Драбблы по "Героям"

Габриэлу было двадцать три года, когда он лишился девственности. Он долго «соблюдал себя», как благонравная девица из диккенсовского романа, надеясь, что влечение к мужчинам, со временем, пройдет, выветрится, и он встретит женщину, которая сможет сделать его счастливым – но, потом, в его жизни внезапно появился человек, назвавшийся Саймоном. Саймон годился Габриэлу в отцы, от него пахло табаком, он смеялся резко и грубо, и не спросил: «можно или нет» – а Габриэл замер, точно околдованный, и не стал сопротивляться, даже когда почти дружеские объятья превратились в грубый захват. То, что чуть позже произошло в полутемной спальне, запомнилось Габриэлу плохо: рывки и движения, болезненные, но не настолько, как он себе представлял, и, почему-то, ему было совсем не стыдно. Саймон склонялся к его уху, снова и снова, но не для поцелуев, а чтобы произнести одними губами: «Саймон говорит: замри», «Саймон говорит: разведи ноги шире», и Габриэл чувствовал, что он должен, вернее – что ему необходимо сейчас слушаться, так же необходимо, как дышать. Проснувшись утром, он нашел у своей подушки горстку сигаретного пепла, три аккуратно-круглых дыры, прожженных в наволочке, и больше никогда не видел Саймона. * * * Десять лет спустя Сайлар встречает Самсона Грэя, и у того – лицо человека, когда-то представившегося как Саймон. Сайлар не хочет помнить о том, почему оно кажется ему слишком знакомым – но помнит. Встречи повторяются, их история замыкается в круг, ровнее сигаретного ожога. «Это было забавно» – говорит Самсон. И смеется.