Небо

      Он как всегда смотрит вверх, чуть щурясь от лучей солнца, даже сейчас не обращая на меня внимания. Он, как и я, снова убивал ни в чём неповинных людей. Просто по заказу. Но это выглядит так, словно ничего и не было, словно нет пятен чужой крови на его одежде. Зелёные волосы, на которых так же виднелись алые капли, были растрёпанны, глаза не выражали никаких эмоций. Хотя нет, вру, сейчас по его глазам можно было прочитать скрытую за равнодушием надежду. Надежду на то, что он умрёт не так низко и жалко, как убитые нами люди. Надежду на то, что он не умрёт никогда. Он странный.       Да, странный. Убийца, хотя по нему этого не скажешь. Убийца, что мучает своих жертв, в чём иногда намного превосходит меня. Убийца, а ведь ему только шестнадцать. Я сам убиваю с десяти и не вижу в этом ничего плохого, но вот в его случае… Я не знаю почему, но у меня появляется желание запретить ему убивать. С чего бы это?..       И всё же, он странный. А может, это я странный, раз так считаю? Он весь такой милый и беззащитный, аж бесит! А ведь внутри он ненавидит людей ещё больше, чем наш босс, это видно по его жутким иллюзиям. Ему нужно видеть, как другие страдают, чувствуют боль, погибают, ему необходимо видеть ужас в их глазах. Даже у меня никогда не было таких желаний, а ведь я убиваю так давно, что кровь, похоже, впиталась в мою сущность. Я считаю это своим хобби. Убивать же весело, разве я не прав? Может, таким образом, он хочет избавиться от старых ран, нанося новые, но уже смертельные, другим людям? Я не знаю. Я не настолько всесилен, хотя, как убийца, могу сравнить себя с Богом. Я вершу судьбы людей, заставляя их сердца останавливаться гораздо раньше времени. Да, я — Бог, но мне не верят. Он мне не верит.       И всё же, зачем он постоянно смотрит на небо? Может, я неправильно нашёл причину? Может, он после смерти хочет попасть именно туда? Точно, он же верит. Верит в Бога. Настоящего Бога, не в меня. Молится на ночь, перед миссиями сжимает рукой висящий у него на шее маленький серебряный крестик, что-то шепча при этом. И на многие праздники, а особенно на Рождество, ходит в церковь, не появляясь в резиденции. По-настоящему верит, но, естественно, не в меня. Я крайне самолюбив в этом плане. Я готов отказаться от веры в меня других людей, лишь бы верил он. Но обо мне мало знают да и никто не верит, а значит и не от чего отказываться. Жаль.       А он до сих пор смотрит вверх, наблюдая за облаками, словно хочет там что-то разглядеть. Он даже не замечает, как меняется под лучами солнца. Бледная кожа приобретает более «живые» оттенки, глаза становятся ярче, как раньше, наполняются эмоциями, на лице появляется та самая улыбка, которую ранее не видел никто, из-за тонн равнодушия. Он словно оживает, пробуждается после долгого сна. Я наблюдаю за этим уже давно и постоянно открываю для себя что-то новое, неизвестное мне ранее в этом столь туманном существе. Я знаю, что когда за нами приедут, все открывшиеся эмоции в миг угаснут. Словно солнце, которое он впитал в себя, закрыло тучами, которые тут же пролились вниз дождём и градом, сквозь капли которого сверкают яркие молнии. Я не хочу, чтобы он гас так быстро. Пусть он горит дальше. Пусть он горит только для меня. Он точно посчитал бы меня шизофреником, если бы я это ему сказал.       Конечно, он не замечает меня, по крайней мере сейчас. В его Раю я — лишь тайный наблюдатель, шпион из Ада. Он меня ненавидит, а я его… Нет, я не могу назвать это любовью. Это даже не привязанность. Скорее желание присвоить, точно какую-то вещь. Но, увы, это невозможно, я слишком хорошо это понимаю.       Мы — противоположны, это видно даже сейчас.       Он убивает, но видит голубизну неба, я же, смотря вверх, вижу лишь багровую кровь. Он любит жизнь, я же давно наплевал на то, что существую. Он смирился с тем, что рождён на земле, я же стремлюсь к небу, постоянно падая всё ниже и ниже… А он лишь смотрит вверх и улыбается, находя счастье в таких мелочах, как голубое небо. Будто оно — самая главная часть в его жизни. Будто он всё ещё не сломался, не умер, не попал в столь желанный сад света лишь для того, чтобы видеть голубое небо.       Прошу, посмотри на меня так, словно я — твоё небо…