***
Хруст снега под ногами, милые разговорчики и музыка из телефона. Всё это сопровождала наших юных героев в их нелёгком походе. Автобус довёз их до остановки, а дальше пришлось идти пешком. Снега за пару дней навалило очень много, от чего Юля вечно проваливалась и звала на помощь Никиту, который еле переставлял ноги, оставляя глубокие и большие следы. Его любимые кроссовки были насквозь мокрые, как и штаны. — Юля, куда ты меня ведёшь? — бурчал он, придерживая девушку под руку. — Как куда? Затащу тебя в лес, и мы займёмся безудержным сексом, — весело схохмила она, проваливаясь в очередную дырку в снегу. — Я конечно, не против, даже «за». Но такими вещами лучше заниматься летом, а не зимой среди сугробов. Или тебе охладится, захотелось? Если хотелось экзотики, я мог бы лёд из морозилки достать или свечу, что угодно, но самому мёрзнуть мне вообще-то неохота. Юля весело рассмеялась. Поймав его замёрзшую руку, она сняла рукавичку и переплела пальцы, тем самым создавая минимальное тепло от близости. — Что ты там про свечу говорил? — с интересом мурлыкнула она. — Ну, знаешь, воском там обливаться и всякая фигня, — парень усмехнулся. На лице вспыхнула пошлая улыбка, и он притянул девчонку себе, чмокая в обветренные губы. — Мм, я запомню, — она сжала его руку сильнее и потащила дальше по направлению дачи. В этот раз дорога была пройдена намного быстрее, хотя сложностей было больше чем в первый раз. С ней был Никита, они шли днём, поэтому Юля вообще не боялась и даже не переживала. Поэтому выйдя на дорогу, она вновь увидела множество домиков по бокам от дороги и вздохнула, указывая в самый конец дороги. — Вот наш дом. — Ну, да, как в самых настоящих ужастиках. Сжав губы в тонкую полоску, Никита оглядел зимний пейзажик и пошёл вслед за Юлей, которая уже успела утопать от него на приличное расстояние. Желание куда-то ехать сегодня тут же пропало, как только Никита глянул на погоду за окном. Снегопад закончился, зато термометр показывал минус двадцать. Однако Юля даже слышать не хотела, она лишь предъявила ему тот случай, когда он оставил её одну и она чуть не умерла в том дурацком подвале. «Просто ты вечно находишь беду на свою накаченную жопу», — вздохнул Никита и принялся одеваться. — Осторожно, — предупредила она парня, когда они подбирались к ограждению. Железный забор покосился на бок, а калитка была выбита. На деревянной двери дома висела наклейка охраны. Кажется, дом опечатали после прошлого посещения Юлии. Девушка лишь пожала плечами и легко сорвав её, вошла прямо внутрь. — Здесь практически ничего не изменилось. — Она убрала выбившуюся прядь за ухо и мило улыбнулась. Никита закрыл за собой дверь и осмотрелся. Толстый слой пыли окутывал стены и пол, всё те же грязные тарелки с недоеденной едой. Всё те же разбросанные вещи и открытый подвал, который она тогда не заметила. Юля выдохнула и фыркнула. — Вон там, на полках банки с замаринованными младенцами, даже щенок был! Никита еле заметно дёрнулся и сделал вид, будто его только что вырвало. — Отвратительно, — она покачал головой и прошёл вглубь дома. — Ничего, сейчас осмотримся тут ещё раз, и я покажу тебе подвал. Она не задумываясь, направилась прямиком в детскую комнату. Туда, куда не смогла попасть в прошлый раз. Проходя злосчастный подвал и её аж передёрнуло. Оттуда веяло гнилью и мерзкий замах трупов. Живот свело и сразу же стало плохо, в глазах помутилась и она коснулась рукой стены, придерживая себя. То самое зеркало, в котором она увидела жёлтые глаза. Они преследуют её прямо сейчас, появилось ощущение, что она выпустила тот самый злой дух. «Бред какой-то!» — она покачала головой, прикладывая руку ко лбу. Появилось неприятное чувство