Синдром подсчета долгов

Воспоминания имеют склонность возвращаться. У нормальных людей – изредка, у менее нормальных – чуть чаще. Жить прошлым – это признак слабости. Так считал Андрей. Он не жил прошлым, но. Его воспоминания никогда не возвращались… они всегда были с ним. Все, до последнего, до самого худшего. Потому что его воспоминания никогда не были его собственными до конца. Их. Только их с братом. …Им по двенадцать. Дети. Дети такие жестокие в этом возрасте – в любом, если уж честно, но в этом – особенно. - Урод! – кричали они Димке, стараясь задеть его как можно больнее – физически или морально, это не имело значения. Андрей всегда был рядом, всегда мстил обидчикам. Но это не слишком помогало брату. - Не плачь, - успокаивал он рыдающего младшего, искренне не понимавшего, почему дети так несправедливы с ним. – Ты самый лучший, самый красивый. А они просто тебе завидуют. - Но почему они такие? – громко всхлипывал брат, прижимаясь к Андрею. Андрей ласково гладил его по голове и иногда целовал в лоб. - Ты отличаешься от них. Люди ненавидят, когда от них отличаются. Они сменили три школы. Отношение детей сменить было нельзя. Взрослые лишь подливали масла, глядя на Диму с брезгливой жалостью. - Андрюшка, - в отчаянии спросил Дима после того, как Андрей побил двух старшеклассников, кидавшихся в них камнями, - ну почему, почему всё так? - Ничего, Димка, - вытирая кровь с лица, Андрей решительно положил руки брату на плечи. – Мы вырастем и всем им покажем!.. Что покажем – Андрей никогда не говорил. Наверное, и сам не знал. Но чувствовал – обязательно покажут. …Им по пятнадцать. Дети перестали быть детьми, маленькие звереныши, возомнившие себя взрослыми, были еще хуже. Физическая расправа для многих из них была единственным решением вопросов. Андрей по-прежнему был рядом, готовый защищать брата до последнего. А Дмитрий неожиданно стал отдаляться. Он хотел стать волонтером, помогать тем, кому приходилось хуже, чем ему. Но в волонтеры брали только с восемнадцати. Тогда он стал таскать домой бездомных животных, раздражая этим все семейство, особенно – старшую сестру. Мать ругалась и выкидывала зверей обратно. …Им по шестнадцать. Дмитрий первый раз ушел из дома, забрав с собой двух найденных котов. И брата. Впрочем, Андрей не забирался, а ушел добровольно – куда он без брата. Куда брат без него. …Им по восемнадцать, у них есть своя группа, их слушают и даже прислушиваются, Дмитрия больше никто не пытается обзывать. Андрей чувствует себя счастливым – потому что брат счастлив. Наконец-то он станет волонтером. ...Им по двадцать восемь и… - О чем думаешь? – Дмитрий крепче вцепился в руку брата. Некоторые вещи не меняются. - Да так, - уклонился Андрей, бездумно поглаживая его холодные пальцы. – Прошлое… накатывает. Дмитрий понимающе смотрел ему в глаза. Фестиваль света в этом году был особенно хорош – Исаакиевский собор переливался всеми цветами радуги, а иногда – просто цветами, снежинками и даже – портретами Гоголя. - Красивый… - Дмитрий мечтательно перевел взгляд на храм. - Красивый, - эхом отозвался Андрей, думая явно не про Исаакий. - Я замерз, - застенчиво улыбнулся брат, перепрыгивая с ноги на ногу, и продолжая держать Андрея. – Может, пойдем уже? Программа повторяется, ничего нового не покажут. - Есть идея, - хитро усмехнулся Андрей, - можем поискать любую открытую крышу, и с нее посмотреть. Брат согласно кивнул. …Рассвет они встречали на чердаке одного из домов десятой линии Васильевского острова, окончательно замерзнув, но совершенно не желая возвращаться домой. - Кажется, что нам на десяток лет меньше, чем есть на самом деле, - стуча зубами, поделился Дмитрий, сильней закутавшись в куртку. – И мы опять сбегаем из дома… Андрей улыбнулся и обнял брата, накрыв их обоих своим свитером. - Только теперь мы гораздо круче, чем десять лет назад. - А друг для друга остались прежними, - Дмитрий вернул улыбку, незаметную в темноте, но брат ее почувствовал. - Вечно вдвоем, - Андрей, в свою очередь, процитировал чьи-то строчки, так хорошо подходившие для них. – Люблю тебя, ты знаешь, да? Дмитрий ничего не ответил. Он знал. Как никто другой в этом мире.