Недоразумение

      Тратить единственный свой выходной на стирку в прачечной не хотелось, но разве у доктора МакКоя был выбор? Его сосед Джим сегодня тоже планировал отдохнуть, что в его понимании означало доканать Боунса различными способами, не дав тому выспаться. Прачечная – как спасение, и наскоро собрав валяющиеся по разным поверхностям вещи в корзину, причем как свои, так и Кирка, МакКой едва ли не бегом устремился туда, куда обычно шел без особого энтузиазма.       В их многоквартирном доме была своя прачечная на третьем этаже, но предположив, что заскучавший Джим наверняка попрется искать его именно туда, Леонард решительно прошел мимо. В квартале от его временного жилища находилась небольшая прачечная, не имевшая даже вывески. Леонард узнал о ней совершенно случайно, завалившись туда ночью в компании Скотти и Кирка, которые утверждали, что это подпольный бар для байкеров. Вряд ли Джим помнил об этом казусе, ведь о своих промахах будущий летчик-испытатель предпочитал забывать мгновенно, что, конечно же, было на руку МакКою.       Аппетитные ароматы из кофеен и булочных, коих, к расстройству голодного МаКкоя, на пути оказалось немало, вызывали урчание в желудке. Предположительно, в последний раз Лео обедал, именно что обедал, почти сутки назад. Внеплановая операция, затянувшаяся на десять часов, не оставила времени на еду, только на кофе и сон урывками. Завалиться с корзиной белья в забегаловку было бы верхом наглости, поэтому Лео решил повременить. Вот когда положит вещи в стирку, можно будет и прогуляться.       Все такая же неприметная обшарпанная дверь, отсутствие каких-либо указателей на то, что это действительно прачечная, а не пьяный глюк, и окна, занавешенные с внутренней стороны жалюзи. МакКой с сомнением толкнул дверь, и ничего не произошло. Грохот работающих машин был слышен даже на улице, значит, заведение было открыто.       Дверь упорно не желала открываться, а белье, кучей сваленное в корзину, норовило свалиться на землю. МакКой раздраженно выдохнул. На мгновенье мелькнула мысль бросить все к чертям, и вместо прачечной провести день за бутылкой бурбона, которая так кстати недавно была презентована благодарным пациентом, но, сжав зубы, Леонард попытался снова. Наконец, после долгой возни, дверь поддалась. Ввалившись, доктор едва не сшиб женщину, спешащую выйти. День определенно начинался великолепно.       В прачечной было пусто. Оглядев помещение, Леонард направился к самой дальней стиральной машине. Ничего оригинального или приметного по пути встречено не было, разве что царил полумрак, который скорее располагал к романтике или ко сну, что было ближе МакКою.       Вывалив белье на стол, Леонард с удивлением увидел, что своих вещей практически не взял – почти все принадлежало Кирку. У Лео зародилось подозрение, что это неспроста. Джим – ленивая задница – мог все подстроить, воспользовавшись рассеянностью доктора и его полусонным состоянием. Думать такое про друга не хотелось, поэтому МакКой решил позже лично поинтересоваться у Джима, предварительно приперев того к стенке – и фигурально, и буквально.       Проведя некоторое время за разглядыванием чужих футболок, Леонард испытал непреодолимое желание закинуть вещи Джима кучей в машинку, не разбираясь. В конечном счете, он доктор, а не бесплатная прачка, и это проблемы Кирка, если он думает, что доброте МакКоя нет конца и края.       Пересилив себя, доктор принялся за дело, распределяя белье по цветовой гамме, качеству и текстуре. В последний раз так часто стиркой Леонард занимался еще в институте, но даже там всегда находилась милая особа, желающая оказать помощь. А после всеми домашними хлопотами занималась Мириам. Лео нахмурился, скомкав футболку в руках. Вспоминать бывшую жену и развод без злости он не мог, пусть и прошло уже полгода. Чертова стерва не оставила ему ничего, кроме костей и потрепанных нервов.       