слежки, словно кто-то из-за угла следит на ней. Но сзади лишь стоял Никита и рассматривал какие-то картины на стенах, которые Юля раннее не заметила. С трудом сделав новый шаг, она, наконец, смогла уйти от подвала. Ей на секунду показалось, что кто-то держит её там, заставляет смотреть вниз и чувствовать страх. Заставлять сходить с ума от одного вида гниющих младенцев. Лаврентьева схватилась за живот и принялась часто дышать. Свободная рука касалась пыльной стены, оставляя заметный след. Она почувствовала какую-то слизь и резко выпрямилась, всматриваясь в грязь на стене. Противная красная слизь стекала прямо от выключателя. Девушка сощурилась и размазала жидкость по руке. «Свежая или нет?» — подумала Юля и скривилась. Странная консистенция имела омерзительный запах, и только он дошёл до чуткого носа девушка, та сразу издала неопределённый звук и обтёрла руку об пыльные обои. — Ну и мерзость! — она высунула язык и сморщилась. Развернувшись в сторону самой детской, она, наконец, смогла осмотреть комнату. Красивая детская спальня. По бокам стояли две кровати, а возле них шкафы. На полу были разбросаны игрушки. Куклы, машинки, кубики, даже детальки от лего валялись по всему полу. Глаза девушки сверкнули, и она неловко закусила губу. Медленно, с грацией пантеры, она кралась к детским вещам, стараясь не сломать что-то. Бухнувшись прямо на небольшой серый ковёр, она коснулась рукой до одной из моделек автомобилей и тут же подумала о Максе. Он возник перед ней так резко, что девушка аж взвизгнула от страха. — С тобой всё в порядке? — послышался предупреждающий окрик парня. — Конечно! — она внимательно оглядела мальчика и увидела в его красивых больших глазах, тоску и печаль. Он будто снова очутился в том беззаботном времени, когда в его семье было всё хорошо. Усевшись на колени рядом с юным следователем, мальчишка коснулся маленькой ручкой до кубиков и на его глазах навернулись слёзы. Юля молчала. Она не знала, что говорить, да и не поняла, почему он не мог вернуться сюда раньше. — Я помню, как мы дрались с Ангелиной за эти кубики, — произнёс парнишка и утёр слёзы. — Эй, не переживай, я верну её домой. Честно-честно, — она улыбнулась и положила свою руку на руку призрака. На самом деле она просто тронула кубики, но ведь Юля знала, что это не просто так. — Юлька, слушай, я тут кое-что нашёл! Иди ко мне! — крикнул Никита, и девушка резко обернулась.***
— В смысле, этого не может быть! — возмущалась Лаврентьева. Она вертела в руках альбом с множеством фотографий семьи Шуйских и никак не могла разобраться в своих эмоциях. С одной стороны все её теории канули в лету, а с другой у них появились ещё зацепки и даже новые подозреваемые. — Как видишь, может, — выдохнул Никита. Горделиво поправив свою причёску, он довольный, словно мартовский кот, уселся в какое-то пыльное кресло и важным взглядом рассматривал свою девушку. Та в свою очередь была сильно растеряна. Даже слишком. — Не понимаю, ничего не понимаю! — она захныкала от досады, отбрасывая фотку на грязную скатерть и падая прямо на колени к Никите. — Всё же так складывалось удачно. Как же так?! Мы никогда не раскроем это преступление! До Нового года осталось совсем чуть-чуть! — Так, Юля! — громко и серьёзно проговорил парень. Он схватил девушку за запястье и притянул к себе, целуя в висок. — Я уверен мы справимся. Просто в этот раз мы были не правы, значит в следующий точно будем правы. — Он ободряюще толкнул девчонку в бок. — Так, что не кисни. Давай закончим здесь и решим, что делать дальше и куда ехать. Юля вновь дотянулась до фотки, внимательно рассматривая людей на ней. Сзади прилагалась надпись, половина букв стёрлись от старости и пыль, поэтому прочесть