Не плачь

— Эй, Хару… Тишина в ответ, ну конечно же. Как об стену головой биться. Как всегда. Но сейчас, в чужой-своей стране, в темноте отельного номера Рину казалось, что он сможет всё. Не ради себя. Ради Харуки. Ради впервые на его хорошей памяти такого убийственно подавленного Макото. Он пообещал ему и себе, что поможет их Хару. Значит, так и будет. Вот уж чего-чего, а сдаваться на полпути Рин никогда не умел. При каждом падении он стискивал зубы, утирал злые слезы, но поднимался. Каждый раз. И всегда — благодаря Харуке, его присутствию рядом, в душе, сердце и мыслях. Настал его черед быть маяком, проводником, спасительным кругом… — …эй, Мацуока! Ты там меня во сне, что ли, звал? — обычно тихий и спокойный, за редким исключением, голос казался то ли насмешливым, то ли встревоженным, а может и равнодушным — с Хару никогда не разберешь. Слишком много у него этих оттенков равнодушия. Рину иногда казалось, что друг то ли с луны свалился, то ли из глубин морских вышел, как какой-нибудь подопечный Сусаноо. Любой из этих вариантов многое бы объяснил. Он сдавленно хихикнул своим мыслям. Придет же в голову! Но на плечо как-то так тяжело легла чужая ладонь, а потом нерешительно провела вниз, по руке до локтя. Рин аж опешил и застыл бревном. Это еще что за новости? — Только не плачь больше, — тихо-тихо прошептали за спиной. Вот вечно ему будут это в упрек ставить, да? Рин хотел было разозлиться и поинтересоваться, с хрена ли ему плакать, это не он тут истерики друзьям закатывает, орать приучился и лапы распускать. Но потом понял, что, видимо, его хихиканье и дрогнувшие плечи можно было воспринять двояко, и Харука каким-то образом дошел вот до такого плачевного во всех смыслах вывода. Ну и ладушки. Значит, будем работать с тем, что имеем. Собравшись с мыслями, Рин нарочито вздрогнул, неровно, громко выдохнул и опустил плечи. — А чего мне плакать-то? Мой друг пытается угробить все шансы на будущее, даже не думает найти себе занятие после школы и вдобавок просирает талант, за неимением которого другим, между прочим, приходится жопы рвать, чтобы так плавать. Парня своего, опять же, обидел, хотя он реально святой, что до сих пор тебя терпит. Нет-нет, всё хорошо, просто замечательно, неси шампан… — Заткнись! — с уже знакомым после сцены в раздевалке рычащим гневом крикнул прямо над ухом Харука, дернул резко за плечо, перевернув на спину, и занес кулак, явно собираясь ударить. Хорошо. Злость — это хорошо. Физический выплеск — тоже хорошо. А потом Рин увидел, что метит этот самый кулак явно в нос, а разбитый нос накануне соревнований себе позволять было никак нельзя. Он вскинул руку, перехватил предплечья Харуки и одним движением резко опрокинул его на себя. Нанасэ завозился, пытаясь высвободить руки и лягаясь, да только теплое одеяло мешалось. А потом, спустя пару секунд, он вдруг уткнулся лбом в плечо и тяжело вздохнул. А потом как-то напрягся, поднял голову и, уставившись Рину прямо в глаза этим своим постоянно вылезающим невыразительным, немигающим рыбьим взглядом, который вечно хотелось стереть с его лица да поскорее, подозрительно произнес: — Погоди, с каким таким парнем? Настала очередь Рина таращиться в ответ. — А вы с Макото разве не… Чудненько, рыбьего взгляда как не бывало. Только искреннее удивление и широко распахнутые глаза. Рин даже хватку ослабил, чем Харука и воспользовался, мигом сев. При этом, правда, оседлав бедра Рина, но кулаками махать перестал, и на том спасибо. А бедра хорошо защищены плотным толстым одеялом, ничего такого. Харука поморгал. Раз, второй, третий. А потом неверяще покачал головой. — Нет, мы с ним не… — Он неопределенно помахал рукой. — И как тебе такое вообще в голову взбрело? Рин ухмыльнулся. Получилось отвлечь, хорошо. Да и ситуацию прояснить не мешало. — Ну, вы ж с ним вечно вместе, сколько я себя помню. Было бы логично предположить. — Синие глаза все так же смотрели непонимающе. Рин