На Север...

Этот человек приходит в Храм Чёрного и Белого уже несколько лун. Несколько лун подряд, каждый вечер, он становится на колени у сердцедрева в одной из ниш и молится. Слова произносит тихо, слов не слышно в мёртвой тишине храма. Но Многликий слышит. Многоликий все слышит. Девочка примечает широкую спину и высокий рост человека. Видит его величественность и гордость даже когда он становится на колени и молит, молит, молит... У этого человека длинные волосы и небритое лицо, густая борода. Северянин, всплывает у девочки в памяти. Та, кем была девочка, определила бы это сразу. Кто она?, иногда спрашивает себя она, Кем девочка была? – Кому ты желаешь смерти, Хозер Амбер? – спросил однажды Добрый Человек, когда девочка находилась рядом. Амберы – один из величайших северных домов. Добрый Человек заставлял учить её всякое и это она знала. Кажется, та, кем была слуга Многоликого, тоже знала это имя. Или нет? Девочка не помнит. – Изменник и клятвопреступник. Бастардово отродье. Он предал и убил Хранителя Севера, моего союзника Рамси Болтона. На Севере его знают как Белого Волка, но имя ему – Сноу. – с твердым, как кремень лицом произнёс Хозер Амбер. Просильщик на пол головы возвышался над Добрым Человеком, но сейчас выглядел обиженным ребёнком. – У меня есть деньги, – после паузы добавил он и вытянул два кожаных позвякивающих мешочка. – Имя. – Джон Сноу. Сердце продолжало ровномерно стучать в груди. Просто ещё одно имя. Имя человека, которому девочке предстоит преподнести Дар. • • • Девочка поднималась по лестнице в Храме Черного и Белого. Луна сейчас стоит высоко, отражаясь многочисленными ликами в каналах Браавоса. Девочка готовится принять новый лик. С рассветом Вилла Сноу сядет на "Морскую Жену" капитана Локе и отправится вглубь Вестероса, на далекий Север, ища своего отца. Но только для тех кто спросит. На самом деле девочка не станет Виллой Сноу. Она так и останется слугой Многоликого, без имени, лица и рода. Девочка преподнесет Дар новоявленному Королю Севера и вернётся в Браавос. Продолжить служить. Внезапно один из кирпичей в лестнице обвалился и маленькая ступня в кожаной обувке чуть не угодила в образовавшуюся пустоту. Девочка прошипела. Хоть и священное место, но развалина еще та. Нет, не так. Так бы думала прихотливая и взбаумошная девочка из высокого дома с сильным чувством собственного достоинства. У слуг Многоликого нет достоинства. У них ничего нет. В темноте дыры что-то блеснуло и давно забытое чувство искренне-детского интереса заставило протянуть руку. В руках оказался блестящий клинок брави, тонкий как сама девочка, под толстым слоем пыли, все такой же острый как много лет назад. Внутри что-то неприятно кольнуло. Оглянувшись, как загнанный зверек, девочка прячет клинок в складках черно-белого балдахина и спешит в свою коморку. Игла. Единственное слово всплывает в памяти. Голова, кажется, сейчас разорвется. Девочка засыпает перед самым рассветом. Я никто. Я Вилла Сноу. Сноу. Бастард. Сноу, снег. Зима, Винтерфелл. Девочка засыпает. • • • Оранжевый круг солнца поднялся над извилистыми улочками, неглубокими каналами и множеством островов Браавоса, разливая по небу жёлтые, голубые, серые краски. Девочка помнит, что родом из Вестероса. Девочка помнит как прибыла сюда на судне с солью. Помнит соль и пот которым пахло на том судне. Она помнит звук голоса Титана разносящегося по всей гавани. Помнит девочку, Солинку. Помнит Кошку-Кэт и чёрного дезертира. Помнит мрак тем утром, когда рассказала все Доброму Человеку. Она приплыла в Браавос когда ей едва исполнилось 11 и сейчас, через годы, возвращается домой. Нет, не я. Это Вилла Сноу возвращается домой. У слуг Многоликого нет дома. • • • Пиво в Коленопреклонном, розбавлено водой и в похлебке плавают мухи. Радует лишь свежевыпеченый, пахнущий мукой, тёплый хлеб. В обеденном зале пусто, лишь толстый розовощекий парень бегает туда сюда, да кучка мужчин громко гогочут, попивая время от времени эль. Человек в ржавой кольчуге и помятом панцыре, на котором некогда был изображен боевой топор – бывший латник Сервина, надо полагать – сидит рядом с предателями Фреями, Блэквудами и Пайперами. Девочка сидит в тени и вслушивается. – ...