было невозможно. — Да, конечно, — она задумчиво потёрла подбородок и выдохнула. — Видишь этого паренька. — Она указала на мужчину в очках. Он стоял и мило улыбался. В его руке был огромный букет цветов, а так же какой-то конверт. Девушка нахмурилась. Она где-то видела это лицо, но из-за потёртости фото и своей забывчивости на лица, никак не могла понять, кто же это. — Никит, ты знаешь его? — Юля с надеждой посмотрела на парня, комкая в руках край своей куртки. Из головы, словно всё повылетало, голова начинала сильно болеть. Лаврентьева нахмурилась и поспешила встать. — Нет, — отрицательно помотал головой Киоссе, а потом принялся внюхиваться. — Чуешь? Здесь чем-то воняет. — Никита, ты офигел, что ли?! — Юля, задыхаясь от негодования, стукнула парня по руке. Сунув фотографию в карман, она зажмурилась. Голова начинала болеть сильнее. В ушах появился непривычный звон, казалось, будто внутри звенят тысячи маленьких колокольчиков. Живот резануло от боли и взвизгну, девушка чуть не упала прямиком на пол. — Да я не об этом, — он резко подскочил и поймал Лаврентьеву, прижимая к себе, чтобы она вновь не упала. Задрав куртку, он положил свою холодную ладонь прямо ей на живот, задирая всю оставшуюся одежду. Никита ощутил влагу. — Ты вспотела. У тебя не температура случайно? Он вытащил руку и собирался убрать мешающуюся чёлку с лица, как заметил на пальцах кровь. Шокировано выпучив глаза, он посмотрел на девушку. Та зажмурилась и часто выдыхала, даже не замечая, что Никита в полном ужасе растирает её кровь по своей руке. Резко оттолкнув девушку от себя, он принялся с бешеной скоростью расстёгивать её куртку. — Эй, что ты делаешь?! Если я разденусь, то точно заболею, — предупредила она и открыла глаза. Только сейчас она почувствовала этот запах. Мерзкий запах гнили и помоев добрался и досюда. Она скривилась, придерживаясь за Никиту, который всё ещё раздевал её. — Если ты про безудержный секс, то сейчас у меня нет настроения. — Юля! — одёрнул её парень, и она соизволила посмотреть прямо в его глаза. В них был ужас. Ледяной ужас и что-то ещё, такой тайное и загадочное для неё. — Что случилось? — она опустила глаза чуть ниже и заметила кровь. На руках, одежде, а потом и на своей коже. Внизу живота виднелся неглубокий порез, словно кто-то слегка полоснул ножом. Кровь ручейком стекала к джинсам. Ткань впитывала каждую каплю, окрашиваясь в грязно красный. — Боже мой! Откуда это?! Она не ощущала боли, лишь мерзкий запах и звон в ушах. Головокружения вынудили Лаврентьеву прильнуть к парню, иначе бы она прямо тут упала в обморок и провалялась до следующего утра. Губа задрожала, на глазах выступили слёзы. Ей хотелось зареветь громко и навзрыд, вот только это было совсем не из-за адовой боли в ране, а из-за страха. Она знала, кто это мог сделать и эта рана доказательство тому, что он может в любой момент убить её. Послышался злобный смех где-то сбоку и девушка резко обернулась. Однако Никита остался неподвижным, видимо он совсем ничего не слышал. — Никита, откуда это? Откуда это?! — истерически завопила она, чувствуя, как в жилах леденеет кровь. Голова разрывалась от противного шума. Страх накатывал всё новой и новой волной и с каждой он лишь усиливал своё действие. Юля с силой укусила себя за губу. — Не кричи! Он достал из кармана джинсов платок и приложил к ране. Резко схватив Лаврентьеву за руку, он строго произнёс. — Поехали в больницу, я сейчас вызову такси, — он потащил её на выход, но гортанный смех усилился. Он был жутким, словно кто-то с силой царапал краем острого металла по стеклу. Сложилось ощущение, что это смех самого дьявола из Ада, но Юля лишь съёжилась и повиновалась воле возлюбленного. Заметив кровавый