Кругосветное путешествие

Сомбра знает, что на самом деле Заря блондинка. Заря не знает настоящего цвета волос Сомбры. У Кати Вольской глаза снежной королевы, она смотрит ими в душу, насмешливо напоминая о Вечности. Катю сложно обмануть, а Заря может. Заря говорит ей: я найду Сомбру. Иногда Заря говорит: я уже нашла ее, осталось только сжать пальцы… И Заря показывает, как – сжимает крепкий кулак. Заря выросла в России и знает: не наебешь – не проживешь. За это Сомбра называет ее «моя большая плохая девочка». А Заря ее – «сучка ненаглядная». За просто так. Катя тоже выросла в России, но она младше Зари и застала время, когда главным был другой принцип: купить можно все. Поэтому Катя считает, что купила Зарю с потрохами, и не беспокоится о своем будущем. Оно безоблачно и блистательно: подъем России на самые вершины мировой пирамиды на ее, Кати Вольской, руках. Пока она мечтает, Заря ищет Сомбру. В Токио. В Токио она сидит за столиком, сжимая губами трубочку – голубой коктейль искрится. Сомбра скользит по зеркальному полу – пол действительно зеркальный, а еще это заведение из тех, где официантки в коротких юбках не носят трусиков. Ох уж эта Япония – Заря не смотрит в пол, когда ловкие руки Сомбры ставят перед ней еще один стакан. - Приветствую тебя в нашем заведении, моя большая плохая девочка, - говорит Сомбра по-японски. - А что будет, когда ты доберешься до Катерининых разработок? – спрашивает ее Заря. – Завоюешь мир? Или пристегнешь к прелестной заднице огромного железного парня? - Это уже было, - морщится Сомбра и напоминает: - Дива. - А, - говорит Заря, вспомнив. Она немного тугодумка, но ошибается редко. – Значит, все-таки - тебе понадобился весь наш мир?.. Сомбра наклоняет поднос. С него, словно с ледяной горки, скатывается пустой стакан, и вдребезги разбивается на зеркальном полу. Заря невольно смотрит туда, вниз, а когда, выругавшись, поднимает глаза, Сомбры уже нет рядом. Заря ищет Сомбру в Риме. В Риме узкие улочки, а на балкончиках цветы, цветы, сотни цветов, благоухающие потоки цветов, пышные и яркие. Заря опасается: не шмякнется ли один из этих римских горшков ей на голову с ближайшего балкончика. Сомбра воздевает руки перед Колизеем. - О, вечность! – восклицает она. – О, время! О, боги! Примите меня в свой сонм, поделитесь со мной своей искрой! Это выглядит патетично, немного нелепо и очень красиво. На Сомбру оборачиваются и поднимают фотоаппараты: так хороша ее тонкая фигурка в легком голубом платье… так прекрасна поза. Туристы не успевают сделать ни кадра. Сомбра растворяется, остается лишь жаркое итальянское солнце, тени и белая пыль. Заря вытирает со лба пот и отправляется пить холодный кофе в ближайший ресторанчик – там такие низкие столики, что ей некуда деть колени. Заря ищет Сомбру в Мексике. В Мексике, в заброшенном высоко в горах храме, вытесанном в скале. В антураже Индианы Джонса, в лианах, пышной зелени, за водопадом, за пропастью, за мертвым городишком, где живет полоумный старик, обдолбавшийся грибами и называющий себя доном Хуаном. Заря находит Сомбру – та занимает место на алтаре. Она теперь Санта Муэртэ – богиня смерти, неподвижная и холодная, вся в алом, черном и золотом, и только волосы синие, синие, и Заря стоит и гадает – какие же они на самом деле? - Я – Миктлансиуатль! – грозно произносит Сомбра и тут же заливается смехом. – Не надоело бегать за мной, Заря? Ведь ты, моя большая плохая девочка, неповоротлива, как мешок с вашей любимой картошкой. Я быстрее тебя в тысячи раз. - Сучка, - по привычке лениво отзывается Заря, и рада бы расслабиться, как всегда, когда Сомбра шутки шутит, но не получается: слишком убедительна Сомбра в наряде богини смерти. Жутко убедительна. Заре становится страшно… и как будто что-то понятно. Но эта понятность ускользает от Зари, оставив лишь холодок в сердце. - Так на кой черт тебе технологии Вольской? – гнет свое Заря. Нет у Сомбры такого бешеного честолюбия, как у Вольской, нет родной страны, которой нужно мировое лидерство, нет дочки или сыночка – того, что нужно было бы защищать. Гениальность Сомбры не требует дополнительных подсказок от Вольской, ее микросхемам не нужен механик. - Зачем? Сомбра смотрит на свои длинные отполированные ногти. - Когда я была маленькой, - говорит она, - очень маленькой и бедной… я мечтала отправиться в кругосветное путешествие. Хотела повидать весь мир. Я думала, что случится чудо, и однажды я распахну окно, услышав цокот копыт, и под ним окажется принц на белой кобыле. Очень красивой крепкой кобыле. У нее будет расчесанная длинная челка, хвост, заплетенный в косу, и я буду кормить ее сахарком… а имя ее будет – Изабелла или Арабелла, что-то обязательно вычурное и нелепое. И что на этой кобылке я объеду все страны мира, везде побываю и все увижу. - И что? – не выдерживает Заря. Сомбра взмахивает рукавами, бубенцами, тысячью оборок, подолом алого платья Смерти. - Ну вот мы с тобой и катаемся, - хихикает она. – Хотя – Александра – звучит не очень… Ну ничего, в остальном-то мечта сбылась! И все рассыпается на пиксели: пещера, алтарь, водопад, пропасть. Остается только полоумный старик-наркоман. Заря дает ему мелкую монетку. Конечно, я ищу ее, скажет Заря Кате Вольской. Мне доложили – она сейчас во Вьетнаме. Немедленно отправляюсь туда. *** Сомбра тихонько закрывает тяжеловесную титановую дверь и переводит взгляд на экраны: большое, сильное тело Зари медленно угасает в путах универсального искусственного интеллекта. Сомбра не знает, какие именно сладкие сны навевает ее пленнице ИИ, но знает точно: из этих снов никогда не выбраться самостоятельно, никогда не угадать, где их начало, а где окончание, где реальность, а где – высокотехнологичный обман. Иногда Заря бормочет что-то о Колизее, водопадах и Санта Муэртэ, но слушать ее некогда. Пока Заря угасает в ловушке, у Сомбры есть время добраться до разработок Вольской и завоевать мир.