одичалый Сноу привёл своих дружков дикарей и проломил ворота Винтерфела в ночи, как трус, говорят его даже в поле не было, отсиживал на Стене свою бастардову задницу, тьфу! – говорил изрядно пьяный лучник с башнями Фреев на камзоле, живыми маленькими глазками и слабым подбородком, возможно, даже далекий родственник Уолдера Фрея. Много лет назад, в Харренхоле, будучи Лаской, когда она ещё помнила своё имя, но страх не позволял назвать его, она виделась с Фреями, и этот явно имел фамильное сходство. – Да, я тоже слышал, – усилено закивал волосатый человек с чардревом и воронами на дублете, Блэквуд. – А я слышал, что Сноу, превратившись в белого волка прямо на поле боя, рвал глотки не только Болтонам, но и своим дезертирам, – высказался невысокий, с могучей грудью и мозолистыми ручищами копейщик Пайпера. Синяя краска на его щите облупилась, танцующая дева превратилась в сморщеную страху, которой впору на собственных похоронах плясать, а некогда белая лента посерела. – Молодой Волк тоже так мог, да от смерти его это не уберегло, – ухмыльнулся другой человек с башнями Фреев. – Верно, мог, – красивое, но испорченное безобразным шрамом лицо Сервина исказилось в гримасе гнева. – Но проклятое племя Фреев решило иначе. Завязалась драка. Девочка чувствовала острое желание помочь человеку с боевым топором Сервина, но это не ее бой. У неё своя миссия. Сжав зубы, она встала и направилась к розовощекому парнише чтобы отдать деньги за ужин. Сердце сжалось, когда послышался крик и звук хлестающей из горла крови, но девочка не обернулась. Человек с желтыми зубами уже спешил к драчунам, чтобы разнять их, возможно, и его сейчас убьют. Это не твоё дело. Отдай деньги и едь дальше. – За пиво и суп, – сказала она, положив перед парнем на стол пару медяков. Его лицо сейчас было зелёным, кажется, его вырвет. – Д-да, – говорит он. – Не останетесь ли на ночь, миледи. Путешествовать ночью опасно. – Я не леди, – Или все же..? Она смотрит на стену, лишь бы не видеть пол обагренный кровью человека. Человека который хотел защитить честь своего сюзерена. Плевать. Должно быть плевать. – Арри? – кажется, он полностью отвелкся от кровавого зрелища и теперь ждёт ответа. Она все ещё не понимает. – Помнишь меня? Я Пирожок? Помнишь? В его глазах такая надежда. Как будто, если она скажет "да", это все изменит. Ничего это не изменит. Ей все равно нужно будет уехать. Да, Пирожок. Да, я помню. Помню все. Я помню как ты называл меня Вороньим Гнездом. Помню, как избила тебя деревянным мечом, а потом Йорен побил меня. Помню, как ты кричал "Пирожки горячие" во время битвы. Помню, как крала у тебя выпечку в Харренхоле. Я помню, как ты твердил, что нам нужно сдатся, после побега. Я все помню, милый мой Пирожок. Не помню только своего имени. – Извините, мне кажется, вы ошиблись. – говорит девочка и выходит из затхлого помещения с железным запахом крови, разбавленого пива и свежей выпечки в освежающую прохладу ночи. Тихо журчит река, девочка не уверена, Камнегонка это или Красный Зубец, знает лишь, что Ривверан вверх по течению. Девочка взбирается на лошадь, названную Трусихой. Кобыла смирная и медленная. Трусиха. Девочка не понимает, почему выбрала это имя для лошади. Трусиха. Из прошлого. Трусиха. Трусиха была серой с тонкими длинными ногами. А эта бурая, приземистая и мускулистая. Нельзя вспоминать. Нельзя. Девочка бьёт лошать по бокам. Быстрее. Ещё. Убить Джона Сноу. Убить. • • • У Виллы Сноу пухлые губы, серые, как у северян, глаза, россыпь веснушек на лице и русые волосы. Девочка взяла краску для волос ещё в Храме. Нарисовала на лице веснушки и сделала губы толще с помощью красок для лица, какими пользуются в театрах Браавоса. Ещё в Храме она утверждала Доброму Человеку, что возьмёт лицо в подвале. – У девочки северная внешность, – одним своим словом пересек все протесты. В