Звук захлопывающейся двери привлек внимание Леонарда. Тощий кудрявый юноша с сумкой, которая, казалось, весила больше, чем он сам, буквально ввалился в помещение, производя слишком много шума. Заметив МакКоя, он покраснел, пробормотав что-то отдаленно похожее на извинения, но Леонард не был уверен. Тяжело передвигаясь, мальчишка – доктор предположил, что ему не больше семнадцати, а то и меньше – доковылял до ближайшей машинки и вывалил вещи на пол. Что делать дальше, он, очевидно, не знал, рассматривая кучу с каким-то детским ужасом на лице. Леонард едва подавил смешок, но вмиг натянул маску равнодушного обывателя, чтобы не быть уличенным в подглядывании. Возможно, паренек просто в первый раз в публичной прачечной, вот и растерялся.       Стирка началась, а МакКой все еще пялился на дверцу, в которой отражался странный парень. Дело у незадачливого юнца продвигалось не слишком быстро: он, похоже, разбирался с инструкцией, комментируя вполголоса каждое слово. Сложно было сказать, зачем он так делает, но выглядело до нелепости очаровательно. Особенно то, как мальчишка морщил нос. Или встряхивал головой, заставляя свои кудряшки трепыхаться.       Достав из кучи ядовито-розовую футболку, мальчишка без раздумий положил ее машинку, а следом за ней отправил белую рубашку. Леонард подавил тяжелый вздох, разворачиваясь всем корпусом для лучшего обзора. Возможно, это не его дело, и малец просто хотел придать старой вещи новый оттенок, но когда мгновение спустя туда же полетели джинсы, МакКой сдался. Смотреть на это безобразие было выше его сил. И в то же время хотелось дождаться того момента, когда юнец вытащит вещи после стирки – его реакция наверняка будет бесподобна.       — Какого черта ты делаешь?       Мальчишка вздрогнул, уронив ворох одежды. Посмотрев на Леонарда непонимающим взглядом, он, заикаясь, произнес:       — П-п-простите?       — Ты ведь понимаешь, что нельзя стирать все кряду?       Парень неуверенно кивнул, а после посмотрел на свои вещи. Терпение никогда не было добродетелью доктора, поэтому устав ждать, он направился к незадачливому подростку.       — Розовое с белым – плохое сочетание, и мне даже нет нужды смотреть на этикетку, – Леонард брезгливо откинул упомянутую футболку жуткого цвета в сторону от основной кучи. – Так. Что у тебя еще есть из светлого, желательно белого?       С самым сосредоточенным выражением лица, мальчишка проворно достал из вороха футболку с жутким, по мнению доктора, принтом. МакКой отрицательно покачал головой, предположив, что рисунок либо слезет, либо полиняет – судя по всему, сделана футболка была на заказ. Лицо парня омрачилось, и Леонард испытал почти угрызения совести за то, что расстроил его.       — Не станем рисковать таким… этим, – не сумев подобрать слово, выражавшее бы его ужас, МакКой оборвал себя. Но мальчишка понял суть.       — Как насчет этого?       Перед носом мелькнула обыкновенная белая майка, и доктор одобрительно улыбнулся. Парень буквально просиял, с торжественным видом положив вещь в машинку. Губы Лена сами собой растянулись в ухмылке.       Дело продвигалось бы быстрее, если бы мальчишка не столь дотошно интересовался его мнением буквально по каждой рубашке или футболке, шортам или джинсам. К собственному удивлению, это мини-представление, в которое превратился его поход в прачечную, Леонарда совсем не раздражало. Тот же Джим, например, несмотря на статус лучшего друга, давно бы уже был послан куда подальше. Может, все дело было в ауре, окружавшей парня, или очаровательных кудряшках, или в акценте – МакКой не мог дать однозначный ответ.       — Ну, вот и все. Теперь выбери режим стирки, вставь деньги и жди. Отжим, соответственно, после.       — Спасибо. Вы очень помогли, – юноша неловко улыбнулся, покраснев.       — Да ладно, чего уж там. Куда только твоя мать смотрит? Отпускать ребенка в прачечную, – буркнул Леонард.       Брови мальчишки поползли вверх. Уставившись на доктора так, будто он сморозил величайшую глупость, он торопливо произнес:       — Но я не ребенок! Студент, недавно перебрался в Штаты, когда получил грант.       — Так сколько тебе лет, малец? – перебил МакКой, не удержавшись. На самом деле, этот вопрос интересовал его едва ли с первого мгновения, как он увидел это ходячее недоразумение.       — Восемнадцать. Сэр, – отрапортовал юноша.       Леонард закатил глаза, фыркнув. Мальчишка окончательно смутился под насмешливым взором доктора, и МакКой дал себе мысленные «пять». Посмотрев на часы, Лен прикинул, что у него еще есть минут двадцать, пока достираются вещи. Желудок требовал к себе повышенного внимания, поэтому выбор места был очевиден.       — Уже уходите? - с отчетливым сожалением в голосе спросил юноша.       — За кофе. Взять тебе что-нибудь? – поинтересовался Лен, удивляясь собственной доброте.       — Нет, спасибо, – юноша запрыгнул на стиральную машинку, доставая из сумки книгу. Заметив взгляд доктора, он пояснил: – Экзамены скоро.       — Точно, студент, – буркнул Леонард, направляясь к выходу.       Возвращаясь с двумя стаканчиками кофе и пончиками, которые доктор взял скорее этому странному мальчишке, нежели себе, МакКой лишь надеялся, что в его отсутствие студент не сломал что-нибудь. К потаенной радости Леонарда, все осталось без изменения: парень все так же увлеченно читал, новых посетителей не наблюдалось, а машинки негромко шумели. Почти идиллия.       Заметив доктора, мальчишка лучезарно улыбнулся. Отложив книгу, он с интересом стал следить за приближением МакКоя.       — Это тебе. И не спорь. Сам был студентом, так что помню еще, – максимально суровым тоном произнес Леонард, пихая в руку парню стаканчик с кофе и пончики.       — С-с-спасибо. Я Павел, Чехов Павел Андреевич, – протянув ладонь для рукопожатия, старательно выговорил студент, едва не опрокинув стаканчик на МакКоя.       Леонард хотел было сказать, что ему, в общем-то, плевать. Вряд ли они еще когда-нибудь встретятся, а забивать голову ненужной информацией не входило в его привычку, но все же покорно ответил на запоздалое приветствие.       — Бо… Чертов Джим Кирк! – в сердцах воскликнул доктор. Треклятое «Боунс» едва не сорвалось с его уст. Надо будет обязательно устроить взбучку Кирку за это. – МакКой. Леонард МакКой. Можешь звать меня Лен.       — А ведь вы собирались представиться как-то иначе, – проницательно подметил Павел. Но заметив кислое выражение лица доктора, не стал настаивать на ответе. – Друзья зовут меня Пашей. Сокращенно от Павел.       МакКой кивнул. Паша больше подходило этому кудрявому мальчишке.       — Итак, Павел, на кого учишься?       Казалось, именно этого вопроса Чехов и ждал. Не ограничившись простым «физик-теоретик», Павел поведал заодно, что с детства мечтает о космосе, но по состоянию здоровья стать космонавтом не смог. Воодушевление, с которым Чехов рассказывал про учебу, Родину, звездные дали, не могло не притягивать. МакКой даже пропустил тот момент, когда машинка просигналила об окончании стирки. Причин задерживаться больше не было, но и уходить не особо хотелось.       — Вы часто ходите сюда? – с надеждой поинтересовался Чехов, который сник, стоило Леонарду вытащить сухие вещи и уложить их в корзину.       — Каждую среду, – не задумываясь, ответил Боунс. Почему бы и не сделать среду днем стирки? В конечном счете, именно в этот день у него законный выходной.       Лицо Паши просияло.       — Значит, мы еще встретимся. Только в среду пары у меня начинаются после обеда, а стирать в общежитии я не люблю.       — Ну что ж, тогда до встречи, Павел Андреевич. И не напортачь со второй партией.       Улыбнувшись на прощание, МакКой с чистой совестью оставил Чехова. Если даже его уроки и пропали даром, и мечтательный Павел умудрится закинуть черное с цветным или белым, шанс доучить представится на следующей неделе. Леонард ни минуты не сомневался, что застанет Пашу в прачечной в это же время, так же, как не сомневался в том, что и сам обязательно придет.