Руна Парабатай

Едва Алек, Джейс и Иззи вернулись с задания, Лайтвуд старший сразу же ушел в свою комнату. Мысли бешено теснились в его голове, он должен все прекратить, иначе все пойдет прахом. Алек взглянул на себя в зеркало, рубашка была пропитана кровью, сняв ее, он увидел глубокий порез на плече. В руке нефилим держал стило, но не торопился исцелять рану, физическая боль отвлекала его, заглушала моральную, хоть на немного. По руке струилась кровь, капли стекали на пол, окрашивая его в алый цвет. Любовь действительно причиняет боль, Алек бы никогда не хотел познать запретной любви, но это случилось… — Ты что, черт возьми, творишь?! — послышался сердитый голос Джейса, Алек вздрогнул, стило выпало из его руки, закатываясь под тумбочку. Его парабатай был в бешенстве, он это чувствовал, его глаза горели, с громким хлопком закрыв дверь, Вэйланд приблизился к Алеку. — Совсем уже крышу снесло? — Джейс… — Или быть может демон забрал твой мозг? — будто не слыша Алека, продолжил охотник. — Джейс… — Хотя, похоже, забирать было нечего, у тебя он отсутствует! — Да послушай меня! — воскликнул Алек, Вэйланд тяжело вздохнул и, не слушая, что там лопочет Лайтвуд, достал из заднего кармана штанов стило, подошел ближе. — Не нужно, это пустяк, царапина, сама заживет. — Царапина? — переспросил Джейс. — Ты сбрендил! Алек, позволь мне нанести иратце. Вэйланд так смотрел на него, глазами, полными любви и одновременно боли, его сжигали изнутри те же чувства, что и Алека. Лайтвуд отвернулся, не выдержав взгляда парабатая, тот поднес стило к его плечу, старательно выводя руну. Алек дернулся, но не от боли, а от близости Джейса, он мог ощущать его дыхание, тепло тела, все это просто сводило с ума, заставляя мозг работать с новой силой. Снова вспоминать ту сцену, которая произошла пару дней назад, сцену, что полностью разрушила его, сломала, разбила сердце. — Готово, — облегченно произнес Джейс. — Спасибо. Оба ощущали эмоции друг друга, терзались ими, причиняли себе боль, каждый понимал, что все не должно зайти слишком далеко, они это понимали, но было слишком трудно все забыть. Управлять сердцем сложно, особенно чужим. — Алек… — Уходи, Джейс, просто уходи, — глухо произнес Лайтвуд, — оставь меня. — Ты не сможешь избегать меня все время, почему ты не хочешь принять тот наш поцелуй, почему не хочешь забыться хоть на мгновение? — Как ты не понимаешь, — прошептал Алек, поворачиваясь лицом к Джейсу, — будет еще больнее, чем сейчас, а я этого не хочу. — Я разделю эту боль с тобой, ты знаешь, только не игнорируй меня, — Джейс обнял Алека, притягивая ближе к себе и вовлекая в поцелуй, от которого он весь дрожал. Вэйланд провел языком по нижней губе Алека, тот запустил пальцы в золотую шевелюру Джейса, прижимаясь к нему, как можно сильнее, отдавая всего себя, готовясь к новой боли. — Эй, Алек, ты… — в комнату зашла Иззи и замолчала, увидев интересную картинку, — да, черт возьми, я это знала! — девушка довольно улыбнулась, победоносно взмахнув рукой. — Изабель… — сквозь поцелуй произнес Джейс, не позволяя Алеку отстраниться от себя. — Все, я поняла, уже ухожу, — прошептала Иззи, но, прежде чем закрыть дверь, добавила несколько слов, — в нижнем ящичке тумбочки, в пакете, лежат презервативы и смазка. Можете не благодарить, — быстро закончила охотница, захлопывая дверь прежде, чем до нее долетела подушка, брошенная Алеком. — Черт, она все видела, — сокрушенно проговорил Алек, запуская пальцы в волосы и ероша их еще сильнее. — И