южные ворота Винтерфела Вилла въехала с делегацией Фреев как вольный всадник. Всю свою жизнь бастардка прожила в западных землях, а затем поддалась за Узкое море искать лучшей судьбы. Вилла Сноу никогда не была леди и с лошадями управлялась не хуже чем любой рыцарь. Как и девочка, впрочем. Седьмое пекло. Конечно, я не была леди. Или все таки..? Нет, нет и нет. Это не важно. Важно что я Никто. Я не леди, не бастардка, я безликая. Что-то шевельнулось в груди при виде крепостных стен. Внешняя, дальше ров и самая высокая, внутренняя. Когда-то серый, сейчас же покрытый копотью камень, припорошил снег. Она уже это видела. Она жила этим. Знает тут все. Знает каждый уголок и каждого человека. Знала. Тоесть та кем была девочка знала. Я совсем запуталась в этом. Может и я не Никто. К сожалению, стены, Великий Чертог и Богороща – вот и все что осталось от прежнего Винтерфелла. Была ещё крипта. Много этажей, уложеных камнем, кое-где обваленых, уходящих глубже вниз. И лишь Старые Боги знают насколько глубоко уходят ступени во тьму. Многоликий знает все, но на Севере царвствуют Старые Боги. Девочка теперь уже через пару часов знала Винтерфелл как свои пять пальцев. Нет, не знаю. Помню. Она бы и в крипту зашла. Но там постоянно постоянно на вахте один или двое гвардейцев. В крипту нельзя никому, кроме Старков. Там покоятся Старые Короли Севера, а после них лорды и Хранители Севера. И ещё один король. Робб Старк, чья война стала погибелью для половины северных и речных лордов. Хотя, лорд Сноу – бастард, но ходит в крипту почти каждый день. Возможно, и ей позволят... • • • Вилла стоит в Великом Чертоге позади челяди Винтерфелла. После битвы у Винтерфелла, запечатаной в памяти певцов и людей как Битва Бастардов, родовой замок Старков заметно опустел. Простолюдины стоят у стен, лорд Сноу, Белый Волк, бывший лорд-командующий Ночным Дозором, наследник своего покойного брата и новый Король Севера сидит на возвышении. На отцовском широком троне с резными ручками и спинкой. На нем плащ из медвежей шкуры и камзол с вышитым лютоволком на груди. Джон Сноу выглядит настоящим королём. Я убью его. Он просто человек. Пусть и король. По правую руку от него сидит Брандон Старк. Мальчишка, на которого останется все северное королевство, в случае смерти бастарда. Мальчишка едва исполнилось 11, но выглядит он гораздо старше своих лет. Не трудно поверить, что он даёт советы своему брату и королю. Позади него, словно тень, стоит невысокая красивая девушка воинственного вида. По левую руку Сноу, сидит его сестра, Санса Старк. У него есть ещё одна. То есть... то есть была. Голубоглазая и белокожая, мечта любого мужчины. Волосы цвета осенней листвы сливаются с подбитым беличьим мехом плащом. Большие глаза в обрамлении густых ресниц смотрят уверенно, подбородок поднят. Просто красавица. Рядом восседает муж девушка, наследник Гнезда и Долины Аррен, Гарольд Хардинг. Красивый и твёрдый, будто мраморная статуя. Уверенность обоих исходит из скрепленных под столом рук. Девочка замечает, как трясется рука у Сансы Старк, Сансы Хардинг, леди Винтерфелла и Гнезда, когда она берет в руку бокал с вином и как кровавой красное пятно расплывается по столешнице, в тот самый миг, как дверь в Великий Чертог отварилась и внутрь шагнули люди с голубыми башнями на колетах. Санса Старк как-будто становится меньше, опускает голову. Переводит взгляд на Джона Сноу, втянув шею в плечи, как побитая собака. Но вместо сочувствия, получает лишь строгий взгляд серых глаз. На удивние, это помогает. Величественная женщина возвращается. И этот момент возвращает все. Все моменты проведенные вместе. Вот, они сидят вместе с септой Модейн, Джейни Пуль и Мерцеллой Баратеон. Септа Модейн говорит что-то о кривых руках девочки и она, разрыдавшись, убегает, а сестра лишь делает замечание, впрочем, сидя на месте. Вот, они в Дарри, спорят о принце Джоффри, Мике и Леди. Противный мальчишка с золотыми кудрями, жирными, как могильные черви, губами и перевязаной рукой, жалуется своей матери. Высокая