На обломках безысходности

      Этот день стал катастрофой для всех. Каждый из группы, с очередным взмахом Люсиль, терял важную часть себя. Карлу казалось, что он привык к смертям близких, что новая потеря его не затронет, в конце концов, хуже, чем смерть матери уже ничего не может быть! Как же он ошибался… Сильно ошибался. Гленн… За что Гленн?! Почему так?! Не в бою, отбиваясь от полчища зомби, когда выбирая между собой и близкими, он бы пожертвовал собой. Не в перестрелке с очередными, полетевшими с катушек людьми, отстаивая свои интересы. А вот так?! Так беспомощно и жалко. Ни единого шанса на сопротивление, у них нет возможности помочь важному члену своей группы. Карл готов был заплакать, но его слезы будто давно высохли, и всё, что он мог это обессилено смотреть, как опускается бита, а в разные стороны летят брызги крови и куски плоти. Он чувствовал, словно помимо опустошенности рождается жгучая ярость. Карл ненавидел этого человека — Нигана, как никогда прежде. Младший Граймс хотел наплевать на всё, и выхватив у кого-то из бандитов оружие, пристрелить этого подонка с битой. За Абрахама… За Гленна. Но как бы Карл не злился, он понимал, что тогда вся группа будет обречена на смерть, а он уже не ребёнок, чтобы снова поступать опрометчиво. Как тогда на ферме, украв оружие Дерила и возомнив себя достаточно взрослым. Так больше поступать нельзя. Он должен думать о маленькой Джудит, о еще не родившемся малыше лучшего друга, о бедной Мэгги, снова потерявшей своего самого близкого человека.       — Парень, сюда, — Ниган зовет его к себе, и Карл не сразу понимает, что от него хочет этот человек.       Сыну шерифа с трудом удается реагировать на его вопросы, все силы уходят на то, чтобы не сорваться. Отрубить руку? Да пожалуйста! Что такое рука по сравнению с целой группой?! А к боли ему не привыкать… Правда. Больно было, когда пуля попала куда-то в грудь, больно было, когда прострелили глаз — в обоих случаях это было по-детски обидно. А сейчас… Сейчас так действительно нужно. Его же не убивают, в конце-то концов.       — Пап, сделай это, — Карл лишь желал, чтобы всё быстрее закончилось. Ему не нравилось видеть отца таким. Не нравилось, что из-за него тот становился жалким и беспомощным. Чёртова Ахиллесова пята.       Бывший шериф кричит и заносит топор, но его останавливают. Из-за этого Карл снова чувствует, как на него накатывает злость. С ними играют, с его отцом играют… Или точнее ломают? Тот соглашается на все условия, кивая на каждое требование, он действительно испытывает облегчение от того, что не покалечил собственного ребенка, а Карл хочет кричать от обиды.       — Дуайт, загрузи его, — приказывает Ниган и указывает на сына шерифа. — Пацан пойдет со мной.       Карлу кажется, что он ослышался, но его дергают вверх и толкают вперед. Парень слышит, словно сквозь пелену, что его отец, едва не отрубивший ему руку, снова начинает беспомощно умолять. Юношу грубо затаскивают в багажник машины, и он в последний момент успевает качнуть головой, пытаясь хоть так оградить старшего Граймса, Мишон и Дерила от необдуманных поступков. Он повторяет про себя, как мантру: «Хватит, пожалуйста! Хватит! Мы и так потеряли из-за этого Гленна!».       Уже на базе его сразу отводят в личные апартаменты Нигана и сажают на старый стул, прямо напротив кожаного кресла.       — Все выйдите, я хочу побеседовать с нашим маленьким другом, — мужчина ухмыляется, словно ничего существенного и не произошло. Подумаешь, размозжил череп паре-тройке парней.       — Так как тебя там зовут? — интересуется Ниган, усевшись в кресло.       — Карл.       — Ты боишься меня, Карл? — спрашивает тот, слегка покачивая Люсиль.        — Нет, — честно отвечает младший Граймс.       — И правильно! — кажется, Ниган как никогда доволен ответом. — Я же не злодей какой-то?! Или ты злишься? За тех парней? Вижу, что злишься. По глазам вижу. Что? Хочешь моей смерти? Давай парень, не стесняйся! Можешь сказать это.       — Да… — еле слышно произносит Карл.       — Похоже, у меня со слухом проблемы. Ты что-то там пробубнил? Или пропищал? Я жду от тебя внятного ответа, Карл.       — Да, хочу! — юноша срывается, выкрикивая это, он чувствует, как руки начинают слегка дрожать от охвативших эмоций.       — Вот это я понимаю! Парень, да ты крут! Будущий маньячила! — Ниган смеется, и от этого вида сына шерифа начинает мутить. Перед глазами всплывает Гленн с выскочившим глазом и стекающей кровью по лицу.       — Ты мне нравишься, парень, правда, нравишься в отличие от папаши. Из тебя еще можно слепить что-то стоящее, — поясняет причину своего веселья тот.       — Мой отец непременно придет и убьет тебя, — зло отрезает Карл.       — Не сомневаюсь, он мог бы выкинуть очередную глупость, но для этого ты и здесь. Чтобы этих глупостей не было! Я ведь серьёзно начну присылать тебя по частям. Дал слово, надо держать! — Карл надеется, что когда отец придет, смерть Нигана будет крайне мучительной.       — И долго мне тут торчать? — всё же решил уточнить сын шерифа.       — Сколько понадобится. А что? Уже соскучился по своему папочке? Не переживай, Карл, скучать тебе здесь не дадут.       Тут-то парню и становится страшно, но он этого не показывает. Отец бы не показал.       — Как… Как именно ты не дашь мне скучать? — Карл не знает, откуда в нём берутся силы что-либо спрашивать.       Юноша пристально смотрит на мужчину, ожидая своей участи. Карл знает, что убивать его явно не собираются. Если бы Ниган хотел — убил бы. Он нужен им живым для давления на группу, на отца. Будет пытать? Нет, несмотря на все безумие, Ниган не выглядит как человек, любящий истязать других людей, тем более подростков. Он играет по сумасшедшим правилам, которые озвучивает прежде и наказывает за непослушание. Пока Карл ничего не нарушал, а значит, никто не может его наказать. Или может?       — Чего напрягся-то, маньячила? — Ниган убирает биту в сторону, но так, чтобы при случае мог легко до неё дотянуться. — Как я и сказал, ты тут особый гость. Тебе не надо работать, как другие отбросы, да и темниц для юных принцесс у нас нет.       — Тогда что тебе нужно?       — Развлеки меня, Карл, — произносит мужчина, снова улыбаясь, только вот глаза его не здорово блестят, — развлеки.       Карл уже видел такой взгляд. И да… лучше бы его убили.