силуэт перед дверью и какие-то горящие ножи, с которых стекала вниз раскалённая жидкость, она громко закричала. — Никита! Не ходи туда! — парень на секунду остановился и посмотрел на свою девушку с удивлением и недовольством. — В смысле? Через окно выбираться будем? Прикололась! — он со свистом выдохнул и взъерошил свои волосы. Никита не собирался ждать, но и идти туда не особо хотелось, раз Юля так обеспокоена. Мало ли, что там находится. На самом деле парню давно осточертели все эти призраки, мистика и расследование. Хотелось спокойной жизни. Проводить вечера в уютной обстановке дома, ходить на репетиции и концерты. Он устал от всего, что так стремительно свалилось на его юную голову. И он надеялся, что как только Юля узнает убийцу, она успокоится. Станет вновь тем самым светловолосым «торнадо», который так стремительно ворвался в его жизни и напрочь забрал всё, что у него есть. Стиснув зубы, парень лишь крепче сжал ладонь девушки. Никита совершенно не понимал, чего ему ждать от всех этих мистических явлений, именно поэтому испепеляющим взглядом смотрел на Юлю. А та лишь сканировала дверь. Он видел боль в её глазах и ощущал неумолимое желание обнять и сделать так, чтобы всё в секунду прошло. Ведь если рядом обитают те, кто может сотворить незнакомое ему «чудо», то почему он не может этого сделать? Хотя оно и так понятно, он простой человек. — Никита, — дрожащим голоском произнесла она и её глаза расширились в ужасе. Она открыла рот, чтобы громко закричать, но от напавшего страха, не смогла. Все эти чувства и эмоции, будто сковывали всё тело, в том числе и горло. Она не могла пошевелиться, лишь смотрела на дверь. Чудище с ярко-жёлтыми глазами надвигалось прямо на неё, размахивая ножами. Он подбрасывал их в воздух, крутил и устрашающе смеялся. Юля находилась, словно во сне. В те моменты, когда не может проснуться, и нужен толчок оттуда… из реальности, чтобы вынырнуть из сна. Но сейчас она ощущала себя живой, по-настоящему живой, рядом стоял обеспокоенный и напуганный Никита. Его тёплая рука сжимала её, а большой палец оглаживал тыльную сторону ладони. Сильная боль внизу живота и противное щекочущее чувство от струйки крови, что пачкала всю одежду. — Я снова вернулся! — произнёс призрак и его глаза вспыхнули. Ярко-красным цветом, таким же, каким она видела его тогда на крыше. «Неужели он добрался до меня? Захотел всеми силами убить, вот только зачем?» — думала девушка. — Напомнить почему? — кровавый силуэт расхохотался, и очертания стали гореть ярче, словно яркое пламя, медленно набирающее силу. В этот раз она видела его сущность, видела не просто алую материю, сотканную из воздуха, она видела сожжённого человека. Он горел. Огонь был повсюду, даже на руках и шее. Юля не понимала, чем он заслужил такую кару или ему наоборот нравилось? Однако видимо огонь ему вовсе не мешал, а острые клинки в руках поблёскивали. Они переливались, и создавалось ощущение, что они состоят из лавы. Такой обжигающей. — Если бы не этот мелкий поганец, ты бы уже давно сдохла! А я бы не находился в этой дыре, а прислуживал моему хозяину! «Люциферу?» — промелькнула в голове, и она вспомнила тот самый рассказ мальчишки. Макс так усердно оберегал её, предупреждал, что за ней охотятся, но, кажется, даже этого было мало. Ведь она просто человек, а он один из сильных призраков, да ещё и с тёмным прошлым. — Да, я полжизни потратил на служение ему. Он намного лучше вашего Бога! — презрительно фыркнув Жёлтый глаз рассмеялся. Он с таким надменным видом глядел на девчонку, будто она была лишь муравьём, которого собираются раздавить. Его сожжённые губы расплылись в широкой улыбке и показались гнилые чёрные зубы, изо рта чудища повеяло