женщина со злыми зелеными глазами требует отрубить девочке руку. Говорят о Нимерии, говорят о смерти. Потом лорд Эддард уходит, с намерением придать смерти волчицу дочери. Вот, девочка в лохмотьях и с Иглой в руках сидит у подножья статуи Бейлора Благословенного. Сестра, красивая и напудренная стоит на помоста рядом с королевой Серсеей и Джоффри Баратеоном, только красные глаза выдают то, что она проплакала всю ночь. Признание. Илин Пейн заносит меч. А потом Йорен. Йорен помогает и она слышит лишь пронзительный крик сестры, от которого волосы становятся дыбом, слышит одобрительные возгласы толпы и в этот момент ей хочется вырезать сердце каждому зеваке на этой площади. Это был последний раз, когда она видела Сансу Старк. Боги. Мне нужно просто имя. Просто моё имя. Старые Боги, прошу вас. Человек со слабым подбородком, редкими чёрными волосами и бумажкой в руке выходит вперёд и начинает говорить. – Лорд Сноу, – кривя лицо, хорек едва наклонил голову. – Перед королём принято преклонять колено. – вставил Гарольд Хардинг. – Лорд Сноу не мой король, милорд. Я законный лорд Риверрана! – он начал размахивать своей бумажкой. – Эта грамота была выдана и подписана королём Семи Королевств, Джоффри Баратеоном. – Лорд Эммон, Джоффри Баратеон мертв, Семи Королевств больше нет и позвольте вам напомнить, перед вами король Севера и Трезубца. Ривверан преклонил колено перед Роббом Старком и преклонит его перед его наследником. – сказала Санса и девочка невольно загордилась. Эммон побагровел и начал открывать рот, не издавая ни звука. Вместе него ответил человек ниже и крепче, явно не принадлежавший к Фреям. Имени его девочка не знала. – Лорд Эммон не преклонит колено. – Лорда Эммона никто и не просит. Колено преклонит настоящий лорд Ривверана. – тихо, едва-слышно проговорил Брандон. – М-милорд..? – человек затрясся всем телом. Хорек широко раскрыл глаза, явно не понимая, что происходит. Гвардейцы Фрея, чувствуя неладное, начали пробираться ближе к своему лорду. Джон Сноу встал и поднял руку. Стоящий в углу певец заиграл Рейнов и из Кастамере. Люди, стоящие в первых рядах челяди, вооружились арбалетами. Все болты была направлены точно в лоб Эммону Фрею. – Я объявляю вам войну, лорд Эммон, – твёрдо говорит Белый Волк. – Ни вы, ни ваши люди не испробовали хлеба и соли, а потому, я не считаю вас своим гостем. Я мог бы убить вас, милорд, но у меня ещё осталась хоть капля чести и достоинства. В отличии от Фреев. Бегите в Ривверан, берите свою жену и детей и отправляйтесь в Близнецы. Поднимайте мосты, укрепляйте стены, собирайте урожай. Готовтесь к войне. Отпустите законного лорда Ривверана с женой и наследником. И тогда, возможно, мы не убьем всех. Вас, милорд, я убью в поле, а не за столом, хоть вы этого и не заслуживаете. Это все, лорд Эммон, вы свободны. Он честен и смел. Он настоящий лорд. Нет. Король. • • • Маленький принц сидел на возвышении. Там, где и положено быть принцу. Своими уставшими глазами он хмуро смотрел на пирующих лордов. Жирного Вимана Мандерли с текущим по рукам жиром. Во время Битвы Батардов, войско лорда-слишком-жирного-чтобы-сесть-на-коня, сменило сторону, примкнув к Старку. Рядом с ним гордо и ровно сидит зеленоволосая девушка. Лорд привёз внучку свататься. Вечно сорящихся Риссвелов. В битве полягли Роджер и Русе Риссвелы. Остальные приклонили колени. Теперь на их гербе две лошадиные головы, серая и бурая, вместо прежних четырёх. Морса Амбера, теперь главу дома Амберов. Ланнистеры прислали гонца в Последний Очаг. Тот привёз облитую смолой голову Большого Джона. Хозер Амбер же, словно трусливая псина, поджал хвост и сбежал с полусотней латников, копейщиков и лучников. Воронье Мясо не пьёт и не ест. Напряженно оглядывается, будто чувствуя во всем это подвох. Одинокую леди Барбри Дастин в чёрном. Горные племена: Норри, Вуллов, Литлов, Флинтов. Толхартов, Гловеров, Уайтхилов. Мира Рид, сидящая рядом с принцем, в платье, становится красива. Её лицо разслаблено. У стен всего чертога стоят гвардейцы. Её принцу