С друзьями не целуются

С друзьями не целуются. Джеймс Дашнер «Тотальная угроза».

Райану Харди плевать на похищенного мальчика, не на своего сына. Он - всего лишь отпрыск Кэрролла, возможно, с его же скрытыми «талантами». Харди не помнит широко распахнутых карамельно-карих глаз мальчонки и его плаксивого голоска. И даже почти не помнит его имени. Главное - Майк, лежащий в коричнево-терракотовом ворохе листьев с запрокинутой головой и невидимым дыханием. Трясущимися пальцами проверив медленный пульс и всё же убедившись в его существовании, Райан переводит дух, глубоко выдохнув. Быстро расстёгивает куртку Уэстона – и тот тяжело кашляет, придя в себя. Она стреляла в упор. Благо, не в голову. Забыла, что на нём бронежилет? Уэстон запоздало корит себя за то, что смог повестись на её наивные молодые глаза и плавно хлопающие ресницы, похожие на крылья ленивого воробья. - Иди за ними, - говорит Майк совсем не своим голосом, сорвавшимся и оскольчатым. - ФБР и без меня разберётся. Им некуда бежать, и Джоуи скоро будет дома. - Тогда езжай к Клэр. Там ты нужнее, - Райану кажется это нелепо смешным и горьким, словно обезболивающая таблетка. Он отсылает его прочь, будто не хочет видеть. - А я думал, что я нужнее тебе. Майк недоверчиво ведёт бровью. Даже если он понимает подтекст, то никак себя не выдаёт. А лишь, стиснув зубы и поскулив, приподнимается на локтях. - Болит? – Райан впервые в жизни проявляет неподдельную заботу, с перчёнными нотками тревоги и щепоткой солёного утешения. - Нет, что ты. Всё просто невероятно чудесно, - кривится парень. – Звёздная ночь, я и ты лежим на земле… совсем одни… - он наигранно тянет его к себе за тонкую шею, а потом, пряно смеясь, отпускает. Майк всего лишь шутит. И это причиняет Райану чесночную боль – удушающую и едкую. Шея горит от его секундных прикосновений. Этот парень и не мыслит, что стал невыносимо, просто немыслимо близким для него. Не знает, что он готов послать к чёрту Клэр, Джо Кэрролла, его надоевший незаконченный роман и всех последователей только ради него. У Майка абсолютные голубые глаза, похожие на сладкую глазурь, которых Райан никогда и ни у кого прежде не видел. Они, эти чёртовы глаза, выжигают на его сердце узоры, от которых не избавишься, как от самых настоящих шрамов. Только это не больно. А приятно и даже желанно. Вкусно. Он чувствует себя маньяком, испытывающим удовольствие от боли. Райан знает, что его выдают бледные губы, подрагивающие в такт ударов кардиостимулятора. Ему становится холодно: до дикости и кончиков пальцев. Это малахитовое ощущение сковывает порывы и заставляет быстро моргать, расцепляя заиндевевшие ресницы. Харди выдыхает хрустальный клубочек пара, зависающий в воздухе и не желающий улетать ввысь. Он видит в этом всю свою жизнь: привязанный к кому-то, он не хочет перемен. Он никогда не был свободным, и никогда и не станет. Ему это не необходимо, как воздух. Ему вообще всё равно, чем дышать. Он согласен на азот или углекислый газ. Только бы рядом сладким дыханием выдыхал Майк. - Райан, с тобой всё в порядке? – Харди даже не знает, что ответить и как соврать. Лёд вытесняет здравые мысли. Ему хочется обжигающего тепла. Ему хочется быть тающим. - Разумеется. - Конечно… я вижу, - прозрачное неверие плывёт по его голосу, перетекая во взгляд, оседая там сырыми подтёками, поблёскивающими в свете лимонных фонарей. Райану не нравится эта игра в поддавки. Майк вечно выигрывает. - Я за тебя волнуюсь, - пожимает острыми, как ножи, плечами Харди. Майк поднимает правую бровь, принимает положение сидя, обхватив колени, и не дыша смотрит. Ему кажется, он только что смог разгадать что-то кристально важное в таинственной золотой душе Райана Харди, подсмотреть в щёлочку его секрет. Это щекочет рёбра и заставляет немного нервно улыбнуться. Райан понимает, что сболтнул лишнего. Переборщил с интонацией. Пересыпал волнения и тепла. Ему становится неуютно в этом теле, будто его душу поместили в него намеренно, в наказание за многочисленные грехи. Его тело – тюрьма строго режима. Без компота и положенной добавки на ужин. Он смотрит на Майка, который, неловко закусив губу, думает над чем-то значительным. Харди видит его почти в профиль, и свет уличного фонаря раскрашивает лицо парня стальным. Кажется, Майка