Обладание

Алукарду всегда нравилось связывание: веревки, наручники, провода, цепи, кожаные стяжки и шелковые шарфы. Такие примитивные приспособления не могли по-настоящему сдержать его, но, когда его руки были связаны над головой или за спиной, им овладевала иллюзия беспомощности, и дрожь возбуждения пробегала по телу. Когда госпожа приближалась к нему, лежащему ничком, он и в самом деле становился беспомощным, не в силах заглушить свою жажду. Он был ее рабом, и дело тут было не в ограничениях. Он желал ее, ревниво, жадно. Когда она дотрагивалась до него, он чувствовал себя побежденным и с готовностью подчинялся любым ее порочным желаниям. Но когда он касался ее, она не была столь отзывчива. Интегру, хладнокровную, жесткую и терпеливую, было почти невозможно соблазнить, она могла неделями, месяцами и годами не подавать и виду, что возбуждена или раздражена. Но потом, вдруг обуянная вожделением, она приказывала ему раздеться и... использовала его. Он не находил других слов, чтобы описать это. Они не занимались любовью друг с другом, нет; он был ее вещью, которой она пользовалась, чтобы удовлетворить свое желание. Связав ему руки, она делала с ним все, что хотела. - Ты ужасный любовник, - холодно сказала она, когда в первый раз велела ему лечь на свою кровать. - Твое беспорядочное лапанье меня только отвлекает, - она бесцеремонно расстегнула его брюки, словно делала это уже тысячу раз - хотя на самом деле это было впервые, - и стянула их ровно настолько, чтобы обнажить твердеющий член. - Лежи спокойно и не двигайся. Но Алукард не мог сдержаться. Сначала он положил руку ей на затылок, пока она лизала ноющий член. Должно быть, Интегру это устраивало, потому что она не сказала и слова протеста, но когда он начал гладить ее грудь сквозь ткань, она залепила ему хлесткую пощечину. Он в ужасе отпрянул. - Я не намерена лишаться девственности с ничтожным вампиришкой вроде тебя. Если тебя нужно связать, - предупредила она, - я это сделаю. Но не смей прикасаться ко мне, или на твоем месте окажется более послушный слуга. Алукард выучил этот урок. Он позволял себя связывать, зная, что если его руки будут свободны, он не сможет противостоять искушению притронуться к Интегре, и ему быстро начало нравиться. Он возбуждался уже от вида госпожи, перебирающей в пальцах шелковую ленту, предвкушая ожидавшие его запретные удовольствия. Интегра знала об этом и держала его в постоянном напряжении, изобретая все новые игры. Она связывала его во всех положениях - лежа, сидя, стоя, даже подвешивала к потолку за скованные запястья, надевала на него ошейник-удавку. Они подолгу развлекались в ее спальне, кабинет Интегры и лифт были местами для быстрых, жестких сеансов, а клетки и покинутые лаборатории на нижних этажах она использовала во время яростных, часто болезненных сессий. Госпоже нравилось, когда вампир стонал, лихорадочно извивался и отчаянно вскрикивал, ей доставляло удовольствие вынуждать его кончить. Интегра с силой дрочила ему, заставляя излиться в свою ладонь, и потом приказывала все вылизать. А ведь поначалу и это было ему неприятно... - Какой ты жалкий, - насмехалась она, вжимая его сзади в дверь лифта, широко раздвинув ему ноги своей ступней. Его брюки были спущены, насколько позволяли расставленные колени, и она жестко, беспощадно сжимала его дергающийся, влажный член, наслаждаясь невольными вздохами и тем, как дрожало его тело. Запястья Алукарда были связаны за спиной синим галстуком Интегры. - И ты так громко стонешь. Нам стоило бы делать это в кабинете при открытой двери, чтобы все слышали твои жалобные крики. Ему нравились ее пренебрежение и насмешки, этого было достаточно, чтобы подвести его к концу. Его охватило эйфорическое состояние, мышцы бедер напряглись, и он втянул в легкие воздух, хотя его дыхательная система и не функционировала. - Госпожа, - проскулил он, чувствуя, что больше не может сдерживаться. Его прошила судорога наслаждения, член запульсировал, и в несколько долгих секунд ослепляющего удовольствия он кончил. Экстаз еще туманил его сознание, когда он осознал, что рука Интегры ласкает его все еще стоящий член, а теплые, влажные губы прижались к уху. - Хороший мальчик, - прошептала она и поднесла к его лицу заляпанную спермой руку. - Ты напачкал, вампир. Оближи это. Постанывая, он глотал собственное семя, слизывая жидкость со сложенной чашечкой ладони, скользя языком между пальцев и собирая каждую каплю. Ему не хотелось, но он научился не говорить "нет". Вкус спермы заставил его опадающий член снова напрячься. В отличие от людей, которым требовалось время, чтобы прийти в себя между оргазмами, вампиры могли возбуждаться почти сразу после того, как кончили, а иногда эрекция у них и не проходила. Это было, казалось бы, достоинство, но когда Интегра узнала об этом, Алукард моментально пожалел, что допустил это: теперь она могла без устали и подолгу мучить его, заставляя поспевать за ее странными и непредсказуемыми желаниями. Свободной рукой она нежно погладила его по голой заднице. - Хороший мальчик. Так стараешься порадовать свою госпожу. Алукард едва слышно застонал в ответ, благодарно облизывая ее пальцы. Она продолжала оглаживать его задницу. - Славный