ничего не угрожает. Она не рвётся испробовать вкуснейших блюд или пряного вина, потанцевать. Она рядом с принцем и этого достаточно. Девочка читает это все по её лицу, то как она смотрит на Брана, это все объясняет. Не как женщина на мужчину, а как на человека, нуждающегося в защите и заботе. Не заметив, наверное, ничего подозрительного, принц вздыхает и жестом приказывает наполнить его чашу, разбавленым вином. Девочка подходит сзаде, мальчишка даже не видит ее лица. И хорошо. Лучше, чтобы вообще никто в этом замке не видел моего лица. – И ей тоже. – принц кивает на Миру Рид. – Бран! Ты хоть и принц, но не тебе решать, что я буду пить. – совершенно никого не стесняясь, девушка хватает его за ухо. Мальчишка в смятении отклоняется и краснеет. Девочка улыбается, искренне, совершенно умиляясь этой сценой. – Мне воды, пожалуйста. Девочка ставит графин с вином и берет с водой. Мира Рид подставляет бокал и девочка наливает. Почувствовав на себе взгляд принца, девочка теряется. Вода проливается на корсет Миры Рид и та резко вдыхает. Безликая бранит себя за свою криворукость. Ей хочется ударится головой о стену, но вместо этого, как смиренная прислужница, она бормочет извинения. – Ничего, я пойду в свои покои, переоденусь. – Мира Рид встаёт из-за стола и удаляется. Маленький принц не отводит взгляд. Девочка отвечает ему, дерзко. Ты же просто служанка. На миг, в глазах мальчишки проскакиваеь узнавание. Она становится девятилетней девочкой с вороньим гнездом на голове, а он – семилетним мальчиком, который любил лазить по стенам. Мальчиком, упавшим однажды, не ходившим больше никогда. <i>Но летавшим.</i> Он летает черноперой вороной. Бегает волком в ночи. Плавает рыбой в бурных реках. Просто она вдруг понимает. Просто он не верит своим глазам. Он знает её. Знает настолько, что хватит одного неправильного действия, чтобы он понял, она ли это. Его ли сестра. Это мне и нужно. – Я настолько прекрасна, что милорд потерял дар речи? – хрипловато спрашивает она и чуть-чуть приподнимает юбку, показывая свои намерения. Мальчишка сжимает челюсти и трясет головой, будто пытаясь выгнать оттуда навязчивые мысли. Кто-то дальше за столом просит воды. Девочка спешит туда. Оборачивается, смотрит на принца, а он прожигает её полным презрением взглядом. Девочка вдруг чувствует себя такой уставшей. И от обиды хочется просто упасть на пол и зарыдать. • • • Она бежит. Посреди волчьего леса, мягко ступая подушечками лап по влажной листве, бежит. Серый мех сливается с тьмой ночи, но ярко-желтые глаза, как пара огоньков, освещают путь. Все что видно, луна, взгляд лютоволчицы и ещё пол сотни таких же глаз. Оскаленых, злых, голодных. Только в её глазах отражается какое-то глубокое человеческое понимание. Понимание своей цели. Север – вот её цель. • • • Девочка просыпается в своей коморке с чувством свободы. Она в лохмотьях, не мылась уже пару дней, а про мытье головы и вспоминать страшно, рядом с ней, на набитой сеном перине хропит мужеподобная волосатая прачка Росс. Но это все не важно. Ведь она свободна! Нет, нет, нет. Я не свободна сейчас. Я выполняю волю Многоликого. Да. Свободна сейчас волчица. Но не она. Не девочка. Нимерия. Не просто волчица. Лютоволчица Нимерия, названая в честь Нимерии, что приплыла в Дорн на тысяче кораблей. Её воспитывала младшая дочь лорда Эддарда Старка и Кейтилин Талли. Девочка трясет головой. Что за глупости? Нужно забыть. Или вспомнить? • • • Девочка – никто. Но сейчас она кошка. Когда-то ей удавалось проскальзывать в сознание животных легко. Как-будто одеваешь разношеную кожаную обувку. Не тебе. Другой девочке. Сейчас же, казалось сознание кошки сильнее Безликой. Она ни как не хотела сдаваться. Кошка заняла все место, и для девочки его не осталось. Но с четвёртой попытки все вышло. Девочка видит глазами животного, чувствует его природную гибкость. Сознание кошки забилось в угол, время от времени выставляя свои коготки, пытаясь вернуть своё тело. Девочка ведь не настоящая кошка и когтей у неё нету. На шестой день