошлись по чувствительным бокам, пребольно втыкаясь между ребер. Парень прислушался к себе - да, его это возбуждало, ощущение опасности, осознание того, что Жиль может разодрать его грудь и вырвать сердце, как индейский жрец. Раз уж он так легко крошил детские черепа пальцами... Они и были жрецами смерти, композиторами ужаса и авторами симфонии крови, которая потрясет даже равнодушного Бога. Рюноске был в этом уверен. Он так проникся серьезностью момента, опутываемый прикосновениями Жиля, что даже не понял, когда жесткие руки развели его ягодицы и настойчивый язык ткнулся в отверстие. Де Рэ тискал, сжимал, лизал и кружил кончиком языка до тех пор, пока колени ошеломленного таким натиском Рюноске не подогнулись и он не перевернулся на спину, сам раздвигая ноги. Он протянул руки к жуткому демону, в лице и теле которого еще можно было бы различить былую мрачноватую, но точеную красоту, если бы не неведомая сила, выдавившая его глаза из орбит и смявшая лоб. И Слуга послушно овладел вызвавшим его Мастером... Рюноске спал. Под ногтями у него запеклась кровь - он снова разодрал спину Жиля, кончая. Тот укрыл хозяина простыней и натянул свою робу. Теперь он сидел, уставившись в книгу. Он пытался составить заклинание, чтобы поразить юного Мастера и еще раз услышать восхищенное "Крууууто!". Словечки Рюноске были прилипчивыми, теперь и сам Жиль думал о магии Прелати как о "сильном колдунстве", в терминологии Урюу. - Намудрил тут, язык сломать можно... Воином быть не в пример легче... Гхе'пхнглуи, мглв'нгх, гхи'их Йиб-Тстл, фхтагн мглв и'тлетте нгх'вгах, йа!.. Должно сработать, черт побери!.. За стенами склада спал ничего не подозревающий город Фуюки, и река Мион лениво несла свои воды на север.