мой, - прошептала она, ее палец прошелся по ложбинке между ягодиц. - Мой хороший, - продолжала она успокаивать его, находя колечко ануса. Алукард пораженно дернулся, отталкивая от лица ее руку, и попытался отодвинуться. Раньше Интегра такого не делала. Он не хотел возражать ей - это было бы непозволительной вольностью, - но покосился на нее через плечо, взглядом умоляя не продолжать. Интегра тоже предпочитала действия словам и не стала отчитывать его за сопротивление, вместо этого она смачно шлепнула его. Алукард захрипел, еще больше возбуждаясь от удара, и подавил смущенную улыбку. Да, он научился получать удовольствие и от этого, хотя когда Интегра впервые это сделала, ему тоже не понравилось. Он задумался, ожидала ли она от него именно такой реакции, подчинения всем ее пристрастиям, и хотела ли приучить его терпеть проникновение. Он надеялся, что нет, потому что знал, каково это, и не хотел испытывать это снова, даже для госпожи. От мыслей его отвлек ее палец, который легонько прикасался к его входу, поглаживал, дразнил, но не толкался внутрь. Алукард скованно стоял у двери лифта, нахмурив брови, он сосредоточился на круговых ритмичных поглаживаниях, думая, что должен что-то сказать. Но что же? Интегра и сейчас использовала его для удовлетворения своих желаний. - Госпожа, пожалуйста, давайте попробуем что-нибудь другое? Мне неприятно. Она не ответила сразу, продолжая ласкать его дырку, и он занервничал, но не отодвинулся, замерев в ожидании. Она снова поднесла к его губам другую руку, все еще покрытую липкой спермой, и он понял, что должен делать, открывая рот и посасывая ее обкончанные пальцы. Он закрыл глаза, подчиняясь госпоже, что бы там она ни задумала. Алукард вообразил, что случилось бы, если бы кто-то решил воспользоваться лифтом прямо сейчас, когда он был прижат к двери со спущенными до колен брюками, пока Интегра заставляла его слизывать сперму с ладони, намереваясь засунуть ему палец в задницу. Его дыхание сорвалось, и он поморщился. Вот черт! Член снова пульсировал, все еще чувствительный после оргазма, мышцы ануса ритмично сокращались и расслаблялись, и удовольствие искрами прокатывалось по позвоночнику. Только госпожа могла доставить ему такое удовольствие, а ведь она даже не прикасалась к его члену. Он посмотрел на Интегру через плечо. Взгляни на нее, подумал он, делает только то, что сама хочет, на своих условиях, никаких извинений и объяснений. Она была рождена стать моей госпожой. Вдруг он представил себе, каково бы это было, если бы она была вампиршей. Когда она поцеловала его шею, он вообразил, как она впивается зубами в его кожу и сосет кровь. Алукард застонал, содрогаясь от наслаждения, пока Интегра поглаживала его сжимающуюся щелку. - Хорошо, вампир, - вдруг сказала она, отступая от него. - Ты попросил очень вежливо, и я удовлетворю твою просьбу. Она нажала кнопку открытия, и Алукард пошатнулся, когда двери неожиданно открылись, и Интегра бесцеремонно вытолкала его из кабины, все еще со снятыми штанами, неудобно торчащим стояком и связанными за спиной руками. Алукард потрясенно огляделся, чтобы убедиться, что никто его не видит, но он был один. Лифт стоял на нижнем этаже, и в это время здесь никого не было. Он раздраженно оглянулся на Интегру, насмешливо смотревшую на него из кабины. Когда двери начали закрываться, она подалась к стене, опираясь на нее, и позволила руке проникнуть в брюки, поглаживая себя между ног. Она довольно закрыла глаза, удовлетворяя свое желание, а потом сомкнувшиеся створки дверей скрыли ее фигуру от Алукарда. Он знал, что она поднимется в спальню и начнет мастурбировать. Теперь, когда она до крайности возбуждена, ей не потребуется много времени. Всегда так все и происходило: наигравшись с ним, она доводила дело до конца в одиночестве, никогда не позволяя ему помочь ей достичь оргазма, как бы он ни умолял. - Ты не заслуживаешь смотреть, как я кончаю, - говорила она. Он опустил взгляд на свой все еще стоящий член. Интегра сделала это специально, чтобы наказать его за сопротивление. В следующий раз Алукард хорошо подумает, прежде чем просить ее остановиться. Он с легкостью высвободил руки из пут и посмотрел на синий галстук Интегры. От него пахло ею. Алукард поднес галстук к носу и вдохнул запах табака, чувствуя, как подергивается член. - Ммммм... госпожа, - проурчал он, прижимаясь к холодной каменной стене и потираясь ртом и носом о ткань, пытаясь утонуть в ее запахе. Алукард положил руку на член и начал дрочить, толкаясь в кулак. Умелые руки Интегры оставили его на самой грани, и ему хотелось кончить побыстрее, чтобы вернуться в гроб. Никто не видел его. Он закрыл глаза и подумал о госпоже, ее руке, шлепающей его по голому заду, о том, как хорошо ему было, когда она грубо сжала головку его члена в руке сразу после того, как он кончил. Подумал о ее ругательствах и оскорблениях, об их первом разе, когда она впервые заставила его вылизать спущенку, одобрительно глядя в глаза, и назвала своей девкой. - Оооох! - застонал вампир, сливая в собственный кулак. Ноги не держали его, и он сполз на пол, вздрагивая и с трудом дыша. Он посмотрел на испачканную ладонь, машинально поднес пальцы к губам и начал облизывать.