У озера Хонрик

      Рифтен рано одевается в желто-коричневые тона осени. Рано, но не быстро, постепенно, растягивая удовольствие. Тонкие белоствольные красавицы-берёзы уже примерили свои золотые россыпи листьев и сами источают волшебство осени. Чарующие и манящие, они стоят жёлтыми во всех землях Рифта, лишь единицы пытаются сохранить верность лету своим ещё зелёным, но уже выцветающим нарядом, блёкнущим с каждым шагом, мягким и нежным, умиротворяющей и усыпляющей осени.       Болли любит рыбалку не только как свою работу, а как приятное времяпровождение. Когда он один на один с природой и тишиной, норд чувствует дыхание ветра и запахи, приносимые с ним. Сегодня он вышел пораньше, ушёл на рыбалку без помощников, чтобы насладиться восходом солнца. Лёгкий морозец, как прохладная длань Осени, уже коснулся земли, она стынет, и вода, остывая в унисон суше, становится вязкой, тягучей. Вода Хонрика уже не пахнет цветущими водорослями и жаркостью лета, нет, это уже не тот запах цвета яркого жёлтого солнца. Вода источает всё тот же жёлтый цвет, но он холоден, и окушок, пойманный на удочку, казалось бы, греется мгновение в руке Болли, радуясь мимолётно пойманному теплу. Болли улыбается, разглядывая блестящий серебром чешуи бок бьющейся рыбки, проводит по нему большим пальцем, но недолго. Рыбак отпускает добычу обратно живой. Он вышел на рыбалку не за тем уловом, который можно принести на жарёху ворчливой жене, не на продажу на рынке. Он вышел поймать те чудесно-волшебные картины, которые рисует природа, готовящаяся к спячке. Рыбка довольно и резво уплывает прочь от лодки с рыбаком, но на её место всё равно приплывут другие.       Ранним утром озеро Хонрик великолепно, переливаясь всеми оттенками изумрудно-синего на поверхности до насыщенно-черного у самого дна, если смотреть вдаль, но, опустив глаза вниз, увидишь то самое дно через ставшую совсем прозрачной воду. Как маленькие золотые лодочки, на поверхности озера плавают одинокие, брошенные в воду листики.       Всё вокруг, что может увидеть глаз, - выступающие на горизонте на юге серые Джероллские горы, покрытые мелкими тёмно-зелёными пятнышками вечно колючих вековых елей, и каменистые холмы под ними с жёлтыми озерцами берёзовых рощиц, глинистый берег, липкий, даже если просто смотреть на него, пусть даже глина немного схватилась, охлажденная ночью, и озеро, густо-черное в предрассветных сумерках - всё расплывается и теряет форму в вязком тумане.       Осенью солнце решительно сокращает свой рабочий день. Оно позже встаёт и раньше ложится ко сну. Болли любуется брезжущим за горами рассветом: холодно-розовым, с малиновым отзвуком на стыке с лазурным, переходящим в лилово-синий, небом. Солнце посылает привет своими лучами новому дню, который несёт ещё немножко тепла во вдыхаемый рыбаком ночной влажно-прохладный воздух.       Дует западный ветер с гор. Пока он дойдёт до озера, то сменит свой запах с чистого горного и разреженного до прело-замшелого, собрав этот аромат с листьев деревьев. Ветер колышет золотистые пряди берёзок с серёжками в ветвях. Болли сегодня накинул кожушку потеплее, всё-таки холодает.       Туман почти осел. И влажность с запахом пресной воды оседает вместе с ним на кожушке. А ещё влажность пахнет неповторимым набором первых прохладных денёчков: серым запахом гниения и лёгкой плесени с жёлто-оранжевым привкусом свежести, только такой, которую можно осязать кончиками пальцев в эти дни - Болли знает, это запахи осени. Цветы уже не приносят свои ароматы, горноцветы давно подвяли, словно срезанные золотым серпом в память об уходящем лете.       Если сойти на берег, избегая морозных пауков, и углубиться в лес, где низ белый с маленькими росчерками чернильной кисти, а верх гордо золотой, то можно ощутить, что запах этого волшебного леса тоже имеет свой цвет: гнилушно-жёлтый, тёплый. И идти по этому лесу долго, не спеша, вкушая хруст подсушенных листьев на тропках, утопая ботинками в редких слякотных лужах, которые ещё не тронул ледок...       