помоями. Юля почувствовала, что её сейчас может стошнить в любой момент, к горлу подкатывал противный ком и переваренный завтрак грозился оказаться на пыльном полу. Она лишь ухнула и отшатнулась. Пламя так стремительно разрасталась, что становилось жарко. Видимо и Никита почувствовал какое-то непонятное ему жжение и сделал несколько шагов назад, утаскивая за собой девушку. — Что там? — шепнул он ей на ухо. Но Лаврентьева не ответила, лишь старательно придумывала план побега, хотя понимала, призрак читает её мысли. Он говорил о себе, о своей прошлой жизни и то, как сладко разрежет её горло адовым лезвием, а потом скормит остатки адским псам. Как заставит этого паренька страдать, а потом так же прикончит его, рядом с ошмётками её одежды. Все эти слова отдавались эхом, а противный голос резал уши. Единственное, что оставалось ей, это держаться до последнего. — Сколько можно болтать? — произнесла она с таким видом, будто ей глубоко наплевать на всё, что он говорил. Но внутри всё сотрясалось от страха, и Киоссе чувствовал это. Единственное, что не давало ей впасть в истерику, это Никита. Он так заботливо приобнимал её, выдыхая прямо в затылок. — Юль, — предостерегающе бросил парень, и через секунду послышался звон разбитого стекла, и яркое горящее лезвие пронеслось в нескольких миллиметрах от лица девушки, втыкаясь в стену. Взвизгнув, она резко отпрыгнула, оттягивая за руку парня. Лезвие сверкнуло, и небольшое пламя принялось разгораться сильнее. Обои тут же сгорели, и на деревянной стене появилось чёрное пятно, которое постепенно начало разрастаться. — Достало! — зарычал маньяк и тут же бросился на Юлю. Рана принялась ныть сильнее. Юля скривилась и от сильного жжения бухнулась на колени. Ноги не держали. На полу показались первые капли крови, джинсы настолько сильно пропитались ей, что с них уже капало. — Больно, — прошипела она и прижала рану рукой. Киоссе судорожно озарялся вокруг, пытаясь найти препятствие к побегу. Но ничего. Он не видел чудовище, не мог помочь Юле. Противное ощущение беспомощности окутала парня, и он задрожал от накатившей паники. Он всего лишь певец, не ловец призраков, не какой-то крутой воин, владеющий крав-магой*. Однако именно сейчас ему казалось, что от него зависит всё. Зажмурившись, он старательно вспоминал уроки йоги, на которые его тащила мама, чтобы немного развеяться в трудные дни. Ещё ребёнком, он ненавидел такие походы, ведь играть на улице было куда интереснее. Призрак медленно подходил к Юле всё ближе и ближе, пламя становилось всё ярче, и, как только Никита ощутил сильное жжение в плече, он распахнул глаза и глянул на куртку. Она полыхала. «Думай, думай, думай!» — кричал он на себя. Тем временем огонь на его одежде принялся гореть сильнее. Но он был совсем другим, нежели то, что он привык ощущать, когда обжигался. Это ярко-оранжевое пламя, практически красное, манило к себе. Оно будто таило что-то страшное, но очень могущественное. Рука против воли потянулась к нему. — Никита, что ты делаешь?! — крикнула Юля, которая еле поднялась на ноги от жуткой боли. Однако было уже поздно. Никита резко коснулся огня рукой и ощутил неимоверный прилив сил смешанный с болью, в глазах запрыгали звёздочки, от чего он с силой зажмурился. А потом невыносимая боль настигла его, и он резко стянул куртку, распахивая глаза и наблюдая то, что заставило кровь в жилах заледенеть. — Ахуеть! — выдохнул он, когда разглядел в нескольких метрах от себя и Юли кровавый силуэт мужчины с ярко-жёлтыми глазами. Заметив шок в глазах противника, тот расхохотался и в ушах отдался противный скрежет. — Вот теперь я готов убить вас двоих! — Жёлтый глаз резко дёрнулся, чтобы нанести колющий удар в