Помада.

      Где-то пять лет назад. Ровный лед, что звался катком занимал весь центр огромного и тихого зала. Синие трибуны были совершенно пусты, не единого зрителя. Мирная обстановка радовала уши людей, которые не любили людскую суматоху и смешанные речи разных бесед, что создавали только шум. Одним из этих людей был он, прекрасный ангел моего рассказа. Юрий Плисецкий.       Ему только десять лет, но его талант был выше его привычного возраста. Он умен, талантлив, целенаправлен, а еще он невероятной красоты. Золотистые волосы, цвета только что созревшей пшеницы, ласкающихся в лучах жаркого солнца. Зеленые глаза, ледяные глаза, которые могут сдавить своим напором любого человека, но и они могли дарить нежность. Не всем. Стройное тело, тонкие ноги, кожа цвета молока. Он — идеал. Стук коньков раздавался эхом по залу, что давало свидетельство о том, что зал все же не пуст. Тонкие лезвия коньков плавно носили своего хозяина по льду в нежном танце. Только сейчас он мог насладиться своим делом всей душой. В его уши, из наушников, била одна довольно навязчивая песня, под которую как раз юноша и придумывал этот танец на ходу.       «Мы дети истории. О да, мы дети истории!  — на свой скорый конец проиграла песня. И Юрий, застыв в одной причудливой позе, закончил свой танец, переводя дыхание в своей груди. Щеки покраснели от холода и нагрузки, а тонкие пальцы посинели от холода. И ведь только он коснулся нижней губой к верхней, он почувствовал неприятные ощущения. Вернувшись в обычную позу, он провел пальцами по своим губам. Потрескались. Недовольство ребенка прервал этот голос… Больно знакомый голос:       — Браво, Юрий, как всегда прекрасно!  — мужчина счастливо спускался с лестницы входа, довольно улыбаясь светловолосому, — Но есть над чем стараться, у тебя большое будущее!        А вот и он. Второй герой моего рассказа. Виктор Никифоров. Молодой мужчина с восхитительной внешностью и очаровательной улыбкой. Высокий рост, проницающие глаза цвета то ли моря, то ли нефрита. И длинные серебряные волосы… Водопад серебра. Так считал Юра. Сам мужчина был идолом нашего маленького принца. Юрка желал когда-то превзойти его, хотел заставить его смотреть и желать только Юру. Это его цель. Он добьется ее.       Мальчик, не показывая своего счастья, подъехал к перегородке, где был Никифоров. И снова мальчишка хмурит брови, снова раздраженно смотрит на своего собеседника и снова скрывает свою любовь. Виктор же снова что-то с энтузиазмом рассказывает, а Юра не слушает, только смотрит на его ровные губы, которые все никак не могут замереть на месте. Он засмотрелся так, что сам не заметил, как коснулся своих губ подушечками пальцев. И тут Виктор замолчал, устремив взгляд на мальца.       — У тебя губы потрескались? — он присмотрелся и, выпрямившись, вздохнул, доставая из кармана гель для губ. Открыв баночку, он сунул туда палец, позже проводя им по шершавым губам мальчишки. Юра, на удивление, не повышал свой тон, не отдергивал руки Виктора. Он смотрел на губы Вити. Он когда-то обязательно их поцелует… Настоящее время. Япония. День перед состязанием Юри и Юрия. Боль. Сплошная боль томилась в его сердце. Зачем они тут? Чем этот Юри заслужил внимание Виктора?! Его Виктора! Стук коньков, суровый, полный гнева. Все решит соревнование. И Юрий обязательно победит! Виктор уедет с ним. Вернется в Россию, будет обязательно рядом. Рывки полны горя, прыжки воплощают боль, а приземления настолько точны, что похожи на точность ножей, летящих в спину блондина. В голове звучало только одно имя. Виктор. Виктор. Виктор! Резкие движения, вырывающийся из самой души гнев и желание стереть Юри с лица земли. Он посмел позариться на чужое. Это чмо, эта японская блядь посмела желать быть единственным для Никифорова. Не будет этого! Виктор любит только Юрия, как до этой суки не дойдет?! Конец. Тяжелые дыхание. Тихий рык. Это не похоже на агапэ. Агапе и Юрий две не совместимые вещи. Лед и пламень. Добро и зло. Счастье и боль…       Он еще не проиграл. Он еще покажет, насколько он силен…       Вернувшись в раздевалку, он практически упал на лавочку возле кабинок. Шнурки легко поддавалась ловким пальчикам, быстро развязывались , не забывая гладить холодные руки своей тканью. Шаг. Еще шаг. Юра поднял голову и посмотрел на вошедшего. Сердце дернулось, а разум заполнила радость. Вот он. Виктор медленно подошел к подростку, присаживаясь перед ним на колено, провел пальцем по его губам. Ничего не говоря, он повторил знакомые Юрию движения. И только гель коснулся губ Юры, как он опомнился и одернул голову, злобно крича:       — Я не ребенок! Прекрати, блять! — на самом деле ему нравилось. Он любил прикосновения любимого, любил его заботу, но зачем это показывать? Главное, что сам Юра знает о своих чувствах и не отрицает их как раньше, больше знать другим не надо. Виктор же усмехнулся, притягивая другой рукой мальчика за талию прямо к себе, смотря прямо в его зеленые глаза, гипнотизируя. Ох, это у него получилось отлично. Язвительная ухмылка, хитрые глаза. Юра в его воле.       По губам проскользил палец, а лицо Вити приближалось все ближе и ближе, пока их губы не прикоснулись и тут же слились в глубоком поцелуе. Не знаю… Как долго это длилось, но воздух стал кончаться у двоих. Расцепив поцелуй Виктор прошептал лишь одни слова в губы Юрия и вложил ему в руки какую-то вещь. Удалился, оставляя его в своих мыслях. Россия. Он проиграл. Виктор тренер Юри. Не только тренер… Парень. Они ведь теперь встречаются. Во всем интернете об этом кричат и высылают их фото вместе. Разбитый телефон. Разбитое сердце. Все тело дрожит. Из глаз льются слезы. Больно. Очень больно. В дрожащих руках спокойно лежит гель для губ Виктора. Тот самый гель, которым он нежно мазал губы Юрия. На протяжении пяти лет он покупал именно это гель и именно для Юры. Руки прижали баночку к груди. А в голове всплывают его слова. Самые последние слова, которые доходили для его ушей голосом Виктора… Ноги подкосились и он упал на колени прямо на холодный лед. Виктор. Почему ты так поступил? Слезы катились по его щекам, а из груди вырвался отчаянный крик «Я тебя ненавижу». Это конец. В сердце вселилось желание мести. Он больше не мог чувствовать. Прекрасный ангел, опороченный дьяволом… «Я буду смотреть и желать только тебя, Юра. »