Вечерний трамвай.

      Вечереющий город загорался яркими цветами. В это время, когда солнце вроде бы ещё светит, но уже не так ярко, как днём, светофоры кажутся праздничными гирляндами улиц, так как фонари ещё не включены из-за ненадобности, а они веселят яркими цветами многочисленных прохожих, которые бегут от своих дел домой. Именно этот короткий час так шёл старому городу, где частные старенькие домики соседствовали с пёстрыми магазинчиками: сумерки скрывали грязь и неухоженность дворов и притупляли яркость рекламы. Оставались только силуэты - силуэты красивых старинных дореволюционных зданий. Переполненный трамвай, ведомый сигналом светофора, резко тронулся с места. Задумавшаяся Лёка не устояла на каблуках и стала падать. Осознавая нелепость ситуации, девушка попыталась ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы предотвратить падение. Но руки наталкивались лишь на куртки и сумки других пассажиров, за которые ухватиться было бы стыдно. К счастью, падение не состоялось: Лёка упала на только что освободившееся переднее место возле двери. Недоумённо озираясь, девушка заметила зло глядящую на неё женщину лет сорока. Видимо, та хотела занять освободившееся место и упорно продвигалась к нему через толпу, но Лёка своим случайным падением опередила её. Посмотрев на тяжелые сумки женщины, девушка хотела, извиняясь, встать с места, но ноги её не послушались. Ей вдруг стало всё равно, что о ней думают, и отвернулась, сделав вид, будто не заметила женщину. Лёка очень устала – целый день моталась в непривычной для себя обуви от одного кабинета в школе к другому, да и потом – найти свободное место в час-пик было настоящим чудом, тем более, что девушке надо было ехать до конечной остановки. Успокоив свою совесть подобными оправданиями, Лёка продолжила рассматривать разношёрстных пассажиров вечернего трамвая. Её взгляд проскользил по десятку чёрных и одной красной сумке и остановился на соседях, которые сидели напротив. Это были два парня, может быть чуть старше самой Лёки. Судя по их яркой одежде и пирсингу, они принадлежали к какому-то неформальному движению. Лёка уважала таких людей. Мысленно она была с ними. Но рискнуть одеться, как они, она не могла. Ей и сегодняшнее преображение далось нелегко, что уж тут говорить о том, чтобы перекрасить волосы и сделать пирсинг? Да и потом, ей бы это не пошло… Но вот парни… Лёка со стыдом для себя заметила, что любуется ими, особенно одним из них, который сидел прямо напротив. Это был блондин с милым, может чуть детским лицом, с хорошей причёской – чёлка наискосок закрывала правый глаз, длина волос – приличная. Он имел пирсинг на левой брови и на подбородке. Его друг был менее привлекательным для Лёки – он имел стандартное лицо, обычную разлохмаченную причёску из чёрных волос и пирсинг на правой брови. Если его увидеть без друга, то можно принять за обычного модника. Белобрысый с большим интересом рассказывал другу об интересных фактах из жизни какой-то иностранной группы, названия которой Лёка не знала. Чернявый слушал друга с интересом и иногда вставлял какие-то не менее интересные комментарии. И вот, дойдя до какого-то ну очень интересного момента, блондин, жестикулируя свой рассказ, задел рукой Лёку. Осознав, что в трамвае они не одни, парни удивлённо уставились на девушку, сидящую перед ними. - Ой, извините, - бегло произнёс белобрысый, продолжая в упор смотреть на Лёку. - Да ничего, - промямлила та в ответ. Она чувствовала себя крайне неудобно, когда на неё так пристально смотрели. Через некоторое время парни вновь о чём-то заговорили, но уже полушёпотом, так, что Лёка уже не могла, да и не хотела разбирать, о чём именно. У неё были свои мысли и свои проблемы. Уже в который раз Лёка пыталась переосмыслить свою жизнь, понять от чего, от какого момента её она пошла наперекосяк. В чём она не права? Что, в конце концов, она сделала не так? С какого точно момента она не помнила, но где-то со средней школы она стала «лузером» класса. Хотя, может всё началось ещё с младшей школы? В конце концов, над ней и тогда тоже смеялись, но не зло, а в шутку, также, как и она над другими. Но со временем шутки обрели более агрессивный характер. То просто при всех называли её «чучей» и «лузером» класса. Потом стали активно её избегать, делая вид, будто она какая-то прокаженная, и отпрыгивать от неё, а если когда-нибудь касались её, то потом долго отряхивались, говоря, что подцепили вредных микробов. Некоторые демонстративно закрывали носы, говоря, что она воняет. Лёка всегда была очень чистоплотной девочкой, но слыша такие совершенно необоснованные слова начала верить, что может она действительно не такая чистюля, как ей кажется… и время пребывания её в ванной и время, проведенное за мойкой рук и чисткой зубов, повергало её мать в шок. Сейчас, сидя и вспоминая детство, Лёка вспомнила, как на уроке природы случайно схватила жука-вонючку. После этого все стали над ней смеяться. А потом, о причине и забыли, просто всем нравилось смотреть, как она обижается. Может, это и была причина?.. Но шутки изменились. Вначале начали смеяться над её странной походкой: она сама не замечала, что движется то быстро, то медленно, то начинает шаркать ногой как в домашних тапочках (от чего ни одни туфли долго не жили). Потом смеялись над тем, что она не умеет краситься, потом над «немодной» одеждой, а вот теперь ещё и над тем, что она, в свои 16 лет, не имеет парня, да и никогда и не заведёт. Лёке не нравились такие разговоры. Моду она терпеть не могла, да и походы по магазинам считала сущей пыткой. А вот наличие парня не для серьёзных отношений, а так – для развлечения, вообще считала богохульством. Но разве это повод не быть красивой и любимой? Она не знала как себя вести с классом. Не знала как доказать, что ей действительно больно от их шуток. Ведь то, что Лёка точно знала – так это то, что по отдельности её одноклассники не такие уж и плохие. Ей было горько… Единственный способ, который она нашла – это игнорирование. А дабы восполнить ту пустоту, что у обычных подростков занимают гуляние и общение со сверстниками, у неё был другой мир. Каждый день она старалась как можно быстрее бежать из класса, сесть на первый попавшийся трамвай (дабы никто из одноклассников туда не успел сесть) и ехать домой. Там ждал её мир фэнтэзи книг, рок-музыки и аниме. Во всё это она погружалась полностью, не отдавая себе отчёта, что делает. Она жила в этих мирах… Но реальность неумолимо давала о себе знать. Насмешки никуда не девались. И вот сегодня Лёка решилась на бунт. С вечера накрутила себе волосы, утром накрасилась (ресницы и губы – уже рекорд), надела платье (до этого надетое единожды – на Новый год), обула новые туфли «на большой праздник» на высоком каблуке и отправилась в школу. Все взрослые встретили её со словами «Какая ты сегодня красивая!» и с искренними улыбками. Но улыбки одноклассников – это совсем другое дело… «Какая ты сегодня красавица!», «Красотка!» - всё это было сказано с такой иронией, что Лёке захотелось провалиться под землю, лишь бы о её существовании забыли. А девочки ещё и пошли дальше: «А в каком бутике купила платье?» (не отвечать же им – «на рынке»?) «Ой, а откуда у тебя такая классная косметика?» (от мамы)… «Лучше бы я этого не делала! Лучше бы я этого не делала! – крутилось сейчас в голове у Лёки. – Всё равно я уродка, и ничего уже не исправишь!» Невольно по щеке покатилась слеза. Лёка уже моментально захотела её стереть, но поняла, что своим движением быстрее раскроет себя, чем если оставит всё как есть. Всё, что она сделала – это наклонила голову и отвернулась к окну. «Всё будет хорошо! Всё будет хорошо!..» - успокаивала она себя. «Но… что же мне делать? Что будет завтра? Они продолжат надсмехаться надо мной?.. Ну конечно же продолжат. И как мне реагировать?.. сделаю вид, что ничего не случилось - буду терпеть. Как всегда…» Резкая остановка трамвая вывела Лёку из грустной задумчивости (трудно о чём-то думать, когда пытаешься не упасть с сиденья). Девушка в недоумении стала оглядываться и обнаружила, что места перед ней уже свободны. «А те парни уже ушли?» Внезапно что-то мягкое и тёплое коснулось её щеки. - Не плачь, красавица! Блондин, что до этого сидел напротив, теперь стоял, наклонившись к Лёке. - Больше не будешь? – сказал он, улыбаясь, и выбежал из трамвая. Двери за ним тут же закрылись. Его друг сгибался в три погибели от смеха и весело хлопал блондина по плечу. Через закрытые двери трамвая можно было различить смех друзей и слова «Ты сумасшедший!». Трамвай тронулся с места и скоро скрылся за поворотом. Всё это время Лёка провожала парней взглядом и, только когда их не стало видно, подумала: «И что же это было?». Щека продолжала чувствовать нежное прикосновение губ. «Губ? Это был… поцелуй?» - от осознания этого Лёка залилась краской от смущения. Когда она подняла глаза, то увидела, что почти все пассажиры смотрят на неё. Одни, не стесняясь, смотрели ей в глаза и широко улыбались, другие отвернулись, но продолжали смеяться (о чём свидетельствовали их трясущиеся спины). Но были и те (в основном вечно недовольные тётечки и те представители молодёжи, которые были воспитаны в духе консерватизма), кто смотрел с неодобрением. Лёка сильно засмущалась. Ей хотелось спрятаться, убежать, провалиться под землю!.. Но провалиться не получилось, а пересаживаться на другой трамвай в час-пик она не рискнула. Вместо этого девушка нагнула голову и сделала вид, что складки на её не шибко-то модной сумке гораздо интересней какого-то поцелуя от симпатичного незнакомца. * * * «Что же мне делать?» - думала Лёка, шагая по дорожке. Как ни странно, но думала она сейчас не о школе, а о случае в трамвае. «Красавица? Почему он это сказал?» Девушка всё никак не могла поверить, что эти слова были сказаны без участия любимого выразительного средства в литературе – иронии. Но факт того, что её, такую чучу, поцеловали, делал её неимоверно счастливой. Ведь такого с ней точно никогда не было. - Ой! – неудачно подвернувшийся камень, об который Лёка споткнулся, напомнил о боли в ногах. Она ими уже едва-едва передвигала. Каблуки стали в её глазах чуть ли не врагами мира. Если бы не грязь и холод – она бы уже давно их скинула и пошла бы босиком. Но придётся терпеть ещё пару кварталов. Губы скривились от очередного неудачно сделанного шага. Но стоит забыть на секунду о бытовых неудачах, как на лице опять расцветает улыбка, возможно, жизнь не так уж и плоха, как представляла себе Лёка?