сердце Юле, но был лихо отброшен какой-то палкой, которую кареглазый поднял с пола. Киоссе резко выронил предмет из рук, потому что он принялся гореть, и пламя было настолько горячим, что при одном касании он мог превратиться в обугленный кусок мяса. — Что ты наделал?! — вскрикнула Лаврентьева, когда парень схватил её за руку и потащил прямиком к открывшемуся проходу. — Он не мог тебя тронуть, пока ты не видел его! Зачем?! — Замолчи! — рявкнул Киоссе и почувствовал сильную волну удара. Дом затрясло, и отовсюду посыпалась опилки, попадая в глаза. Юлю и Никиту отбросило в другой конец комнаты. С силой закашлявшись, шатен приподнялся на руках и сразу же посмотрел на свою девушку. Юля из-за сильного удара спиной о стену и неистовой боли в ране, потеряла сознание. Никита моргал от пыли в глазах и громко кашлял. Дыхание спёрло от удара и горло жгло. Однако Жёлтый глаз даже и не думал останавливаться. Его глаза вновь налились кровью, в них сверкнул огонь. Он шёл с видом победителя, готовый вонзить клинок в тело своих жертв. Деревянные балки, что держали дом, сильно заскрипели и здание покосилось. В ушах звенело, а тело всё трясло с такой силой, что подняться, никак не получилось. Клинок, воткнутый по-прежнему в стену, перестал гореть, зато сильное пламя уже перебралось со стены на потолок, принимаясь поглощать дерево и разрастаться сильнее и сильнее. Мгновение и Никита резко оказался в метре над землёй. Жёлтый глаз поднял его с такой лёгкостью, что Никита на секунду подумал, а возможно ли вообще такое? Горящая рука сдавило горло, перекрывая жизненно важный кислород. Киоссе резко схватил призрака за руку, старательно пытаясь, освободится, но всё бесполезно. Кашель подступал к горлу, лицо приобрело синеватый оттенок. — Сука, — прохрипел он из последних сил. Лёгкие старательно сжимались, просили воздуха, а парень лишь задыхался. Кашлял и хрипел, вырываясь из хватки, чтобы спастись. Быть удушенным не та смерть, которую он хотел бы. Балки снова заскрипели. Кажется, они сейчас упадут, и дом развалится, как карточный домик. Огонь с аппетитом съедал сухие палки и легковоспламеняющийся строительный материал, он медленно подбирался к чудовищу и двум ничего не соображающим подросткам. Со стороны послышался громкий звук удара и одна из стен рухнула. Холодный ветер подул с улицы, это заставило на секунду отвлечься призрака. Конечно, ему всё равно на эти стены, на этот снег, однако, людская привычка давала о себе знать. Этого секундного замешательства хватило, чтобы Никита резко пнул чудовище в живот, откидывая от себя на приличное расстояние. Упав на пол, он ударился головой и плечом, кажется, он сломал рукой, потому что послышался противный хруст, ломающихся костей. Хватанув воздуха, Никита громко закашлялся. Боль в руке и жжение в горле, он не был готов к таким приключениям, но в мозгу, словно сработал включатель и он резко понял, что если он не соберётся, то погибнут все. Он ощутил себя каким-то супер героям или даже Дэвидом Бэкхемом. Лысым парнем, спасающим мир и совсем не заботящимся о своей жалкой жизни. Стиснув зубы, он принялся ползти к разрушенной стене, среди обломков сверкало лезвие. — Ты надеялся меня остановить этим? — чудовище тут же подскочил на ноги и в два прыжка оказался рядом с Никитой. Для него эта была игра, будто кот развлекается с пойманной мышью. Маньяк чувствовал своё могущество, поэтому наслаждался страхом своих жертв, а попытки спастись, его откровенно веселили. — Жалкий человечишка. С силой пнув темноволосого в живот, он принялся хохотать, вертя в руках горящее лезвие. Из уст донёсся хриплое бормотание: — Ты когда-то тоже был человеком, — вставил свой комментарий Никита, старательно отвлекая