тело чёрной, полуоблезлой кошки стало полностью подвластно Безликой. • • • В крипте холодно. Это первое что приходит на ум, при входе в каменные катакомбы длинною в тысячи лет. Мягко ступая подушечками лап по гладкому камню, девочка в теле кошки сливается с тенью. Шаги короля отдаются гулким эхо в ходах и коридорах склепа. Девочка идёт за ним. Они спустились по извилистой лестнице и теперь Сноу свернул в один из коридоров. Не останавливаясь, он проходит около дюжины ниш с величественными статуями Старков полягших за свой дом и честь. Шаги бастарда чуть замедляются, когда он проходит мимо Рикарда, своего деда, Брандона, дяди и тетки Лианны. Матери Лианны. Совсем недавно тайна происхождения была раскрыта. Весь север узнал – Джон Сноу не Волк, он – дракон. Лианна Старк родила его, а кровь Рейгана Таргариена течёт в его жилах. Но настоящий отец Белого Волка – Эддард Старк. Девочка просто знает. Джон Сноу становится на колени перед совсем недавно доделаной статуей бывшего Хранителя Севера. Взгляд каменного изваяния устремлён в даль, в руках полуручный меч, один из последних выкованных Миккеном, перед смертью. Губы Сноу шевелятся в беззвучной молитве. Слух кошки вылавливает некоторые слова. Бастард просит помочь ему и придать сил. Просит совета. Просит победы в предстоящей войне с Фреями. Шумно выдохнув, Король поднимается с колен. – Леди Кейтилин. – он слегка кивает статуе высокой тонкой женщины с высокими скулами и кинжалом в руке. Робб Старк не дорос пары дюймов до отца перед смертью. По подростковому худой, с короной на голове, он выглядит величественнее, чем выглядел на троне живой Роберт Баратеон. Я этого не знаю. Не знаю. Не знаю. Джон Сноу стоит напротив своего брата. Они такие разные, но так похожи. – Я отомщу за тебя, брат. – и в этот момент его голос достоен Старка, достоен Таргариена, достоен Лорда-Командующего Ночного Дозора. Достоен Короля. – Ты выбрал меня своим наследником. Я не подведу тебя. Клянусь. Рикон Старк выглядит беззащитным. Меч в его руках выглядит как Игла, только чуть шире. Этого требует обычай, но, понятно, он не умел владеть мечом. В серых, каменных глазах какой-то страх. Снизу вверх, кошка смотрит на бастарда и, кажется, он готов расплакатся. Нет, показалось. Тихое "прости". Девочка промнит забавного трехлетнего малыша с кудрями цвета осенней листвы и голубыми глазами Талли. Помнит его заливистый смех, когда она, девочка, корчила ему рожици. И снова виски пронзает режущая боль. Как-будто череп раскалывается и воспоминания входят через щель. На секунду, девочка теряет контроль и кошка больно царапается в сознании, но уже через секунду шипящее животное загнано обратно в угол. Серые металлические глаза Сноу выражают печаль. У тебя внешность истинного Старка. Твоя фамилия Сноу, но в тебе моя кровь. Эддард Старк. Отец. Бастард смотрит на следующую нишу с огромной глыбой и маленькой надписью внизу. Арья Старк. Это место для Арьи Старк. Эта ниша для Арьи Старк. Эта глыба станет Арьей Старк. Место Арьи Старк точно не в крипте. Джон Сноу брат хмурит брови и в его взгляде отражается злость. Истинный гнев. Он не верит в смерть сестры. Никогда не поверит. Воздух вокруг бастарда практически скрипит, когда он выбегает из крипты, расчитывая хорошенько встрясти Сансу за такое самовольство. Она сидит на кухне. На её щеках влага. Её руки трясутся. Арья Старк не мертва. Не мертва и даже очень близко к тебе. • • • Голос Джона Сноу разносился по помещению, отбивался от холодных каменных стен и возвращался к слушателям. Горница Короля была переполнена. Бледная Санса Старк молчаливой тенью стояла позади мужа, наклонившегося над картой Севера и Трезубца, Мира Рид, хмуря брови, смотрела туда же, Бран Старк, казалось, вообще не обращал внимания на окружающий мир, взятый в Винтерфелл старый септон маразматик шептал что-то о Воине и Неведомом, чем не слабо злил бастарда и, почему-то, девочку, Морс Амбер выпил уже достаточно вина, чтобы не понимать, что происходит, Вулл Большое Ведро просто хмурился на все, а