вздохнул. — Получается, Мако с тобой всё это время просто так возился, по большой дружбе, без разрядки? Вот уж правда, святой человек… — Он прищурился. — Точно не? Харука вздохнул, как-то обмяк и повесил голову. — Макото мой лучший друг. Это гораздо больше. А ты дурак. — Ткнув напоследок кулаком в солнечное сплетение, Харука скатился с Рина и лег рядом, прижимаясь всем боком. Они лежали так какое-то время, смотря в потолок и просто слушая дыхание друг друга. У Рина начали слипаться глаза. Долгий перелет и целый день на ногах давали о себе знать. Оставалась только одна проблема, но фиг с ней, перетерпится. — Эй, Рин? — М-м-м, чего тебе? — А у тебя было когда-нибудь? Можно было бы прикинуться идиотом и сделать вид, что ничего не понял. Да только это ж Хару, он не отстанет, с занудной невозмутимостью разъяснит, что имел в виду, а потом и всю душу по ниточке вытащит, добиваясь правды. Придется отвечать. — С парнем? Не совсем. Плечо рядом напряглось. — Что значит не совсем? — голос Харуки тоже прозвучал необычно — как-то сдавленно и нарочито плоско, только без обычной флегматичности. Интересно… — Это значит, что ничего серьезного. Разок повозились, кончили и больше об этом не разговаривали. — Рин пожал плечами. Всякое случается. Тот опыт нельзя было назвать ни особо приятным, ни отвратительным. Было и было. Похоже, Харука так не считал. Отчетливо скрипнув зубами, он приподнялся на локте. — С кем? Рин скосил взгляд. В глазах Харуки было что-то совсем непривычное. Тут бы отшутиться, отвернуться и спать, да только язык за зубами держать он никогда не умел. Прочувствовав один раз эмоции Хару, увидев вне воды в его взгляде что-то еще, кроме невыразительного равнодушия, Рин хотел еще. Еще искристого удивления, еще ледяной злости, еще — всего. Поэтому он ухмыльнулся, снова посмотрел в потолок и лениво протянул: — Да какая разница? Было-то один раз. Иногда полезно снимать напряжение и… Его перебили. — Это был Ямазаки? — И перебили требовательно, настойчиво, сверля взглядом так, что казалось — еще немного, и запахнет паленой костью. — Да хоть бы и он. Тебе-то что? Ревнуешь, что ли? — Рин хотел пошутить и отбросить эту тему, вот только никто не рассмеялся. И даже не смутился. Разве что только он сам. — А если и да? — Это было единственным предупреждением. Не успел Рин даже моргнуть, как замечательное, спасительное одеяло с него сдернули, явив проникающему в окно свету фонарей и взгляду пылающих ледяным огнем синих глаз результат предыдущей возни. Проблема не только не перетерпелась. Под действием таких вот разговорчиков, адреналина и тепла исследованного взглядом до последнего сантиметра тела рядом проблема только окрепла и теперь гордо устроила себе из спальных штанов Рина просторную палатку. Ну вот и отбросили тему. Харука на долю секунды округлил глаза. А потом нехорошо прищурился. — А сейчас? Хочешь снять напряжение? Со мной тоже будет «кончили и больше об этом не разговаривали»? Рину вдруг стало не по себе. Хару никогда так не разговаривал — жестко. Никогда так не смотрел — колюче. Никогда так не касался — уверенно, властно, крепко. Небольшая сильная ладонь накрыла «проблему» прямо через штаны, и Рин от неожиданности дернулся в сторону, чуть не свалившись с кровати. Все пошло совсем не в нужном направлении. Кажется, он добудился дракона. Не рассчитал, но кто ж мог знать? Свалиться ему не дала та же самая сильная ладонь, схватившая за бедро и резко подтянувшая к себе. А потом ловко стянувшая штаны под зад и коснувшаяся уже голой кожи. Рин больно, солоно прикусил губу. Надо было сопротивляться, но ни сил, ни желания делать это не имелось. А Харука продолжал сжимать, гладить, проводить почти больно и совсем правильно. — Ну, Рин? Что молчишь? —Не отрывая взгляда от лица Рина и словно бы подмечая каждую реакцию, вслушиваясь в каждый звук, Хару смотрел внимательно-внимательно и едва заметно шевелил губами, четко выговаривая каждое