ничто не сумеет уничтожить. И на миг Райану становится приторно спокойно на душе. Его никто не сможет у него отнять. Уэстон видит в Харди не то, чтобы защитника, но воина, готового умереть за него. Это пугает, хотя он способен на аналогичные необдуманные действия. Парень и сам не знает, почему готов пожертвовать ради своего кумира всем. Это не рационально, но правильно. Майк неловко дотрагивается до морозной руки Райана, пожимает его ладонь пальцами и ведёт их вверх, к запястью. Он жгуче жалеет о том, что на Харди не рубашка с закатанными рукавами. Этот фетиш знаком многим. Райан готов поклясться, что ощущает передачу мыслей через кожу. Они, скорее, ванильно задурманивают разум, переходя в наступление. Он не слышит собственного сердца под подушечками обжигающих пальцев парня и начинает сомневаться в его реальном существовании. Майк чувствует миллионы мельчайших ударов, похожих на красочные присыпки пирожных, и восхищается их обладателем. Он смотрит только на их руки, не позволяя себе поднять голову. Он не может, не должен. Райан готов отдать всё на свете за этот момент и за то, чтобы прямо сейчас погрузиться во вселенную лазурных глаз Уэстона. Ему хочется что-то сказать, но слова теряются по пути к губам, найдя какой-то другой, более заманчивый путь. Райану страшно. Он не знает, что подразумевает под этим прикосновением парень: сочувствие ли, понимание или то, чего так ждёт Харди. Вообще-то он давно перестал во что-то верить и глупо надеяться. Но этот человек, согревающий своим присутствием всех вокруг, что-то изменил. Дал надежду. Райан жаждет донести это до него, стать первооткрывателем, сделать его счастливым. И он не находит ничего лучшего, как сделать это без слов, прямо здесь, когда вокруг творится первобытных хаос, когда маленькому мальчику грозит опасность, когда его бывшая сидит где-то в уютной квартире и обливается жгучими слезами. Райану кажется, что это самый подходящий момент. В его жизни вообще нельзя ничего упускать – любая секунда может быть последней. И он решается. Он тянется к Уэстону, как к одурманивающему цветку, желая вдохнуть его до последней крупицы. Майк немедленно замирает, но руку не убирает и заставляет себя усилием воли взглянуть на Харди. Всего раз. И сталкивается со снежной лавиной, сносящей всю его размеренную, коробчатую жизнь со склона в тёмную пропасть. Он не хочет его целовать. Или хочет? Майк уже не совсем разбирается в своих чувствах. Он лишь ощущает прохладное дыхание Харди, приближающееся, как северный ветер, покалывающее кожу и неосознанно заставляющее себя вдохнуть. Райан умело целует его, запустив ладонь в колючие волосы. Он отпечатывает на своём языке его прикус, едва не поцарапавшись о внезапно острые клыки. Ему нравится это чувство опасности, с которым на его действия отвечает Майк. Уэстон напряжён. И губы его двигаются не плавно, пунктирами, делая поцелуй каким-то особенным, заострённым, небывало эмоциональным. У него в груди раз пятьсот отстукивает непонятное прежде ощущение паники. Майк боится, что это может ему понравится. Вернее, уже. Он закрывает глаза, сводит брови к переносице и чувствует боль. Майк всегда знал, что нельзя открывать сердце тому, кто способен его забрать. А Райан Харди беспардонно туда вломился и в эту минуту обхаживает владения, оставляя там милые напоминания о себе. Райан плавится, будто прозрачная свечка. Его губы чётко очерчивают губы Уэстона и почти идеально с ними сливаются. Тепло, разливающееся по телу, кажется, может его утопить. Майк тяжело дышит, сбиваясь и хватая ладонями пустоту. Он боится прикоснуться к Райану и всё испортить. Он боится ощутить его не только губами и уже не захотеть отпустить. В груди щемит от противоборства разума и желаний, которые Райан Харди выпустил одним движением, будто приоткрыв ящик Пандоры. - Ты не должен за меня волноваться, - отодвинувшись от Харди на несколько сантиметров и смотря прямо в глаза, говорит парень. - Ты же мой друг, - Райану безумно хочется ещё. Уэстон для него, как шоколад: чем больше ешь, тем сильнее желание скушать ещё кусочек. Всего один. Это ведь не так много? Но Майк окончательно отстраняется, сделав над собой усилие и отказавшись остаться в этом моменте навечно, твёрдо встаёт на ноги и произносит: - С друзьями не целуются.