девочка у девочки есть имя искренне не понимала, почему он собрал их в своей горнице. Тут она была чашницей, не умела читать, щитать и говорила "м'лорд". Тут никому не было дела до просто служанки, почему-то чистой, в отличии от остальных. Тут никто даже не мог подумать, что под балахоном из мешковой ткани у неё кольчуга, а к бедру под юбкой прикреплен кинжал. Она шла сюда с желанием убивать и мыслью о выполнении долга. Думала, что останется с ним наедине и тогда уж ему не избежать фатального удара прямо в клапан сердца или сонную артерию. Сейчас её окружали верные союзники, готовые убить за один волос Короля Севера. Она могла бы убить его, но тогда бы пришлось убить их всех. Уговаривай себя, давай. Она могла бы повредить сухожилия на его руках и ногах, выпустить кишки, отрезать на память локон темных волос и никто в этой горнице не смог бы её остановить. Она бы выскользнула через приоткрытую дверь или даже в окно. Падать в снег всегда не очень приятно, но это лучше, чем на камни. Убью его в следующий раз. Без свидетелей. Да. Мне не нужна сведетели. Убью тут же, как только он останется один. Наверное. Девочка леди дочь сестра друг убийца маленькая сестренка но я не хочу замуж за лорда покидает горницу через приоткрытую дверь. • • • Полная луна, бледный лик и красные, как капли крови листья отражалась в пруду Богорощи. Она стояла напротив лика и чувствовала себя почему-то в тепле, защищенно, хорошо. Вдалеке завыл волк. Или стая волков. Девочка слышит шаги и резко оборачивается, рука ложится на пояс, но привычного кинжала не находит, жёсткий взгляд серых глаз врезается в тьму. Звук, будто кто-то наступил на сухую ветку, оглушает. На другой стороне пруда, возле сердцедрева стоит молодой парень. Серые глаза светятся добром и счастьем. Тут девочка узнает Брана Старка. Воздух из легки как-будто выбивает. Маленький лорд стоит и почему-то девочка счастлива. – Бран, твои ноги! – это она? Говорит и сразу рот приоткрывается в шоке. Мальчишка лежит под теплыми шкурами, изголовье кровати увешено оберегами. Плачущая женщина. Мама. Горе. Добрая улыбка озаряет лицо парня. – Ты не должна этого делать, Арья. – парень начинает терять свои очертания. – Чего делать, Бран? Что с тобой! – она кричит. Отчаенье забирается в сердце. – Ты поймешь, Арья. Ты поймешь, ты умная, Арья. Вспомни. Пойми, кто ты есть. Крик. Девочка кричит. Горло жжет. Тело снова сотрясает дрожь. Девочка в Богороще. Она уснула у сердцедрева. Сознание приходит быстро. Безликая у меня есть лицо у меня есть имя и дом отталкивпется от бледной коры, ощущение тепла тут же пропадает. Её нож на месте. Это был сон. Просто она уснула. Сердце бешено колотится и девочка уверена, что не смогла бы уснуть под эти страшным ликом. Арья Старк пришла сюда и Арья Старк спала мирным сном и Арья Старк разговаривала с братом. Это все она. Арью Старк зовут её боги. Старые боги. • • • Она почти уверена, что сходит с ума. Тело и душа разбиваются на мелкие кусочки от осознания. Осознания того, что она – Арья Старк. Я – никто, просто слуга. Слуга Многоликого. Арья Старк мертва. Она будет мертва. Арья Старк из Винтерфела никогда не умирала. Она всегда жила внутри. И время ей проснуться. Девочка идёт в лес и рубит дерево мечом, украденым из оружейной. Сегодня. • • • Она смывает с себя краску. Губы становятся тоньше, веснушки и румянец пропадают, оставляя лишь бледную, будто светящяюся кожу. Волосы приобретают привычный тёмный оттенок. В грязном зеркале она видит своё лицо. Больше я не Вилла Сноу. Картинки мелькают перед глазами, вызывая лёгкое головокружение. Шесть лет назад, в этом же замке, в другой, хорошо обставленой комнате, она сидела так же, прилагала все усилия чтобы не вырваться из холодных рук служанки, которая разчесывала ей волосы и запихивала ревность по глубже, мать никогда не причесывала ее, а Сансу – да. Это было утро приезда короля Роберта Баратеона в Винтерфелл. Девушка медленно поднимается и в два шага добирается до своей постели. Там, под мешковиной и соломой спрятана