что? Иззи никому не расскажет. — Знаю, но теперь меня будет ждать новая порция подколов. — Похоже, Изабель настроена серьезно, — усмехнулся Джейс, заглядывая в ящик и рассматривая его содержимое, — да здесь же целый секс-шоп, ты только глянь: и плетка есть, и наручники, и даже… — Ангел! — воскликнул Алек, краснея пуще прежнего, он понятия не имел, что в его комнате хранится такое, ведь даже не пользовался этими ящиками. Тумбочку здесь поставила Изабель, утверждая, что здесь ей самое место. Все-таки подтекст имелся, нужно было догадаться, что здесь дело не чисто, после ее слов: «Тумбочка — нужная вещь, а для такого парня, как ты, тем более, потом еще мне спасибо скажешь». — Может, мы продолжим то, на чем нас прервали? — спросил Джейс, снимая с себя куртку и подходя к Алеку. — Нет, это… все это… то, что было… мы… понимаешь, ошибка. Это не по правилам. — К черту эти правила! — отмахнулся Вэйланд, вновь притягивая к себе Алека, нежно целуя в шею, заставляя того шумно выдыхать. — Нам нельзя, — произнес Лайтвуд, откидывая голову назад, подставляя шею под поцелуи Джейса. — Я знаю, — охотник оставил яркий след на ключице, перемещая ладони на спину, опуская их ниже, оглаживая бока, запуская под джинсы, сжимая задницу Алека. Тот стонет, хватаясь за край футболки Вэйланда, задирая ее до груди, обнажая темные руны, прикусывая мочку уха. Оба поморщились, едва сдерживая болезненный стон, связывающая их руна горела, они были на грани, чтобы нарушить все запреты. Джейс сдергивает с Алека штаны, толкая на кровать и нависая сверху, обводя языком пылающую руну, заставляя Лайтвуда вздрагивать, сладко стонать и сжимать пальцы на плече Вэйланда. С каждым новым поцелуем, руна начинала гореть все сильнее, заставляя одуматься, прийти в себя, наконец. — Я готов сгореть, — прикасаясь губами к губам Алека, произнес Джейс, — но никогда тебя не отпущу. — Джейс… — Хоть один раз скажи то, что чувствуешь, а не то, что должно быть правильным. — Я люблю тебя, — тихо прошептал Алек, — но эта любовь нас и уничтожит, сожжет, превращая в пепел. — И пусть, — отмахнулся Джейс, опускаясь с поцелуями на внутреннюю часть бедра, — пусть от меня останется жалкая горстка пепла, но я люблю тебя и теперь уже не отступлюсь. Больше не стану сдерживаться, я хочу быть с тобой, провести эту ночь с тобой, даже если это — последнее, что я сделаю в своей жизни. — Джейс, — Алек сжимает пальцами простынь, когда Вэйланд прикусывает его бледную кожу и проводит влажную дорожку по низу живота, — ты мне так нужен, ты нужен мне… — Я всегда буду с тобой, — произносит Джейс, обоих пронзает адская боль, когда они соединяются, к руне будто приложили раскаленную кочергу, Алек и Джейс лишь сильнее прижимаются друг к другу, ищут утешение в объятиях. Вэйланд жалел, что предложил Алеку стать парабатаями, а тот, что согласился, будь все по-другому, они бы сейчас не сгорали в Адском пламени. Они перешли черту, поддались искушению, эмоции вышли из-под контроля, та тонкая грань, что еще оставалась, была уничтожена. В данный момент охотники ни о чем не думали, не сожалели, все было отодвинуто на второй план. Джейс погружался в расслабленное и горячее тело Алека плавно, целуя его в спину, Лайтвуд комкал в руках простынь, утыкаясь носом в подушку, двигая бедрами навстречу. Медленно сходя с ума. И потом он будет себя ненавидеть за эту слабость, чувствовать стыд, но потом, не сейчас… — Никогда не оставляй меня, Алек, никогда не сомневайся во мне и в моих чувствах