Волнение в дрожащих кончиках пальцев

Рюноске Терасака искренне не понимал, почему сейчас так напуган. Не впервые выходит на сцену, верно? Не впервой ему перед кучей народа на фортепиано играть. Он делал это уже множество раз и всегда умудрялся держать себя в руках, усиленно прятал волнение за идеальной маской. Просто воспринимал это как нечто необходимое – раз сказали сделать, значит надо. Он был хорошим актёром, и никто никогда не мог понять, насколько на самом деле он боится выходить на сцену. Но в этот раз он волновался гораздо сильнее и причину себе объяснить не мог. Дрожь во всем теле не хотела уходить ни на мгновение. Его буквально колотило, дыхание сбилось, сфокусировать взгляд на чём-либо не выходило – будто бы температура резко подскочила, но он был уверен, что температура в норме, а подобное состояние объясняется лишь чрезмерным волнением, появившимся непонятно откуда. Благо в руках себя держать всё-таки удавалось, и он сидел за кулисами с абсолютно нечитаемыми лицом, лишь нервно сжимал кулаки время от времени. Сейчас ему было гораздо страшнее выходить на сцену. Он вообще не был уверен, что сможет на ноги подняться. Сейчас он сидел за кулисами и ошалело смотрел на собственные дрожащие руки. Казалось, попробует встать – и тут же рухнет навзничь, как марионетка, которой нитки обрезали. Страшное сравнение, особенно для него. Губы невольно изогнулись в усмешке. Возможно, он так волнуется потому что сегодня в зале будет Юу…? Но ведь тот уже слышал, как Рю играет. Был с ним на всех репетициях, всегда находился рядом и смотрел так восхищённо, что Коту становилось неловко – он ведь не делает ничего особенного. Хотя, откровенно говоря, восхищение Юичи ему льстило. Осознание того, что он может заставить этого парня замереть от восторга, не в силах даже отвести взгляд, что он может заставить его смотреть так внимательно, а ещё заставить потерять дар речи – и всего лишь игрой на фортепиано. Рюноске это нравилось. Безумно нравилось. Да, возможно именно из-за присутствия Маэды на этом концерте он так и волнуется, боится сделать что-то не так, разочаровать – воображение сразу же рисует красочные картины, от которых по спине бегут мурашки, а дыхание, только вроде бы пришедшее в норму, сбивается – боится, что Юу никогда не будет смотреть на него так восхищённо, а потом, сбиваясь, пытаться облачить свои чувства в слова. Кот рад, что сейчас рядом никого нет. Хоть он и спокоен внешне – разве что взгляд выдаёт – но навряд ли сумел бы сохранить это спокойствие, если бы вынужден был говорить с кем-то. В одиночестве ему было легче справиться с собственными эмоциями. Он закрыл глаза, отгораживаясь от мира. Так было легче. —Котёнок. От до боли знакомого голоса по спине побежали мурашки. Рю стремительно распахнул глаза, встречаясь с взволнованным взглядом зелёных глаз. Он не хотел, чтобы Рю волновался и не хотел выглядеть слабым, но всё-таки невольно подался назад, вжимаясь в спинку кресла спиной. Искренне надеялся на то, что сумеет спрятать собственные чувства достаточно хорошо. С остальными обычно выходило, но насчёт Юичи он не был уверен. Он более внимательный, более проницательный, лучше знает Кота. Поэтому от внимательно взгляда по спине мурашки бежали. Кот глубоко вздохнул. -Что такое, Юу? Ты ведь сейчас уже должен быть в зале вместе с остальными, – блондин исказил губы в улыбке. Идеальный актёр, да? Даже от этого парня прячет чувства, нацепляя очередную маску. Только вот, кажется, на Маэду это не действовало. Взгляд всё так же взволнованно-внимательный, всё так же сидит перед Рю на корточках и еле заметно хмурится. -Ты действительно сильно волнуешься, да? – синеволосый говорил мягко, неспешно. Честно говоря, не ожидал увидеть блондина в таком состоянии. Пришёл, чтобы убедиться, что тот в порядке – всё-таки выступление событие довольно серьёзное. Думал, что возможно парень немного волнуется, – насколько он понял, ему не впервой выступать – но в итоге всё оказалось намного хуже. Юичи не умел успокаивать людей, но знал, что уйти отсюда не сможет, пока не убедится, что Рюноске в порядке. Протянул руку, осторожно коснулся волос, чуть растрёпывая. – Ну-ну. Закрой глаза, вдохни и выдохни. Неспешно, не торопясь. Выброси из головы ненужные мысли и просто сосредоточься на моём голосе. Хорошо? -Ты действительно сильно волнуешься, да? – мягко поинтересовался синеволосый. Достаточно легко смотрел сквозь воздвигнутую Рюноске стену и мог понять истинные эмоции того. Достаточно проницателен, в отношении этого парня особенно. Он ведь и пришёл сюда потому что был уверен в том, что парень взволнован, только вот прячет это