противника. — О, да! Когда-то был, — закатив глаза и пожав плечами, выдал мужчина. — Жалкая жизнь, жалкого существа. Поначалу я тоже пытался быть хорошеньким, подлизывать задницу правительству. Я даже был верующим, пока не услышал голос Люцифера. Вот кому по-настоящему нужно служить! — Больной ублюдок, — прошептал Киоссе, вытянув ноющую от боли руку, он попытался достать до лезвия. Коснувшись холодного металла кончиками пальцами, он старательно потянул оружие к себе. Но призрак это заметил и зашипел от ярости. — Всё, мне это уже надоело, — он сильнее сжал в руке оружие. Поставив ногу ему на грудь, чтобы парень не смог отползти, он занёс оружие над его головой."Даже загнанная в угол мышь, начинает кусаться."
Киоссе дёрнулся и, вытащив из-под обломков холодное оружие, резко отбил удар противника. Два клинка соприкоснувшись лезвиями, издали противный скрежет, а второй вновь заполыхал, принимая привычную ему форму: адского огня, смешанного с лавой. Рукоять обожгла ладонь, оставляя ожоги, но Никита лишь сильнее сжал его, дабы не выпустить единственное оружие из рук. Жёлтый глаз вновь сделал выпад, но лишь воткнул свой клинок в пол, потому что в этот раз Никита полностью собрался с силами и через дикую боль сумел откатиться в бок и даже встать. — Ты слишком живучий! — выплюнул призрак и, обжигая пламенем, приковал парня к стене. Рука горела огнём, причём в прямом смысле. Два клинка были словно одно целое, поэтому так старательно пытались оказаться вместе. Сзади послышался кашель и громкий возглас, сквозь превозмогающую боль. — Никита! — Юля пришла в сознание совсем не вовремя. Киоссе ощущал горлом второе лезвие и понимал, что ему сейчас придёт конец. — Минус один, — со злобным смехом произнёс мужчина и собрался сильнее надавить острым лезвием на горло парню. Однако почувствовав сильный удар сзади, который нанесла ему девушка, он растерялся, и это стало его решающей минутой. Адское лезвие вошло ему прямо в бок, оттуда полилась чёрная жидкость, заливая пол и стены. Киоссе резко оттолкнул от себя тело. Рухнув на пол, чудовище зашипела, и задёргалось, а потом резко исчезло, оставляя на полу лишь пепел. — Он умер? — дрожащим голосом спросила Лаврентьева, из последних сил держась на ногах. — Надеюсь, — прошептал Киоссе и прижал к себе сломанную руку. Вновь послышался звук ломающихся балок. Никита заметил трещину, которая паутинкой разбегалась по стене и потолку и громко закричал: — Юля, бежим! — он резко схватил её за руку и потащил к выходу. Дом затрясся и с грохотом начал развалится прямо на глазах. Посыпались опилки и пыль, посуда и вещи валились на пол. Отовсюду падали какие-то горящие деревяшки. — Никита! — воскликнула Лаврентьева. Прямо над ними свисала стена, готовая вот-вот упасть на них и придавить. Дверь завалило, и оставался лишь единственный выход. Подвал. — Я тебя люблю, — выдохнул Никита, и мир на секунду замер, время словно остановилось. Когда он провёл пальцем по её щеке, напоследок вдыхая запах её духов, смешанных с кровью, потом и гарью. — Киоссе, сейчас не время признаваться мне в любви! — истерически заорала она, а потом ощутила сильный толчок в грудь. Она смотрела на происходящее, будто в замедленной съёмке. Ощущая себя в полёте, она видела, как Никита смотрит на неё, в его глазах мелькает нежность и любовь. Кругом раздавался громкий звук ломающихся брёвен, а потом сильный удар о бетон. И в глазах посыпались звёздочки. Она поняла, что он только что сделал. Спас её, жертвуя собой. Но он ведь может спастись! Может прыгнуть следом! Она резко поднялась, сквозь боль. — Никита! — раздался громкий крик, а потом всё заглушило силой удара от разваливающегося дома. И наступила зловещая тишина.