к тебе, — хрипит Джейс, до синяков сжимая бедра Лайтвуда, входя в него, как можно глубже, слизывая капельки пота на его спине, прикусывая позвонки, зализывая их языком. Алеку нечем дышать, эмоции переполняют его, ему так хорошо, что он забывает про боль на боку. — Джейс, — охотник лишь шепчет имя Вэйланда, тот меняет позу, резко переворачивает Алека на спину, располагается между его широко разведенных ног, начинает медленно заполнять его, срывая стоны с губ своего парабатая. Алек обхватывает талию Джейса ногами, притягивая ближе к себе, цепляясь за его плечи, словно они были для него якорем спасения, в этой пучине страсти. Они соединились не только душой, но и телом, Алек тайно мечтал об этом: о прикосновениях Джейса, его поцелуях — и вот теперь, все произошло на самом деле. Вэйланд доставлял ему незабываемое наслаждение, разгоряченные тела сливались снова и снова, их дыхание прерывалось, Алек обнимал его за спину, не желая отпускать. Возможно, это первая и последняя ночь, которую они провели вместе, в объятиях друг друга, поэтому Лайтвуду хотелось ее запомнить. Помнить запах Джейса, такой родной, успокаивающий, видеть его настоящим, без всяких масок, то, как нежно он его ласкает, слышать его тихий, хрипловатый голос. Сегодня Алек поддался чувствам, что не было характерно для Сумеречного охотника, но он это сделал, возможно, обрек себя и Джейса на жалкое существование без рун, в мире примитивных. Сжег себя, не раздумывая, бросился в огонь, что пылал в сердце, познал любовь, страсть, и платить за такое придется слишком высокую цену. Когда все закончилось, нефилимы лежали на кровати, едва прикрытые простыней. — Что мы наделали? — произнес Алек, глядя на их с Джейсом переплетенные пальцы. — То, чего оба давно хотели сделать. — Закон… — Алек, забудь про закон! — Джейс повернулся на бок, приподнимаясь на руке, — к черту этот Конклав, к черту их всех, я лучше останусь без рун, чем без тебя. Только, пожалуйста, не говори сейчас, что эта ночь была ошибкой. Лайтвуд смотрел на Джейса, и сердце сжималось от боли. Почему он не мог влюбиться в другого парня, почему именно в своего парабатая, чьи отношения были под запретом уже много столетий? Он знал, что должен прекратить все это безумие, ведь на него возлагают большие надежды, он может стать главой Института. Но нужно ли ему все это, если рядом не будет Джейса? Изабель всегда говорила, что примет любое решение брата, будет с ним до конца и при любых обстоятельствах. Говорила засунуть этот дурацкий кодекс, с его законами в задницу Клэйва. — Джейс, я хочу быть с тобой, даже если придется жить, как примитивные, — произнес Алек, возможно, делая самую огромную ошибку в своей жизни, а возможно, наоборот, освобождая себя от оков, выбирая жизнь с любимым человеком. Вэйланд тянется к Алеку, целуя его в губы и крепко обнимая, он готов защищать его от всего мира, ради него готов пойти на что угодно. — Молодец, братец, я горжусь тобой, — улыбнулась Иззи, она чисто случайно стала свидетельницей этого разговора, — вами двумя, — добавляет девушка, уходя в свою комнату, тихо постукивая каблуками. Теперь она сделает все, что в ее силах, лишь бы продлить счастье брата и Джейса. В конце концов, каждый из них заслужил быть счастливым, даже если это счастье под запретом. Но на сердце у Изабель не спокойно, не приведи Разиэль, Конклав или родители узнают об их отношениях, страшно подумать, что может случиться. Но, что за жизнь без риска и, что за любовь без испытаний…