Болли любуется росинками на кожушке и осевшим туманом. Ему кажется, что он чувствует запах елей, принесённый туманом и ветром, немного зеленоватый запах еловой свежести, щекущей нос. Этот запах будет вечным, он не уйдёт в зимнем снегопаде, как на несколько месяцев теряется запах листьев, пахучих трав, цветов.       Снежноягодник только распускается у подножия гор, и его подмороженные ягоды насыщенного бордово-красного цвета, как кровь из вены, подмёрзнув, станут лишь слаще, но это будет потом. Пусть кустарник подождёт зиму - сейчас по Скайриму идёт красавица Осень.       Рыбак отпускает очередного окуня, большую зажравшуюся рыбёшку размером с полторы ладони, с ярким розово-оранжевым гребнем. Насаживает на крючок нового червя и сплёвывает на него. Хочет закинуть в воду, даже замахивается, но рука его застывает на полудвижении. Он кладёт удочку на дно лодки и осторожно работает вёслами, направляясь к берегу.       Там, по бурой, коричневатой с жёлто-белыми прожилками глине, обходя крупные валуны, покрытые мхом, мягкой поступью шагает красивая женщина. На ней плащ терракотового цвета, с золотой наверняка вышивкой, которую Болли не видит, но ткань отливает золотом. Капюшон скрывает голову, но густые волнистые волосы тёплой взбитой волной ниспадают на грудь из-под капюшона. Волосы выглядят неопрятными, но только от того, что они природно-прекрасны и пышны, насыщены тёмным густым медовым оттенком, не рыжим, не ярким, а нежным медовым. Болли видел настоящий, мёд, не тот, который таскают подкормленные сахаром пчёлы в Златоцвете, а настоящий цветочный.       Женщина протягивает руку к бурым серёжкам берёзы и срывает пару из них. Поочередно приложив их под волосы у шеи, женщина подходит к воде озера и всматривается в своё отражение. Она не замечает, что за ней наблюдает кто-то, но её это и не волнует. Болли спрятался за большим валуном и всей ладонью ощущает влагу мха на камне. Он видит, что женщина примеряется к серьгам берёзы, ставшими теперь её собственными.       И сейчас, подглядывая, как бесстыдный мальчишка, он может её разглядеть: кожа выглядит белой, но не белой как снег, а как вычищенная от налёта мамонтовая кость, светящаяся изнутри золотом, и мелкие веснушки добавляют теплоты к образу. Густые соболиные брови, медные с красноватым отливом, так хорошо идут к её медовым волосами. Им в пару такой же цвет имеют и короткие, но пышные ресницы. Женщина поднимает голову и смотрит куда-то на озеро, позволяя рассмотреть её волшебные глаза. Янтарного цвета, с медными крапинками на радужке.       Болли задерживает дыхание, он знает, кого ему довелось увидеть. Он лишь старается рассмотреть больше деталей.       Её губы ржаво-красного цвета не смотрятся дико или кричаще, они лишь дополняют её облик осеннего призрака.       Действительно, по краю терракотового плаща идёт вышивка золотом. Замысловатый узор складывается в незнакомые руны, которые безграмотный Болли не видел даже в книгах на прилавках Бранд-Шея.       Её платье, нежного, но не пастельного, персикового цвета, ладно сидит на стройной фигуре. Терракотовый плащ скрепляется медным украшением с матово-белым жемчугом, речным, не ошлифованным и неидеальным по форме, но от того ещё только более прекрасным, а запястья поверх рукава украшают браслеты из деревянных бусин.       Призрак осени встаёт от воды и направляется к камню, за которым спрятался Болли. Рыбак осторожно отступает, прячась за валуном и дальше, с каждым шагом он всё ближе к воде и, наконец, наступает в холодную гладь озера.       Когда женщина проходит мимо, Болли ощущает тянущийся за ней шлейф из ванили и корицы, а после ноткой сердца тянется терпкий запах сандала.       Болли понимает, что, увидев один раз прислужницу осени, он больше не увидит её никогда. Ах, вот было бы счастье увидеть хоровод из прислужниц, о которых иногда рассказывают забредшие в рыбный порт блаженные бродяги.       Рыбак провожает взглядом прекрасную женщину, пока она не растворится в тумане, подобно развеянному миражу. Он чувствует запах прелой листвы и чуточку сандала.