***
— Айри, просыпайся, — девочка открывает глаза и видит перед собой улыбающееся лицо симпатичной женщины. Сознание все ещё мутит, и собраться с мыслями не получается, а когда в голову вползают воспоминания — вроде чужие, а вроде и её, она и вовсе отворачивается к стене, не желая расстраивать маму… маму? — откуда в её мыслях это слово? — своими слезами. — Ладно, полежи ещё пять минут, но не забудь, сегодня твой первый день в Академии. Хлопает дверь, и ребёнок позволяет слезам оказаться на её лице солеными дорожками. Воспоминания давят на голову, разрывая её на части. Вот она видит вновь лицо это женщины, моложе, и рядом с ней очень красивого мужчину. Они улыбаются, разговаривая с ней, называя дочерью. Вот она веселится с другими детьми, которые зовут её другом. Вот она проходит экзамены в Академии Сунагакуре, совсем недавно, и, как сказала… мама? — она все ещё не привыкнет к этому слову, относя его к этой женщине — сегодня её первый учебный день. «Добро пожаловать в мир шиноби» — раздается в её голове насмешливый голос Бога. «Будь хорошей дочерью и прилежной ученицей». Несмотря на тон, которым он все это произнёс, где-то в глубине чувствовалось что-то такое родное, словно Джашин переживал за девочку. Она кивнула, не считая нужным отвечать, и поднялась с кровати. Все её знания были в голове, и она понимала, что за этой дверью в большом доме её ждёт гостиная, а за другой — спальня родителей. Проходя по коридору на кухню, она в шоке останавливается перед зеркалом, разглядывая свое отражение, не веря в его правильность. Разве это она? У настоящей Айри были короткие курчавые рыжие волосы, подстриженные «под мальчика» после всех химиотерапий, и тусклые желто-зеленые глаза. Её лицо было худым, болезненным, щеки давно впали, очерчивая скулы, но сейчас… она выглядела прекрасно. Приятный розовый цвет лица, который только выгодно подчеркивал чёрный топ, найденный аккуратно сложенным на стуле у кровати. Песчаного цвета брюки, чуть ниже колен, сандалии — вся эта одежда ей очень шла, и не шла рядом с теми обносками, что она носила в своём мире. Молочно-белые волосы доходили до талии, а взгляд алых глаз напоминал Бога. «Теперь я — Его часть». — Доброе утро, Айри, — это её отец, как услужливо подсказало воспоминание, и вот девочка обнимает его, принимая поздравления о поступлении в Академию. Она до сих пор не совсем понимает, что это значит, но радуется вместе с ними. Радуется тому, что она жива, радуется благополучию настоящей семьи, она ведь знала, что Джашин её не обманет, и радуется новым родителям, которые так сильно её любят. Она выходит на улицу, и горячий воздух Суны обволакивает её тело. Случайный взгляд на правое предплечье — и она замечает шрам, круг с треугольником внутри него, которого, по воспоминаниям, раньше там не было. Она возвращается домой и заматывает руку от плеча и до пальцев эластичным бинтом — здесь, вроде, так делают? И вопросов не возникнет, если сказать, что это часть… образа. Академия Сунагакуре встретила её мрачными стенами и требовательными преподавателями, не жалеющими детей за их возраст.***
— Привет, — она обращается к ребёнку на вид куда младше её. Он выглядит растерянно и даже жалко, но что-то подсказывает: любая слабость в эмоциях по отношению к нему дорого обойдётся. Она видела его в своих воспоминаниях, всегда одного, словно остальные сторонились мальчика. Но она не знала, в чем причина такого поведения и даже как его зовут. — Почему ты грустишь? — Ты… не боишься меня? — удивлённо спрашивает он, утирая с лица предательские слезы. — Нет, а должна? — Я ведь Гаара, — шепчет он. — Меня все опасаются, даже Каге, родной отец… — Все, но не я. Меня зовут Айри. Хочешь поиграть в мяч? В игре он агрессивен, и она едва поспевает на его движениями. Ребёнок радуется хоть какой-то компании, а девочке нравится проводить с ним время. Он не похож на остальных её друзей, в нем чувствуется огромная воля. В игре они заходят слишком далеко: и внезапно её тело пронзает боль. — Прости, прости, прости! Я не хотел! — в шоке восклицает он, а она лишь изумленно разглядывает порванные бинты, так быстро окрашивающиеся в красный цвет. Она просто хотела его оттолкнуть, чтобы забрать мяч — а окружающий его песок уже готов защищать своего хозяина. Он ждёт, что она убежит, но девочка лишь улыбается. — Ничего страшного, мы ведь шиноби, так? Домой она заходит быстро, сразу поднимаясь в свою комнату, минуя родителей и их лишние вопросы. Медленно снимает бинты, ожидая увидеть поврежденную кожу, но… ничего нет. И рука уже не болит. Реальна ли была эта рана? Но кровь на белой ткани расплылась красными розами, навсегда впитываясь в волокна. «Нравится? Это мой… небольшой подарок» — вставляет свое слово Бог. — Хм… спасибо?***