старательно, строит из себя спокойного и непоколебимого. Но на самом деле нуждается в поддержке. Он не был хорош в подобном, но не пытаться было бы кощунственно. -Я не… - попытался возразить блондин, но осёкся, встретившись со строгим взглядом Юичи. Виновато прижал ушки к голове. Кажется, ещё не совсем привык к тому, что теперь всю его игру видят насквозь и легко обличают истинные эмоции. Возможно, это даже немного пугало, – невозможность спрятаться и скрыться – но больше делало счастливым осознание того, что теперь кто-то правда понимает его чувства и искренне заботится. На сердце теплело. Во всяком случае, ёрничать перед Маэдой было бесполезно. – Да. Волнуюсь. Кажется, синеволосый был рад тому, что Кот признал это. Чуть кивнул, улыбнулся. Осторожно взял руки того в свои, заставив вздрогнуть и взглянуть удивлённо. Вообще Юу было сложно понять страх перед сценой – сам он на неё никогда не выходил, но он искренне пытался. Хотел поддержать. Помочь. -Знаешь, тебе ведь абсолютно нечего бояться. Твоя игра потрясающая, и она обязательно очарует всех в зале. Ведь всегда всё проходило хорошо, да? Значит и в этот раз так же пройдёт. Я верю в тебя, талантливый котёнок. – он говорил тихо, неспешно, смотрел мягко, но внимательно. Явно пытался успокоить. – Если будет совсем-совсем страшно, когда выйдешь на сцену, и волнение окажется слишком сильным – просто закрой на пару секунд глаза, вдохни и выдохни. И представь, что ты сейчас не перед залом, а просто снова репетируешь и рядом есть только я. Так ведь станет спокойнее, верно? Забудь о том, что играешь перед кем-то, сосредоточься на образе в своей голове. Вот и всё. Наверное, это звучало до ужаса нелепо, и сам Юичи это понимал, но ничего другого придумать не мог. Рюноске смотрел пронзительно, даже почти не моргал. До этого никто его не успокаивал перед выступлениями. Иногда кто-то с лживой вежливостью желал удачи или осведомлялся, готов ли Рю выходить на сцену, и тот всегда улыбался и кивал, делая вид, что в порядке. А сейчас… Сейчас он, кажется, захотел немного побыть слабым. Блондин улыбнулся, – в этот раз более искренне - чувствуя, как постепенно отходит волнение на второй план. Вроде бы Маэда не сказала ничего особенного, но Коту было достаточно того, что тот его поддержал. Специально пришёл сюда, чтобы помочь ему и сейчас так старался убедить в том, что всё будет хорошо – тёплое чувство в груди почти обжигало. -Спасибо, Юу. – Терасака наклонился, накрывая губы Юичи своими в мягком поцелуе. Закрыл глаза, растворившись в этих ощущениях. Синеволосый быстро перехватил инициативу на себя, переплетая их пальцы и подаваясь вперёд. Если бы не зазвучавшие голоса учителей, явно направляющихся сюда, они бы, наверно, могли ещё долго так сидеть и просто целоваться, наслаждаясь обществом друг друга. Пришлось прервать поцелуй, быстро отстраняясь. Маэда быстро поднялся на ноги, Рю рвано вздохнул, восстанавливая дыхание. Оба выглядели так, будто ничего и не произошло – совершенно спокойно. От учителей Юичи за нахождение здесь конечно же влетело – всё-таки он должен был уже находится в зале, куда и отправился, а Рюноске отправился на сцену. Окончательно волнение никуда не ушло, но немного уменьшилось, тем более предложение синеволосого не казалось таким уж и плохим. Может и поможет – Кот никогда ничего подобного не пробовал. Просто не знал. При выходе на сцену тело охватило привычное оцепенение. Тишина и множество пронзительных взглядов – и все направлены на него. Наблюдают, внимательно наблюдают за малейшим движением, ждут чего-то. Это жутко. Парень бы хотел сбежать отсюда, но просто сел за пианино, сохраняя внешнее спокойствие. Пальцы, занесённые над клавишами, чуть дрожали. Вспомнился совет Юу. Блондин закрыл глаза. Класс музыки всегда был полон тишины после уроков. Эта тишина пропитывала его насквозь, наполняла каким-то эфемерным покоем. Рю нравилось находится там тогда. Нравилось разрывать эту тишину собственной игрой под взглядом восхищённого Юичи. В такие моменты он всегда отпускал всё: все мысли и беспокойства, чувства, просто играл, мягко и быстро касаясь клавиш, смотря на них из-под полуприкрытых век. Так же смотрел на клавиши и сейчас. Пусть тишина в этом зале и иная, но играет он уверенно – с совершенно бесстрастным видом, быстро и точно. Не обращая внимания на затихший зал, не обращая внимания на чужие взгляды. Мысленно он в классе музыки и его единственным слушателем является Маэда, что его вполне устраивает. Губы невольно изгибаются в лёгкой улыбке. Уже не дрожащие пальцы в последний раз касаются клавиш. Секундная тишина. И зал взрывается аплодисментами.