слово. — С ним ты тоже молчал? Тонкие пальцы чувствительно сжали под головкой, большой с нажимом прошелся по щелке, смазывая выступившую каплю, и Рина выгнуло дугой, вырывая судорожный полувздох-полувскрик. Отбросив сдержанность, он толкнулся в сжимающий его кулак — раз, второй, третий. А потом перестал считать. Хару вряд ли мог похвастаться большим опытом в дрочке чужого члена, но целеустремленности и решительности ему было не занимать. Он сжимал пальцы плотным кольцом, прокручивал ладонь, легко обводил большим пальцем головку. А потом Хару быстро облизнул губы, и Рин застонал, понимая, что долго не продержится. Не отрывая взгляда от внимательных, каких-то изучающе-заинтересованных глаз, он потянулся к члену Хару, но тот только прошипел: «Убери», для убедительности звонко шлепнув свободной ладонью по боку, да так ее оттуда и не убрал. Отпечаток пятерни останется. Последней связной мыслью Рина было то, что с таким клеймом плавать завтра будет немного неловко. А потом Хару особенно крепко сжал его член, скользнул ладонью до основания и дальше, вниз — туда, где ощущать прикосновения должно быть стыдно, но на самом деле оказалось так сладко и остро, что у Рина перед глазами все попыло. Оргазм был таким ярким, что Рин не сдержал громкого крика. Сознание возвращалось медленно. Хару рядом замер и теперь смотрел с каким-то непонятным злорадным равнодушием. Рин глянул на него колючим взглядом и процедил сквозь зубы: — Все, наигрался? Пусти, мне в ванную надо. Этого, что ли, Хару добивался? Так или иначе, он послушно отодвинулся, все так же ничего не говоря. Рин даже почти успел встать, но потом вспомнил, что надо бы… отомстить, да, стоило воспринимать это так. Он резко повернулся, опрокинул Хару на спину, навис над ним, зубасто ухмыльнувшись и решительно положил руку ему на член. Мягкий член. Без единого признака возбуждения. Рина будто ледяной водой окатили. Обиженно поджав губы, он скосил взгляд в сторону и попытался слезть. Только ему не дали. Хару тяжело вздохнул — Рину даже показалось, что он сейчас глаза закатит, то еще было бы зрелище — и все с тем же равнодушием взял Рина за руку и сунул ее себе в штаны. Внутри оказалось влажно, липко и очень горячо. Непонимающе уставившись ему в глаза, Рин прошептал: — Но как же?.. У тебя же руки были заняты, а мне ты… Когда?! Харука отвернул лицо к окну и плоско сказал: — Чуть раньше тебя. — А потом скосил взгляд и едва заметно, уже совсем тепло и по-доброму улыбнувшись, добавил: — Если решишь уйти из плавания, можешь смело идти в фильмы для взрослых. Я готов написать рекомендацию. Рин пораженно замер. Это сейчас что… Хару пошутил? Ночь открытий, вот уж правда. А потом тело под ним подозрительно вздрогнуло, и еще раз, и вот уже тишину номера прорезал звонкий, тихий смех. Рин упал на Харуку и, уткнувшись носом ему в шею, тоже рассмеялся. Ну надо же. И тут его Хару обогнал. — Эй, Хару? Насчет «кончили и больше не разговаривали»…— Смех стих, и Рин, подняв голову, наткнулся на настороженный взгляд. Балбес, так ничего и не понял. — Повторим как-нибудь? Харука выдохнул и обмяк, одними губами шепнул: «Хорошо» и, приподнявшись, так что Рин животом ощутил, как напрягся под ним крепкий пресс, легко поцеловал его. Только Рин собрался ответить, показав, что в чем-то он тоже может быть очень даже ничего, но Харука уже успел отстраниться и упереться ему в грудь обеими ладонями. — Слезай. Ты вроде хотел в ванную, а мне тоже надо помыться. Не пойдешь первым — все засохнет и отмываться будешь куда дольше. Прикинув, сколько времени друг обычно проводит наедине с водой, Рин осознал всю значимость угрозы и, резко подхватившись, побежал в душ. * * * — Эй, Хару… — Спи уже. Рин послушно закрыл глаза. И почувствовал, как лба коснулись мягкие губы, а на талию легла тяжелая рука. Он удовлетворенно вздохнул и провалился в дрему. Завтра он покажет Хару нечто невиданное и окончательно вернет его к жизни.