Игла. Это правильно. Это должен быть именно этот меч. Дверь открывается и в коморку заходит Росс. Сегодня от неё воняет пуще прежнего, Она вылупляется глаза на Арью. Полностью проигнорировав, она выходит за дверь, оставляя Росс в недоумении. Идёт по коридорам, кажется, в замке пир, но в ушах стучит лишь собственная кровь. Она сделает это, вернётся в Браавос и продолжит служить Многоликому. Покои Короля находятся в другом конце замка. Дверь тихо скрипит, когда девочка толкает её. Джон Сноу внутри. Стоит к ней спиной, в одной рубахе. – Милорд. – голос дрожит. Она убивала сотню раз, но никогда её голос не дрожал. – Наконец-то. Набеги мне ванну и... – король разворачивается. И к его горлу приставлен меч, выкованый по его заказу и подаренный сестре. Маленькой сестренке. – Коли острым концом. – шепчет Арья и понимает, что она на грани. В серых, как у неё, глазах мелькает узнавание. И такое счастье. Радость и облегчение. Отец выносит маленький кричащий свёрток из покоев жены. "Погляди, это твоя сестра." – Эддард Старк наклоняется и мальчик может видеть красного плачущего младенца. Шестилетний мальчик протягивает свои пухлые пальчики, дотрагиваясь до лба сестренки и крик тихнет. На Джона с интересом смотрят большие глазенки. "Миледи Арья" – двенадцатилетний мальчик чувствует грусть, даже его шестилетняя сестра отправляется на пир. "Замолчи, Джон". Спустя четыре часа он сидит на кухне. Наверху слышны пьяные смешки и песни. Дверь открывается и Арья быстро рыщет своими глазенками по кухне, пока не находит его. Джон замечает, что платье порвано и есть немного грязи. "Вот ты где, – плюхается на соседнюю лавку и впивается зубами в сморщеное яблоко, – Я поняла, что ненавижу пиры и платья." Они сидят на подоконнике окна самой высокой башни Винтерфелла. Внутренний двор замка хорошо проглядывается отсюда. Робб Старк и Джоффри Баратеон сошлись в поединке на тренировочных мечах. Джон смог бы победить королевского отпрыска, он уверен. В этот момент бастард чувствует ужасную несправедливость и уверенность в том, что именно он самый несчастный на свете. А потом переводит взгляд на заплаканое лицо девятилетней сестры. И чувствует себя эгоистом. Джон Сноу сжимает Арью в крепких объятьях. – Арья, я знал, что ты жива... – он испуган таким её появлением. Она не может этого сделать. Но она должна. Должна служить. Слёзы сами собой текут по щекам, а всхлып сам собой вылетает из губ. Теперь Арья злится на свою безхребетность. Ещё сильнее сжимает пальци на рукояти меча. Давит сильнее. На шее Джона Сноу появляются красные капли крови. – Арья, что ты делаешь? – хрипит король. – Арья... И от его голоса становится просто не стерпимо. – Я не знаю, что ты происходит, но, пожалуйста, Арья, опусти Иглу. Не нужно. Я твой брат, Арья, ты помнишь? Ты любишь меня. – нестерпимо больно. – А я люблю тебя. Сейчас. Она провела в замке три месяца. Она узнала Джона Сноу. Она не может просто так сдаться. Должна закончить начатое. Из груди вырывается рык. Арья делает последнее резкое движение, вкладывая всю силу. И Игла летит на пол. А Арья Старк врезается в грудь своего брата, чуть не сбив его с ног. И ощущение дома заполняет её. Это её место. Тут так хорошо. Заполняет чувство, будто все 15 лет шли к этому моменту. Он мягко гладит её по волосам и шепчет её имя. Они садятся на пол и Арья ещё долго не может перестать плакать. А Джон рядом. Так близко, как только можно. Их души рядом. Они разговаривают до рассвета. Джон рассказывает о Ночном Дозоре, одичалых, об Игритт. А Арья Старк рассказывает о всех тех, кем успела побывать. И у кого успела забрать жизнь. Он ничего не говорит. Но Арья чувствует, что будет прощена и за это. На следующее утро было объявлено о возвращении младшей дочери Эддарда Старка и Кейтилин Талли домой. Она больше не уйдёт. Винтерфелл – её дом, дом всех Старков. Она будет защищать его и будет защищать Север. Она отправится на войну и лично перережет горло каждому Ланнистеру и Фрею. Потому что она – Арья Старк и останется ею до конца своих дней.