— Моя дочь — уже генин! Как быстро пролетело время, — на глаза мужчины наворачиваются слезы, которые тот пытается незаметно смахнуть. Мать улыбается, проводя пальцем по холодному металлу с выгравированными песочными часами. — Ты уже такая взрослая… — Без вас я бы не справилась, — она действительно хорошая дочь, ведь в этом мире ей есть ради кого стараться. Айри поднялась в свою комнату, чтобы внимательно разглядеть подарок, который ей приготовили её родители. Две идеальные катаны, которые придут на замену старым. Их лезвие выполнено из сверхпрочного материала, не разрушающемся при столкновении с другим оружием. На ручке одной из них словно светились иероглифы её имени, на второй — фамилии, Судзуки. Даже страшно было представить, сколько денег ушло на этот подарок, но они, определённо, того стоили. Проигрывая сверстникам в гендзюцу, она наверстывала упущенное с помощью тайдзюцу, и, несомненно, ниндзюцу, совмещая это умение с прекрасным владением холодного оружия. Наверное, только потому её не выгнали из Академии, которая славилась своим плохим отношением к шиноби, не умеющим пользоваться всеми тремя умениями. Хотя, это дело времени — она успеет ещё наверстать все. Она с нетерпением ждала оглашения результатов. Гаара, после убийства своего дяди, ограничил любое общение со сверстниками и с ней тоже, но окончил академию вместе со старшими братом и сестрой, оказавшись с ними в одной команде. Ее же партнёрами оказались два парня — Ичиро и Дайки, её лучшие друзья, на среднем уровне владеющие своими способностями. Но она была уверена — втроём они смогут преодолеть трудности и стать настоящими шиноби. Живя в этом мире уже несколько лет, девочка свыклась с миром и даже ощущала себя его маленькой частью.***
Это было её второе испытание на получение звания чунина. Выиграв первое, она показала недостаточно знаний, и осталась генином. Хотя, из их команды никто не перешёл эту черту: их способности были весьма низкими. Поэтому Айри удивилась, когда им вновь дали бумаги для участия, и вот уже позади два этапа и одно сражение, в котором она без труда победила. Малая часть тех, кто в прошлый раз не прошёл, решился повторить этот опыт, и она была в их числе. Дайки проиграл первое сражение, и теперь смиренно сидел на трибуне. Опираясь на его плечо, Айри наблюдала за боем Гаары, поражаясь тому, каким стал когда-то обиженный всеми ребёнок. Это было страшно: даже для неё. Она побоялась бы выйти с ним на арену. Настало время вновь сражаться. Решающий бой с противником из Звука: против его умения её мечи просто жалкая игрушка, но она действительно старается, выжимая из себя все, что сумела изучить за прошедшие годы. Ее сила и чакра на исходе, но она совершает обманный маневр, создавая клона, отправившегося в лобовую атаку, а сама прячется за спиной парня: она уже давно ничего не слышит, а из её ушей течёт кровь, но быстрая регенерация, подаренная ей Джашином, не позволяет полностью разрушить барабанную перепонку. Это выводит противника из себя, и она нападает. Она ошибается. Он с самого начала разгадал её маневр, и вот его руки касаются её ушей, а голову пронзает адская боль. «Ты сдашься?» — это голос Бога, единственный, который она может слышать сейчас, звучавший громким эхом, но в то же время невероятно чётко. «Нет», — впервые отвечает она ему мысленно, превозмогая боль и целясь катаной противнику в сердце. Очнулась Айри в госпитале Конохи — от боли не осталось и следа, но вот голову мутило, словно от недавно наложенного гендзюцу. Это действительно так, как объясняют ей медики, и девушка откидывается на подушки. Пусть будет так. Зашедший Ичиро сообщает ей об исходе боя — она проиграла, смущенно кладя перед ней разрезанную пополам катану с её именем на ручке. Сверхпрочный материал, хах? По возвращении в деревню после полного выздоровления — несмотря на дар Джашина, ей пришлось худо — Айри вызывают к Каге — и Гаара с улыбкой протягивает ей жилет чунина. — Прости, что оттолкнул тебя тогда. — Ничего страшного. Это была их последняя встреча.***
