mortem

Эдвард кричит, бьет по стеклу, пытаясь разбить его вдребезги и выбраться, наконец, из этой зеркальной тюрьмы. Он смотрит на его жалкие попытки, ухмыляясь. Капли крови пачкают идеально белую керамику, стекая в водосток. — О, Эд, — вздыхает отражение, качая головой. — Мой милый, глупый Эд. Ты только посмотри на себя! Нигма пытается вернуть контроль над своим телом. Его бьет мелкая дрожь. Он крепко зажмуривает глаза, словно пытаясь проснуться от кошмарного сна, кусает до крови губу, чтобы почувствовать, что он все еще здесь, он жив. Смеется. — Ты всегда был одной сплошной катастрофой. А что теперь? — его глаза горят безумством вперемешку с чистой, ослепительной ненавистью, и Эду впервые за все годы, проведенные с ним в одной голове, становится действительно страшно. — Столько крови. Хм. — безучастно рассматривает собственные руки, их руки, будто ему нет дела до разорванных вен. — Мне даже немного жаль тебя. Несколько рваных вздохов. Эд уже смотрит на него по другую сторону зеркала. Делает несколько шагов назад, но ноги подкашиваются, он падает на холодную плитку и тихо шипит, когда больно ударяется растерзанной ножом рукой. Пытается выползти, опираясь на правую руку, в спальню. Слишком слаб. Потерял уже слишком много крови. Освальд сможет помочь. Доползает до дверного проема под его насмешливым взглядом. — Осв... Он цокает языком и недовольно хмурит брови. — Опять ты за свое. Опускается на корточки, заглядывает в лицо. Хватает за волосы и рывком отклоняет его голову назад. — Мы могли быть великолепны. Ты и я. Вдвоем, — снова сумасшедше улыбается, но улыбка быстро перерастает в злобный оскал. — Но тебе просто необходимо было поставить кого-то между нами, не так ли? Нигма вырывается из его хватки и доползает до кровати. У него хватает сил на то, чтобы, приподнявшись, облокотиться спиной на ее край. Он вновь открывает рот, чтобы позвать Освальда, но слова словно бы насильно вырывают у него из горла. — Освальд, — презрительно выплевывает он, смотря поверх головы Эдварда на начавшее шевелиться тело под одеялом. — Меня тебе было не достаточно? — Эд?.. — Нет, тебе хотелось разозлить меня, показать, кто из нас двоих главный, — рычит, ненавистным взглядом прожигая проснувшегося Кобблпота. — Доказать нам, что ты и без меня прекрасно справишься. — Хей, Эд, что... Кровь все еще идет. Боль гулким эхом раздается по всему телу, лишая желания хотя бы попытаться встать. Эдвард закрывает глаза. — Нет, нет, нет, нет, нет! Только не снова, пожалуйста! Эд! Судя по ощущениям, Освальд сел напротив. Едва заметно прикоснулся к разодранной коже. Начал беспокойно дышать. — Зачем, Эд? Зачем?.. Ты... — Освальд шмыгает носом, и Эдвард понимает, что тот начинает плакать. Он бы и сам заплакал, будь у него на то силы. Наверное. Эд не хочет видеть его лица. Но у него другие планы. Он насильно поднимает его веки, заставляя лицезреть дорожки от слез на бледном лице единственного дорогого ему человека. Единственного человека, которому на него не плевать. Единственного друга. Любовника. Эд лучше бы выжег сам себе сердце, чем ушел вот так: медленно, грязно и на глазах у Освальда. Но выбора ему не давали. — Он забрал тебя у меня. У нас, — он снова улыбается, пристально разглядывая лицо Кобблпота. Его забавляет страдание. То, как Освальд опускает голову и зажмуривается, когда плачет. То, как судорожно поднимается и опускается его грудь, когда он пытается совладать с собой. — Нас достаточно друг для друга. Освальд резко подается вперед и целует его. Поначалу яростно, вложив всю свою ненависть, потому что Освальд ненавидит его за то, что тот сделал с собой, за то, что решил его бросить. Но затем, словно медленно угасая, отстраняется на секунду и, проведя большим пальцем по щеке Эда, целует его нежно, будто в последний раз. — Я люблю тебя, Эд, — соль на губах. Сердце пропускает удар. — Пожалуйста, не покидай меня... Теперь и по его руке медленно стекает кровь. Он улыбается. Эдвард Нигма закрывает глаза. В последний раз.