— Так как, говоришь, тебя зовут? — Айри. Шесть месяцев, проверенные в поисках Хидана оставили на ней свой отпечаток: девушка боялась любого громкого звука, напряженно прислушиваясь в зловещей тишине. Но бой с Хиданом заранее был для неё проигранным — парень куда сильнее девушки. Как в той ситуации с Гаарой, бинты на её руке были пропитаны кровью, поврежденные в районе предплечья, оголяя шрам на руке. Увидев его, ученик Джашина остановился и, наконец, поверил словам девушки, словно её внешность, как капля воды похожая на облик преступника, ни о чем не говорила. Он убрал косу от её лица, оставившую на повязке на лбу длинный разрез. Она теперь отступник, как и он. — Чего он хочет? — Чтобы я стала твоей ученицей. — Его воля — моя воля. Тренировки с Хиданом были куда безумнее, чем в Академии. Её регенерация стала для язычника зелёным светом, разрешающим делать с ней все, что его душе вздумается. Она возвращалась окровавленная, уставшая, но довольная — и на следующий день от ран не оставалось и следа. Всё шло слишком хорошо, чтобы быть правдой, она становилась сильнее с каждой минутой, хотя трудно было представить, что когда-то язычник умрёт. Но голос Бога довольно твердил: «все идёт так, как нужно». И раз ему это было правильно, то сомневаться не приходилось. — Я ухожу, — в один день вместо обычного приветствия говорит Хидан, а она непонимающе смотрит на него. На нем новый чёрный плащ с красными облаками, который она не видела раньше, — Я вступил в «Акацуки». — Но… «Всё верно». — Ладно. Прощай. И удачи.***
— Нет, не трогай её! Лишь слова Хидана останавливают Какузу от смертельного удара. Айри висит у него в руках, удерживаемая за шею, словно тряпка. Он отбрасывает её в сторону, как нежеланную вещь, и она, едва поднявшись на локтях, падает обратно. Хидан, обычно агрессивный и бесчувственный по отношению к ней, внезапно становится таким нежным и учтивым, как ей кажется, закутывая её в свой плащ и поднимая на руки. — Это моя ученица, ты, кусок дерьма, — орёт он на напарника, а в голове девушки довольно усмехается их общий Бог. — Дело твоё, — просто отвечает мужчина. — Носись с ней сам. А нас ждёт работа. Он относит её в сторону и укладывает у костра, тепло от которого сразу же согревает девушку. Она изменилась за время их разлуки: загорела на постоянных нелегальных миссиях в Суне и коротко обрезала свои пепельные волосы. — Зачем ты, блять, пришла? — несмотря на мат, его голос не звучит грубо. Просто в этом весь парень. — Предупредить, — хрипит она, чувствуя, как болезненно восстанавливаются поврежденные связки. — Это случится скоро. — Мне плевать, — отвечает он, словно фыркая. — Я знаю…, но все равно пришла. Ты очень дорог Ему. — А ты? Ты не дорога? Ты для него должна значить то же, что и я! — В твоём спасении вся моя жизнь. — Да насрать я хотел на это! Ты лучше меня, светлее, счастливее… и чище. Она смотрит в его глаза и в них видит себя. Напуганную, избитую, жалкую. — Я уже отдавала жизнь за своих близких. Он позволил мне однажды жить дальше, несмотря ни на что, и я готова сделать ради Него все, что угодно. Хидан матерится, не находя других слов, разочаровываясь в своём Боге, и уходит за Какузу, успевшем уйти далеко вперёд. «И не смей следить за мной» — шипит он, оборачиваясь. Она поднимается с земли и теплее укутывается в плащ, а затем ковыляет следом за ним, куда медленней, но не теряя след чакры язычника.***
— Айри! Нет, твою мать, не умирай! Блять, Айри?! Не видя его, девушка смотрит только на своего убийцу. Нара Шикамару ошарашен, он не понимает, что происходит, и почему вместо Хидана он убил эту девушку, появившуюся из ниоткуда?! — Он убил дорогого тебе человека, а ты отомстил ему, убив его ученицу. Ограничься этой местью и отпусти его… пожалуйста. Хидан падает на колени и из его глаз текут слезы. Он бы отдал свое бессмертие и любые блага этого мира, лишь бы Айри осталась жива. Но её глаза потухли, он больше не видит в них того огонька, толкающего девушку вперёд на его защиту. — Мразь… — выдавливает из себя он вслед уходящему юноше. Шикамару оборачивается на его голос, и в его глазах видна вся боль от потери Асумы, она отражается во взгляде Хидана, усиливаясь с каждой секундлй. — Зачем… сучка… Вопреки всему, Джашин не чувствует себя довольным. Он знал, какая участь уготована этой девчонке, но почему-то это не приносит радости. Его верный ученик спасен, а она мертва, как и должно было быть, но… неужели это именно то чувство, которое отцы испытывают к своим дочерям? Ему… жаль её? Нет, не может быть. Это просто слезы Хидана так на него действуют. Успокаивая себя это мыслью, он понимает, что это просто отговорка.